[sarantuya]

---

Убило))))

[Gine_Heaven]

Зашла на gadgettoys, глянуть фигурки.
Встретила вот это:

gadgettoys.ru/goods.php?id=647


Цитата убойная)))

Фигурка Джокера с трясущейся головой. Высококачественный, раскрашеный вручную, резиновый головотряс Джокер!

@темы: Джокер, юмор, Мысли вслух, Ссылки

---

Не заметила такого в сообществе.

[sarantuya]

Автор - loony_lucifer, по мотивам, а может и нет, нашей любимой Энтропии.

@темы: Бэтмен, "Скольжение в энтропию", Джокер, арт, Слэш

---

[Katicka]

тут помнится выкладывали первую часть, а этих кажется не было...

www.diary.ru/~FreakLikMe/p75543319.htm - первая часть в соо

вторая часть

третья часть

www.blinky-productions.com/MRJ4.html - четвертая часть. не знаю как встроить ><""

люди знающие английский, переведите пожалуйста))

@темы: Джокер, Клипы, Ссылки

---

Скольжение в энтропию. Глава 43 ч.1

[myfairjoker]

Перевод:  myfairjoker
Бета:  Слёзы нежности
Оригинал: into-entropy.livejournal.com


Вытащив из коробки и положив на кровать остальные вещи, Джокер ухватился за подлокотники и попытался выбраться из кресла. В ответ хитроумная конструкция опасно зашаталась. Оттолкнувшись еще раз, он смог принять вертикальное положение на несколько коротких секунд, после чего потерял равновесие и с грохотом повалился вперед.

Душ отнял у Брюса немало времени. Он вернулся в спальню, прикрытый лишь полотенцем, обернутым вокруг бедер, и нашел Джокера на полу, беспомощного и сердитого. Коробка вместе с ее содержимым валялись перед ним, как будто он уронил все это с колен. Брюс метнулся к нему, помогая перевернуться и надеясь, что, падая, он ничего серьезно не повредил.

Не пострадало ничего, кроме гордости Джокера, корчившего немыслимые рожи от ярости и унижения, пока Брюс помогал ему подняться. «Если вот такие расклады мне предстоят в ближайшие недели, я просто кого-нибудь убью. Если дотянусь», пробормотал он, обхватив руками более высокого мужчину, когда тот усадил его на кровать.

«Попробуй проделать это со мной, и тебя ждет позорный провал». Брюс невольно представил себе эту картину, и это показалось ему куда забавнее, чем должна была бы. Наверное, его разум ухватился за эту соломинку, чтобы развеять мрачное настроение. Он подобрал с полу одежду и сложил на кровати, затем сам вскарабкался на нее и устроился позади несчастного Джокера. Его пальцы проворно расстегнули нелепую больничную пижаму, чтобы он смог снять ее, не заводя руки за спину.

Стащив с себя неприятную тряпку, он отбросил ее в сторону. Новые повязки больше не были скрыты пижамой, полоса вокруг его торса была теперь шире, а руки сверху донизу покрывали марлевые заплатки. Сзади на шее появился новый шов, врачи залатали ножевую рану, которую он сам себе нанес. «Ты же знаешь, с тобой я не буду пробовать, Бэт. Если только ты снова не попробуешь меня придушить», добавил он, потянувшись, чтобы прикоснуться к еще влажным волосам Брюса.

«А, ну да, тебе сначала придется меня поймать». Брюс взял в руки кое-что из одежды, как будто это было самое странное из того, что он видел в последние дни, что, конечно, было не так. «Тебе помочь?» Не поднимая головы, он скользнул взглядом вверх на своего партнера.

Взгляд Джокера на мгновение стал отсутствующим, руки замерли, и он склонился на сторону. Уткнувшись лицом в грудь Брюса и обвив его руками, он заметно вздрогнул. Теплые капли немедленно побежали по обнаженной коже.

Брюс глубоко вздохнул и в ответ обнял его за шею одной рукой со сжатым кулаком. Он предполагал таким образом показать свою заботу и защиту и считал, что это должно быть приятно. Достаточно приятно, чтобы Джокер уступил и успокоился. Его поражало, что он и представить себе не мог, через какой ужас, должно быть, прошел этот человек, каково это, провести всю жизнь в бегах. Каково это, всецело зависеть от своих физических возможностей, и только от них. Лишиться этих возможностей должно быть ужасно.

Он хранил молчание некоторое время. Из него сочились горе и страх. Было столько непонятных вещей, с которыми он не знал, что делать. Он не привык к физической беспомощности, к невозможности самостоятельно сдвинуться с места. Зависимость от другого существа была также для него внове, по крайней мере, ее положительная сторона, и какую бы связь он ни чувствовал с ним раньше, она стала во много раз сильнее вследствие недавних событий.

Брюс все еще находил затруднительной всю ситуацию в целом, и был уверен, что ему понадобится время, чтобы привыкнуть, но, при всей неловкости, он, все же, не то чтобы был неспособен помочь. И, учитывая подробности, сейчас, когда Джокер был здесь и вряд ли собирался уйти в ближайшее время, ему было гораздо спокойнее. И… эта частица внутри него, этот маленький монстр, который чуть было не взял верх над ним, похоже, немного опустил голову и убрался в ту часть подсознания, откуда явился. Возможно… эта ответственность будет полезна для него.

Когда он, наконец, ослабил свою мертвую хватку, Джокер и сам выглядел более чем неловко, что-то между испуганным ребенком и сконфуженным взрослым. Стрельнув в Брюса вопросительным взглядом, он опустил глаза, не уверенный, что сказать или сделать. «… меня никто никогда не спасал. Ничего… подобного».

Брюс только кивнул. Так он и думал. Джокеру никто никогда не нравился достаточно, чтобы… ну, связаться с кем-то. Не настолько, чтобы кто-то захотел помочь ему. Было несколько человек, вроде Томаса Шиффа, которые, возможно, боготворили сумасшедшего клоуна, но Брюс был вполне уверен, что Джокер не это имел в виду. «С чего бы».

Джокер стиснул зубы и сгорбился. «… если ты так думаешь, то с чего тебе было вообще возвращаться за мной? Когда я был моложе, всем было насрать, и сейчас было бы. Даже когда я выбрался и сбежал. Люди просто чудовища, ищущие способ использовать все и вся к своей выгоде. Я лишь научился отбить ствол, до того как прозвучит выстрел».

«Отлично, тогда я охотно использую тебя по самое не могу», прошептал Брюс ему в бок, ткнувшись носом ему в ухо между зелеными волосами и сгорбленным плечом. «И если для этого мне придется время от времени помогать тебе переодеваться, будь по сему».

Джокер вздохнул, облегченно и одновременно несчастно, снова вытягиваясь рядом с Брюсом. Он облизал губы, не совсем уверенный, как ему быть. «… я обязан тебе, Бэт. По меньшей мере». Еще вздох, быстро обратившийся кривоватой усмешкой. «Не знаю, что ты будешь делать, когда меня отпустит действие обезболивающего. Это будет настоящая пытка – хотеть столько всего и не быть способным ни на что», рассмеялся он, придвинув руку к краю полотенца, охватывающего талию Брюса.

Брюс закрыл глаза. Первой его мыслью было «не тебе мне об этом говорить» но секунду спустя, он понял, что это не важно. Этот человек был жив, и это было именно то, чего он хотел. «Я достану тебе еще обезболивающего». И добавил, ухмыльнувшись, «И мне стоит убедиться, что ты не переутомишься».

Это изменило к лучшему его настроение, отчасти стерев с его лица выражение неуверенности и добавив каплю озорства. «О? и как ты собираешься это осуществить, Бэт? Привяжешь меня, как те идиоты в госпитале?»

«Ну, можно…» Брюс практически заурчал ему в ухо, «Думаю, тебе бы это понравилось. Но, думаю, ты между делом привык к чему-то немного иному». Легким движением он охватил рукой грудную клетку Джокера между повязок и повалил его спиной на кровать. Он растянулся рядом с ним, лениво положив голову на руку. Он знал, что скоро все снова пойдет кувырком, но, по крайней мере, ему удалось вытащить его из глубокой задницы.

Глядя на него голодными глазами, полными восхищения, Джокер одновременно погрузил пальцы одной руки в волосы Брюса, а другой попытался пробраться под опоясывающую его белую ткань. «Иное, хммм? Не знаю. Я вполне себе устроился. Думаешь, я способен попробовать что-то новое?» Он оскалился на партнера, но его ирония была легче и мягче, чем могла бы быть.

«Думаю, в последнее время ты делал это довольно часто», честно ответил Брюс. Едва не потеряв его, ему было бы сложно этого не заметить. Это… словно заставило его посмотреть на вещи с другой стороны. Он наконец начал расслабляться. Напряжение понемногу оставляло его тело, и было хорошо просто лежать здесь, снова глядя на Джокера на фоне городского пейзажа. Так и должно быть.

В его слабой улыбке мелькнуло нечто зловредное, когда ему удалось пробраться пониже, проведя пальцами вниз по пояснице любовника, зеленые глаза заблестели. «Это нелегко, но я пока справляюсь. Пару раз был почти край, но обошлось».

Брюс вяло приподнялся, чтобы дать пальцам Джокера больше свободы. «Думаю, плюшевые зверушки были недурной отдушиной», сказал он, изогнув уголки губ. От этой картины он еще долго не сможет избавиться.

«Ммм. Думаю, уж ты-то мог бы понять, как хорошо иногда выпустить пар», прошептал он, коснувшись губ Брюса своими перед тем, как спуститься к его шее, обводя пальцами завитки на выпуклостях его теплой кожи. «Досадно только, что мне не удалось ничего поджечь…»

Со вздохом откинув голову, Брюс подставил Джокеру шею. Он вытягивался, поводил плечами и впитывал прикосновения рук любовника, как солнечный свет, сочащийся через окно. «Мммххммн». Это было все, на что он был сейчас способен.

Ухмыляясь на полученную реакцию, он провел языком от основания шеи к уху Брюса, тихонько хихикнув. «… либо глаза обманывают меня, либо кое-кто скучал обо мне?» Было так чудесно наблюдать игру света на коже Брюса, когда его мускулы плавно перекатывались под ней.

«Да. …скучал», сказал Брюс, облизнув губы. Он вообще-то не хотел об этом думать. Ему хотелось думать только о том, как хорошо, что он вернул его. Шок от произошедшего еще не покинул его, притупился, но не исчез. «Я должен был найти тебя раньше». Часть его никак не могла поверить, что он не опоздал.

«Лучше поздно, чем никогда», возразил Джокер, зарычав, и, притянув ближе, укусил его туда, где билась жилка на шее. Его снова накрыло волной злости, они не мог даже двигать ногами, не то что обвить ими своего партнера. «Не доводи меня больше. Думаю, я буду особенно заманчивой мишенью, раскатывая в инвалидном кресле, если снова сбегу».

«Хмм, ну тогда не сбегай», раздалось из самой глубины брюсова горла. Джокер его тоже довел, но… он действительно хотел вернуть его. С тех пор, как они смотались из больницы, он думал о его следящем устройстве, и у него уже были некоторые мысли на этот счет. Он приберег их на следующий день. Прямо сейчас он хотел только быть рядом. Его рука двинулась вверх по бедру Джокера, порхнув над повязками в поисках обнаженной кожи.

Тощий парень изогнулся, заныв от наслаждения, когда Брюс коснулся оголенной плоти, нащупав ее среди бинтов. «… у тебя отлично получается убеждать. Продолжай, во всех смыслах», хихикнул он, все еще слегка вялый от всего того, что попало сегодня в его вены.

Брюс склонился над ним, проводя языком и покусывая выше ключицы, одновременно проводя руками в стороны по его спине. Он прочертил пальцем по его позвоночнику от лопаток до копчика и назад. Повязки, по меньшей мере, раздражали.

Нагнув голову, чтобы герою было удобнее, одну руку он запустил в пряди темных волос, а другой вслепую стащил прочь полотенце. Немедленно нащупав искомое, Джокер ухмыльнулся и погладил кончик большим пальцем, проведя по чувствительной коже, перед тем как перейти к более основательным действиям.

«Мммммхн», простонал Брюс практически на вдохе. Руками он ощутил нечто подобное, оглаживая сильно искалеченное тело, старые шрамы, новые царапины и бесконечные бинты, и внезапно нащупав невероятно нежную, шелковую кожу. Он мог чувствовать ток крови под ней, пока его пальцы пробегали по плоти, и от этих прикосновений она твердела. Сначала он дразнил его, намеренно не следуя ритму Джокера, чтобы отвлечь и сбить с толку.

Слегка наморщившись и облизнув губы, Джокер попытался дергать бедрами, чтобы направить брюсову руку, но потом понял, что, похоже, это была не слишком хорошая мысль. Он со стоном рухнул спиной на подушки, когда его тело отчаянно воспротивилось этим движениям, но острая боль только придала твердости части его плоти. Он крепче вцепился рукой в волосы Брюса, поощряя его.

Любопытно, что это вызвало улыбку на губах Брюса. Это было, как наблюдать, как Джокер полностью забывает себя, а потом неожиданно открывает себя с совершенно новой стороны. Он тоже напрягся, наблюдая, как гримаса боли смешивается с наслаждением на раскрашенном лице. Его хватка стала крепче, и он наконец последовал ритму.

Он задышал с бешеной скоростью, когда пальцы внезапно сомкнулись на нем, увеличивая давление и попадая в такт. Сосредоточиться на том, чтобы продолжать делать то же самое с Брюсом, становилось все труднее и труднее, его пальца ослабли, когда он прервался и забылся в электрических разрядах, накрывших его. Глаза Джокера превратились в щелки, неотрывно глядящие на мощные движения плеч рыцаря, когда тот двигал рукой, очарованные физической мощью, скрытой в этом теле.

Медленно, осторожно… скорее любопытно… Брюс прижался к Джокеру, переплетя свою ногу с его, неизбежно натыкаясь на острые металлические стержни и зажимы, торчащие из гипса. Приблизившись к нему таким образом, он издал длинный низкий стон.

Его глаза закатились, он задыхался от малейших прикосновений, посылавших сквозь него разряды боли – боли, расцветавшей желанием и пробуждавшей в нем еще больший голод. Выражение его лица подтверждало более чем ясную реакцию его тела, и он вцепился в Брюса так, словно боялся, что он внезапно исчезнет.

Брюс отреагировал, практически обвившись вокруг своего партнера. Он еще старался не давить слишком сильно ни на что, кроме гладкой твердости, скользящей в его руке, но все же целиком навис над ним. Их ритм заметно ускорился. Его взгляд устремился между их тел, впитывая картину, которую они представляли собой с головы до ног. Это был абсолютный контраст.

Джокер был совершенно беспомощен перед Брюсом, физически и не только – или, по крайней мере, настолько беспомощен, насколько вообще может быть кто-то непредсказуемый. Его реакция на каждое прикосновение выглядела преувеличенной, и было ли это от боли, причиняемой ранами, или сказывался психологический эффект от того, через что они с Брюсом прошли, оставалось только догадываться.

Добавляя легкий поворот в конце каждого движения, Брюс наклонился и смачно и голодно поцеловал Джокера. Странного рода чувство собственности, смешанное с недавней и не совсем ушедшей тревогой, с хорошей долей похоти и любознательности, запустили некую реакцию, постепенно захватывавшую Брюса. У Джокера вдруг оказалось… столько кнопочек, которые Брюс неожиданно задевал, и сама картина этого одурманивала. Так неожиданно. Одна из тех вещей, которые приковывают к себе взгляд.

Совершенно ошеломленный, растеряв все связные мысли, Джокер даже не пытался поддержать процесс и ответить на прикосновения. Все свелось к осязанию и его уникальной связи с этим человеком – связи, которую он все еще не до конца понимал. Все, на что он был способен, это постараться сохранить дыхание, полностью сдаться и пытаться не потерять сознание от остроты ощущений.

Брюс с рычанием охватил рукой их обоих и полностью овладел Джокером. Его свободная рука обвилась вокруг его талии, прижимая их тела друг к другу. Теперь они двигались, как одно существо, извиваясь в заданном Брюсом ритме. Он быстро нарастал, становясь яростным и неистовым. Металл, царапавший его бедра и голени, больше не был холодным, и, откровенно говоря, ему было наплевать, если Джокер больше никогда не наденет одежду. Он и так был тем еще зрелищем, а его нежная кожа была недоступна повсюду.

Ошеломленные глаза встретились с карими глазами Брюса, их взгляды замкнулись, пока более крупный парень гнал их обоих к самому краю. Это было неописуемо, не только ощущать большую, сильную руку на доверенной ей самой деликатной и чувствительной части тела, но, более того, быть так прижатыми друг к другу. Это было эротично, но еще несло в себе особую близость и доверие. Джокер стиснул зубы, когда очередная волна ощущений прокатилась по его позвоночнику, выпуская воздух в низком стоне, сопротивляясь обмороку, подстерегающему его от всего этого возбуждения.

Брюс видел, как пот собирается на висках Джокера и чувствовал его на своих. Глаза его партнера практически скосились к переносице, а нижняя губа отвисла. Брюс не смог противиться желанию укусить за нее, проведя языком по шраму и засунув его Джокеру в рот. Смешанный жар их тел наполнял его руку, они как будто питали друг друга, и жар этот становился сильнее с каждой секундой. Он не смог бы усилить это, но в то же время и останавливаться не хотел. Все, что он мог, это удерживать себя от того, чтобы перевернуть Джокера на спину и вдавить его в матрас.
Абсолютно… восхитительная… мука.

Наконец они достигли критической точки. Попытки Джокера дышать резко прекратились, и последовал вопль, все его тело содрогнулось, окрасив пик наслаждения новым оттенком боли. Он зажмурил глаза, пока волны оргазма били его одна за другой, с каждым разом все сильнее, он наконец вздохнул, и его тонкое тело обмякло в руках Брюса. Мощь ощущений оглушила его и, вздрогнув в последний раз, Джокер вырубился.

Этого-то Брюс и ждал. Внезапно возникшая исключительная скользкость между ними и прыжки джокерова тела заставили Брюса кончить секундой позже. О боже, хотел бы он пройти через это вместе с ним. Он выгнул шею назад, чтобы позволить Джокеру, войти в него, пока удовольствие струилось по его жилам. Этого не случилось, пока он не пришел в себя достаточно, чтобы, по меньшей мере, опустить голову и слегка ослабить хватку, выжимая последние капли из разрядившегося напряжения, когда заметил, что безвольное состояние его партнера на самом деле было обмороком. Распутав их конечности так же осторожно, как до того соединял, он провел несколько липковатой рукой по лицу Джокера, чтобы убедиться, что тот в порядке.

Он слегка пошевелился от прикосновения, медленно открыв глаза, как только его нервная система снова заработала. Улыбка, тронувшая его губы, когда его взгляд наконец остановился на Брюсе, при всем желании не могла бы быть более самодовольно-удовлетворенной. «… ну, ты точно знаешь, как устроить человеку торжественный прием. Может, все эти «инвалидные» штучки будут не так плохи, в конце концов».

Брюс был… чрезвычайно поражен. Никогда, даже в самом безумном кошмаре, он не ожидал обнаружить себя в подобной ситуации. И чтобы ему это нравилось. «Госссподи», все что он смог сейчас выдавить из себя с долгим вздохом. Это уже почти становилось чем-то привычным. Остались ли у него вообще кнопки, на которые Джокер еще не надавил и не раскрыл их, намеренно или нет? Он завалился назад на кровать, пялясь в потолок. Потом повернулся, чтобы снова провести руками по коже своего любовника.

Вздрогнув от прикосновения, но не утратив все той же ухмылки, Джокер дернулся вбок, чтобы оказаться, по возможности, ближе к другому человеку и поднял руку, чтобы коснуться тыльной стороны скользившей по нему ладони Брюса. «Хммм? Что это было, Бэт? Что-то не так? Или ты просто удивлен, что твой «тип» в конце концов, оказался не парадной женой-блондинкой, а чем-то постраннее?»

Это вызвало короткий смешок. «Я никогда не думал, что у меня есть «тип».» Но с тех пор, как Джокер свалился на него, он был вроде как вынужден ослабить свои ограничения. Это было… не полной неожиданностью, он знал, что многое из этого было в нем, но… удивительно было то, что он сумел позволить себе быть таким. Он никак не мог убрать руки с бедер Джокера. После такой гонки, его кожа была так приятна на ощупь. Он оперся на локоть, внезапно захотев разглядеть всё.

Парень выглядел полностью расслабленно, утратив даже то заметное напряжение, которое раньше никогда не покидало его. Это был еще один преодоленный барьер, новое чувство доверия, заполнившее пустоту. «Вижу. И о чем ты думаешь теперь, когда ты это обнаружил?» спросил он, уголки его рта все еще были изогнуты в усмешке. «Смею сказать, высшее общество будет дуться на то, что ты отказался от богатых пустоголовых красавиц в пользу шизанутого мужика со шрамами».

Брюс, как раз облизывавший языком один из этих шрамов, прервался и сглотнул, явно задумавшись об этом. «Ммм. Было бы не так скандально, если бы ты был просто мужиком». Он проследил глазами всю длину этого шрама, до самого низа живота Джокера. Он был старым, все новые были скрыты повязками.

«Верно. Тебе не слишком-то удастся вытаскивать меня на свои изысканные вечеринки и ждать, что я буду чувствовать себя там, как рыба в воде». Проследив за любопытным взглядом Брюса, он дернул вверх уголком рта, затем взял его крупную кисть в свою и положил поверх отметины на своей плоти. «Давай, делай все что хочешь, Бэт».

@темы: Бэтмен, перевод, "Скольжение в энтропию", Джокер, Слэш, Фанфики

---

[risowator]

автора не помню

@темы: арт

---

Скольжение в энтропию. Глава 42 ч.2

[sarantuya]

Перевод:  Слёзы нежности
Бета:  myfairjoker
Оригинал: www.into-entropy.livejournal.com

Далее

- Я вытаскиваю тебя отсюда, - ответил Брюс, глядя на капающую жидкость в капельнице, - прямо сейчас, я даю тебе несколько тестов, определяющих твоё состояние. Примерно… через 10 минут, я собираюсь вернуться туда и потребовать перевезти тебя обратно в Аркхэм. И потом, в зависимости как хорошо это пройдёт, я захвачу фургон, который они пригонят, чтобы перевезти тебя.

Сглотнув, Джокер стрельнул глазами от замаскированного лица Брюса в сторону двери.

- Я боялся, что меня заберут в Аркхэм, прежде чем ты вернёшься. Думаю, они уже посоветовали докторам поменять лекарства. Они сильнее, и я в полном нокауте.

- Всё, что я знаю, они могут быть уже в пути, поэтому нам стоит поторопиться.

Он вздохнул, его взгляд стал суше и серьезнее.

- Если всё пройдёт хорошо, тебе не придётся беспокоиться о ясности ума.

Он глянул на часы и встал на ноги, поставив стул на место.

- Прошло достаточно времени.

Глядя, как Брюс выходит из палаты, чтобы уговорить копов на перевод пациента, волнение скрутило его изнутри и пульс участился, несмотря на перенасыщение организма наркотиками. Он собирается вытащить меня отсюда. Мне не придётся оставаться здесь. Меня не заберут в Аркхэм, он собирается вытащить меня…. Больше никаких копов, никаких ремней и комиссара, повсюду сующего свой нос.

Никто из копов не знал, что делать с выдвинутым Брюсом требованием. Доктора объяснили ему, что Джокера можно перевозить, только если он останется на препаратах, которые ему давали в госпитале. Всё, что им было нужно – это разрешение Гордона, и с этим, Брюс точно знал, могут возникнуть проблемы. Когда постовые позвонили Гордону, он приказал всем оставаться на своих местах до того как он приедет и проследит за ситуацией.

Джокер пытался находиться в здравом уме и сознании, пытался уловить нить разговора, который доносился снаружи, но его разум был слишком помутнен, чтобы что-либо воспринимать. С каждой минутой он становился уверенным, что что-то пошло не так, что кто-то из копов отказал, что один из докторов понял, что Брюс не тот, за кого себя выдает, что приехали настоящие врачи из Аркхэма… и что он ничего не может с этим поделать. Брюс был единственным, кто мог найти способ выбраться отсюда.

Ожидание Гордона было напряжённым, но не настолько, как когда он прибыл, заставив Брюса на всём протяжении их беседы прятаться за папки, одновременно изображая застенчивого доктора и не позволяя Гордону, человеку, который видел его профиль под столькими масками, смотреть на него слишком долго. Комиссару не нравилось то, что ему придётся сказать, но в конце концов, все доводы звучали логично, и он очень хотел увезти преступника из общественной больницы. Они решили, что Джокер будет перевозиться в фургоне без опознавательных знаков, за ним будет следовать полицейский эскорт, а сам Гордон поедет впереди.

Джокер вздрогнул от испуга, когда дверь его палаты снова открылась, безмолвно проклиная себя, за то что снова потерял сознание, пока ждал. Симулируя замешательство, когда всё больше копов и медсестёр заполняли палату, чтобы начать подготавливать его к перевозке, он сконцентрировал основное внимание на двух мужчинах, вошедших вместе – на Гордоне и Брюсе, последний всё ещё напоминал настоящего Аркхэмского врача.

- Что происходит?

- Полиция и доктора разрешили нам забрать тебя назад, в Аркхэм, - ответил Брюс, он скосил глаза на Гордона, с которым стоял плечом к плечу, наблюдая за тем, как персонал прикатил инвалидную коляску.

- Если возникнет хоть малейшая проблема, мы тут же вколем тебе успокоительное.

- Я не хочу обратно в Аркхэм. Вы просто накачаете меня и бросите в очередную чёртову дыру, чтобы забыть обо мне, как и обо всех в Одиночке.

Он бросил свирепый взгляд на них обоих, зная, что от него ожидали хотя бы словесного сопротивления.
Брюс выглядел слегка взволнованным, то ли от того, что ему не нравилось, что его называют шарлатаном в присутствии комиссара, то ли по какой-то другой, неясной всем присутствующим в палате, причине. Спорный вопрос.

- Не беспокойся. Я удостоверюсь, в том, что о тебе позаботятся должным образом.

Его рот слегка растянулся в улыбке. Гордон, который представлял себе, каково работать с Джокером каждый день, не мог винить его. Врач, медсёстры и копы нервно развязали его.

Человек в койке дёрнул руками, как только они освободились, растирая прежде связанные запястья, и испепеляя взглядом отступивший медперсонал.

- Конечно, ты удостоверишься. Пока, Джеремия снова не возьмёт всё под контроль.
Его руки замерли и он слегка нагнул голову, когда одна из медсестёр подошла к нему с уколом седативного.

- Ладно, ладно. Чёрт подери. Не надо больше накачивать меня наркотой. Я даже сбежать не могу.

- Хорошо, поехали, - перебил Гордон, ему не нравилась тревожная атмосфера в палате, и он хотел, чтобы люди начали шевелиться как можно скорее.

Он шагнул назад и указал направление. Брюс, нервно сдвинув очки на переносицу, также отступил с дороги. В кресло были встроены ремни, и они тут же привязали Джокера к нему, мимолётная свобода оборвалась. Три копа шли впереди, Брюс и Гордон замыкали шествие, катя безумного клоуна по коридору.

Ремни на кресле были оскорбительны для него, и Джокер был положительно взбешен тем, что его снова привязали. Его убийственная реакция, должно быть, показалась в его глазах – каждый, кто пересекался с группой сопровождения, тут же останавливался и быстро уходил, с достоинством или без. После петляния через больничные проходные, пытаясь держаться подальше от обычных пациентов и залов ожидания, они наконец достигли погрузочной площадки.

Средних размеров белый фургон стоял наготове, задние двери были открыты в ожидании. Медсёстры с помощью гидравлического лифта, подняли пациента в кузов. Один из офицеров занял водительское кресло, две полицейские машины ждали со стороны водителя.

- Нуууу…, - начал Брюс, покачиваясь на пятках, краем глаза поглядывая на Гордона, - с кем еду?

Комиссар махнул ему на свою машину. Вероятно, он с Брюсом поедет во главе, а другие машины будут следовать за фургоном. Подобно маленькому кортежу они отъехали от госпиталя.

Инвалидное кресло было пристёгнуто к машине как и остальные ящики в грузовом отсеке, Джокер не мог даже приподняться, чтобы увидеть где был Брюс, когда двери закрылись за ним. Кто-то залез в переднюю часть фургона и включил зажигание, но он не мог толком разглядеть, кто. Чёрт подери. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Бэт. Может легче было бы вытащить меня через окно.

Они ехали в тишине. Гордон продолжал смотреть на машины позади него в зеркало заднего вида, и в первые несколько минут, Брюс притворялся, что смотрит в окно. Затем он начал проверять зеркала, подражая Гордону, так что через некоторое время, комиссар начал расслабляться и смотреть на дорогу. Психиатрическая клиника Аркхэм к счастью находилась на достаточном расстоянии от госпиталя. Подождав, пока они не приблизятся к психушке, где дороги были шире и безлюдней, Брюс бросил взгляд на одно из зеркал и неожиданно развернулся на своём сидении.

- Что? Что случилось? – спросил Гордон, подпрыгнув от неожиданности.

- Дверь открыта! – выпалил Брюс, - задняя дверь фургона. Я только что увидел, как открылась дверь!

Гордону потребрвалось меньше секунды, чтобы взять в руки рацию, приказывая группе съехать на обочину. Они поспешно остановились, и когда Гордон нажал на тормоз, одновременно отстёгивая ремень безопасности, Брюс хорошенько приложил его локтем в лоб. Комиссар потерял сознание и уронил голову на руль, в то время как Брюс выпрыгнул из машины и помчался к фургону.

Внутреннее напряжение Джокера возрастало по мере продолжения пути, и он ещё больше разволновался, когда фургон тряхнуло от того, что кто-то нажал на тормоз, резко поворачивая и останавливаясь. Ну же Бэт. Работёнка лёгкая. Смотри не облажайся только потому что ты без маски… Он мог слышать как офицеры снаружи открывали и захлопывали дверцы машин, пытаясь выяснить что происходит.
Брюс зашел со стороны водительского сидения и, как только коп опустил стекло, чтобы посмотреть, что происходит, его вытащил через окно скромный доктор-очкарик из Аркхэма и вырубил с таким же хладнокровием как и Гордона. К несчастью, это было именно тогда, когда полицейские из задней машины оббежали фургон, чтобы увидеть, что случилось. Брюс занялся ими без колебания. Они были застигнуты врасплох, но быстро вынули пушки и приказали ему лечь на землю. Он сумел выбить один из пистолетов из руки, но секундой позже получил удар дубинкой по почкам. Они на миг окружили его, но в конечном счёте Брюс смог вырубить двоих из них. Не став ждать, пока кто-то из них придет в чувство, он прыгнул на водительское сиденье и выехал на дорогу.

Внезапно фургон снова рванулся вперед, шины взвизгнули, заставив желудок Джокера сжаться, и автомобиль понёсся прочь.

- Что происходит? – крикнул он, надеясь, что именно Бэт был на переднем сидении… но прямо этого не спросил, чтобы не выдать всех сразу.

Отъехав как можно дальше от основной трассы, Брюс повернулся на сидении чтобы нащупать перегородку между кабиной и грузовым отсеком фургона. В конце концов, она открылась, и он выкрикнул через неё.

- Мы сматываемся. Когда Гордон очнётся, он рад не будет.

Он не был уверен, что Джокер смог разглядеть его, сам он не мог отвести взгляд от дороги, чтобы убедиться.

Выдохнув и немного расслабившись, Джокер откинулся на кресло.

- Твою мать, Бэт, я думал, что ты будешь не в состоянии сделать это с комиссаром, повсюду сующим свой нос.

- Это уж точно, - согласился Брюс, проверяя зеркала на признаки преследования. Он знал, что люди там, позади, не будут долго бездействовать. Слава богу, у них не заняло много времени, чтобы добраться до укрытия в доках. Лифт, обычно предназначенный для Акробата, спустил их вниз в пещеру, и Брюс вздохнул с облегчением, когда стальные двери сомкнулись над ними. Когда они опустились на землю, он выпрыгнул из кабины, обошёл фургон и открыл дверь.

Когда свет снова ударил в его глаза, Джокер увидел знакомую пещеру, скрытую в складах, он, не в силах сдержаться, улыбнулся и рассмеялся.

- Мы ещё свернём твою жизнь на криминальный путь! Хахаха! И какое же тебе дать прозвище, хмм? Заботливый Пират?

Теперь, когда они были наедине, его взгляд был сфокусирован на маскировке Брюса.

- А Фредди знает о нашем маленьком приключении?

Брюс заставил себя слегка улыбнуться, нажимая кнопку, чтобы вызвать лифт с фургоном.

- Я вроде не рассказывал тебе о своей жизни в Азии.

Когда кресло коснулось цементного пола, Брюс развязал запястья Джокера и отцепил кресло от фургона.

- И нет, Альфред не знает.

Его освобождённые руки немедленно обвились вокруг талии Брюса, его плечи всё ещё тряслись от тихого смеха.

- О, какой сюрприз. Он будет потрясен. И теперь ему придется прислуживать кое-кому целый день. Ты такой заботливый, Бэт.

Он откинул голову, чтобы посмотреть на Брюса снизу вверх, и детская, полная эйфории улыбка осветила его лицо.

- Мне нравится здесь куда больше чем в Аркхэме.

Теперь, когда Джокер был свободен, когда Брюс вернул его, и все волнения улеглись, несмотря на благодарность, Брюс почувствовал колючий холод, расползающийся изнутри.

- Что они с тобой сделали?

Зеленоволосый парень, всё ещё обдолбанный, но очень счастливый, выглядел просто ужасно.

- Что? Оу. Ты имеешь ввиду это…

Рассеянный и накачанный обезболивающим, Джокер пожал плечами.

- Много чего. Поломали кости, а потом еще крутили, думали, это заставит меня заговорить, или по крайней мере орать соответствующе. Порезы и ковыряние в старых ранах не сработали, поэтому они решили попробовать ту штуку с молотком и гвоздями. Это было креативненько. Надо отдать им должное…

Брюс просто смотрел на Джокера стеклянными глазами. Одной рукой провел по шее мужчины, затем по линии челюсти, лаская уродливые шрамы покрытые красной помадой. Всё внутри него говорило, что он должен был раньше добраться до места. Опустившись на колени, он некоторое время изучал лицо партнёра, затем перевел взгляд на новые повязки. Его ноги были в гипсе.

Его улыбка потихоньку увяла, он наклонился чтобы взглянуть на Брюса в ответ, полностью игнорируя острую боль в рёбрах.

- Что, Бэт? Я проходил через подобное прежде. И это до сих пор не убило меня. Мы просто не сможем какое-то время играть слишком грубо. Посмотри на это с другой стороны: когда ты в следующий раз скажешь мне не следовать за тобой, у меня просто не будет выбора!
Если Джокер и пытался поднять настроение, то это не сработало. Брюсово выражение лица только стало жёстче. Ему это не нравилось. Ему не нравилось то, что случилось с Джокером. И ему не нравилось, то он что сделал.

- Если бы я пришёл минутой позже…

Джокер пожал плечами.

- Но ты не сделал этого, так что это не важно. Ты должен перестать мучить себя прошлым и этими «что если бы», Бэт, и сконцентрироваться на настоящем. Сейчас я здесь, нам удалось сбежать из больницы невредимыми, и я собираюсь месяцами доставать Фрэдди. Единственный минус в том, что у нас не получится повторить это на кухонном столе, - он рассмеялся, всё стараясь вырвать Брюса из мрачного, гнетущего настроя, который он мог лицезреть ёрзая на месте.

Брюс попытался взять себя в руки. Он поднялся с колен, отряхивая брюки и снимая очки.

- Мне нужно помыться, - сказал он, частично стирая темный грим со щёк, - и, кстати, сегодня я получил твою одежду.

- ХА! Отличная идея – попытаться натянуть ее на это, - он указал на гипс, закатывая глаза, - Я даже не смогу испортить ни одну из твоих вечеринок.

Сжав челюсти, Брюсу ничего не сказал на это.

- Ты понемногу приходишь в себя. Дай мне знать, когда обезболивающие перестанут действовать.
Он подошёл к шкафу с приспособлениями, отдирая бороду и кладя её на место вместе с очками. Заперев шкаф на замок, он провёл рукой по волосам и тяжко вздохнул.

- О да. Нам предстоит много веселья. Головорезы Марони понятия не имели, что делать, - захихикал он, наблюдая за движениями Брюса. - Понятия не имели. Что ты собираешься делать, когда они придут в себя, хмм?

Растирая лоб ладонью, Брюс мучительно вспоминал, что произошло на складе. На вопрос Джокера он ответил не сразу. Напряжение сковало его руки и ноги.

- У меня есть запасы викодина. Если этого не достаточно, я найду что-нибудь посильнее, - он не упомянул, где.
Испытывая маневренность кресла, Джокер подкатился вплотную к Брюсу.

- А если я имею ввиду кое что другое? – спросил он, поддразнивая, заметив лёгкое подрагивание мускулов, когда высокий парень сжался под воздействием стресса.

-… Бэт. Кончай так переживать. Никто прежде не спасал меня, и тем более не подвергал свою жизнь опасности ради меня.

Я перед тобой в долгу

Брюс не мог посмотреть ему в глаза, и он, чёрт побери, не мог говорить о своём поступке, как о чём-то благородном. Короткая вспышка гнева исказила его лицо в ответ на благодарность израненного человека. Он отбросил её сразу, как только она появилась.

- Мне нужно принять душ.

Джокер криво улыбнулся, подняв руки в знак поражения.

- Я бы предложил взять меня с собой, чтобы попробовать еще разок, но не уверен, каково это будет в данной ситуации.
Даже мысль о том, чтобы пролезть в душевую кабину в этом неудобном гипсе и повязках, независимо от того, каких громадных размеров она была, заставила его ухмыльнуться. Взглянем на это с положительной стороны. Возможно, это будет стоить мне неприятностей, но у меня есть законное оправдание, чтобы довести дворецкого до белого каления.
Втянув воздух и практически ощущая комок нервов внутри него, Брюс кивнул.

- Ты прав. Что ж, хорошо что мы большую часть из этого уже попробовали.

Его взгляд наконец упал на Джокера.

- Мог бы, в конце концов, снять больничную пижаму.

- Ммммммммм. Собираешься помочь мне, или оставишь меня мучится с этим? Я не могу устоять на этих никчёмных ногах.

- Твоя одежда наверху, в моей комнате, - ответил Брюс, подходя к парню сзади и подталкивая его.
Он до сих пор не был уверен, позволит ли Джокер помочь ему или нет. Лифт доставил их в пентхаус, и Брюсу было интересно удивился ли Джокер, обнаружив его невероятно чистым. Он покатил человека в хозяйскую спальню, где неоткрытая посылка от Вивиан всё ещё покоилась на столе.

Он был удивлён, увидев пентхаус снова таким сияющим, да ещё так скоро, но он только усмехнулся и ничего не сказал, списывая это на зацикленность Альфреда. По правде, он не знал как реагировать, ни на свои травмы, ни на Брюса. У него никогда не были сломаны сразу обе ноги, даже с таким большим опытом в увечьях, как у него, и он никогда не был в таком положении, чтобы быть настолько беспомощным и чтобы кто-то заботился о нем.

От этого Брюс также чувствовал себя не в своей тарелке. Он не был в положении, чтобы заботиться о ком-то ещё и, в особенности, не таким образом. Было странно видеть того же Джокера, что и два дня назад, смотрящим на него снизу вверх из кресла-каталки. По иронии судьбы, с его мыслями, с каждым разом возвращающимися к Марони, смотреть на Джокера было легче, чем могло бы. По крайней мере, это заставляло его думать о чём-то другом. Да вот только ни о чём другом он думать не хотел. Взяв посылку со стола, он передал её клоуну, чтобы тот открыл её.

- Я скоро вернусь, - добавил он, направившись в ванную.

Наблюдая как он уходит, Джокер чисто автоматически расцарапывал пальцами коробку, его длинные ногти быстро справились с лентой, не слишком сильно скрепляющей ее части. Отбросив крышку и вынимая вещи из коробки, он оглядел их оценивающим взглядом. Что ж. Эта портниха действительно умеет следовать инструкциям.

В душе, горячая вода струилась по телу Брюса, смывая темный тон с лица и рук. Было приятно ощущать это, после того как ему не удалось принять душ утром, не говоря уже о напряжении и драке в процессе осуществления плана – вырвать Джея из рук Гордона. Но когда напряжение оставило его тело, в душе у него осталось чувство изнурённости и разбитости. И чувство вины, такое, какого он не ощущал за последние месяцы.

@темы: Бэтмен, перевод, "Скольжение в энтропию", Джокер

---

Скольжение в энтропию. Глава 42 ч.1

[sarantuya]

Перевод:  Слёзы нежности
Бета:  myfairjoker
Оригинал: www.into-entropy.livejournal.com
Хочу извиниться за долгое ожидание и всего лишь половинку главы. На неделе я постараюсь перевести остальное. Не бейте и помолитесь за старую больную женщину.

Далее

Когда Брюс наконец прилёг, насколько возможно, очистив разум от дурных мыслей, с особенным тщанием выбрасывая из головы Марони, его умозрительный план начал собираться по кусочкам. План… будет рискованным, но он был его лучшей идей на данный момент. Не в состоянии уснуть, и опасаясь, что ход его мыслей повернётся не туда, он лежал несколько часов, складывая кусочки плана вместе, компонуя их.
________________________________________

Сколько бы он не пытался извернуться и ударить по аппарату, пытаясь разбить что-нибудь, лишь бы он заткнулся, проклятая хрень не поддавалась. Джокер понимал, что это был лишь вопрос времени, когда медсестра, коп, или они оба придут, чтобы проверить как обстоят дела.
Всего несколькими секундами позже Джокер услышал звук открывающейся двери, когда он пытался снова дотянуться до кардиомонитора, он повернул голову, чтобы поймать испуганный взгляд медсестры, прежде чем она исчезла в коридоре. Уголки его рта опустились, он вздохнул, завалившись на подушки, в ожидании время от времени слыша приглушённые возгласы и беготню за стенами его палаты… ох уж эти копы…

Комиссар Гордон, не желая покидать свой пост в первую же ночь, когда они заполучили Джокера назад, и зная, что вероятность что кое-кто может прийти проведать его велика, ухватил несколько часов для сна в одной из неиспользованных послеоперационных палат, предоставленной врачами. Она была недалеко от той, где держали преступника, так что когда медсестра и охрана, разместившиеся в коридоре начали суетиться, он пробудился от шума, быстро вскочил на ноги, держа пистолет наготове, и поспешил увидеть источник суеты.
Пара офицеров уже зашли в палату, пистолеты в их руках были наставлены на разгневанного пациента, который, вроде бы, не оказывал сопротивления. Медсестра, нашедшая его в этом положении, не выглядела готовой приблизиться и снова подключить провода теперь, когда пациент был в сознании, и особенно, каким-то необъяснимым образом избавился от наручников.

Это тот час же заметил Гордон, в то время как дежурный врач торопливо зашёл палату сразу за ним. К счастью, он был смелее медсестёр и с вооруженным комиссаром на своей стороне, начал двигаться по направлению к Джокеру, чтобы подключить к нему трубки. В конечном счёте, каждому в палате стало ясно, что остановки сердца у него не было.

- Что случилось? – спросил Гордон, смотря на Джокера, но по правде надеясь услышать ответ хоть от кого-нибудь, преступник, должно быть, не был склонен отвечать.

- Я… сигнал выключился и я подумала, может что-то случилось с… последствия хирургического вмешательства или лекарств, но когда я зашла сюда он был развязан и делал что-то с аппаратом, - объяснила медсестра, всё ещё пытаясь держаться вне пределов досягаемости Джокера насколько это возможно, - Не знаю, как он освободился. Мы дали ему достаточно болеутоляющего и седативного, он должен быть без сознания…

- Что ж, теперь он в сознании. Лучше привяжите его снова, - добавил комиссар с подчёркнутым рывком головы по направлению к копам, стоящим в палате.

Собрав все свое мужество, они ступили вперёд, чтобы взять ремни и привязать его руки и ноги, чтобы доктор смог снова поставить капельницу. Гордон наблюдал, обе его руки по-прежнему держали Глок наготове.

Джокер уставился на приближающихся легавых, отодвигаясь от них, и наконец, устроив драку, чтобы не быть привязанным снова, его зубы обнажились в оскале.

- Не говорите обо мне, словно меня здесь нет. Что, вы так боитесь безногого парня?

Гордон окинул подозрительным взглядом удерживающие его ремни, когда врач прошептал что-то насчёт того, что понятия не имеет, как Джокеру удалось избавиться от них. Вернувшись на место, копы и медсёстры выглядели заметно лучше, несмотря на повышенное чувство тревоги, наполнявшее палату.

- Как тебе удалось освободиться? – сказал Гордон в конце концов.

- Не буду я тебе ничего говорить, - огрызнулся Джокер в ответ, крайне раздражённый тем, что был снова привязан как какой-то бешеный зверь. - Если вы все пришли сюда, дабы придумать новые способы держать меня обдолбанным и беспомощным, то вам можно уже валить.

Он сверлил взглядом офицеров, которые всё ещё топтались в палате, медперсонал собирался уходить, убедившись, что всё в порядке, закрепив трубки.

Гордон повернулся к ним, кивая на дверь

- Уходите, мне нужно потолковать с ним немного.
Подождав, пока копы вернуться на свои посты, прежде чем заговорить, Гордон убрал оружие и немного расслабился.

- Он ведь был здесь, не так ли?

Дёрнувшись в мягких наручниках, Джокер пристально посмотрел на Гордона.

- Бэт велел сказать тебе, что мы заключили сделку, и он скоро поговорит с тобой обо всём.

Он нисколько не доверял легавому, как другой должно быть доверял ему. Если бы старик добился своего, он, скорее всего, отправился бы за решётку до конца своих дней, или был бы убит, «во благо общества», которое и без того столь отравлено и извращено, что существенных изменений не произошло бы.

- Проклятье, - тихо выругался Гордон.

Он знал, что это должно было случиться, даже с полицейскими на посту. Стоило ему на секудну отвернуться, и Бэтмен проскочил через охранников. По крайней мере, Джокер был всё ещё здесь, и не считая того, что он избавился от пут, не было никаких признаков того, что кто-либо находился рядом с клоуном. У него не было ни оружия, ни чего-либо подозрительного, припрятанного где-нибудь в палате или в койке, что заставило Гордона ещё больше насторожиться.

- Что ещё за сделка между вами двумя?

Вопрос заставил Джокера уставиться на старика в явном недоверии.

- На мой взгляд, это не твоё дело, если только Бэт не решит рассказать тебе сам.

Он отдавал себе отчёт, что комиссар был не только одним из основных допросчиков и главным тюремщиком в то время, когда он был пойман, он также был тем, кто прикрыл собой мэра пока он недолго изображал из себя копа.

- Мне не позволено никого убивать, думаю, это все, что вас беспокоит.

- И что же ты получаешь взамен? – спросил Гордон, его глаза посерьёзнели.

Здесь определённо было… что-то. Было сложно представить, что Джокер с лёгкостью согласился на подобное условие, только если бы оно не заключало в себе нечто большее. И это заставило комиссара заволноваться.

Рассерженный вопросом, Джокер пристально посмотрел на Гордона.

- Не твоё дело, что я получаю взамен. Ты коп. Всё что вас заботит, это происходящее в вашем драгоценном городке и все эти законишки и правила предписанные Муниципалитетом. Бэт продолжает своё дело, и мы сохраняем уговор. Тебе не нужно лезть в это.

Гордон пытался переглядеть его. Как послушаешь, это вроде как была неплохая сделка, но от не услышанного у него по коже мурашки забегали. Он находил это странным совпадением, что Джокер, лежащий сейчас перед ним, возмущенный и свирепый, начинал сильно напоминать ему Харви Дента. Стоя у его койки, он чувствовал будто вёл эту беседу раньше. Было похоже, что он близок к тому, чтобы успокоить Джокера, как это было с Дентом. Он вздохнул.

- Отдохни немного.

- Да хрена с два я смогу. Здесь будто Аркхэм, со свежей краской на стенах и кучей агрессивных копов в коридоре. При условии, что медсёстры не решат совершить маленькую оплошность и слишком сильно накачать меня седативным. Тут нечем заняться, кроме как пялиться на бледные стены и гадать, что если мстительный ублюдок собирается вернуться и пристрелить меня, пока я не в силах что-либо сделать, прежде чем Бэт…

Он захлопнул пасть, слишком поздно осознав, что обезболивающие сделали его уж очень разговорчивым.

Гордон развернулся в дверях. Его глаза уставились на Джокера, который выглядел так, словно застрял между гневом и испугом от своих слов. Его зеленые глаза слегка затуманились.

- Прежде чем Бэт – что, - выпалил Гордон в ответ.

- Ничего, - Джокер прорычал, рот изогнулся в упрямую линию. Сраные наркотики, - как бы то ни было, он для тебя всего лишь орудие. В тот момент, когда он ‘очистит’ твой город достаточно, чтобы ты подумал, что сможешь управлять всем самостоятельно, каждый из вас, уёбков, повернется против него и попытается упрятать в психушку.

Челюсть комиссара дрожала, когда он шёл в сторону Джокера.
- Мне нечего сказать на этот счёт
Он остановился прямо возле койки.
- Думаешь, я не знаю, что он делает для этого города? Для каждого? Я на самом деле ценю это, чтоб ты знал.

- Но ты бы подумал об этом, не так ли? – Джокер усмехнулся, неспособный даже сесть из-за стягивающих его ремней, - Ты понятия не имеешь. Я не согласен с его теориями, но мы с ним похожи больше, чем ты можешь себе представить. Если кто-нибудь из вас хоть пальцем его тронет, мне посрать, насколько Бэт разозлиться на меня. Наше соглашение утратит силу, и я заставлю кое-кого заплатить кровью.

С таким маниакальным и безумным светом в глазах, это предостережение звучало устрашающе.

Чувство разочарования и бессилия сочилось через его поры. Гордон забрёл в тупик. Значит, Джокер теперь испытывал некий странный вид преданности к рыцарю Готэма. Поначалу было очевидно, что он был увлечен Бэтменом, что он хотел соответствовать ему, быть лучше него, но это… не было тем, что помнил Гордон с последнего разговора с Джокером. Он развёл руками и вышел за дверь, приказав дежурившим копам проверять его каждые 15 минут.

Джокер чувствовал свое бессилие, застряв в том месте, где не желал быть, неспособный двигаться, и теперь постоянно донимаемый копами, следящими за ним. Единственное, чем можно было заняться – это отслеживать время, вычисляя интервал между посещениями. В итоге он решил делать вид, что спит, всякий раз, когда рядом раздавались шаги, пытаясь через наркотический дурман думать, как выбраться из этого кошмара.
________________________________________

На другом конце города, Брюс то так, то эдак урывками ловил сон, но постоянно обнаруживал себя бодрствующим после коротких промежутков времени. Он ворочался и дёргался, пока мятые простыни не закрутились вокруг него. Одна подушка уже валялась на полу, вторая была где-то в районе коленей, и третья была сплющена между шеей и плечом, пока он снова не повернулся. Часы медленно тикали у изголовья кровати, час за часом, периодически позволяя его глазам закрыться и открыться снова.

И снова встало солнце. Вместе с ним встал крайне изнурённый Брюс Вейн. Этим утром он сунул голову под струю воды, пропустив завтрак и душ, остановившись напротив зеркала, чтобы только побриться и скрыть тёмные круги под глазами. Направившись в пещеру, он пошарил в приспособлениях, найдя грим, который одалживал Джокеру, и быстро наложил его.
________________________________________

Долгое ожидание сводило сума и без того безумного Джокера. Ощущение того, что он снова привязан, раздражало его больше, чем он осознавал, и всякий раз, как его надсмотрщик исчезал, он пытался бороться с наркотиками, обездвиживающими его, достаточно, чтобы он не смог освободить запястья. Он не мог свести руки, чтобы переместить большие пальцы и проскочить через петли.
Когда прошли часы, и ничего непредвиденного не случилось, полицейские и медперсонал начали потихоньку расслабляться, несмотря на это, медсёстры всё ещё отказывались заходить в палату без защиты, в независимости от того, спал Джокер или нет. За ним всё ещё наблюдали, но казалось, что чем дальше длилось утро, тем больше внимания врачи стали обращать на свою обычную рутину и меньше на своего чудного и нежеланного, охраняемого полицией, пациента.
________________________________________

Изменив тон своей кожи на светло-коричневый и наклеив достаточно правдоподобную бороду, Брюс зачесал свои волосы назад. Он надел контактные линзы и очки в толстой оправе и натянул новую рубашку, затем встал напротив зеркала и почти не узнал самого себя.
Когда Брюс был готов, он набил портфель файлами, которые собрал на Джокера, скопировав некоторые из Аркхэмских записей, и надел замызганный, видавший виды, пиджак.

Стояло раннее утро, когда он добрался до Центральной больницы, представившись у стойки регистрации, как один из Джокеровых надсмотрщиков из Аркхэма. К счастью, у него было удостоверение личности, хоть и фальшивое, и документы подтверждающие это. Он быстро шёл по коридорам, пока не столкнулся с копами, стоящими в холле.
________________________________________

Психопат, злясь на себя, начал плавать между сном и реальностью. Желать сохранить сознание на тот случай, если кто-то из полицейских или докторов попытается сделать что-нибудь эдакое, это одно, пытаться осуществить это желание, пока дозировка препаратов оставалась завышенной – совсем другое. Из коридора он подслушал, что Аркхэм был осведомлён о поимке, оттуда была получена информация об его устойчивости к наркотическим препаратам, что заставило врача немедленно войти в палату и заменить лекарство в капельнице на другое. Если до этого его шансы сбежать были малы, теперь когда он стал обездвижен и сверх того накачан наркотиками, они свелись почти к нулю.
Джокер предполагал, что ему придётся ждать до наступления сумерек, если не дольше, прежде чем Бэт вернется … и даже тогда, не было гарантий, что он сможет выбраться отсюда. После информации о том, что Аркхэм теперь был осведомлён о его местонахождении, а также до зуда в ладонях интересовался лечением, которое он получал, безумец ещё больше занервничал. Он не желал возвращаться в Аркхэм, туда, где интерны и доктора прочищали и контролировали его разум, снова становиться овощем и надевать смирительную рубашку. Быть запертым в тёмной Одиночной камере, всякий раз, когда они полагали, что он не достаточно сотрудничает со следствием, а это было делом обычным.
________________________________________

На выходе из холла, Брюс подвергся длительному допросу с офицером во главе на предмет того, что его прислали из Аркхэма определить физическое и психическое состояние пациента. Вся надежда была на то, что настоящим сотрудникам Аркхэма не придёт в голову та же мысль. Это был лишь вопрос времени. Когда допрос был окончен, он отказался от защиты одного из офицеров, предлагавшего пойти с ним. Это заняло слишком много времени. Прежде чем уйти, утром Гордон дал подробные инструкции не оставлять никого с Джокером наедине. К счастью, авторитет Аркхэма был на стороне Брюса, и он мог убедить копа, что он не смог бы провести необходимые психологические тесты с пациентом в их присутствии. Это будет его отвлекать. Он получил строгие инструкции не позволять Джокеру избавляться от ремней ни под каким предлогом, но всё-таки копы свалили. С равной долей облегчения и дурного предчувствия от того, что будет, Брюс открыл дверь Джокеровой палаты.

Услышав приглушённое обсуждение и споры снаружи, Джокер уже уставился на дверь, когда человек в халате зашёл внутрь. Обычно, это не было бы поводом для беспокойства, так как то были не доктора и не медсёстры, которые до этого проверяли его состояние, а незнакомец, зашедший в комнату без всякой охраны. Его изучающий подозрительный взгляд упал на папку в руках доктора, он пытался сообразить что происходит.

- Чего надо?

Брюс удостоверился, что дверь позади него была плотно закрыта, прежде чем шагнул вперёд, поставив небольшой стул возле койки Джокера.

- О, я здесь только для того, чтобы проверить состояние вашего психического здоровья, - сказал он, всматриваясь в опасливого клоуна из-под чёлки и очков. Его рот изогнулся в лёгкой улыбке.

Джокер выглядел так, словно собирался дать колкий ответ на это, потом тщательно присмотрелся к доктору, заметив тут и там маленькие намёки на свою собственную внушительную работу по изменению своего отражения.

- Ты ли это? Что… что ты собираешься сделать?

- Я вытаскиваю тебя отсюда... Продолжение следует.

@темы: перевод, "Скольжение в энтропию"

---

Место для любви к Джокеру в контакте

[iah]

Я не знаю, разрешена ли тут реклама сторонних вещей, но эта группа в контактике очень-очень по теме, и ей нужны именно такие люди, как вы.

http://vkontakte.ru/jokerlicious СЛЭШ. И много других плохих вещей.

Прочитайте внимательно описание. Будьте осторожны. Эта группа подходит не всем.

Если это ваше - чувствуйте себя, как дома. Удачи.

x x x

P.S. Будьте активными. Можете ругаться.

@темы: Бэтмен, Джокер, Ссылки

---

[Волчьи объятия]

@темы: Бэтмен, Джокер, Кавай, Ссылки

---

Скольжение в энтропию. Глава 41

[myfairjoker]

Перевод:  myfairjoker
Бета:  Слёзы нежности
Оригинал: into-entropy.livejournal.com

Брюсу не слишком часто снились знакомые ему люди, но с появлением Джокера это, похоже, начинало повторяться все чаще. Он видел его во сне всю ночь, пробуждаясь от одного сна, только чтобы, едва заснув снова, попасть в другой. Ни один из них не был приятным. С другой стороны, ни один из них не был так уж страшно неприятен. По большей части они были о них двоих и несли в себе давящую безнадежность. Просыпаясь, он вспоминал разрозненные отрывки, и, когда утро прокралось сквозь дымку сновидений, он решил, что пора уже окончательно просыпаться. По выходе из спальни, на него подобно удару, обрушилось неприятное напоминание о том, что произошло прошлым вечером. Он должен был сначала привести в порядок ванную комнату, по одной-единственной причине – он не мог больше выносить ее вида.

Брюс закончил с ванной и наполовину справился с гостиной и кухней, когда Альфред наконец вошел туда. Он выкатил глаза на открывшуюся перед ним сцену, возможно, от удивления при виде усталого Брюса, выбрасывающего горы разбитого стекла от уничтоженных картин, стоящего в центре того, что выглядело как иллюстрация скопившейся злобы, которую он всё ещё держал на своего экс-тюремщика.
Ему понадобилось время, чтобы осмотреться и вернуться к своему обычному хладнокровию.

«Привет, Альфред», устало уронил Брюс, чуть приостановившись, чтобы отвести взгляд от своей вялотекущей работы.

«Я смотрю, все не так уж хорошо», глухо произнес дворецкий. Оправившись от шока, в который его повергла эта разруха, он быстро вспомнил, что отношения между ним и Брюсом стали напряженными. «Я закончу с кухней и приготовлю завтрак», сказал он своим обычным вежливым тоном.

Брюс все же чувствовал неловкость в его словах. Его не оставляло настойчивое ощущение, что то, как Альфред воспринимает его, в определенной степени изменилось. Он не знал, как на это реагировать. «Тебе не обязательно…» Но дворецкий, отмахнувшись от него, уже направился в кухню. Он решил бросить, и пошел в душ.

***
Джокер очнулся с раскалывающейся головой и осознанием того, что подвешен в воздухе, его руки отказались повиноваться, когда он попытался вывернуться и освободиться. В большинстве случаев это не было проблемой, но его связали особым образом, и его обычный трюк с вывихом больших пальцев для освобождения из пут, не прошел. К тому же его ноги были крепко привязаны к полу, мешая ему ослабить веревку, чтобы сделать хоть что-то.

Зажегся свет, моментально ослепив его. «Ах хах! Похоже, наш почетный гость проснулся!» Голос был странно знакомым. Он знал его откуда-то, он слышал его раньше. «Мальчики, хоть я и рад был бы насладиться каждой последней нотой, что пропоет нам эта птичка, нам не нужны всякие досадные явления, типа подслушивания. Заткните ему рот».

Когда несколько амбалов приблизились к нему с тряпкой наготове, Джокер зарычал и яростно задергался в своих путах, добившись лишь того, что слегка закачался, веревки держали крепко. Его внимание привлек скрип металлических колес, и в зону видимости въехал сильно покалеченный Сэл Марони, злорадно улыбаясь, когда один из громил схватил его рукой за горло. Он впустую щелкнул зубами у его пальцев, его просто ударили кулаком в лицо, а затем схватили за челюсть и сжали, заставляя рот открыться, чтобы засунуть кляп.

***
В ванной стало гораздо спокойнее, когда все углы не больше были забрызганы кровью, но, когда Брюс встал под душ, он не смог перестать думать о Джокере. Когда он вышел, закончил свои обычные утренние процедуры и оделся, он все еще не мог вытряхнуть мысли, туманившие его голову. Альфред выглядел гораздо довольнее, снуя вокруг, теперь, когда Джокер ушел. Отпустив комментарий по поводу состояния пентхауса, он больше не упоминал Брюсова гостя. По поведению молодого человека, дворецкий догадывался, что произошло, по крайней мере, суть он уловил. Брюс поел в молчании, а затем удалился, чтобы провести несколько часов в R&D.

***
Подкатившись поближе, чтобы видеть весь процесс, Сэл купался в волнах злобы и ненависти, плывущих между ним и его пленником. Тот и вправду был чудовищем, но сломать можно кого угодно. «Вижу, ты помнишь меня. Наверное, ты спрашиваешь, “Сэл, приятель, чёйто с тобой случилось?”» Пожилой гангстер полыхнул гневом на клоуна, быстро вернув на место видимость хладнокровия. «Ты со мной случился, ты, мелкий ублюдок. По крайней мере, это ты наебал меня и всех остальных в городе, а потом это твое порождение, Харви, сделал со мной это. Прямо на ходу застрелил моего водителя. Лучше бы я сдох, чем провести остаток дней такой развалиной».

Даже с кляпом во рту, Джокер достаточно ясно выражал свои мысли глазами; он был бы более чем счастлив помочь Марони исправить это положение. Человек в коляске бросил на него невозмутимый взгляд, затем в воздухе просвистел кулак и у Джокера звезды из глаз посыпались. «Так вот, знаешь, что я думаю? Я думаю, что, раз уж ты в ответе за этот бардак, я хочу поделиться с тобой удовольствием, которое получил сам, прежде чем ты сыграешь в ящик».

Они начали с малого, только сорвали с него рубашку и избили до полусмерти. Так крепко связанный, он не особо мог отбиваться, и они скоро нанесли ему достаточно ударов, чтобы сломать нос и пару ребер, и в дюжине других мест у него появились синяки и ссадины. Огнестрельная рана удостоилась особого внимания – бинты с нее срезали, долго ковыряя тупой, ржавой бритвой, пока она снова не открылась и не закровоточила. Все это время Джокер наблюдал, как Сэл наблюдает за ним.

***

Не было ничего неожиданного в том, что Брюсу было трудно сосредоточиться на последних проектах Люциуса, даже на тех, что были созданы для него лично. Проведя чуть больше двух часов в лабораториях, Брюс извинился и вернулся в пещеру. До того, как Джокер появился на его пороге, его последний проект заключался в наблюдении за Гордоном и его сотрудниками. Он мониторил звонки, проходящие через АТС, наряду с радиосообщениями, не вполне уверенный, что же он искал, просто… искал.

Брюс откинулся в кресле и позволил звукам просто течь. Сообщения о мелких преступлениях, превышениях скорости, торговцах наркотиками, и тому подобном. Гордон, казалось, был на телефоне более восьмидесяти процентов всего времени, и Брюс думал, все ли его дни похожи на этот. Наверное, нет. На него сыпалось множество вопросов о Бэтмене, который вернулся и был замечен прошлой ночью. На него давило одновременно множество людей, сверху и снизу командной цепи, охваченных энтузиазмом найти плащеносца. Казалось, мнение полиции о нем упало настолько, что граничило с ненавистью. И только комиссар все еще сохранял ясность мысли в этом вопросе. Брюс посчитал чудом, что тот все еще вообще верит в него. В эти дни было невозможно не впасть в сомнения, даже для Гордона. Даже Брюс в последнее время раз или два терял уверенность, и, честно говоря, это его слегка напугало.

Время шло. Брюс пообедал и как раз разбирал бардак в убежище, когда один звонок особенно привлек его внимание.

«Гэ?» человек на линии часто дышал.

С другого конца линии послышался голос Гордона. «Терренс? Тебе сегодня не назна…»

«Знаю, знаю. Все в порядке. Просто Марони запряг нас взять кое-кого сегодня утром, и вы не поверите. Это Джокер». Брюс застыл, услышав это. Он не уловил последовавшего ответа Гордона. «Его очень сильно избили. Мы должны будем его убрать. У меня только минута…» Брюс совершил головокружительный бросок к компьютеру как раз тогда, когда Терренс сообщал Гордону свое местонахождение. Он нашел его на карте и влез в костюм, наверное, быстрее, чем когда-либо. Через несколько секунд новый Акробат пулей вылетел на улицы.

***

Они сломали ему ноги в нескольких местах и продолжали давить на переломы, чтобы доставить Сэлу удовольствие видеть, как корчится Джокер. Странным образом, звуки, производимые им, не всегда были такими, какие они привыкли слышать от своих жертв. О, он, конечно же, кричал, но иногда это звучало скорее как саундтрек порнофильма, чем как сцена убийства, вопли едва не вибрировали от похоти, а не от страха и боли.

Сэлу это надоело. «Достаточно. Мальчики, принесите гвозди». Когда наемники принесли новые инструменты, пожилой гангстер посмотрел на своего пленника. «Мы нашли отличный способ заставить разговориться, видишь ли. Просто забивать гвозди в плоть и кости работает с некоторыми, но бывают люди и попрочнее… тогда мы стали окунать гвозди в перечный сок, перед тем как забивать их. Это, скажу я тебе, жжет просто адски». Он улыбнулся. «Не хочешь сообщить, кто твой партнер?»

Джокер только загоготал, совершенно обезумев, все его тело звенело, перегруженное болью. Это был грандиозный, просто космический прикол, воевать с Бэтом из-за идиотского жучка, только чтобы воплотить в жизнь его жалкие оправдания. «…хахахххах… это будет… хаххах! Надо… аххахахахах! Попроси получше, дорогуша…» Бисеринки пота покрыли изломанного человека, когда он затрясся, Сэл только пожал плечами, тень отвращения пробежала по его лицу.

«Заткнись, клоун. Засуньте кляп обратно». Выбранные палачи подобрали свои орудия, окунув длинные металлические стержни в ведерко с жидкостью, они выбрали места, один приставил гвоздь к его бедру, тогда как второй выбрал одну из рук, держащих на себе всю его тяжесть. Несмотря на тряпку, заткнувшую ему рот, на этот раз крики, пожалуй, можно было услышать за пределами склада.

***
Обыкновенно Бэтмен тщательно анализировал ситуацию перед тем, как начать действовать, но сейчас у него было отчетливое ощущение, что времени на это нет. Терренс, который, несомненно, был одним из людей Гордона, работающим под прикрытием, сообщил, что они находятся внутри складского комплекса на краю Готэма. Это было не то место, которое обычно предпочитал глава преступного мира, и он не ожидал гостей. Брюс нашел это здание и, с помощью хорошо рассчитанной дозы огневой мощи, вломился сквозь стену прямо в самую середину. Все головы повернулись в его сторону, между ним и кучкой людей в центре здания было достаточно места, чтобы как следует разогнаться и въехать в самую гущу, поймав взглядом Джокера, и остановиться с небольшим заносом. Люди попрыгали в стороны, кого-то он задел, но никто не был сбит. Если Терренс и был среди них, он этого не знал. Крыша сдвинулась спустя долю секунды после остановки, и Брюс вылетел из Акробата, на тросе, зацепленном за балку.

Он успел испытать достаточно, чтобы леденящая тьма поднялась из прошлого и поглотила его, он оставался безответным и беспомощным перед лицом того, что происходило с ним и вокруг него. Невидящий взгляд расширенных, потускневших глаз был направлен в пол. Кровь капала из порезов на его теле и с гвоздей, вбитых в руки и ноги, также как и из вновь раскрывшейся раны у сердца. Он никак не отреагировал, даже когда Акробат ворвался в помещение и начался хаос.

Они немедленно открыли огонь, но Бэтмен лишь мгновение оставался в воздухе. Он стремительно перемещался от одного противника к другому. Они неосознанно собрались в круг с растянутым на веревках Джокером и Акробатом в центре, и им было сложно двигаться достаточно быстро, чтобы сплотиться против темной фигуры. Он схватил одного, только чтобы тут же подставиться под пулю другого, но чаще они попадали в своих же. Сейчас Брюсу было трудновато сожалеть о жертвах. Гнев и паника уже кипели у него в крови, и близкое столкновение не закончилось ничем хорошим ни для кого из вооруженных противников. Когда все они были повержены, а Марони откатился назад, подальше от заварухи, Брюс, тяжело дыша, наконец как следует рассмотрел Джокера. Он испытал нечто близкое к шоку, увидев капающую с его тела кровь, чернеющие пятна кровоподтеков и, особенно, отсутствующий взгляд полуприкрытых глаз.

Он не слышал ничего, кроме собственного неровного дыхания, кровь, пот и этот жуткий перечный раствор каплями стекали по его коже, впитываясь в драные лохмотья, что еще оставались на нем, или капая на бетонный пол. Все тело горело, он висел на руках, вывернутых под странным углом, вывихнув суставы, усиливая боль.

Брюс разрезал веревки и осторожно опустил его на землю, ощупав все повреждения. Он наморщился на искалеченные конечности, но увидев, что неровное дыхание не прерывается, он почувствовал надежду. Устраивая Джокера на полу, он знал, что едва ли сможет погрузить его в Акробат, если оставит все как есть. Порезы сильно кровоточили, но ни один важный сосуд не был задет. Больше всего Брюса беспокоили ноги. Чем больше повреждений он находил, тем труднее было чувствовать на себе взгляд Марони, сидящего в углу, куда он откатился во время свалки. Брюс скрежетнул зубами и, уверившись, что изломанный человек на земле, по крайней мере, нормально дышит и не истечет кровью, он обернулся, сверля гангстера взглядом, полным такой ненависти, какой он не испытывал долгое, долгое время.

«Н-не приближайся», гангстер начал заикаться, его рука тряслась, когда он навел маленький револьвер, который держал под рукой, на темную фигуру. «Я его пальцем не тронул, слышь? Пальцем не тронул! И еще, ты же видел, что этот монстр сделал с городом. Посмотри на Дента! Посмотри на меня», прокричал он, указывая на свои бесполезные ноги. «Он сделал это, и он это знает!»

Брюсу просто… было… пофиг. Человек, лежащий на земле за его спиной, умирал. И он не был уверен, что сможет ему помочь. Он не был… Боже… Уголки его рта опустились, скривив его в жесткую, угрожающую гримасу, когда он двинулся в сторону Марони. У него потемнело в глазах, мир вокруг окрасился кровью. Он вытащил из сапога один из джокеровских ножей и, подойдя к бандиту в кресле, так и не остановился. Он наблюдал, как нож погрузился в висок последнего.

Глаза Марони распахнулись от удивления и страха, перед тем как остекленеть, он умер так быстро, что едва ли успел почувствовать боль. Джокер тихо лежал на полу, не двигаясь, но сохраняя дыхание. Его глаза все еще смотрели в никуда, всем своим существом он ушел в себя. Он был будто живая фарфоровая кукла, брошенная и разбитая, почти разваливающаяся на осколки.

Быстро глянув на Марони, Брюс оставил нож торчать, где был, и повернулся к Джокеру. Когда он подошел к нему вплотную, ему было тяжело смотреть на его лицо, но и отвести глаза он так же не мог. «Мне нужно вправить тебе суставы», сказал он тихо. Один за другим, он постепенно вправил все суставы, ощущая, как одна кость совпадает с другой и со щелчком встает на место. Он вздрагивал при каждом хрусте костей. Закончив, он наконец позволил себе посмотреть Джокеру в глаза. Они были едва открыты. Они не следили за его движениями. С сердцем, готовым вырваться из груди, он поднял окровавленного клоуна, удерживая ноги так прямо, как только это возможно, и перенес его в Акробат. Они выехали сквозь другую стену, назад, в сердце Готэма, и Брюс знал, что у него нет иного выбора, кроме как искать помощи на стороне.

При каждом толчке, каждом движении новая волна боли прокатывалась через него, и он выпускал воздух с тихим стоном. Его руки, вроде бы, снова могли двигаться, хотя и отвечали острой болью на причиненные повреждения, но он не обращал на них внимания. Даже сквозь окружающий его запах крови и перца, он уловил знакомый аромат. Его пальцы нащупали темную ткань сбоку от него и вцепились в нее, тело подтянулось ближе, пока он не прислонился к боку Бэтмена, закрыв наконец глаза.

«Не двигайся», выдавил Брюс, выжимая газ. Он набрал быстрый номер, и через секунду голос Гордона зазвучал в колонках.

«Неподходящее время…»

«Джокер у меня. Вы мне нужны, чтобы попасть в больницу». Голос Брюса был низким и скрипучим, но даже комиссар мог понять, что он взволнован.

«У вас – что?? Будет не просто, как только вы приблизитесь на пятьдесят футов, его захотят схватить…»

Брюс перебил его. «Только попробуйте, и он не переживет этого». Они только подъехали к Главной больнице Готэма, а полицейские машины уже приближались со всех сторон. По слову Гордона, его команда шевелилась быстро. Акробат пронесся мимо входа, когда пара офицеров и служащих госпиталя рванулись из дверей. Похоже, копы их быстренько проинструктировали, но недостаточно быстро, потому что Бэтмен уже выпрыгнул из танка, держа на руках Джокера, вцепившегося в него скрюченными окровавленными пальцами.

Он явно прошел через адские пытки и избиение, кровь только начала останавливаться и свертываться теперь, когда из него вытащили гвозди. Джокер слепо цеплялся за край плаща Бэтмена, прижавшись к нему, из его горла вырывалось тихое хныканье, ноги бесполезно болтались.

Окружившие их полицейские выхватили пистолеты, но медработники бросились вперед, принимая Джокера из рук темной фигуры и укладывая на каталку. Необходимо было оторвать его руки от темного рыцаря, чтобы получить возможность увезти его. Удалось это не сразу. Копы сомкнули свои ряды вокруг Бэтмена и, несмотря на то, что ситуация повергла их в шок, были полны решимости его арестовать. Брюс, в конце концов, был вынужден встретиться с ними, с трудом оторвав взгляд от толпы докторов и медсестер, уходящих внутрь здания. Его сердце, разум и воля все еще следовали за каталкой по стерильным коридорам больницы.

Под прикрытием нацеленного на фигуру в маске оружия, один из копов, стоявших позади него, выступил вперед с парой наручников наготове. Все остальные придвинулись, чтобы прикрыть его. Брюс крутанулся, выбив наручники из рук первого офицера и защелкнув их у него на запястьях. Вовремя поднырнув и перекувырнувшись, он поднялся, используя полицейского, как щит, а затем бросив его в кучу своих. Этого было достаточно, чтобы отвлечь их на секунду, но, когда он бросился к машине, в него градом полетели пули. Одна настигла его, ударив в бронированный нагрудник, не навредив, но отбросив его с оглушающей силой. Другая пуля впилась ему в руку, и это было чертовски больно, но крыша Акробата быстро закрылась, и он рванул оттуда, как можно быстрее, управляя здоровой рукой. Повернув за угол, он заметил Гордона, выходящего из полицейской машины, увидев промчавшийся мимо Акробат, он повернулся на каблуках, выкрикивая приказы окружающим его людям.

Лишившись спасительной ниточки, за которую можно ухватиться, Джокер снова ушел в себя, его взгляд погас, пока персонал больницы спешно катил его в палату неотложной помощи, даже мягкое покачивание катящихся носилок сотрясало его избитое и изломанное тело, посылая по нему новые разряды боли. Он не обращал никакого внимания на шум и крики вокруг, даже когда его голову насильно повернули и направили яркий свет ему в глаза. Он позволил событиям течь как во сне, вскоре он уже был опутан проводами и трубками, обычными для тех, кто подошел к краю того, откуда не возвращаются. Что бы там ни было в капельнице, оно быстро погасило его боль, а затем и сознание.

***
Стряхнуть с хвоста полицию средь бела дня, управляясь одной здоровой и одной горящей от боли рукой, было ни фига не просто. Его разум был замкнут на происходящем в больнице, и его просто убивало то, что он уезжал от всего этого. После всего… потеряв… стольких, он был снова так близок к тому, чтобы потерять еще одного. И даже не мог позволить себе быть рядом.

***
Врачи были даже не совсем уверены, почему они возятся с ним, вместо того, чтобы подвергнуть его эвтаназии и дать спокойно уйти в мир иной. Отчасти это было их долгом, они обязаны были заниматься пациентом, независимо от того, кто это был. Отчасти, если бы они сделали ему смертельный укол или позволили умереть, не попытавшись помочь, то сами были бы обвинены в убийстве. Во всяком случае, они были удивлены, что безумец получил столько повреждений и выжил, а под всем этим предательски проглядывали еще и следы прежних ран.

Те из персонала, кто не был занят в операционной, не могли думать ни о какой другой работе, многие подглядывали из-за двери, раздумывая, когда же придет полиция и предложит объяснения и силовую поддержку.

Гордон, занятый до того момента командованием погоней за Бэтменом, вскоре трусцой побежал по коридору. Около хирургии его остановил один из врачей и сообщил о состоянии Джокера. К сожалению, он ничего не мог им сказать о том, каким образом преступник оказался в таком положении. «Нас предупредили и доставили его в таком виде», было все, что он мог им сказать. К счастью, несмотря на скудность информации, осмотр ясно показал, что причинило наибольший вред. Как бы сильно ни хотел комиссар его допросить, он не мог этого сделать, пока его состояние не стабилизируется. Гордон вздохнул, посоветовав докторам быть поосторожнее. Он знал, что Джокер был опасен в любом состоянии. Из осторожности он поставил охрану не только в дверях, но и в коридорах и у каждого входа и выхода. Даже если Джокер сам никуда не уйдет, он понятия не имел, кто теперь его сообщники.

Они соблюдали максимальную осторожность, но оказалось, не стоило так беспокоиться; после многочасовой операции, когда его залатали, как только могли, он продолжал вести себя так, будто был все еще без сознания. Он не одурачил медперсонал, мониторы показали изменение его пульса, но он не двигался и не пытался убежать. Врачи обсуждали между собой, не стоит ли послать медсестру за мягкими наручниками, предназначенными для пациентов с эпилепсией. Пристегнутый к кровати таким образом, с ногами, в любом случае неспособными унести его куда-либо, он не имел ни малейшего шанса смыться или напасть на кого-нибудь.

Получив новости о состоянии Джокера, Гордон потребовал, чтобы его впустили к нему. При обычных обстоятельствах, ему, возможно, велели бы подождать, но, приняв во внимание, с кем они говорили, и кем был их пациент, для него сделали исключение, даже учитывая, что, комиссару вряд ли сильно повезет. Он вошел через скрипучую железную дверь и мягко закрыл ее за собой, абсурдным образом успокоенный тем, что подключенное к множеству аппаратов тело было привязано. Он подошел так близко, как только посмел. Для окружающих Джокер выглядел, будто был без сознания, но медики сообщили комиссару, что это не так. «Я знаю, что Бэтмен держал тебя…» … что? Взаперти? По правде говоря, он точно не знал, как закончить фразу. Он хотел только привлечь внимание Джокера.

Его глаза наконец открылись при упоминании имени Бэта, он повернул голову, близоруко щурясь в сторону двери. Не найдя знакомого силуэта, он наконец посмотрел на Гордона. В его взгляде не было того звериного огня, как тогда, когда комиссар держал его за решеткой. Он был пуст, почти бесстрастен, лишь с намеком на обиду и отчаяние.

Несмотря на то кто это был, а Гордон очень хорошо, лучше многих, знал, что этот человек наделал, он почувствовал укол сострадания. Возможно, потому, что этот взгляд исходил от Джокера, он никогда в жизни не думал, что увидит его таким. «Я не отдам приказ о твоем перемещении, пока врачи не дадут добро». Комиссар опустил голову, уставившись на свои ботинки, ему было тяжело смотреть на изломанного человека, но через минуту он собрался. «Мы не поймали его. Он скрылся, после того как доставил тебя, и мы его потеряли…» Он чувствовал, что интерес Джокера в этом разговоре ограничен одним только Бэтменом, хотя не подозревал, в чем причина. «Что произошло?»

Взгляд Джокера расфокусировался, и он уставился в стену позади Гордона, помолчав некоторое время. …потеряли его… «… сказал мне проваливать. Я и свалил. Марони застал меня врасплох». Он не хотел говорить с этим человеком. Он хотел, чтобы все ушли и пришел Бэт. «… он вернется?» Вопрос прозвучал надломлено, чего трудно было ожидать от этого человека.

Гордон нахмурил брови, он не мог поверить, что его сердце сжималось при взгляде на человека, который дважды подверг его семью опасности безо всяких угрызений совести. Просто… он никак не ожидал увидеть Джокера таким сломленным, и не только физически. Будто… он был не уверен в себе. И, Господь свидетель, комиссар понятия не имел, почему. У него вызывали сомнения расползающиеся, подобно пожару, слухи, что Бэтмен и Джокер теперь играют в одной команде, или, по крайней мере, сражаются друг с другом за пределами города. Бэтмен сам сказал ему совсем другое, что Джокер у него, и, пока все остается как есть, безумец не причинит вреда никому в Готэме. Он понял так, что Бэтмен держит преступного клоуна взаперти. Но теперь… ни одно предположение не выдерживало критики. «Если он явится, я не смогу впустить его», честно признался он с тяжелым сердцем, это было, словно еще воткнуть и повернуть нож во внутренностях человека. «Он отпустил тебя? Почему?»

Он глянул смущенно и закрыл глаза. «… ему… не понравилось то, что я ему сказал. Поэтому он сказал, что больше не хочет меня видеть». …проваливай… «Я не думал, что он вернется. Он сказал… Я не думал, то он придет». Я не хочу разговаривать, просто уходи.

Пытаясь понять, что там бормочет Джокер, Гордон наклонился над ним. Значит, Джокер… не был пленником. По крайней мере… не против воли. До этого момента он считал невероятным, что Бэтмен может каким-то образом оказаться на стороне этого человека или наоборот, но он никак не мог объяснить горе Джокера от потери готэмского героя. От такого неожиданного поворота событий его охватило нервное напряжение. Если бы Джокер действительно перешел на их сторону, на что Бэтмен косвенно намекал, ему бы дышалось гораздо легче. Но если все было наоборот… если после всего, через что они прошли с момента, когда темный рыцарь появился на его пороге, он непосредственно руководил им, Гордон был серьезно обеспокоен, прямо-таки напуган. Он доверял Бэтмену, но… это не означало, что он не осознавал, что доверием можно легко воспользоваться. Ему пришлось встряхнуться, чтобы вернуться к реальности и лежащему перед ним полумертвому Джокеру. «Ты можешь мне сказать, где Марони?»

Джокер, не слишком хорошо осознававший происходящее, слегка отшатнулся, когда Гордон приблизился к нему. «…не знаю. Там… я не видел снаружи. Бетон, цепи… конвейер, ящики…» Казалось, он собирал разрозненные кусочки, отложившиеся в памяти. «… что-то вроде склада. Не знаю». Даже чувствуя, как напряжены нервы у Гордона, он не хотел, чтобы тот к нему приближался. Не тогда, когда он так беспомощен.

«Хорошо», кивнул Гордон. «Пока достаточно. Врачи… говорят, тебе надо отдохнуть», добавил он, отступая. Он сдержит слово; какими бы чудовищными ни были его поступки, он позволит ему выздороветь. Гордон медленно вышел из комнаты и, глубоко вздохнув, плюхнулся в кресло в коридоре. Он не сомневался, что это еще не конец.

Умиротворенный уходом Гордона, Джокер вздохнул и вернулся к изучению комнаты, в которой был заключен. Заключен, именно. Даже если бы он стал драться, он был неспособен далеко убежать в таком состоянии, а Бэт… Нет никакой гарантии, что он вернется. От этой мысли его внутренности скрутило болью, той, которая ему совсем не понравилась.

***
Тем временем, на другом конце города, Брюс топтался перед рабочим столом в своем логове. С момента своего возвращения, с трудом скинув копов с хвоста, он никак не мог присесть. Он хотел вернуться в больницу, но знал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Гордон обеспечил такую охрану, что даже медики не могли проникнуть к Джокеру без его ведома, что делало для Брюса почти невозможным проскользнуть в палату, неважно, под маскировкой или без.

Брюсу сообщили по телефону, что заказанная за день до того одежда пришла, и еще часть в пути. Он вздрогнул от звонка, но не мог заняться этим, так что послал Альфреда забрать посылку. Он сообщил ему о положении дел, но тот, все еще сохраняя дистанцию, не выглядел слишком довольным. Он принес ужин в подземелье, когда Брюс так и не появился наверху, но не остался с ним. Брюс мог только ждать. Ждать заката и надеяться, надеяться, что Джокер выкарабкается.

***
Шли часы, и человека на больничной койке все больше охватывало ощущение скуки и беспокойства от этой глухой белой тишины. Несмотря на то, что он был привязан к кровати, персонал больницы оставил лишь необходимый минимум предметов в палате, опасаясь дать ему шанс использовать что-нибудь как оружие и ранить кого-нибудь или самого себя. Ему не дали бы даже бумаги и письменных принадлежностей, выжившие после той роковой встречи бандиты быстро распространили информацию о сущности его «фокусов».

В полночь Бэтмен вернулся в Главную больницу Готэма, делая все возможное, чтобы остаться незамеченным. Он проскользнул мимо охраны по периметру здания и поднялся по стене к окну Джокера. С помощью двух изогнутых кусков проволоки он открыл окно, беззвучно сдвинув раму.

Джокер, все еще прикованный кожаными наручниками к кровати, наконец ненадолго заснул от скуки, пока Бэтмену не удалось проникнуть в больничный комплекс. Он выглядел крайне измученным, но врачи вполне эффективно его залатали, в его вену через капельницу текло сильное болеутоляющее. Его лицо и руки все были в бинтах, но ноги были хуже всего, полностью загипсованные, чтобы правильно срастить множественные переломы, и новая повязка на груди виднелась из-под больничной пижамы.

Его вид заставил все сжаться внутри Брюса. Но он был жив. Темная фигура подошла к краю кровати. Опустившись на колени, он провел по зеленым волосам рукой в перчатке. Его грудь ровно поднималась и опускалась, пульс был устойчив. «Джокер…»

Худое тело вздрогнуло, глаза открылись медленнее, чем обычно, лекарства вместе с болью притупили и его рефлексы. Взгляд, брошенный им на Бэтмена, был почти душераздирающим, скорбным и радостным одновременно. «Я не думал, что ты вернешься. Ты сказал мне проваливать, и сам не остался…»

У Брюса жгло в горле, и если раньше у него внутри все сжималось, то это были цветочки по сравнению с тем, что он ощущал теперь. Eго глаза под маской отражали Джокера, но в них не было ни тени радости. Что-то горячее и мокрое пробежало по щеке Брюса и капнуло на холодный пол. «Я вытащу тебя отсюда».

«Я совсем не могу двигаться. Что бы там они в меня ни капали, я ничего не чувствую. Даже если бы я мог двигать ногами, я бы все равно не смог», он тихонько засмеялся, не отводя взгляда от темной фигуры у кровати, наконец, вернувшейся к нему. «Что, расправишь крылья и унесешь меня через окно, Бэт?»

«Точно», ответил Брюс с легчайшей тенью улыбки. Но Джокер был прав, его ноги были сплошным кошмаром, а Брюс не был достаточно экипирован для настоящей спасательной миссии. Если он поднимет его на руки, то, если он еще вообще может что-нибудь чувствовать, это может быть больно, их запросто могли поймать, и, что хуже всего, он рисковал еще больше навредить ему. Брюс сощурил глаза, раздумывая… Никаких шансов, только не таким образом.

«Сними это с меня, а? Я не чувствую руки достаточно, чтобы сделать это самому», пробормотал Джокер, пошевелив запястьями, чтобы продемонстрировать наручники. «Не люблю быть привязанным». Видя, что Брюс расстроен, рассеян и задумчив, он потряс головой, сглотнув, когда у него поплыло перед глазами от движения. «Не напрягай так мозги, Бэт, а то взорвутся. Поди сюда…»

Брюс расстегнул ремни на его запястьях и груди, не видя смысла в том, чтобы снимать их с ног. Он не мог… не мог поверить, что был так близок к тому, чтобы потерять этого человека. Движения Джокера были вялы, и Брюс не мог не вспомнить последний раз, когда он видел его накачанным наркотиками, когда Брюс сам это сделал. По крайней мере, сейчас это было для того, чтобы притупить боль.

После пары неудачных попыток, зеленоволосый сумел заставить свое тело повиноваться ему, в конце концов, он уселся, пошатываясь, обвив руками своего спасителя и притянув его к себе, прежде чем снова рухнуть на подушки. Похоже, он совсем не хотел, чтобы тот уходил. «Ты был прав, Бэт», прошептал он наконец, почти неслышно, ему словно было больно это признавать.

До Брюса не сразу дошло, о чем это говорит Джокер. «Передатчик?» Он обернулся, чтобы увидеть лицо Джокера, в почти стершемся об костюм Брюса гриме. «Я нашел тебя иначе». Чувство вины снова нахлынуло на него. «…я его не использовал».

«…тогда… как… Тогда какого черта ты развел такую суету вокруг него?» заорал он, не подумав, и побледнел, нервно глянув в сторону двери.

Содрогнувшись внутри, Брюс перевел взгляд на мерцающие мониторы у кровати. Он не мог заставить себя рассердиться. Он чувствовал свое поражение. «Я просто… я не мог. Не сразу после того как ты… потому что это и было причиной…» Он замолчал, сжав губы в тонкую жесткую линию. «Если бы я знал, где ты, это ничего не изменило бы».

«…ты все еще хочешь, чтобы я ушел?» печально спросил он, неправильно поняв последнюю фразу и отведенный взгляд. «Я не хочу уходить. И ничего не могу с этим сделать. Ты не понимаешь, я просто не могу. Такого никогда не было. Ты единственное исключение».

«Нет… Нет. Не хочу». Слезы снова потекли по щекам Брюса, и, хотя он не издал ни звука, с этим он ничего не мог поделать. Он так и оставался неподвижным, желая прекратить это, его руки лежали поверх простыней на кровати Джокера. Он знал, что не может здесь долго оставаться, но…

Снова прижавшись к жестким черным доспехам, он старался почувствовать тепло и расслышать сердцебиение за ними. «…тогда я никуда не уйду, Бэт. Я не могу бросить тебя, когда ты такой, когда ты ходишь мрачнее тучи, если не устраиваешь мордобой. Надо же кому-то быть поблизости, чтобы удостовериться, что ты улыбаешься хотя бы время от времени». Он зацепил пальцем сетку, скрепляющую пластины, и потянул Брюса к себе, пока они не оказались нос к носу. «Они пытались заставить меня расколоться. Сказать, кто ты. Думаю, они страшно обломались, когда я просто рассмеялся. Хехе…»

Брюс отвел глаза и его снова скрутило изнутри, но все же он не пошевелился. «Люди Марони больше не в деле». Если кто-то из людей Марони вообще уцелел. Он не был уверен, видел ли Джокер, что он сделал с ним или нет, но он также не был уверен, что стоит поднимать этот вопрос.

«Сомневаюсь, что им снова удастся застать меня врасплох». Он счастливо вздохнул, приподнимаясь, чтобы дотянуться до его губ, не понимая, почему Брюс продолжает смотреть в сторону. «Ммм. Держу пари, он не перестает казнить себя за упущенную возможность. Стащить маску с Бэтмена, такой шанс бывает раз в жизни. Если только речь не обо мне».

Брюс прервал поцелуй и чуть отвернулся. «Марони мертв», прошептал он. У него внутри все посыпалось. «Я должен уйти, прежде чем придут тебя проверить». У него было ощущение, будто его внутренности засунули в блендер и включили. «Я вернусь».

Глаза Джокера широко раскрылись, он не понимал. «Но… я не могу идти! Когда… Когда ты вернешься?» От чего он умер? Что случилось? «… обещай, что вернешься за мной!» Не оставляй меня здесь…

«Я вернусь», веско сказал Брюс, на этот раз громче. «Не беспокойся. Просто отдыхай». Он сверху донизу осмотрел Джокера с чувством утопания, которое он не мог стряхнуть. «Тебя не будут переводить еще некоторое время». Высвободившись из джокеровой хватки, он встал и, подойдя к двери, глянул через смотровое окошко. По охраннику в каждом конце коридора, еще один у двери решил передохнуть, разлегшись на стульях. Вернувшись к Джокеру, он встретился с ним взглядом, надеясь, что не выглядит таким взволнованным, как на самом деле. «Я даю тебе слово».

У Джокера был вид потерявшегося ребенка, брошенного родителями в страшном темном углу, и это было тревожно. «… ла-адно. Я тебя подожду». Он сглотнул, запавшие глаза все еще полны вопросов. «…комиссар продолжает задавать мне вопросы. Что мне ему говорить?»

Рука Брюса остановилась на окне. «Скажи ему… скажи ему, что у нас соглашение, и что я поговорю с ним». Не считая того, как он расположил своих людей, Гордон был последним, о чем он готов был думать, до этого момента. Если он еще не нашел склад, в котором, несомненно, все еще пребывал Марони, то скоро найдет. Брюс расправил плечи и сглотнул.

У Джокера душа упала, когда он проводил взглядом темную фигуру, исчезнувшую тем же путем, что и появилась здесь, и он рухнул в постель. Он уже достаточно проторчал в этой белой коробке, под капельницей. Это было бы похоже на Аркхэм, но тут не было даже той малости веселья и жизни, которая была доступна ему в то время. Даже в Аркхэме охрана разрешала ему играть в карты, зная, что это немного порадует его и отвлечет от мысли об убийстве.

Почти сразу смертельно соскучившись, Джокер потянулся в сторону, и ему удалось ухватить штатив у кровати. Ему было любопытно узнать, какую дрянь ему капали, чтобы он оставался тупым и сонным. …морфий… Ух. …бля! Онемевшие пальцы скользнули по металлу, штуковина опасно закачалась и обрушилась на пол, утягивая за собой провода датчиков. Машина рядом с кроватью взбесилась, пища и мигая, как очумелый коп. …БЛЯДЬ.

***
Пока Брюс возвращался в свою берлогу, в голове у него была настоящая каша. Он не мог связно думать. Каждый шаг по дороге в пентхаус он проделывал словно в ступоре. Он… не мог поверить, в то, что он сделал. Джокер был в безопасности. Он не мог поверить, что наконец отомстил тем способом, который приводил его в ужас все эти годы… Джокер был жив. Он не мог поверить, что он даже не думал об этом. Он сможет снова увидеть Джокера. Это пожирало его изнутри. То, что сделал Марони… он заслужил это. Когда Брюс пришел, пентхаус был чист и убран, хотя отсутствие многих предметов, которые были сломаны и разбиты, бросалось в глаза. На столе в спальне лежала большая коробка с запиской от Альфреда и лейблом дизайнера. Едва взглянув на нее, он сел на кровать и уронил голову на руки.

@темы: Бэтмен, перевод, "Скольжение в энтропию", Джокер, Фанфики

---

Давайте пошевелим мозгами %)

[Gine_Heaven]

Если бы я каким-то чудом попала в параллельную веселенную, где существовали бы Джокер и Бэтмен, я бы развернула кампанию по сведению этих двух менов вместе. В смысле, совсем вместе (с)

Итак. Что бы мы и как бы мы это сделали - я, и те кто тоже бы попробовал?))))))))

Джокер бы повелся. А вот Бэтмен... С ним было бы сложнее))

@темы: Бэтмен, Джокер, юмор, Мысли вслух, Слэш

---

Не слэш, но на мой взгляд круто.

[sarantuya]

@темы: Бэтмен, Джокер, арт, PG

---

Скольжение в энтропию. Глава 40.

[sarantuya]

Перевод:  Слёзы нежности
Бета:  myfairjoker
Оригинал: into-entropy.livejournal.com

Следуя за ним, Джокер пребывал в лёгком любопытстве по поводу того, чем Брюс мог питаться, когда не был под пристальным вниманием публики. Психопат не мог представить себя придирчивым в еде; бродягам не приходится выбирать, и он большую часть своей жизни, безусловно, был не в том положении, чтобы воротить нос от чего - то съедобно. Брюс, однако, был единственным сыном в семье миллиардера. Он мог воротить нос, как от испорченных продуктов, так и от намёка на испорченность.

Альфред давно покинул кухню, но кофе и апельсиновый сок, которые он приготовил утром, всё ещё ждали их появления. Кофе источал горячий пар, стоя на согревающей подставке. Брюс налил им обоим по чашечке. Однако ж, завтрак не был столь горячим. Дворецкий предусмотрительно поставил тарелку для гостя, но за время, ушедшее на подъем с постели и принятие душа, яйца, тосты и вафли остыли в своих закрытых подносах. Тем не менее, Брюс сел и принялся за еду. «Там еще много чего есть в холодильнике, если ты не любишь яйца».

Джокер скользнул на сиденье и принялся уписывать всё без разбора. «Бэт, если бы тебе пришлось есть то, что приходилось мне, чтобы выжить, тебе бы уже было всё равно. Я не жрал икру всю свою жизнь, как некоторые». По правде говоря, он не хотел снова возвращаться к той дряни, которую был вынужден есть раньше, но большинство съедобных вещей были сейчас намного доступнее и намного вкуснее.

Из уст Брюса вырвался смех. Он тряхнул головой и доел свой тост. Действительно, ему не пришлось пережить то, что возможно пережил Джокер, и действительно, он съел достаточное количество икры за свою жизнь, но он ощутил вкус обоих из миров, во всех смыслах. Обычно, он просто ел то, что оставлял для него Альфред, или то, что утоляло голод. Ему не нужно было тщательно следить за весом, проводя свои ночи, прыгая по крышам и уклоняясь от пуль. Кроме того, после всех этих нагрузок, ему едва ли хотелось икры или сладостей.

Выгнув бровь на насмешку, Джокер пожал плечами. «Смейся, если хочешь, Бэт. Я сомневаюсь, что ты бы съел то, что мне пришлось, когда я впервые сбежал». По правде, он даже не хотел рассказывать об этом человеку напротив. Ему могло бы быть и не слишком противно что-то из того, чем он питался, но от упоминания некоторых вещей он бы точно заработал очередную самоуверенную нотацию, да взгляд полный ужаса.

«Я верю тебе, Джокер, я не поэтому смеюсь». Брюс ел медленнее, чем другой мужчина, но в действительности, спешить было некуда. Очистив тарелку, он просто наслаждался кофе. «Забавно, как ты одновременно сильно уважаешь и не уважаешь меня».

Ухмыльнувшись, худой парень пожал плечами. «Ты бы предпочёл, чтобы я не уважал тебя совсем?» - поддразнил он, приканчивая остатки своего завтрака. «Ты гораздо выше всех этих рабочих крыс, поэтому ты мне и нравишься, но тебе было так много преподнесено на блюдечке с голубой каемочкой, что я не могу не задаться вопросом, почему» .

Брюс пожал плечами. Не было ничего и никого на свете, кто смог бы что-либо в этом изменить. Но это позволяло ему делать то, что он делал. По крайней мере, он желал знать, что не тратился впустую. Он оттолкнул кофе в сторону. «Кстати говоря, мне надо бы встретиться с Люциусом. Должно состояться собрание, которое я уже пропустил или ужасно опаздываю».

У него аж руки зачесались. Он уже подозревал, что их что-то крепко связывало, но… «Что он делает для тебя? Кроме того, что управляет компанией, пока ты валяешь дурака» - добавил Джокер, ухмыляясь. Он начинал подозревать, но хотел, чтобы Брюс подтвердил его подозрения.

Вопрос Джокера был встречен скептическим взглядом. «Он управляет компанией. Хранит мои тайны. Он мой инженер». Он сознавал, что Джокер изображал вводный тон (музыкальный термин, обозначающий ту ноту, которая вызывает в слушателе потребность перевести ее в соседнюю ноту – прим. пер.), но не был точно уверен в его смысле.

«Ах. Так значит, это он создаёт твои игрушки!». Заинтересовавшись, безумец стал похож на ребёнка, которому только что вручили ключи от кондитерской. «Я хочу встретиться с ним. Ты возьмёшь меня с собой».

«Он ничего не станет для тебя делать» - отрезал Брюс. Это было неприемлемо. Он мог сейчас думать о миллионе причин, почему Джокер желал бы навестить Люциуса Фокса и весь его конструкторский отдел, и поэтому Брюс не желал видеть этого человека рядом со своими сотрудниками. После подобной информации, если бы Джокер был волен делать всё, что ему вздумается, Брюс был уверен, что «Wayne Tech» мог бы стать крайне соблазнительной целью.

«… Ну конечно нет!» - весело согласился Джокер совершенно неубедительно, дружелюбно улыбаясь и попивая свой кофе. Только мысль об этом вызывала у него головокружение, представить только – тонны маленьких высокотехнологичных устройств так близко, под рукой, не говоря уже о возможности скопировать их чертежи.

«Нет». Брюсу, напротив, было совсем не смешно. Чары Джокера разбились о невидимую кирпичную стену, которая, казалось, высилась на середине стола, где-то между ними. «Я не хочу видеть тебя рядом c Wayne Tech». С этим он встал, оставляя кофе на столе. «Увидимся позже» - сказал он со взглядом, который говорил, что Джокер пожалеет, если попытается последовать за ним.

Человек напротив поник, надув губы, явно приведённый в замешательство тем, что его невысказанная просьба была так резко отклонена. Наблюдая за тем, как Брюс выходит из комнаты, он сжал челюсти. Если другой человек был так решителен насчёт того, что доступ в “Wayne Tech” был закрыт для него, тогда будь он проклят, если не проникнет туда. Вскакивая с кресла, Джокер зашагал туда, где они разбросали маскировочные принадлежности. Если он сделал это однажды, то сможет и повторить.
***
Когда Брюс сел в автомобиль и направился к Башне Уэйнов, он набрал Люциуса, сообщил тому, что он уже в пути, а также запретил доступ персоналу в Конструкторский отдел на сегодня. Люциуса слегка заинтересовало последнее требование.

Брюс вошёл в середине заседания Совета Директоров, чтобы поприветствовать Люциуса. Как всегда вежливый, Люциус прервал свою презентацию, остановив проектор, и зашел за перегородку побеседовать с Брюсом. «Люциус! Представь, я только что вернулся из Чикаго. Сумасшедший город, а ты думал, что Готэм плох. Ты помнишь тот отслеживающий ошейник? Да, я хотел взглянуть на него. А то в следующий раз придётся выслушивать нытьё о её сбежавшей шавке. Ты ведь знаешь, чё я имею ввиду, так?», - акцентировал он для заседавших. Некоторые из них недовольно зарокотали. «О, и та новая система дельтапланирования…». К тому времени, как он замолчал, никто не сомневался в том, что Брюса Вейна в городе не было. И все страстно желали исчезнуть из его присутствия, вне зависимости от того, были ли у них какие-то предложения для Люциуса или нет.

***
Джокер наложил сносный грим в рекордный срок и нырнул в гардеробную Брюса, чтобы найти что-то эффектное, но в то же время не броское. На этот раз, он был рад тому, что гардероб этого человека, казалось, не содержал ничего особенного, но это-то ему было и нужно. Выбежав за дверь, прежде чем у дворецкого появился бы шанс заметить его, он направил лифт на нижний этаж. Короткая прогулка, угон машины, и затем еще более короткая поездка, и вот он уже прибыл к своей цели.

Поскольку последние события ужесточили охрану здания, приходилось всё ещё работать по-старому. Социальная инженерия была его даром и отточенным до совершенства длительной практикой инструментом. Охранники не слишком стремились пропустить кого-либо внутрь, но после очень настойчивого уверения в том, что он является подрядчиком, помогающим финансовому отделу разобраться в галиматье от предыдущей катастрофы и краткой беседы кое с кем из группы, убедившей их, что он на самом деле обладает фундаментальными знаниями, которые будут только на руку в сложившейся ситуации, ему выдали гостевой бэйдж. Его уверения в том, что его открытия, обнаруживающие дыру в бюджете, предназначались только для ушей Люциуса, вызвала лишь несколько удивленных поднятий бровей, но такие вещи не были неслыханными. Генеральный директор желал непосредственно управлять делами. После того, как он дал ему инструкцию о том, где его можно найти, охранник позвонил Люциусу, сообщая, что Мистер Керр явился с отчётом о финансовых данных.

***
Естественно, это было новостью для Люциуса, который не узнал имени и никого не просил разобраться в бухгалтерии, с тех пор как предыдущие исследования компании завершились несколько дней назад. «Вы кого-нибудь ожидаете?» - спросил он Брюса, когда положил трубку.

Брюс смотрел на улицу, которая была далеко внизу относительно 35 этажа. «Нет». Затем он вздохнул. «…да».

Фиксируя в памяти каждую деталь планировки здания, Джокер криво усмехнулся, явившись в нужный конференц-зал. Он бы не смог выяснить, где находится Конструкторский отдел и просто брёл прямо в том направлении, но… времени было достаточно. Он получил свой шанс. А сейчас главным было произвести впечатление и донести сообщение до Бэта. Он постучал в дверь, а затем скользнул внутрь, не дожидаясь ответа.

«Господин Керр, я полагаю?» - спросил Люциус вежливо, но осторожно. Человек, который присоединился к ним, на первый взгляд казался довольно-таки нормальным, но ему необходимо было хорошенько приглядеться к нему.

«Я думал, что сказал тебе не приходить» - Брюс отвернулся от окна и смерил Джокера испепеляющим взглядом.

«И с каких это пор я слушаюсь?» - спросил молодой человек с улыбкой, широко шагая через комнату и приближаясь к Брюсу и Люциусу. Когда он остановился напротив пожилого мужчины, его улыбка неожиданно пропала, он бегло осмотрел его, выглядя скорее агрессивно, нежели радостно. «Так значит вот он, твой Ку. Создатель моего ошейника, хм? Он даже близко не похож на безумного учёного, как я ожидал…».

Брюс также сделал шаг вперёд, прямо по левое плечо Люциуса. «Люциус, я бы хотел представить тебе Джокера» - сказал он с напряжением. «Джокер, Люциус». Его тон был вежлив, но взгляд говорил, что его это совсем не развлекало.

Главный администратор оглядел человека прежде чем хмыкнуть. «Так значит, - начал он, также как и Джокер, - это ты в ответе за все неприятности, я которые я недавно попал ради Брюса?» Несмотря на предшествующий комментарий, его манера поведения была намного более доступной, чем у его руководителя.

«Какие неприятности?» - бодро спросил Джокер, изображая невинность. «Если ты имеешь ввиду ту тему с финансами, мне всего лишь посчастливилось пройтись по следам двойной бухгалтерии. Брюс надел на меня короткий поводок, отчасти благодаря тебе». Выражение его лица стало слегка кислым, пальцы его подёргивались, когда он сопротивлялся искушению почесать шею. «Не думаю, что смог бы попросить тебя вытащить жучок, хм?».

«Да, сомневаюсь, что смог бы» - ответил Люциус. «Полагаю, что в таком случае я должен поблагодарить тебя за проверку наших отчётов. В конце концов, я не могу винить тебя за поддержку наших интересов». Он слегка ссутулился, пока говорил, как будто Джокер был не разыскиваемым преступником, а конкурентом его босса. Он был явно подозрителен, но совершенно не выказывал враждебности. Брюс знал, что в его мозгу вертелся миллион вопросов.

«Мне было пофиг в начале, но…». Зелёные глаза воззрились в сторону Брюса, улыбка вспыхнула на мгновение. «Просто скажем, что я был убеждён в ином. Как бы то ни было, мне не нравится, когда другие навязывают мне свою волю и используют моё тело, чтобы запороть некоторые вещи. Полагаю, что ты мне обязан некоторой компенсацией за уничтожение моего дома в Чикаго, после того, как я был столь любезен, что провел Гранд Тур».

«Ага». Пожилой человек на некоторое время притворился, что обдумывает его слова. «Предположим, компенсация за то, что ты был пленником Брюса, а затем пришел ему на помошь, хммм… Просто что ты предполагаешь, могло бы служить достаточным извинением?»

«Вытащи этот сраный жучок из моей шеи» - он прорычал, впиваясь взглядом в старика для пущей убедительности. «У меня заняло годы построить мои туннели, а теперь я не могу вернуться, из-за того что все кланы мафии попытаются застрелить меня».

«Ну, вообще-то у тебя есть лучший телохранитель в городе, не смотря на то, что он сам иногда та еще головная боль» - сказал он, глядя на Брюса. «Я бы не стал слишком беспокоиться об этом. Кроме того, я не уверен, что ты осознаешь насколько мало это устройство. Он там навсегда, я не могу вытащить его».

Выражение лица человека постепенно приобрело болезненный вид; это был, возможно, один из немногих моментов, когда Брюс по-настоящему видел его таким поражённым, и Джокер прикрыл лицо рукой в отчаянной попытке скрыть эмоции. «… ты делаешь всевозможные устройства для него, но ты не можешь сделать этого». Когда он выпрямился, не осталось никаких следов снятия его маски. « В таком случае, я хочу, что-то, что сможет подавить сигнал».

Брюс не был единственным, кто заметил этот момент слабости. Люциус вздохнул, снизив тон. «Слушай, Брюс теперь единственный, кто имеет доступ к сигналу. По его приказу, я вчера я ушёл в оффлайн. Он здесь, чтобы удостовериться в этом». Он покачал головой. «Ничто кроме электромагнитного импульса не способно полностью вывести его из строя».

Бросив взгляд на Брюса краешком своего глаза, Джокер скривил рот. «Тогда почему бы нам это не сделать?» - раздражённо выпалил он. «Я знаю, что у тебя есть штука для управления, Брюси, но я не желаю быть окольцованным и выслеженным как собака, когда на тебе нет ни одного жучка».

«Он в тебе не просто так» - рыкнул Брюс. На самом деле тут было несколько причин, но даже по отдельности не ни одна из них позволила бы Брюсу так просто сдаться. Если Джокер обратится против него, жучок будет там. Если кто-то… отнимет Джокера у него, жучок будет там. Последнее было также непредсказуемо, как и первое. И Брюс знал, это было не так психологически тяжело для Люциуса, как их эксперимент с сонаром.

«В таком случае, прикрепи себе чип, и посмотрим, как тебе понравится, когда я слежу за тобой во время твоих ночных рейдов» - взбесился сумасшедший. «Я не позволю тебе обращаться со мной как с животным, просто поместив меня в золотую клетку и поглаживая за ушком, когда я остаюсь дома, как хорошая собачка»

Люциус отступил от джокеровой вспышки гнева, и Брюс смотрел на него с настороженностью. Он сделал шаг между инженером и разбушевавшимся Джокером. «Я не допущу этого». Он мог понять его гнев, но он просто не мог заставить себя отступить и отказаться от возможности следить за ним.

Тощий парень подошёл ближе, его подбородок поднялся с вызовом, а рот изогнулся в оскале. «Тогда, дай мне что-нибудь в ответ. Позволь вставить тебе чип. Я не позволю тебе держать себя на поводке, беспомощным, не важно, насколько это тебя возбуждает».

«Это не возбуждение», - выпалил Брюс в ответ. «Я не просил тебя быть «привязанным и беспомощным». Я просил тебя перестать причинять людям боль. Передатчик остаётся». Он не знал что делать. Он не собирался сдаваться. Джокер был взбешён. Он не показывал, насколько был огорчён по поводу устройства с тех пор, как они были в Чикаго, но известия Люциуса просто взорвали его. И весь этот скандал уже начинал трепать нервы и Брюсу.

«На меня не надо давить, чтобы я придерживался нашей сделки, и ты знаешь это». Он нечасто испытывал такой гнев, не имея возможности уничтожить его источник. Мышцы его челюсти дёрнулись, и он замахнулся на Брюса, не осознавая этого, остановившись прямо перед ударом, а затем, крутанувшись, ударил кулаком в стоящий рядом стол. Безумие и жестокость переполняли его эмоции.

Брюс на мгновение обнажил зубы и вслед за ним ударил по столешнице. «Люциус, оставь нас на минуту». Пожилой человек, который наблюдал за этим со смесью тревоги и осторожности, отступил от них и закрыл дверь за собой, вероятно оставаясь в коридоре. Когда он ушёл, Брюс подошёл к Джокеру, руки нерешительно нависли над плечами мужчины, смесь разочарования и гнева промелькнула на его лице. «Ты хоть представляешь сколько людей вокруг хотят, чтобы ты сдох. Копы засадят тебя, если смогут, но сначала они будут стрелять на поражение. И теперь, когда у тебя появились враги в Чикаго…». Их глаза встретились, и Брюс вызывающе глянул в ответ. «Если кто-то из них доберётся до тебя… как, блять, я смогу тебя найти?»

Не способный говорить несколько мгновений, Джокер задыхался от смеха. «… и по этой причине ты не хочешь избавить меня от этого? Почему, тогда, ты отказываешься быть также помеченным? Потому что ты думаешь, что твоя броня защитит тебя?». Он резко ткнул двумя пальцами в Брюсовы рёбра, достаточно, чтобы подчеркнуть свои слова. «Ты и я оба знаем как хорошо предохраняет от ножа, направленного в нужное место, и еще меньше, если они поймают тебя в ловушку, когда ты не сможешь двигаться и достать свои навороченные игрушки».

«И кто же придёт, чтобы спасти меня? Ты?». Брюс вздёрнул голову и усмехнулся в ответ. «У меня есть передатчик, встроенный в боевой пояс, так что Люциус и Альфред смогут найти меня, если понадобится». Он встроил его, после отвратительного воздействия Крейнова яда. Альфред еле доставил его домой. «Это зависит от того, как ты к этому относишься».

«Для меня будет лучше, если его достанут. Или если бы его там вообще никогда не было», возразил он. «Не думай, что ты такая неуязвимая мишень. И не думай, что ты можешь обращаться со мной с таким пренебрежением». Неожиданно он отошёл, отворачиваясь от Брюса и направляясь к окну, гнев и нервная энергетика всё ещё излучалась от него как жар.

«Я не считаю себя неуязвимым». Брюс остался на том же месте, но его глаза следили за Джокером. «Я просто считаю, что если мне понадобится это, не ты будешь тем, кто придёт на помощь». По… любому количеству причин, не последняя из которых заключалась в том, что Джокер мог стать причиной того, что Брюса понадобится спасать.

Джокер ничего не ответил, лишь улыбнулся, и даже не посмотрел на отражение другого человека в стекле. Он затих и ушёл, не посмотрев даже краем глаза, приостановившись лишь для того чтобы взглянуть на Люциуса, ожидающего по ту сторону двери, прежде чем исчезнуть в глубине холла.

Брюс смотрел, пока тот не скрылся за дверью, и только потом почувствовал легкий шок от тихого ухода Джокера. Он пытался отбросить это чувство, говоря себе, что всё не так плохо, как он думает. Отказываться от борьбы было непохоже на Джокера . Люциус вошёл в кабинет, и отвлек Брюса от внутреннего трепета. Он вздохнул и обменялся взглядами с человеком напротив. Он не был совсем уверен, что это означало, но к тому времени он отошёл с того места, где до этого стоял его самозваный сотрудник. Он почувствовал, что Люциус не хотел беспокоить его разговорами об уголовнике, с которым он заключил сделку.

***
Психопат вернулся в квартиру также быстро, как и покинул её, он разрывался между тем, чтобы рассмеяться над всем этим или во вспышках ярости разорвать всё в клочья. Он решил ничему не сопротивляться, поочерёдно хохоча, рыдая, крича, пока он переворачивал все вверх дном в комнатах, оставляя след разрушения за собой. Лезвие само скользнуло в его руку, и он ткнул им в основание шеи, но потом отверг свои попытки, посчитав их безнадежными и оставил окровавленный нож на полке в ванной, там, где он попытался с помощью зеркал разглядеть, что делает. выбравшись из комнаты, он пошёл прямо туда, где насколько он помнил, находился лифт, пытаясь вспомнить, как его вызывать.

***
Оставшиеся в “Wayne Tower”, Брюс и Люциус спустились в Конструкторский отдел, где Брюс испытывал надёжность того тошнотворного устройства, которое Джокер носил в себе. Как пообещал глава компании, он отменил свой доступ. Как и ко множеству систем, которые включали себя в базу данных Wayne Tech, Брюс один имел сейчас доступ к отслеживанию сигнала. Сигнал показывал движение в здании пентхауса. Он закрыл глаза, выдыхая с облегчением. Джокер вернулся. Он мог пережить недовольство парня, он был просто рад, что Джокер вернулся домой.

***
Нажимая на кнопку вызова, тонкий человек ждал, пока откроется лифт, входя в него и опускаясь вниз к логову Брюса. Он не собирался сидеть сложа руки, пока Брюс делал с ним все, что ему было угодно, и он не мог позволить ему держать его помеченным, пока сам был абсолютно чист. Где-то здесь должен был быть какой-то гаджет, который он мог использовать или разобрать на части и использовать по отдельности, а если бы и не смог? Есть и другие способы. Он говорил об электромагнитном импульсе. Заплати хорошенько, и кто угодно в преступном мире сможет достать те6е всё что угодно.

Немного попаяв, разобрав несколько многообещающих гаджетов, Джокер вздохнул и просто начал набивать карманы вещами, которые хотел взять с собой. Запихав скарб в небольшую, компактную сумку, когда его карманы были забиты, он взвалил её на плечо и направился к выходу из пещеры. Он мог бы взять одно из транспортных средств Бэта, но вероятно они также были снабжены жучками. Он не хотел еще одной неоновой вывески, отмечающей его местонахождение.

***
К тому времени как Джокер спустился вниз, Брюс вышел из программы и стер её из компьютера в лаборатории Wayne. Несмотря на скорое возвращение в пентхаус, он и Люциус оставались в блаженном неведении о неистовствах Джокера. Действующий Главный Администратор кратко рассказал ему о положении компании, когда они шли через вестибюль, и Брюс был рад слышать, что дела между Wayne Enterprises и Готэмскими СМИ наконец уладились. Он всего лишь хотел услышать то же самое относительно Бэтмена.

Брюс направился обратно в пентхаус. Блестящий, чёрный Феррари был его дневной машиной, и хотя он ехал так быстро и ровно, словно по маслу, меж улиц делового центра, сигналы и толпы народа делали езду медленной. В такие дни он часто мечтал о широких открытых дорогах или свободе вождения Бэт-пода. Это было пустой тратой прекрасной машины, просто стоять без движения от стоп-сигнала к стоп-сигналу, от квартала к кварталу.

***
Джокер вышел из лабиринтоподобных пещер к дневному свету, осторожно выскользнув через вход и сворачивая на дорогу, ведущую прямо на центральные улицы города. Он хорошо знал, куда пойти, чтобы скрыться на время, схорониться и продолжить действовать. Он мало в чём нуждался, и то малое обычно было дёшево, ничего такого, чего бы не покрыла мелкая кража.

Опустив голову и распространяя соответствующую энергетику на прохожих, тех нормальных людей, думающих о своём, Джокер быстро передвигался по улицам, срезая путь к трущобам, где жить было одновременно проще и намного сложнее. Отчаянные люди понимали друг друга, и не задавали слишком много вопросов. Несколько человек удивленно вскинули брови при виде его дорогой одежды, но в те дни не было чем-то необычным увидеть члена организованной преступности, переживающего не лучшие времена из-за Бэта. Никто не поскупится на очередной темный угол в очередном ветхом, заброшенном здании для очередного представителя бесчисленных бомжей. Если ты не слишком разборчив в отношении соседей и окружающих, для тебя найдётся местечко, где разместиться.

Безумец знал, что пройдет некоторое время, прежде чем новость дойдёт до какой-нибудь группировки, контролирующей это здание, что внутри появился кто-то новенький, время, прежде чем кто-то придёт, чтобы запугать, попытаться прижать или собрать что-то вроде дани. К тому времени он переберется в новое здание. Пользуясь угасающим дневным светом, что крался меж оконных рам, он тщательно изучал каждую деталь украденного оборудования. Оно бы пригодилось для нескольких дел, для некоторых функций, чтобы заставить все завертеться. Перед ним просто стояла задача двигаться по цепочке, пока он не найдет то, что хочет и не заполучит это в свои руки.

***
Брюс бессознательно проехал мимо него, когда тот шагал по аллеям, продолжая двигаться по улице и сворачивая к частному гаражу, не догадываясь о том, что ожидало его по возвращении в пентхаус, и что не ожидало… Миллиардер прибыл на верхний этаж своего отеля пятью минутами позже, чтобы обнаружить… руины. Пол был усыпан битым стеклом, через которое Брюс осторожно переступал, растения, вырванные из горшков, лампочки выбиты, столы опрокинуты, биллиардные шары валялись по всему дому. Всё, что он смог обнаружить, было разорвано на куски. Осторожно выискивая признаки другого человека, который, он знал, был причиной разрухи, он двигался от одного места к другому. Ванная выглядела, вероятно, хуже всего. Не было ничего, что не было бы перевернуто или сломано. И всё утопало в крови.

Обнаружив, что никто не покидал пентхаус, Брюс проверил следующую локацию, пещеру. Но от того, что он обнаружил там, ему становилось всё более не по себе. Она не была нарочито разрушена, как жилище Брюса, но Джокер вытащил все его проекты один за другим и разломал многие из них. Довольно многое осталось нетронутым, средства передвижения например, но несколько вещей пропало. Брюс двинулся к компьютеру, намереваясь узнать, пытался ли он взломать систему. Но она была нетронута.

Джокер ушёл. Он забрал то, что он думал, пригодится ему, и свалил отсюда. Брюс уронил голову на руки от болезненного чувства выворачивающихся внутренностей, которое рвалось наружу.

Брюс уселся за консоль, для начала попытавшись установить, выплеснул ли Джокер свой гнев на улицы, но быстрое переключение радиостанций, информировало его, что на данный момент, в Готэм Сити всё было спокойно. После этого, всё, о чём он мог думать – это ярость человека и взгляд на его лице, когда он молча ушёл, демонстративно покидая Брюса. Когда он был больше не в состоянии думать об этом, он просто… сидел, уставившись в пространство пустой комнаты, или в компьютер напротив. Он сидел вот так несколько часов, он не смог бы с лёгкостью позабыть о дурном предчувствии, что у Джокера что-то замкнулось в голове.
Это предчувствие лилось по его позвонкам, словно вода, капая в живот, но было так… необычно и неестественно чувствовать такое, что Брюс просто не мог поверить. Когда он почувствовал, что более не в состоянии этого понять, солнце уже склонилось к закату.
Он хотел увидеть, где находится Джокер. Хотел знать, что тот делает. Перед ним была прекрасная возможность, ему просто нужно было запустить нужную программу. Но… он не мог сделать этого. Он мог видеть передвижения Джокера, но не мог увидеть его по настоящему. Знание того, в каком месте в городе он находился, созерцание маленькой точки на карте, очень точно определяющей местонахождение, не смогло бы вернуть его. Это даже не смогло бы облегчить его мысли. Брюс так и не притронулся к клавиатуре.

***
Вздыхая, Джокер думал, что должен что-то предпринять. Разыскать своих старых знакомых и наладить связи с нужными людьми на чёрном рынке, это заняло бы у него некоторое время, но между тем… Немного повеселиться. И мне нужно вернуть свое чертово лицо . Набив свою сумку стыренными игрушками, он отправился на поиски специфического вида веселья, куда-нибудь, где он мог найти всё, что хотел.
Через полчаса полиция Готэма начала прочёсывать улицы в поисках обвиняемого в ограблении самого большого в Готэме магазина игрушек.

***
На протяжении всего времени, что Брюс сидел напротив компьютерной станции, он, по правде, даже не взглянул на то, что было разбросано на его рабочем столе. Естественно, там была клавиатура, и мышь, в которых он уже дыру проглядел, а также здесь была коробка с архивами, которую он вынул раньше, и бумаги, разбросанные повсюду… Но сейчас, его взгляд был устремлен только на один предмет, скрытый под кипой полицейских отчётов о дерзком клоуне. Это был фотоальбом. Переплетённый, толстый и старый, в отличие от всего, что валялось на столе. Он протянул руку и вынул его из-под разбросанных листов бумаги. Вертя его в руках, глядя на обложку, но не на его содержимое, он остро почувствовал мертвый груз внутри себя. А конкретно, что-то вроде утраты.

С тяжким вздохом, он встал, взяв в другую руку коробку с архивами, и пошёл поставить их на место. Запертый на ключ, альбом теперь покоился в самой глубокой части пещеры.

Затем Брюс вернулся в главный пункт управления, компьютер вышел из режима ожидания и отображал сообщение Департамента Полиции Готэма о молниеносном ограблении магазина игрушек. В ту минуту, когда оно достигло его ушей, он уже знал, кто был за всем этим. Ничто не могло лучше выявить подчерк Джокера. Со смесью наэлектризованных нервов и, теперь, постоянного чувства тяжести внутри, Брюс отправился за обмундированием, которое не было похищено, и скоро перевоплотился в самого разыскиваемого в городе блюстителя порядка.

***
Тем, кого разыскивала полиция, безусловно, был грабитель, который направлялся прямо к игровой площадке. Пустив под откос угнанную тачку, Джокер поднял сумку с украденным товаром и побрёл в открытое поле куда-то между бейсбольной и спортивной площадкой. Наломав веток парковых деревьев, он установил ряд импровизированных мини колышков, выкапывая из своей сумки куски одежды и полоски ткани. Вздохнув, остановившись на мгновение, чтобы взглянуть на луну, безумный человек принялся за дело, воздвигая нечто.

Завязав глаза украденным мягким игрушкам и насадив их на колышки, которые он вбил в землю, он натянул игрушечную полицейскую фуражку, отсчитал шаги, взвалил на плечо пейнтбольное ружьё. Все зверушки были специально выбраны за их милый, трогательный внешний вид, черты их мордочек были заботливо переделаны чёрным перманентным маркером в гримасы страха и боли.

Дойдя до обозначенной точки, Джокер резко развернулся на каблуках. «Осужденные, ваше последнее слово, прежде чем приговор будет приведен в исполнение? Какие-нибудь последние просьбы?». Приложив ладонь к уху, остановившись и притворяясь, что слышит мольбы о пощаде из неподвижных, набитых нейлоном ртов, хоботов и морд, он тряхнул головой и цыкнул. «Пффф. Ну как всегда. Неужели нельзя быть хоть чуть более креативными? Отклонено!». С тем, он прицелился и выстрелил первый кроваво-красный шарик из ружья.

***
Он гнал свой Бэт-под, пока не достиг места происшествия – магазина игрушек, и наблюдая из тени за офицерами, которые патрулировали территорию и разговаривали с очень взволнованным человеком, который должно быть был менеджером, Брюс мог с лёгкостью сказать, что Джокер был снова в деле. По рации полиция всё ещё разыскивала подозреваемых. Он поднялся ввысь, взбираясь на одну стену, чтобы добраться до другой, и наблюдал. Самого Джокера видно не было, но он только что мишень не нарисовал вокруг места преступления, что говорило о том, что он хотел, чтобы Бэтмен был здесь. Он не мог уйти далеко. Снова оседлав Бэт-под, Брюс помчался прочь от копов, и не останавливался в поисках места пока не нашёл спортивную площадку. Он проехал прямо через неё, сначала намереваясь просто проверить её и, срезав угол, попытаться попасть на перпендикулярную улицу, но вместо этого обнаружил одну из самых интересных игр воображения, какие он когда-либо видел воплощёнными в жизнь. Здесь стоял его Джокер, выстреливающий очереди пейнтбольных шаров в какую-то тщательно разработанную конструкцию, насколько он мог разобрать с расстояния.

Здесь были тонны маленьких связанных жертв, менеджер магазина не шутил, когда сказал полиции, что грабитель буквально вычистил целые отделы, и, несмотря на это оставил всю выручку в кассах нетронутой. Джокер, казалось, даже пополнил запасы мейкапа во время ограбления, безумными глазами, смотрящими из тёмных впадин, он снова прицеливался из ружья, красный размалёванный рот ухмылялся в диком оскале, когда он стрелял по плюшевым игрушкам, пока те не разрывались и не истекали яркой, фальшивой кровью.

Брюс завел двигатель и понёсся прямо на Джокера, но ударил по тормозам примерно за 20 ярдов до безумца. Сейчас он мог тщательно изучить обстановку. Искалеченные игрушки и вещи валялись на земле, но большинство из них были привязаны к экзекуционной линии. Он даже мог видеть их маленькие изуродованные мордочки.

Взгляд Джокера на мгновение метнулся в сторону, упав на Бэтмена, перед тем как он снова переключил свое внимание на экзекуцию, продолжая стрелять вдоль линии. Несомненно, он отслеживал его всю ночь, желал вернуть домой свою маленькую драгоценную игрушку вместе с остальными украденными игрушками. Только богачам было позволено иметь столь эксцентричные капризы. От этой мысли он снова оскалился, посылая ещё больше пейнтбольных шаров в головы и сердца, упорно целясь и стреляя.

Всё это было крайне… сюрреалистично. Брюсу хотелось закричать на него, спросить, какого чёрта тот делает, но прежде, чем он смог это сделать, он что-то уловил. Ибо как бы странно и нелепо не выглядела данная ситуация… она имела смысл. Вот как Джокер должно быть желал выплеснуть свой гнев на настоящих людей. Но он не делал этого. Заглушив двигатель Бэт-пода, Брюс перекинул ногу через сиденье и встал с мотоцикла.

Ещё несколько очередей, а потом ружьё наставилось прямо на приближающегося рыцаря, ярость и страх переполняли Джокера. «Отвали от меня, Бэт! Я тебе не собачка, чтобы прибегать по твоему свистку и исполнять все твои прихоти». Высыхающая кровь всё ещё сочилась по плечам и спине его заимствованной рубашки, красная полоса бежала от порезанной шеи к талии. «Используй свой маленький трекер, чтобы опять схватить и посадить меня в клетку, и я просто убегу, я буду убегать снова и снова до тех пор, пока не соображу, как его уничтожить».

«Ты привёл меня сюда и ты знаешь это!» - выпалил Брюс в ответ. Джокер устроил грандиозную демонстрацию. Ограбление было крупным и беспорядочным, копы в поисках явились через несколько минут, после того как он убрался оттуда, он даже не далеко ушёл, чтобы установить эту маленькую выставку. Брюс не останавливался, пока не встал прямо напротив разъярённого клоуна. Он становился всё больше и больше похож на себя в этом гриме, одежда его была забрызгана краской, и кровь просачивалась через неё на поверхность.

Даже зная, что “оружие” не поможет ему держать другого человека на расстоянии, его пальцы несмотря ни на что, сжимали пейнбольный ствол. «Ты ничего не понимаешь» - прошипел он, одновременно отступая. «Только попытайся схватить меня, и это будет последней каплей. Я не собираюсь быть очередным экзотическим экспонатом в твоей коллекции. Ты не будешь меня контролировать!» - прокричал он, в припадке ярости стреляя из винтовки в скрытого под капюшоном человека.

Брюс нырнул, неуклюже отбивая в воздух шарики, летящие в его голову. Его голос понизился на октаву. «Ты не мой экспонат. Если бы я хотел, чтобы ты был моим трофеем и ничем больше, ты бы никогда не выбрался из той пещеры!». Он сделал шаг вперед. «Я бы возвращал тебя всякий раз, когда ты убегаешь, и держал бы тебя под наркотой, пока от твоего разума не осталось бы ничего . Но я не сделал этого».

«Но ты всё ещё собираешься держать меня меченным как животное. Если это ты собираешься сделать, то, возможно, тебе стоило прихватить несколько ошейников и наручников моего отца вместе с фотоальбомом. Тогда ты заполучил бы уже испытанный комплект! Или, может, ты питаешь неприязнь к вещам, бывшим в употреблении…»

Брюс изогнул губу, его глаза сверкнули, и он чуть обнажил зубы при последних словах. Ему не нравилось, когда Джокер сравнивал его со своим отцом, как он сделал это только что. Да, в них были сходства, он осознавал это, но он не напрасно тратил свою жизнь, пытаясь контролировать это, пытаясь прекратить это. “Не… сравнивай меня… с ним.”

«О, так это достаёт тебя, Бэт? Это бесит тебя? Позволь я открою тебе маленький секрет». Он облизал губы, яростно взглянув на Брюса в ответ. «Сотрудничество происходит тогда, когда двое или более людей находятся на одном уровне. Одинаковая цель, одинаковая сила во всём. Одинаковая значимость фраз. Так что, если ты неравноправен, и преследуешь иную цель, один из вас имеет большую власть, чем другой, что же это? Существует множество вещей, способных изменить то, чем это является, но, несмотря на это, вы не равноправны. Один хозяин, а другой подчинённый. У одного есть контроль, и он манипулирует другим». Он улыбнулся, его глаза опасно заблестели. «Звучит знакомо, Бэт? Не важно, из каких побуждений ты пытаешься наброситься на меня, ты всё ещё оставляешь уровни власти неравными, ты неизменно сохраняешь за собой жесткий контроль. А я отказываюсь быть под контролем».

Первой реакцией Брюса было – оспорить аргумент Джокера всеми силами, но резко вдохнув и за мгновение успокоившись, он решил, что это будет не лучший ход. «Так ты утверждаешь, что заслуживаешь моего доверия?» - спросил он со всей серьёзностью.

«Я не сделал ничего, чтобы уверить тебя в обратном» - подчеркнул тощий парень, скрежеща зубами. «Я даже не наказал твоего дворецкого или Игрушечных дел мастера за Чикаго, ни физически, ни как-нибудь иначе. Не важно, как сильно я этого хотел» - пробормотал он, сгорбившись, пока ход его мыслей скакал туда-сюда.

Брюс выглядел очень раздосадованным упоминанием Альфреда и Люциуса. «Наказание, это то, что они заслужили? За преследование тебя? Я могу понять, что тебе нужно отмщение, но тебе никогда не приходило в голову, почему они сделали то, что сделали, ведь так?». Его глаза сузились в щели, брови сошлись на переносице. «Всегда виноват кто-то другой, правда? Не думаешь ли ты, что может быть из-за этого, ты никогда не чувствовал сожаления, ни о чём что ты наделал». На самом деле, его действия в последнее время были очень сдержанными, чему Брюс на самом деле поражался. Но его мышление не отличалось от того Джокера, которого он встретил, и с которым боролся за жизни Готэмских жителей за месяцы до этого. Это был решающий аргумент, если бы у него был шанс, он бы убрался отсюда, уничтожая все и всех на своем пути всякий раз, когда у него возникнет такое желание. Только тонкая ниточка удерживала его, и как мог Брюс ей доверять?

«Нет, я так не думаю, Бэт». Он шагнул ближе, подняв глаза, чтобы встретиться взглядом с человеком напротив, и чудовище за этими глазами никогда еще не было столь заметно. Ничто не изменилось в физическом облике Джокера, но абсолютно нечеловеческий холод в его взгляде - устрашал. «Ты всё ещё не понял. Неважно, что от моих или чьих-то еще поступков что-то рушится. «Мне просто похуй. Меня не волнует, что случится с кем-либо, или чем-либо, кроме меня. И, в последнее время, тебя ». В уголках его глаз появились морщинки, и рот его изогнулся с оттенком безумного комизма. «Мне похуй».

Тишина, повисшая между ними после этого, нарушалась только скрипом качелей под лёгким ветерком и непрекращающимся воем полицейский сирен, несколькими улицами ниже. Под маской Брюс нахмурил нос. «Тогда проваливай. Не желаю быть где-то рядом с тобой»

Глаза худого мужчины наполнились болью, но он опустил голову и развернулся, покидая героя под маской в тишине. «Ты не всегда можешь починить, то, что сломано, Бэт». Он наклонился на секунду, чтобы подобрать сумку с наворованным, которую он оставил рядом с линией расстрела.

Неужели Брюс и этого не знал? Он не ожидал, что ранит чувства другого человека, и это задело его гораздо больше, чем следовало. Мелкая дрожь внутри него боролась с медленно закипающим гневом, но у него всё ещё кружилась голова, плащ развивался за его плечами, и он запрыгнул на байк, уносясь, прочь из парка. Сирены всё ещё выли где-то поблизости, и он знал, что не пройдёт много времени, когда они прочешут парк, даже если они уже отказались от парка, предпочтя обыскивать другие места. Он оставил Джокера его воображаемой игре и пытался не думать о том, что эта поражающая своей мощью сцена могла бы быть устроена с ним самим в центре.

Между тем, Джокер быстро убежал, оставив казненные игрушки на пустой площадке, когда он смылся из парка. Несмотря на то, что он спешил скрыться, он чувствовал свинцовую тяжесть внутри, словно на него опустилась какая-то чудовищная тяжесть, и всё, о чём он мог думать, это как вернуться в убежище на ночь и забиться в угол, не шевелясь. Он не лгал, он видел то, что происходит с окружающими, с другими закоренелыми преступниками, они просто корчились на земле, или он заставлял их сомневаться и испытывать жалость, и он чувствовал не больше, чем глядя на булыжник. Это случалось так редко, в том воровском мире, где, как известно, человек человеку волк, но это случилось.

Такого с ним никогда не было. Он видел столько тошнотворных вещей и немало их он совершил сам, и никогда не чувствовал угрызений совести, ни во время, ни после. Здесь просто не было никакой связи, кроме той, что связывала благополучие его и Брюса. По правде говоря, он даже не знал, почему его вообще что-то связывало с Бэтом.

***
Бэт-сигнал светился над головами, в облачном небе, но кроме небольшой Джокеровской эскапады, сегодняшней ночью особо делать было нечего, в конце концов, ничего крупного не предвещалось. На этот раз Брюс пребывал в недоумении от того, что ему ничего не оставалось, кроме как вернуться назад. Бэтмену всегда было чем заняться, в нём всегда кто-то да нуждался, но только… не сегодня. Он не мог найти себе места, он скрывался в затенённых аллеях и переулках, пока не решил вернуться в пещеру, вход в которую находился в доках. Спустившись в её глубины, заглушив двигатель Бэт-пода, он испытывал чувство вины за то, что оставил свой пост этой ночью, даже если на то у него были причины.

***
Его рассеянность дорого ему обошлась. Не удерживая разум в реальности в полной мере, чисто автоматически прокрадываясь по улицам к выбранному для ночлега месту, пока в голове его крутилось случившееся с Тёмный Рыцарем, он был замечен и легко опознан парой головорезов, которые работали на нескольких членов когда-то могущественной Готэмской мафии. Члены банды, которые были здорово взбешены кражей и сожжением их денежных средств, их унижением, и убийством некоторых их товарищей.
Слух быстро прошёл по улицам, и прежде чем он оказался на полпути к цели, он попал в засаду. Атака была столь внезапна, что Джокер даже не смог оказать сопротивления, прежде чем получил удар дубинкой в висок и всё погрузилось во тьму.

***
В глубине пещеры, Брюс снял костюм, часть за частью, сложив его в стальной контейнер вместе с арсеналом оружия и гаджетами, разбросанными на полу. Он вздохнул, глядя на рабочий стол, компьютер, манящий предложением проследить за местонахождением Джокера, но отказался от этой идеи. Насколько он знал, сумасшедший клоун в ближайшее время не был опасен, и даже если копы доберутся до него, довольные, какими бывают в таких случаях, они, по крайней мере, попытаются взять его живьём. Он нашёл некоторую иронию в том, что снова не смог заставить себя следить за Джокером. Он поднялся в пентхаус, который был всё ещё таким же разгромленным, каким он его оставил. Он шёл, пока ноги не привели его в спальню, присел на кровать и взглянул на панораму города. Город выглядел всё так же сверхъестественно, как и прошлой ночью. Отсутствовал лишь передний план картины.

В конце концов, Брюс снял обувь и рубашку и лёг на кровать. Всё в доме одновременно было родным и чужим. Он потратил много времени, пытаясь уснуть, в основном потому, что его разум отказывался прекратить прокручивать событий прошедшего дня. Часы глазения на городской пейзаж, а затем в потолок, в конечном счёте возымели эффект и он погрузился в беспокойный сон.

***

Банда головорезов не разорвала находящегося без сознания худого человека на куски только потому что босс хотел сохранить ему жизнь на некоторое время. Оставить в живых, чтобы немного повеселиться, прежде чем убрать его, сделать то, что они хотели сделать в первый раз, когда он вторгся в их межкартельную встречу. Один из наиболее здоровенных бандюг нес его на плече, когда они вернулись на базу, любой из них мог бы это сделать, нести его, на самом деле - в нём было не много мяса, он был намного легче, чем выглядел.

Джокера доставили в небольшой комплекс, не слишком отличавшийся от того, где он и Готэмская мафия впервые встретились лицом к лицу, и бесцеремонно бросили на бетонный пол. Комната была оборудована по случаю – веревки окручивали его запястья и лодыжки, почти прекратив циркуляцию крови, руки Джокера связали над головой, и подвесили его на крюке под потолком, его ноги были привязаны к металлическому кольцу в земле. Удовлетворённые тем, что он был туго связан и не сможет вырваться, разношёрстная банда выключила свет и оставила его на несколько часов.

Босс хотел, чтобы он был в сознании, когда они приступят.

@темы: Бэтмен, перевод, "Скольжение в энтропию", Джокер

---

[Asphyxiation]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

[Gine_Heaven]

Случайно отыскала в гугле. Что это, откуда это? Рисовка странная, я такую не люблю, но...

---

Скольжение в энтропию. Глава 39 ч.2

[myfairjoker]

Перевод:  myfairjoker
Бета:  Слёзы нежности
Оригинал: into-entropy.livejournal.com

Как ни старался Брюс успокоить его, тревога Джокера не уходила и мешала заснуть. Пронзительные зеленые глаза изучали черты спящего человека, он раздумывал, что он мог бы сделать с этой ситуацией; взвешивая и планируя. Вскоре, когда даже его чувствительные нервы поддались изнеможению, и он погрузился в странные сны о дворецких с пыточными принадлежностями, безмолвных мраморных статуях, залитых кровью, и улицах, усеянных мертвыми преступниками, пока символ летучей мыши горел в небесах.

Их сон захватил добрую часть дня, достаточную для того, чтобы Альфред успел дважды заглянуть в дверь с подносом с кофе и апельсиновым соком, прежде чем сдаться и отнести его обратно в кухню, чтобы Брюс и его чокнутый гость могли его там найти. Когда Брюс наконец вернулся к бодрствованию, его встретило тепло солнечных лучей, падающих сквозь огромное окно и тонкое тело, зарывшееся в его бок.

Джокер далеко не выглядел расслабленным, его пульс участился вместо того, чтобы биться спокойно, как и полагается во сне. Его пальцы подергивались, словно сжимая воображаемые ножи, омывая кровью трущобы Готэма, чтобы некий шатен снова улыбнулся и остался, вместо того, чтобы навсегда исчезнуть в ночи. Каждый раз, каждое убийство было совершенно в своей иронии; преступнику приходилось встретить лицом к лицу свои пороки, прежде чем быть убитым с веселой изобретательностью.

Брюс лениво потянулся и приобнял Джокера рукой, проводя другой по его спине. Тогда-то он и заметил легкую дрожь, пробегающую по его телу. Брюс наклонился и с любопытством посмотрел на Джокера, смахнув несколько спутанных прядей с его лица. Его брови были сдвинуты, а на губах сменяли друг друга ухмылка и оскал. Ни то, ни другое не выглядело радостно. Брюс еще отвел назад его волосы и придвинулся так, чтобы их глаза оказались на одном уровне «Джокер, просыпайся», - прошептал он.

Услышав свое имя, парень инстинктивно стиснул пальцами оружие, которое внезапно исчезло. Реагируя на нависшее над ним лицо, он начал отводить голову назад, пока в его взгляде не мелькнуло узнавание. … ох. Черт. «…что? Пора вставать?» … а это идея. За исключением того, что он сказал, что не хочет убивать…

«Ага». Брюс думал, что Джокер видит свои обычные сны, прикидываясь, что, проснувшись, ничего не помнит, так что он не стал поднимать этот вопрос. «Пора». Но сам не пошевелился. Ему не хотелось вылезать из постели. Время от времени, напряжение от ежедневной работы и недостатка сна переполняло его, и иногда по утрам он едва не разваливался. Похоже, это утро было именно таким.

«…только я что-то не вижу, чтобы ты вставал», отметил Джокер, с озорным видом приподнимая уголок рта в кривой улыбке. Спросить его? Ну нет, это было бы слишком просто и, к тому же, так можно испортить сюрприз. «Означает ли это, что ты ждешь от меня первого шага? Или ты просто хотел, чтобы я встал… а ты – нет?» Изображая негодование, он все же не смог скрыть голодного оскала, а его взгляд сполз вниз, на незащищенные ребра. Стремительно метнувшись к ним, он укусил чувствительный к щекотке кусочек кожи. Будь я проклят, если сдвинусь раньше, чем ты.

«Аай!» Брюс собирался высказаться по поводу слишком самодовольного вида Джокера, пока не понял, почему. «Ты что делаешь? Это что, я тебя так бужу?» Он тяжело перевернулся, захватывая плечо Джокера и поворачивая его вместе с собой, так, чтобы оказаться сверху.

«Нет, потому что это я тут маньяк-убийца. А ты – нет», радостно воскликнул Джокер, довольный, что заставил Брюса подпрыгнуть. «Тебе полагается ожидать от меня вероломства и всяких трюков. Не то чтобы я был против того, чтобы иметь преимущество», добавил он, выгибаясь так, чтобы сдвинуть их бедра вместе, дразня его еще больше. «Что за радость – жить без противника?»

Брюс застонал от соприкосновения и позволил ему захватить себя, двигая бедрами в ответ. «Если бы твой психоз заключался в этом, а не в убийствах, я был бы более расположен помогать тебе с самого начала», поддразнил Брюс.

«Ну, возможно, ты мог бы отвратить меня от одного и подсадить на другое», - со смешком предложил безумец, потянувшись, чтобы сомкнуть когтеподобные пальцы на плече Брюса и нежно покусать его вдоль шеи. «Не надейся, что уже вычислил меня, Бэт».

«… я этого никогда не говорил». Брюс прикрыл глаза, одновременно чувствуя удовольствие от языка Джокера и комок, подкативший к горлу от его последних слов. «Это значит, у меня есть шанс, или нет?»

Посмеявшись над вопросом, Джокер изогнулся так, чтобы приблизиться к уху Брюса. «Совершенство достигается практикой», - прошелестел он, а потом провел языком по чувствительному краю нежного хрящика. «Не знаю, как близко сможешь подойти, чтобы с катушек не сойти».

Снова вдвигая свои бедра между тех, что под ним, Брюс помедлил секунду, прежде чем ответить. «Я думаю, мы теперь оба знаем, как хороша для меня была бы идея свихнуться», - сказал он мягко, ища взглядом зеленые глаза сбоку от него. Это было несколько серьезнее остальных его слов, и он хотел видеть, как Джокер это воспримет.

Ответом была вспышка страха, и человек под ним тревожно вздрогнул. «Я больше не буду пробовать», - согласился он наконец, более не уверенный, что два монстра будут дружно бузить, вместо того, чтобы сожрать друг друга заживо.

Брюс медленно кивнул, довольный, что тот его понял. За последние дни он снова узнал, каково это – бояться самого себя. А когда этот человек тоже боялся его, было еще хуже. Ирония была в том, что это должно было изменить ход вещей, но ничто не менялось. Он улегся рядом с Джокером, вороша рукой его волосы, лениво поигрывая кудряшками. «Думаю, ты предпочел бы видеть меня таким».

Это вызвало еще одну кривую улыбку, нескладно натянувшую шрамы. «Ты нравишься мне всегда, в любом виде, настолько, насколько это возможно», - он заурчал, проводя ногтями по спине любовника. «А если я устану от того, что уже есть, я придумаю сколько угодно новенького». Его разум вернулся к его вчерашней просьбе, раздумывая, хочет ли он все еще пройти через это.

Его слова почти рассмешили Брюса. Никогда, никогда он не ожидал услышать подобное из уст Джокера. Но все же, это было приятно. Даже с трудом веря в это, он не хотел бы, чтобы тот взял свои слова обратно. Он лежал, поглаживая непослушные зеленые волосы, пока не почувствовал, как на него снова наваливается дремота. «Нам действительно пора вставать», сказал он со вздохом.

«И чем именно ты хочешь заняться?». Парню достаточно было просто лежать и принимать внимание и ласки. «Только не говори, что собираешься пойти тусоваться и поддерживать связи и надеешься, что я займусь домашним хозяйством. Может, тебя я и не сведу с ума, но твой дворецкий – тоже неплохой объект для этого».

«Не совсем». Брюс поднялся. «Сначала я хочу в душ, потом позавтракать, а затем мне нужно в Вэйн Энтерпрайзес. Я слишком долго отсутствовал». Он любил «тусоваться», как Джокер это назвал, лишь постольку поскольку. Он показывался на людях в Чикаго, и миз Хирн видела его прошлым вечером. Ему не обязательно было выходить в свет в ближайшее время, но надо было заняться делами компании.

Услышав ключевое слово, Джокер слегка увял, все еще пытаясь решить, готов ли он снова бросить вызов воде и мылу, или нет. Он избегал этого по очевидным причинам – странный запах и не слишком приятные ощущения после, но… возможно стоило попытаться, хотя бы ради того, чтобы видеть перед собой эту теплую мокрую плоть, способную делать то, что он хочет, не боясь, что к ней притронутся в ответ. … наверное, лучше поесть потом. Не уверен, что смогу удержать в себе завтрак.

Вылезая из кровати, Брюс уловил мрачные предчувствия Джокера и вспомнил о его вчерашней просьбе. «Тебе подходит такой распорядок?» спросил он, копаясь в шкафу в поисках чистого комплекта одежды. Джокеру опять придется одеваться в его гардеробе, пока нет вестей от Вивиан.

Сглотнув, Джокер переваривал этот вопрос, пока одевался, хватая что попало в огромной гардеробной Брюса. «… может быть. Не знаю… насколько это сработает». И сработает ли вообще.

«Если ты не готов, то я не буду настаивать. Но если ты все же решишься… я сделаю все, что ты хочешь». Найдя подходящий костюм, Брюс обернулся через плечо. Джокер следовал прямо за ним, обращая мало внимания, на то, что видит. «Ты не против, если я спрошу, что там случилось?»

Нервы Джокера немедленно натянулись, как струна, и это было заметно. Облизывая губы, он смотрел куда угодно, только не на Брюса. «Против. Лучше я буду сортиры чистить», - ответил он тихо и быстро, сгребая последние предметы одежды и, пятясь, выбираясь из гардероба в спальню, чтобы обозначить некоторое расстояние между ними.

Брюс коротко кивнул, но Джокер ушел раньше, чем смог бы это заметить. В этом есть смысл, подумал он. Он сложил одежду и тоже проследовал в спальню. «Я пойду первым, присоединяйся, если захочешь. Мне бы этого хотелось». Парень стоял по ту сторону комнаты, всей кожей излучая нервное напряжение.

Джокер промолчал, краем глаза следя за покидающим комнату Брюсом. Оставшись один, он слегка расслабился. Он слышал шаги по коридору, удаляющиеся в том направлении, где, как он знал, была ванная комната, затем визг водопроводных труб и ответившее им журчание льющейся воды. Он зажмурил глаза. А хочу ли я вообще пытаться?

Вскоре по коридору поплыли клубы пара. Брюс оставил дверь приглашающе приоткрытой. Он ополоснул волосы, но еще не прикоснулся к мылу, понимая, что, Джокеру это не понравится, если он все-таки наберется смелости присоединиться к нему.

Прошло порядочно времени, прежде чем второй человек просочился в дверь, впустив струйку холодного воздуха и мягко прикрыв дверь. Джокер стоял возле раковины, просто наблюдая за Брюсом сквозь запотевшее стекло и слушая шипение воды. Наконец, набравшись мужества, чтобы хотя бы попытаться, он скинул одежду и подошел к двери, отодвигая панель, чтобы осторожно заглянуть внутрь.

Брюс бросил на него секундный взгляд, прежде чем вспомнил, как напугал его этим в прошлый раз. Он перевел взгляд на кафельную стену и откинул со лба мокрые пряди волос. «Что мне для тебя сделать?» - спросил он тихо.

«… просто стой там», - прошелестел худой парень, проскальзывая в кабинку и задвигая за собой стеклянную секцию двери. Его глаза пробежали по блестящей от воды коже, его поза стала чуть менее напряженной, когда Брюс послушался и остался стоять неподвижно, позволяя двигаться ему, когда ему станет комфортнее. Когда он убедил себя в том, что ничего не произойдет, пока он не позволит, он метнулся ближе, в мурашках от холода, стремясь приблизиться к источнику тепла.

Услышав шаги Джокера за спиной, Брюс медленно отклонился от душа, так, чтобы вода лилась через его плечо. Она была теплой, почти горячей, и очень расслабляющей. Если зеленоволосый приблизится еще немного, то попадет как раз под поток.

Ему удалось дотронуться первым, Джокер пробежал кончиками пальцев по теплой, пропитанной водой коже, погладил бок Брюса снизу вверх. … я смогу… Прикусив нижнюю губу и придав себе решимости, он сделал еще шаг и подставил себя ливню, бьющему из душевой головки, он замотал головой, когда мокрые волосы попали ему в глаза, и обвил руками талию Брюса. … я могу… я смог… это… сделать…

Медленно выдохнув, когда скользкие руки Джокера сомкнулись на нем, Брюс немного расслабился. Он отклонился назад, слегка облокотившись на стоящего сзади человека, и накрыл ладонью сомкнувшиеся на его животе кисти рук. Трудно было просто стоять там, хотя и приятно. Было не слишком много такого, что он мог бы сделать, чтобы заставить своего любовника почувствовать себя лучше.

Все еще ослепленный упавшими на глаза волосами, с окрашенных зеленью концов которых капала вода, Джокер позволил теплу проникнуть в свои мышцы, прислушиваясь к шуму воды, льющейся на кожу и фарфор. Освободив одну руку, чтобы откинуть волосы с лица, он нервно сглотнул. «… Бэт? Что тут вообще делают?»

Брюс фыркнул. «Моются». Он протянул руку, взял кусок мыла из мыльницы на стене и подставил его под воду. Хлынули потоки пены, и Брюс размазал ее по рукам Джокера, потом по своим, и повторил это еще раз.

Наморщив нос на белую пену и запах отдушки, Джокер вывернулся и подставил руку под воду, стараясь поскорее смыть эту гадость. «… всякой дрянью, которая пахнет, как цветочно-химическая катастрофа?» - прорычал он, неуверенный, что кто-то может добровольно это на себя намазать. Столько намешано в одной маленькой штучке. Этим можно сбить со следа. Но можно быть и учуянным за 30 футов!

«Дело не в запахе», - сказал Брюс, положив мыло на место и давая воде смыть остатки. «Дело в том, чтобы вымыться и стать чистым». Он опустил голову под воду и провел рукой по лицу, наслаждаясь ощущением.

«…» Джокеру на это было нечего сказать. Он смотрел, как Брюс трет свою кожу под потоками воды. «… и тебе это нравится?» Его рот опять скривился от отвращения. «У тебя не найдется чего-нибудь, что не пахнет и от чего кожа не делается как чужая?»

«Хммм, это мне нравится», - ответил Брюс. Он подумал немного, и кое-что, наконец, пришло ему в голову. Он медленно отодвинул в сторону дверь кабинки и потянулся за угол, нащупывая там что-то. Вернувшись, он держал в руках другой кусок мыла. «Я никогда не обращал на это особого внимания, но Альфред всегда держал тут несколько таких. Оно не пахнет. Не спрашивай, какая тут еще разница, я не знаю».

Посмотрев с сомнением, он опустил уголки рта в несчастном выражении и глянул снизу вверх на Брюса. «Ты хочешь, чтобы я попробовал это?» - спросил он, придав голосу более чем слегка жалостный оттенок. Он вырос, никогда по-настоящему не пользуясь подобными вещами, за исключением того, что его терли грубой мочалкой после каждого сеанса «развлекательных игр», сама мысль о мыле на его коже заставляла его чесаться.

«Если только ты хочешь. Это может оказаться лучше». Брюс провел мылом по своей груди, предоставляя Джокеру решить самому. Он вымыл лицо и волосы, и ополоснул их. Он не знал, что думал другой человек, но ему самому было очень приятно избавиться от грязи и пота предыдущей ночи.

Он очень не хотел, но у него было отчетливое ощущение, что Брюсу будет приятно, если он хотя бы попробует. При виде того, как он моется, рот Джокера вытянулся тонкой недовольной линией. Предоставленный самому себе, он никогда бы не полез под такие потоки воды, если они не были дождем, и еще меньше желал позволить мылу коснуться своей кожи. Единственными исключениями из этого правила были те случаи, когда он красил волосы и наносил грим или маскировку.

Когда Брюс закончил, он увидел, что Джокер не слишком доволен. … но, по крайней мере, он понемногу привыкал к присутствию Брюса здесь одновременно с ним. Это более всего остального, вселило в него надежду. И идею. Он сунул кусок мыла в руки Джокеру. «Начни с волос и продолжай сверху вниз», - сказал он.

Двигаясь неуклюже, явно неискушенный в этих делах, он возил мылом туда-сюда по голове, пока не разобрался, как его потереть, чтобы появилась пена, а потом уже мыльными руками браться за спутанную зеленую массу. У Джокера был такой вид, словно все это время он не испытывал ничего, кроме отвращения.

Пока Джокер возился с головой, Брюс медленно опустился на колени. Он слегка провел рукой по коже Джокера, надеясь дать ему понять, что собирается делать, и не напугать его. Наконец его рука остановилась на бедре Джокера, и Брюс украдкой взглянул на него снизу вверх из своего положения на полу.

Джокер замер, вытаращив глаза и заледенев, выражение лица – смесь похоти, смущения и страха, пальцы замерли, погруженные в намыленные волосы. «Ч-что ты делаешь?» - спросил он, по его позвоночнику прокатилась заметная дрожь, когда он осознал, что ему надо либо расслабиться, либо смыться из душа от греха подальше.

«Помогаю тебе расслабиться», - ответил Брюс. «Только это, и ничего больше». Его большой палец скользнул в ямку над бедром Джокера, и надавил. Он надеялся, что его положение на полу выглядит наименее угрожающе. Другой рукой он оперся об пол, стараясь как можно меньше прикасаться к нему.

Джокер не мог оторвать от него глаз, неуверенно продолжая мытье, его взгляд был зачарован коленопреклоненной фигурой Брюса. Было так странно видеть кого-то столь могущественного, физически и интеллектуально, стоящим перед ним в позе подчинения. Он старался не думать об этом, сосредоточившись на том, чтобы вымыть мыло из своих волос так, чтобы оно не попало в глаза, но его тело отреагировало помимо всяких мыслей.

Когда Джокер расслабился, Брюс зашевелился. Его рука вдвинулась глубже, а язык метнулся наружу, чтобы коснуться теплой, мокрой плоти, вскоре затвердевшей под его рукой. Она была словно шелковой от текущей по ней воды, и он мог чувствовать пульсацию крови под кожей. Несколько раз неторопливо проведя языком вдоль, он втянул в рот всю длину.

Сдавленный возглас удивления вырвался из его горла, ноги едва не подломились, и он ухватился за привинченную к стене опору. В конце концов, он прислонился спиной к холодной кафельной стене, чтобы не упасть, одной рукой вцепившись в мокрые волосы Брюса, а другой опершись о его плечо.

Брюс не отпускал. Когда тот устроился, он продолжал медленными, длинными движениями, его рот, охвативший толстую плоть, расплылся в улыбке. Лизнув особенно длинно, он на секунду отпустил его. «Продолжай мыться», - сказал он, подмигнув и сально ухмыльнувшись, прежде чем снова поймать губами источник удовольствия Джокера.

При таком отвлекающем моменте, это требование, определенно, было очень трудно исполнить, его рука нащупывала забытый белый брусок, пока ногти другой впивались в плечо Брюса, его взгляд выражал нечто среднее между болью и удовольствием. «…это… слишком…» - наконец выдавил он, бессистемно водя мылом по коже.

Брюс продолжал, он мог видеть, как человек над ним снова и снова продолжает вялые попытки помыться, но раз он смог заставить Джокера достаточно расслабиться, это того стоило. Игнорируя то, что вода бьет ему в глаза, он начал попеременно вращать языком и глубоко заглатывать, находя подходящий ритм. Не слишком быстро, не слишком медленно…

В конце концов, он больше не смог концентрироваться ни на чем, кроме стоящего на коленях мужчины и мощных ощущений, охвативших его и заставлявших все его тело извиваться и просить пощады. Соскальзывая вниз по стенке, пока сам не оказался на полу, он не обращал внимания на воду, заливающую его грудь и попадающую в лицо, слишком занятый вытянувшимся перед ним Брюсом, опираясь плечами и головой на плитку, пока его любовник съедал его целиком.

Теперь Брюс действительно улыбался. Джокер словно совсем забыл об окружающей обстановке, которая приводила его в ужас всего несколько минут назад. Он провел свободной рукой по его бедру и животу, ускоряя ритм, вылизывая и посасывая, двигая головой в согласии с толчками джокеровских бедер.

Тихие, придушенные стоны парня почти утонули в шипении воды, весь его мир сузился до ощущения изысканной пытки. Продолжая с восхищением смотреть на Брюса, он не мог не дергать бедрами в ответ на его стимулы. Ускоряющийся ритм постепенно изгонял все мысли из его разума.

В то же время Брюс начал по-настоящему заглатывать его, он мог поклясться, что температура в душевой повысилась как минимум на десять градусов. Он знал, что был бы весь покрыт потом, если бы на них не лилась вода. Ритм быстро ускорялся, где-то в глубине души он начал понимать тот трепет, что испытывал Джокер, делая это с ним раньше. Это было не совсем то, что он имел в виду, но его партнер уже только что не растекался лужицей по полу.

Полностью блокированное на несколько секунд, эротическое напряжение, нараставшее все то время, что он чувствовал биение языка по гиперчувствительной коже, наконец вырвалось, Джокер издал полувопль-полуплач и потерял контроль. Все, что он смог сделать, это вцепиться в Брюса, прижимавшего его к полу, пока его мускулы сотрясало в электрическом экстазе.

Брюс почувствовал, как окаменели ноги, обвивавшие его, и увидел, как выгнулась спина Джокера, за пару секунд о того, как его усилия были вознаграждены. Он тяжело сглотнул, пока распластанный перед ним человек старался, насколько возможно, продлить момент наслаждения. Жидкость, такая же горячая как вода вокруг них, брызнула ему в рот, а то, что пролилось мимо, было тут же смыто падающими на них струями. Он заклокотал горлом и не отпускал шелковистую кожу, пока его любовник не выдохся окончательно.

Глаза Джокера закрылись, и он выглядел так, будто потерял сознание от оргазма. Он безвольно обмяк в руках Брюса, его руки покоились на его плечах, пока он восстанавливал дыхание. Наконец его глаза приоткрылись, полные какого-то неописуемого света.

Брюс наконец отпустил его, но даже не попытался пошевелиться. Вместо этого он лежал, описывая рукой круги на заднице Джокера. Температура как будто возвращалась в норму, и это было чудесно успокаивающе. Он глубоко дышал, положив голову на бедро парня.

Легкое дуновение воздуха заставило вздрогнуть фигуру под ним, Джокер снова на секунду закрыл глаза, затем слабо провел рукой по влажным волосам Брюса и притянул его к себе за плечи. «…иди сюда». Поток падающей воды почти заглушил его голос.

Глядя на него снизу вверх, Брюс по выражению лица пытался понять, правильно ли он расслышал. Очевидно, правильно, так что он медленно пополз вперед и оказался бок о бок с обессиленным клоуном. Он наблюдал за Джокером, но тот не делал больше никаких движений.

Неважно, что Брюс был осторожен и старался не трогать его, меньший парень перевернулся и прилип к нему так, что они соприкасались почти каждым дюймом кожи. Это было утомительно и почти мучительно для его изувеченного разума, но, черт возьми, стоило того. Он понятия не имел, что сказать другому мужчине; он никогда не доверял никому настолько, чтобы так сблизиться.

Крупная ладонь Брюса легла на его затылок, другой рукой он обвил его плечи, отвечая на объятие. Облегчение и… удовольствие потекли сквозь темноволосого мужчину, когда он задышал в кожу тощего парня. Было трудно поверить, что их угораздило сойтись на полу вот так, с Джокером… таким, каков он есть, но Брюс не собирался гадать об этом прямо сейчас.

Его мозг был все еще затуманен, посылая напряжение по его телу всякий раз, как он улавливал отблеск света на кафеле или слишком прислушивался к шуму воды, но часть его теперь знала, что сплетенный с ним человек не был тем чудовищем, что преследовало его в прошлом и пряталось во тьме его кошмаров. Бэт мог быть много чем, но не этим.

Вытянувшись на кафеле, наслаждаясь прикосновением скользкой кожи Джокера, Брюс хотел бы оставаться так долгое, долгое время. Он не мог бы быть счастливее при таком обороте вещей. Но он знал, что, в конце концов, придется подняться. «Что скажешь, если мы закончим и пойдем что-нибудь перекусим?»

«Оо, теперь ты меня так же покормишь, ммм?» - поддразнил Джокер, поглаживая героя сзади по шее. «Наконец стал обращать внимание, когда я жалуюсь на голод? Я уж готов был ставить силки на бродячих кошек. Что бы ты ни предложил, это должно быть вкуснее».

Брюс приподнял голову и изогнул бровь. «Надеюсь. Я тоже хочу поесть». Он еще чуть-чуть поерзал, потом бросил и просто сел. «И мне не по вкусу кошки». Помочь Джокеру подняться на ноги и не поскользнуться было тем еще занятием, но когда они встали, Брюс еще раз сунул голову под душ. Он запустил руки в зеленые волосы Джокера, в восторге, что это был тот редкий случай, когда они были чистыми.

Обезьянничая, он тоже еще раз склонил голову под воду и отряхнулся, вылезая. «Доволен? Наверное, я буду жутко чесаться после этого», - проворчал он, отодвигая стеклянную панель, чтобы выйти из душа, он закапал весь пол, пока нашел, куда Брюс повесил полотенца.

Выключив воду и выйдя вслед за ним из душа, Брюс осклабился. «Я тебя почешу». Он выхватил у Джокера из рук полотенце и начал вытираться. Закончив, он принялся за одевание, следя за ним краем глаза.

Очень скоро стало видно, что относительно чистым он выглядел менее похожим на дворняжку, только что вытащенную из помойки в темном переулке и более похожим на… запоминающиеся фотографии молодой женщины из того далекого городка. Шрамы все так же уродовали его лицо и тело, и он нес на себе все признаки мужественности, что делало невозможным принять его за женщину… но его волосы, высохнув, легли мягкими волнами и локонами, теплого каштанового цвета у корней, в отличие от гадких зеленых концов.

К тому времени, как они закончили одеваться, Брюс метался между невозможностью отвести глаза от этого человека и желанием все же отвернуться. Он представлял собой очень странное… явление. Чистый и выглядящий на много лет моложе… Было трудно не думать о его прошлом. Брюс это решительно проигнорировал. Он решил сосредоточиться на его выражении лица, сверкающих глазах, из которых, похоже, никогда до конца не исчезал отблеск жестокости.

Когда он повернулся и двинулся по направлению к Брюсу, одетый в свежую одежду, его уже невозможно было принять за робкое дитя; несмотря на впечатление хрупкости, которое производили его хрупкое телосложение и влажные кудри, некая часть его звериной натуры проглядывала сквозь его лицо. Неважно, как он вел себя в данный момент, или действовал в иных обстоятельствах, что-то, лежащее в самой его основе, было в корне извращено. Он навсегда останется дикой тварью.

Брюс был рад увидеть это. Это было… это было, в основном, словно он знал, что с Джокером все в порядке. Что он был самим собой. Это заставило Брюса слегка улыбнуться. «Я голоден. Пошли».

@темы: Бэтмен, перевод, "Скольжение в энтропию", Джокер, Слэш, Фанфики

---

Скольжение в энтропию. Глава 39 ч.1

[myfairjoker]

Перевод:  myfairjoker
Бета:  Слёзы нежности
Оригинал: into-entropy.livejournal.com

похоже, целиком в один пост она просто не лезет

Джокер оставался на столе неподвижно, дымясь от гнева. На Брюса, на дворецкого, на всё и вся. «Если ты настаиваешь на том, чтобы я не трогал его, тебе следует убедиться, что он будет держаться тех же границ. Если он будет продолжать подходить, открывать рот и дразнить меня, я не выдержу и преподам ему пару уроков. Не могу же я держаться от него подальше, если он сам меня преследует».

Брюс ошеломленно уставился на Джокера. Он злился на Альфреда, после всего, что только что наделал Брюс? «Я думаю… думаю, мы его напугали». Брюс, нахмурившись, потер переносицу. «Думаю, видеть меня… Он просто сейчас так же зол на меня, как и на тебя». Было немного странно обнаружить, что дворецкий следит за ними на каждом шагу. Гнев Альфреда на этот раз был все же несколько иным. Частично он относился и к Брюсу.

«Ага, теперь он думает, что я испортил его мальчика и превратил в демона-насильника, одержимого педофилией», выплюнул Джокер, сильнее натягивая наброшенную на него рубашку. «Не совал бы свой нос, куда не просят». Он хотел только вывести его из равновесия, довести до края, а не разжечь его любопытство и сделать ситуацию совсем уж возмутительной. Заставить дворецкого отшатнуться в ужасе, было его задачей, а не создать еще одного лицемерного ублюдка, пытающегося вбить в него мораль при всяком удобном случае.

Брюс, собравшийся было разыскать одежду Джокера и помочь ему слезть со стола, внезапно застыл. Было тревожно слышать, что Джокер может звучать как обидчивый подросток, в то время как у Брюса все сжалось внутри от того, что эта фраза раскрыла ему всю едва прикрытую правду о том, что происходит между ними. Он смотрел сверху вниз на полусидящего-полустоящего человека, стараясь удержаться от нелепого желания спросить, не возражает ли он против этой ситуации.

Уловив странный взгляд, Джокер скривил губу. «Что? Только не говори мне, что ты одобряешь его напыщенные тирады. Я не возражаю, чтобы он спасал мою задницу, но это я в ответе за твои действия. У него нет права так вот врываться и начинать драку, ничего не зная, со своими скороспелыми подозрениями…»

«Нет… мне… это тоже не нравится. Я сделаю все что смогу, чтобы заставить его остановиться». Брюсу все еще трудно было двигаться. Он наклонился и подобрал штаны Джокера, положив их на стол, туда, где потрепанный парень мог легко до них дотянуться. Нервное напряжение дрожью прокатилось по его телу, и он взял их. Для него суть дела была не в этом. Вызывающие слова Джокера поразили его больше, чем он мог ожидать, даже больше, чем слова Альфреда. Ему было стыдно за собственные действия. Лишь гордость, решительность, упрямство… что-то такое удерживало его от того, чтобы потупить взгляд.

«Бэт, подойди». Услышав в ответ лишь тишину, безумец зарычал от разочарования. «Бэт. Подойди. Сюда. Быстро». Дождавшись, когда тот нерешительно шагнул к нему, Джокер запустил пальцы между щитками брони Брюса, притягивая его ближе. «У нас сейчас будет небольшой разговор. Но перед этим нам надо позаботиться о твоем Дворецком-обратившемся-в-Шпиона. Ты поговоришь с ним, а я пойду с тобой. Ты не будешь этого делать за моей спиной, не будешь заключать сделки без моего участия, Бэт. Ты мой», прошипел он, и слова потонули в тишине.

Брюс и так сейчас удивлялся на каждом шагу, но это, наверное, было самым большим сюрпризом. Джокер говорил с ним так, будто понимал динамику семейных отношений. Если он подразумевал, что собирается последить за дискуссией по решению их конфликтов, как зрелый и здравомыслящий человек, Брюсу точно пришлось бы убедиться, что это не сон. Но факт был в том, что он не думал, что Джокер, с его мыслями и эмоциями,способен на такую попытку. Его глаза ясно выразили это, когда он закончил. «Что конкретно ты хочешь ему сказать?»

«Что это не его дело, он ничего не знает, и может идти к черту, если ему это не нравится» - охотно ответил парень, чьи черты никак не отразили нотки оптимизма в его голосе. «С меня хватит попыток меня контролировать, превратить во что-то иное и разносов за мелкие гадости и шутки. Я не буду играть в паиньку, пока ему все можно, а мне – нет».

«Если это всё, что ты имеешь ему сказать, мне можно не вмешиваться», ответил Брюс, все еще до конца не веря в возможности Джокера. «Я тоже не хочу, чтобы вы контактировали», - добавил он скорее для себя, чем для Джокера. В любом случае, он не видел хорошего окончания этой затеи.

«У тебя тут нет выбора, Бэт. У тебя не получается во всем играть доминанта, контролирующего садиста. Я одеваюсь, и мы идем наверх поболтать с Дживсом. Не хочешь участвовать – пойду без тебя».

«По твоим расчетам, так будет отлично. Но не забывай, на кого Альфред работает». Глаза Брюса сверкнули, он положил руку Джокеру на плечо. «Это не только между вами». Он расслабился, уловив суть. «Если хочешь поговорить с ним, я буду держаться в стороне, пока все не станет совсем отвратительно».

Вид у Джокера был положительно вызывающий. «Я буду говорить с ним, независимо от твоего присутствия. Я могу позаботиться о себе». Натянув рубашку, он проигнорировал острую боль в животе, когда он двинулся, одновременно с тем, как кровь окрасила стол. Он медленно двигался, одеваясь, и чувствовал, как его снова накрывает волна иррациональной ненависти к старику. «Меня не парит, ни то, что он работает на тебя, ни то, что ты о нем думаешь, ни то, что он сделал для тебя, когда ты был несчастным сироткой».

«Я не беспокоюсь о том, что ты не можешь за себя постоять», - пробормотал Брюс. Он ждал, когда Джокер закончит свое медленное одевание, надеясь, что с ним все будет в порядке. Он редко позволял боли охватить его. Однако никакое чувство вины не позволит ему оставить Джокера наедине с Альфредом после того, что произошло.

Торопясь выплеснуть свою ярость, Джокер оставил рубашку незастегнутой, обернувшись, глянул через плечо на Брюса и, крадучись, вышел, собираясь найти Альфреда в одной из комнат пентхауса, оставив недоеденную курицу на краю стола. Ему было больно ходить, но он не показывал виду, упорно плетясь к своей цели с диковатой гримасой на лице.

У Брюса был более эффективный способ найти дворецкого и одновременно предупредить его об их приближении – он ему просто позвонил. Тот долго не брал трубку, а взяв, был мрачен и немногословен с Брюсом. Он удалился в свою собственную комнату в пентхаусе.

Услышав голос из-за закрытой двери, и определив местоположение противника, Джокер издал победный клич. Потянув за ручку и обнаружив, что тут заперто, он пришел в бешенство и ударил в дверь плечом, грохот, вызванный вторжением, прокатился по коридору. «Открывай, Фредди. К тебе гости, чайку попить».

Дверь открылась довольно скоро, Альфред с серьезным видом придерживал ручку с другой стороны, меча глазами молнии в зеленоволосого и в Брюса, стоящего в нескольких футах позади последнего. «Заходите», сказал он ледяным тоном и отступил в сторону.

Проигнорировав его, Джокер протанцевал в комнату, затем растянулся на кровати Альфреда, окинув его царственным взглядом. «Послушай Фредди. Наверное, ты думаешь, что то, что ты провел здесь определенное количество лет, злоупотребляя воспоминаниями юности и прочим, дает тебе особые привилегии, но ты ни черта не знаешь ни об одном из нас. Ни о Бэтсе, ни обо мне. И пока ты снова не открыл рот, в то время как Бэт запретил мне с тобой взаимодействовать, я тебе вот что скажу: в следующий раз, как ты начнешь преследовать меня и искать драки, я плюну на то, что он сказал, и ты ее получишь. По полной программе».

Альфреду было явно отвратительно то, что Джокер разлегся на его постели, но когда пришла его очередь говорить, его суровый взгляд упал на Брюса, стоявшего в дверях. «Мне хорошо известно, как он старался заставить нас отдалиться друг от друга. У него хорошо получается втягивать людей в свои игры и разделять их». И без того нахмуренные брови Брюса сдвинулись еще больше в попытке скрыть смущение в его собственном взгляде. Альфред продолжал смотреть, но ему понадобилась секунда, чтобы успокоиться. Сконфуженный и разгневанный теперешними мотивами и одержимостью Брюса, он все же не хотел бросаться обвинениями вслепую. «Я никогда не думал, что скажу это, но мне показалось, что тебе нужна помощь» - сказал он, обернувшись к Джокеру.

Выражение лица безумца стало холодным. «С этим я скоро разберусь» - рявкнул он, стрельнув в Брюса лютым взглядом, обещающим серьезную перебранку. «Поскольку твое вмешательство было хорошо рассчитано, я не приму от тебя никаких обвинений и оскорблений. Но ты можешь попробовать» - согласился Джокер, наблюдая, как эмоции сменяют друг друга на лице старика. «И я больше не буду прислушиваться к Бэтти относительно тебя. Мне не нужна защита от тебя».

«Я уже сказал тебе все, что собирался». Теперь голос Альфреда звучал устало. С Джокером, он уперся в кирпичную стенку и не мог больше ничего сделать. Все было бы бесполезно. С Брюсом же, стоявшим в дверях, словно на часах, он даже не знал, с чего начать. Новая ипостась Брюса разворачивалась перед глазами дворецкого, и он был не в силах ни остановить это, ни замедлить. Сама природа этих проявляющихся особенностей отчаянно выводила его из равновесия.

«Вот видишь, в этом и есть твоя проблема. Ты слишком британец – весь скрытая тревога и сдерживаемый гнев. Тебе стоит немного отпустить вожжи» - пожурил Джокер, поднимаясь из полулежачего положения, чтобы подкрасться поближе к Альфреду, вторгаясь в его личное пространство в попытке спровоцировать его. «Я еще не закончил с тобой, я еще не ухожу, и ты не будешь игнорировать меня, Фредди. Посмотри на меня» - прошипел он. Видя, что дворецкий все еще смотрит на Брюса, он развернул его голову к себе кончиками пальцев, будто тот был покрыт какой-то липкой мерзостью, его губы искривились в ярости и отвращении с толикой… страха. «Что, думаешь, это я сделал из Брюсика монстра? Вот взял этак младенчика, бегающего за бабочками, и превратил во что-то, с наслаждением выбивающее из людей дерьмо? Ты мне льстишь».

Альфред старался не отшатнуться от Джокера. Ему удалось, но его гримаса говорила о том, что ему очень бы этого хотелось. Безумец как будто вложил в этот ответ всего себя, и это слегка удивило его. Альфреда удивляло то, что Джокера вообще беспокоило, что он о нем думает. Если бы не это, он был бы абсолютно счастлив тем, что дворецкий продолжает считать его змеем, прокравшимся в Эдемский сад, но его слова звучали не так, как если бы он был рад оставить все как есть. Его выдали не глаза, а его напор. Альфред медленно заговорил. «Даже не принимая во внимание твои прошлые… опрометчивые поступки, я думаю, ты, несомненно, пытался. Но если он действительно стал таким, я не могу сваливать всю вину на тебя».

«Я не старался превратить его во что-то, чем он не является. Просто ты так же слеп, как и он. Думаешь, почему я тут крутился, заигрывая с ним, в первую очередь?». Глубоко посаженные безумные зеленые глаза сверлили Альфреда, но, казалось, он все еще колебался. «Я заглядываю в людей, вижу и вычисляю, что они такое на самом деле, глубоко внутри. Что заставит их затикать, как они отреагируют. Бэт был монстром еще до того, как я появился здесь. Своим присутствием я всего лишь обеспечил ему достойного товарища по играм, который не возражает».

«Все это – наша внутренняя структура». [игра слов – make-up может означать и строение и грим (прим. пер.)] Голос Альфреда заметно смягчился. «То, как мы этим распоряжаемся, делает нас тем, что мы есть». Это было именно то, что Джокер всегда делал, с Коулманом Ризом, с людьми на паромах, но, похоже, в Бэтмене он нашел настоящую цель, настоящий вызов. «Ты не ошибаешься, видя в людях монстров, но это не самая их суть». Брюс не поверил своим глазам, когда он, слегка поколебавшись, положил руку Джокеру на плечо.

Безумца заметно передернуло, он быстро отступил назад, сгорбившись и обхватив себя руками от страха. Он выглядел так, словно серьезно заболевал. «Не трогай меня» - прошептал он, пятясь подальше от Брюса и Альфреда.

«Ты тронул меня» - ответил Альфред. Это было не обвинение, лишь напоминание. Его интонации обрели некое уверенное спокойствие. Брюс был не уверен, когда это произошло, но такой оборот очень напряг Джокера. Он с нервным любопытством наблюдал изменение ситуации.

«Даа? Ну, я не хотел» - отмахнулся Джокер, не замечая детсткости аргумента. «Я не хочу, чтобы ты следовал за мной по всему дому, наблюдая, и лучше бы тебе не черпать всяких потешных идей из альбома. Я убил ублюдка, и не постесняюсь убить тебя, несмотря на то, что Бэт, похоже, считает тебя своим суррогатным папочкой». Джокер выплюнул эти слова, как проклятье.

У Брюса глаза полезли на лоб. Его взгляд переметнулся с пятящейся фигуры безумца на дворецкого и застыл. Джокер рассказал Альфреду о своем прошлом, о фотоальбоме? Когда это случилось?

Во время вспышки дворецкий оставался невозмутим. Это ребячество он принял именно за то, чем оно было, но не мог сдержать приступ страха, скрутивший его внутренности, когда Джокер закончил. Он был не таким дураком, чтобы поверить, что только потому что он был интересен, или потому что безумец чувствовал родство с Брюсом, он не ухватится за возможность причинить ему вред. «Раз Брюс просил тебя держаться от меня подальше, я тоже оставлю тебя в покое», - согласился он, наконец.

«Хорошо». Потирая плечо, которого коснулся дворецкий, словно оно было обожжено, Джокер перевел взгляд на Брюса. «…у тебя есть что сказать, Бэт, или так и будешь стоять как дурак, с открытым ртом?»

Брюс еще раз попытался поймать взгляд Альфреда, но ответа в нем не нашел. Дворецкий избегал смотреть на него, но ответил на вопрос Джокера, не дав Брюсу такой возможности. «Я поговорю с ним позже».

Брюс закрыл рот, гадая, что же Джокер рассказал дворецкому. Смесь замешательства и нервного возбуждения пробегала по его жилам, но он кивнул Джокеру, отпуская его.

«Нет, мы разберемся с этим сейчас». Он осуждающе указал на Брюса. «Ты слишком часто оставляешь меня в стороне. Я не хочу пройти еще через один ужастик только потому, что ты счел неловким поделиться со мной каким-то важным кусочком информации. Как, например, то, что ты собирался впихнуть меня в место, которое я забыл по веской причине, а потом отойти и посмотреть, что получится. Ты больше не оставишь меня в стороне, ни в этом, ни в чем-либо еще, Бэт».

Брюс знал, что Альфред зол на него, и подозревал, что ему еще придется потрудиться в свете того, что тот видел его сомнительные… манипуляции с Джокером, но он чувствовал, что пропустил что-то важное. Если Джокер думал, что он хочет рассказать что-то по секрету дворецкому, то он ошибся. Тогда он начал с того, о чем сам оказался не в курсе. «Что ты ему сказал, Джокер?»

« Я нашел твою книжку», едко выплюнул Альфред, не дав клоуну возможности ответить.

Джокер выглядел раздраженно под шокированным взглядом Брюса. «Фотоальбом, который ты взял… в подземелье», - объяснил Джокер. «Ну, ты знаешь, одна из тех штук, что валялись там, храня каждую мельчайшую боль. Я никогда не думал, что ты из тех, кому интересны такие вещи. Может, тебе стоит вернуться и прихватить все остальное, альбомы, видео, аудиозаписи… раз уж тебе это так надо».

Брюс стиснул кулаки, шпильки Джокера доставали его слишком легко. Теперь Альфред смотрел на него, и бесчисленное множество вопросов отражалось на его лице. «Это…» Он затих, не зная, как закончить. Поэтому они и ездили в Чикаго? Поэтому Брюс и принял Джокера?

«Я повез его в Чикаго, потому что это было все, что он помнил» , почти прокричал Брюс. «Маленький городок посреди пустоты. Он снился ему каждую ночь, и я должен был знать почему». Он быстро взглянул на Джокера и снова уставился на Альфреда. «Он тоже не знал. Ни один из нас не знал. Там был… подземный бункер, замаскированный. Он нашел его. Он сошел с ума там, внизу. Его… отец держал его там взаперти. Там были самые разные… вещи. Ему нужно было поскорее выбраться оттуда, чтобы успокоиться, а я просто… просто взял это». Его смятение отнюдь не уменьшалось, пока он продолжал. Он не знал, что Джокер успел рассказать, а дворецкий не пытался помочь ему. Его речь стала яростной и бессвязной. Он хотел сказать, что не знает, почему, и это было наполовину правдой. Но только наполовину. Потому что он хотел иметь свидетельство того, что было там, чтобы, если Джокер снова забудет и не поверит Брюсу, если он заведет разговор об этом, потому что ему нужно было какое-то доказательство, потому что ему просто было любопытно, потому что… потому что он не знал, где остановиться, вытаскивая на свет его внутренних демонов… все причины, которые он мог привести, были лишь полуправдой.

Он и сам не знал, что было правдой во всей ее полноте.

«Но ты не дал мне знать заранее, так ведь? Я хотел уйти, как только мы наткнулись на ту проклятую официантку, но тебе просто нужно было знать, почему». Джокер зеркалил, отвечая гневом на гнев. «Просто веселые каникулы, ага, и все что ты мне сообщил, это что мне это не понравится. Думается, это было заметным преуменьшением, даже для тебя. «Я решил трахнуть тебе мозги, заставив вспомнить то, о чем были твои кошмары» было бы честнее. И, разумеется, это было уже после того, как твои дружки решили хвост положить на твои обещания, и использовать передатчик, который ты в меня воткнул, как устройство слежения для полиции».

«Если бы ты отказался, я бы поехал без тебя. Разве это сравнимо с убийством Рэйчел?». Брюс наконец шагнул в комнату. «Или с тем, как ты выкопал мою мать из могилы? Думаешь, я поступил с тобой несправедливо? Так ведь? Я привел тебя туда, не зная, что найду там. После всего зла, что ты причинил мне более чем преднамеренно? Ты думаешь, это я жесток? Ты хотел товарища по играм своего уровня, так вот, тебе стоило бы научиться получше справляться с этим».

Маниакальный, яростный блеск озарил глаза душевнобольного, он тоже сделал шаг вперед, рыча, оскалив желтые зубы. «Это было сделано, чтобы преподать тебе урок перед тем, как произошло все остальное. Урок выживания, урок того, как на самом деле вертится этот мир и люди в нем. К тому же, мне удалось познакомиться с твоими родителями, в представлении не нуждаются!» Он теперь практически излучал враждебность и нервную энергию, дюйм за дюймом приближаясь к Брюсу. «Не будем также забывать о том, кто из нас тащится, избивая и мучая других. У меня есть философские основания. А что оправдывает тебя?» Рыча от бессилия, Джокер вцепился пальцами в щиток на костюме Бэтмена. «Ты даже близко не видел того, о чем говоришь. Я играл открыто, потому что не хотел уничтожить тебя. Я мог бы, если бы хотел».

«Твои основания – полная хрень. Ты хотел протолкнуть свою философию, и твоим единственным способом было насильно впихивать ее, принять или сдохнуть». Брюс вскинулся навстречу ярости Джокера, отвечая на нее своей собственной и подначивая его. «У меня интеллектуальные основания», усмехнулся он, постучав Джокера по голове. «Я хотел увидеть, что заставит тебя затикать». Они представляли собой то еще зрелище, вцепившись друг в друга словно когтями, оба дышали такой злобой, какую Альфред нечасто видел за свою долгую жизнь, на волосок от полной потери контроля. «Выходит, я тоже, наконец, познакомился с твоими родителями. Не правда ли? »

От последних слов Джокер сорвался и бросился на Брюса, воя бессловесно и неистово, слишком обезумев, чтобы провести свою атаку логично. Он не пытался пробраться сквозь щели в его доспехах, раздвинуть кевларовые пластины и добраться до тела, он просто бил руками и ногами, лягался и кусался, не замечая и не беспокоясь о том, что ранит себя, а не его.

Сначала Брюс яростно отбивался, отступая, когда Джокер кидался на него в поисках любой части тела, до которой можно добраться и поранить. Удары Брюса попадали в больные места по всему телу Джокера, туда, куда он был уже ранен, ему не надо было думать, чтобы знать, как нанести максимум урона. В какой-то момент они сцепились и упали, Джокер оказался сверху. Доспехи Брюса смягчили его столкновение с твердым полом, но оно все же достаточно встряхнуло его, чтобы выбить часть ярости, застилавшей его разум. В итоге он перестал отбиваться и лишь всеми силами старался устоять под атакой разъяренного Джокера. Альфред отошел подальше от них во время драки, освобождая место для побоища.

Помешанный продолжал бороться с Брюсом, с трудом переводя дыхание, получая очередной удар в слабое место, не переставая неистово вопить. «Ты же не знаешь, ты понятия не имеешь! Богатенький ублюдок, ты думаешь, знаешь? Ты хочешь узнать? Хочешь, я покажу тебе, каково это, на что похоже знакомство с ними, а? » Он дрался изо всех сил, но не мог ни сильно ранить Брюса, ни выбраться из объятий сильных рук и ног, пытающихся ограничить его движения. «Ты был одиноким маленьким мальчиком, Брюс? Ты плакал о своих папочке и мамочке? Бедненький богатенький плакса…»

Они боролись, катаясь по полу. Лежа на спине, Брюс наконец взял Джокера в захват, в котором смог удержать его. Дыхание обоих было неровным и быстрым. Пряди волос Джокера спадали на лицо Брюса. «Поэтому ты меня так ненавидишь, Джокер? Поэтому? »

Безумец не отвечал, глядя вниз на Брюса, лицо – живая картинка фрустрации. «Я… не ненавижу», прошептал он наконец, его голова упала на грудь Брюса, когда он отвел взгляд. Его тело безвольно обмякло, позволяя более крупному мужчине удерживать его без борьбы.

Некоторое время единственным звуком, наполнявшим комнату, было напряженное дыхание Брюса. Ни он, ни человек в ловушке его рук у него на груди, не двигались, пока Альфред напряженно наблюдал за ними из дальнего конца комнаты. В конце концов, Брюс уронил голову на пол. Он пялился в потолок, мечтая привнести спокойствие в свое бытие и надеясь, надеясь, что Джокер хотел того же. Всего несколько минут назад он был в бешенстве, он отчаялся найти способ сосуществовать с каждым из двух человек в этой комнате, но после этого крошечного, незначительного признания от Джокера, его гнев ушел.

Почувствовав, как тело Брюса расслабилось, отпуская его запястья, Джокер медленно пошевелился, со вздохом обвивая его тело своим, все еще не глядя на третьего человека в комнате. На самом деле он теперь пытался притвориться, что дворецкий вообще не существовал; сам он и его отношения с Брюсом заставляли его чувствовать себя крайне некомфортно, если это можно выразить так просто. Тем не менее, молчание и запах действовали успокаивающе, поэтому он просто позволил себе лежать и ощущать боль несколько минут, пока его сердце не успокоилось, а пулевое ранение не перестало кровоточить, потревоженное просыпавшимся на него градом ударов.

По случаю, Брюс пытался изобразить то же самое, но после нескольких минут, проведенных на полу в мечтах о том, чтобы они были кем-то еще, тихое покашливание, раздавшееся где-то у книжных полок, напомнило им о присутствии дворецкого.

«Ну, - неуверенно начал Альфред, - теперь, когда мы временно разобрались со всем этим, я, э-э… полагаю, вы не против вернуть мне мою комнату?»

Брюс вздохнул, открывая глаза навстречу реальности. Он подобрался, вставая с пола, легко поднимая спутанное с ним тело и предоставляя Джокера самому себе, как только тот оказался на ногах. «Пошли», - сказал он тихо.

В подавленном после драки состоянии, Джокер позволил вывести себя из комнаты, все еще крепко цепляясь за Брюса и шагая более чем слегка неуклюже. После такого выброса энергии и эмоций он чувствовал себя измотанным и хотел лишь свернуться калачиком и поспать где-нибудь немного. Он явно избегал встречаться глазами с дворецким, когда они проходили мимо него.

Брюс проделал путь к своей спальне, а оказавшись там, осторожно опустил Джокера на кровать. Когда зеленоволосый был устроен, он осторожно снял остатки своего костюма и отложил его. Длинные царапины от ногтей Джокера и глубокие следы его укусов покрывали руки и щеку Брюса. Было трудно сжимать и разжимать левую руку, так что, когда он пошел за бинтами для вновь открывшейся раны Джокера, он заодно промыл и перевязал свою руку. Ему не хватало слов, когда он вернулся, поэтому он просто принялся за работу, снимая старую повязку, проверяя рану и накладывая свежие бинты.

Джокер был также тих, его лицо ничего не выражало, пока он внимательно следил за Брюсом. Было очень странно иметь рядом кого-то, такого заботливого, такого ласкового и такого… заинтересованного в его благополучии. «… ты ненавидишь меня?» Вопрос вырвался еще до того, как он смог его обдумать, переваривая то, что было сказано в комнате Альфреда.

Брюс закончил с повязкой, но не отодвинулся. Его рука покоилась на груди Джокера. «Нет… нет, я так не думаю». Медленно моргая, он уставился на свою руку. «… и я не виню тебя. Не за… всё». Это было правдой. Было бы легко презирать его, он во многом заслуживал этого… но не вполне. И, когда Брюс дал себе время проникнуть в самую суть, он не мог сказать, что ненавидит Джокера.

Оплетя пальцами руку, покоящуюся на его груди, он слегка дернул, притягивая Брюса к поближе себе. «… я не хочу причинять тебе боль. Если только ты не желаешь этого». Это было как никогда близко к извинению. На самом деле он вовсе не чувствовал себя виноватым – ни за то, что убил Рэйчел, ни за то, что столкнул Харви в безумие, ни за то, что убивал, разрушал и калечил, ни за что из этого. Он никогда не чувствовал угрызений совести из-за того, что мог вспомнить, и, возможно, никогда не будет.

Брюс вытянулся на кровати рядом с Джокером. Опершись на свободную руку, он смотрел на зеленоволосого, пытаясь понять, о чем тот думает. «Я не хочу, чтобы ты причинял мне боль. И никогда не хотел». Он приподнял голову, продолжая. «Я не против мелочей. Мы хорошо умеем рвать друг друга на части. Но… некоторые раны не поддаются исцелению. Некоторые вещи невозможно вернуть и исправить, когда ты уже позволил им произойти. Все кончено».

Нахмурившись, парень потряс головой в смятении. «Что ты имеешь в виду, Бэт? Я не прошу тебя бросать все. Ты тот, кто заставил меня дать обещание никого не убивать. Ты не представляешь себе, как это иногда трудно».

«Потому мне это и не нравится. Потому я и хочу, чтобы ты остановился». Брюс сглотнул. «Когда вот так теряешь людей, вместе с ними можешь потерять часть себя. Я… не могу… не могу выносить, когда это происходит вокруг меня. Я не вынесу… смотреть, как другие люди проходят через это».

«Почему это тебя беспокоит? Ты их не знаешь. Это не касается тебя. Просто еще одна капля в море». Увидев, что так он расстраивает Брюса еще больше, Джокер обнял его одной рукой, надеясь, что тот не отодвинется. «Я сказал, что попробую. Разве этого недостаточно?»

Снова сфокусировавшись на Джокере, Брюс выпрямил руку и улегся. «Да. Ты сдержал слово». Мало-помалу, он начинал расслабляться. Взгляд, брошенный на линию горизонта Готэма через плечо Джокера, рисовал будоражащую картину. Зеленые волосы, покрытая шрамами кожа и усталые глаза в контровом свете мигающих огней. Каждый огонек – жизнь, которую этот человек мог бы уничтожить, не задумываясь. Сотни их поблескивали на фоне ночного неба, окружая его. «Это не всегда заметно, но люди связаны между собой. И даже не отдают себе в этом отчета».

«Я не связан ни с кем, кроме тебя», - возразил Джокер, презрительно скривив губу при мысли, что он может быть привязан к кому-то, кого он встречал на улицах, неважно, головореза или обыкновенного человека. Всего лишь одна из бесконечного числа шестеренок всепожирающей машины, бездушный кусок металла, тупо воткнутый среди других таких же.

Брюс только улыбнулся, все еще разглядывая Джокера, окруженного мерцающими огнями города. Он устроился головой на подушке и еще долго смотрел на него, не отрываясь. Чувствовал ли он это или нет, но Джокер наложил свой отпечаток на это место. Жизнь каждого человека в Готэме была бы иной, если бы не он, и она была бы еще более иной, если бы Джокер не дал свое обещание Брюсу. Он наложил отпечаток и на самого Брюса.

Осторожно поглядывая на него, Джокер тоже постепенно расслаблялся. «Тебе стоило бы чаще улыбаться». Водя пальцем по линиям и изгибам лица другого мужчины, он пристальным взглядом следил за его успехами; в конце концов, его лицо приняло выражение смеси меланхолии и любопытства. «…на что это похоже?» спросил он мягко, не в силах в полной мере выразить зависть, которую он испытывал.

«Улыбаться?» Брюс приподнял бровь, когда пальцы Джокера порхнули над ней. «Хм, не знаю. Неплохо. Не думаю, что это войдет у меня в привычку, но чувство приятное».

«Нет», - несчастно прошептал Джокер, отводя взгляд, чтобы уставиться в плечо Брюса. «Иметь детство».

Улыбка на губах Брюса слегка увяла. «Если в детстве ты был счастлив, то, потеряв его, всю жизнь будешь скучать по нему». Он помолчал немного, слушая биение собственного сердца и ощущая, как рядом бьется сердце Джокера. «Думаю, это единственное время в моей жизни, когда я был по-настоящему… счастлив».

«Ты несчастлив? Ты потерял родителей, но, по крайней мере, они у тебя были. Я не могу понять даже половины взглядов, которыми вы с Фредди обмениваетесь, почему он так уперт в отношении тебя. Ты ему не принадлежишь».

«Счастье не зависит от сравнения себя с другими». Брюс вздохнул с коротким смешком, проводя рукой по коже Джокера. «Просто все… больше никогда не было таким как прежде. Альфред оставался рядом ради меня… все то время, что они должны были бы быть рядом. Это был его долг, но он и хотел этого. Для него мои родители были семьей. Но это было… трудно. Тогда больше, чем сейчас, наверное».

«Я не понимаю». Это было вполне объяснимо. Ему было не с чем сравнить, он никогда не испытывал ничего близкого к этому. Даже когда он хотел, чтобы его отец прекратил свое жестокое обращение с ним и просто был… кем-то еще, кем-то милым и безобидным, он все же с адским жаром ненавидел этого человека. «…и ты не… не счастлив прямо сейчас?» Его рука собственнически сжалась, гнев и тревога одновременно захватили его. Он мой, он не уйдет!

Брюс заметил это и не хотел отвечать. «Не… так как тогда. Я потерял слишком много. Слишком много себя. Я никогда не стану прежним». Он в свою очередь обвил Джокера рукой, желая дать ему знак утешения. Глубоко запавшие глаза смотрели безнадежно, но Брюс не знал, как сказать ему, что все хорошо.

«Ты не уйдешь». Это было полувопросом, полуприказом, и безумец крепче обвился вокруг Брюса, произнося эти слова, ускорившееся биение его сердца хорошо чувствовалось и слышалось вблизи. «Ты не уйдешь. Ты обещал».

«Нет… нет, я не ухожу». Он ответил без капли сомнения. «Ничто не изменится, даже если я уйду». Его рука скользнула вверх и погрузилась в волосы Джокера. «Мне лучше, если ты будешь здесь, рядом, чем где-либо еще».

Угомонившись после такого заверения, Джокер вздохнул и отдался мягким прикосновениям Брюса, чьи пальцы ласкали его спину и волосы. Он рассеянно размышлял, не на это ли должна быть похожа «семья». Или, по крайней мере, та «семья», о которой говорится в СМИ, фильмах и книжках.

Пока они так лежали, погруженные в свои мысли, небо вокруг них начало светлеть. Мельчайшие признаки солнечного света, прямо за краем земли, просачивались сквозь небесную синь. Брюс был рад, что Джокер принял его ответ. Он не знал, «счастлив» ли он, но, лежа здесь, он чувствовал нечто похожее. И для него этого было достаточно.

Поразмыслив некоторое время, прислушиваясь к сердцебиению в груди под его головой, худой парень собрался с духом. «Бэт? Я хочу еще раз попробовать». Он внезапно сглотнул, зажмурив глаза и усиливая хватку. «… помыться». Он хотел изгнать воспоминания из своей головы, или, по меньшей мере, ослабить их власть над собой.

Почти засыпающий Брюс был удивлен этим заявлением. Но это был приятный сюрприз. «Я только за». Он вдвинулся в теплоту Джокера. Тот был тоньше, и это позволяло легче обвиться вокруг него. «Мы попробуем завтра утром», сказал он, пока мысли этого вечера приятно текли сквозь его разум.

Джокер был уже готов озвучить свой протест, когда его любовник обвился вокруг него. Умиротворенный теплом и надежным объятием, он вздохнул и устроился подремать несколько часов. Не уверен, что смогу решиться на это утром.

Брюсу не понадобилось много времени, чтобы заснуть. Когда Джокер промолчал, после изматывающего дня, который они себе устроили, он выключился через пять минут.

@темы: Бэтмен, перевод, "Скольжение в энтропию", Джокер, Слэш, Фанфики

---

Скольжение в энтропию. Глава 38

[sarantuya]

Перевод:  Слёзы нежности
Бета:  myfairjoker
Оригинал: into-entropy.livejournal.com/profile
Было бы неплохо, если бы те, кто читает, отписались внизу. Так я бы смогла оповещать Вас о выходах новых переводов

Далее

Брюс подогнал свой Бэт-под прямо в убежище, не тратя времени на проверку его и своих повреждений. Он отстегнул плащ от плеч и бросил его на кресло, направившись к лифту. Альфред давно ушёл, и Брюс не был осведомлён о намерениях дворецкого. Он мчался по пентхаусу, на ходу слой, за слоем сбрасывая свой костюм.

Брюсу не понадобилось много времени, чтобы найти Джокера, пентхаус был не таким огромным, как особняк Вейнов. Всё ещё пережёвывая розовые резинистые полоски, зеленоволосый человек был так увлечен своим мозговым штурмом, что не услышал героя, пока не стало слишком поздно, он поспешно набил свои карманы клочками бумаги и изобразил виноватый вид.

Брюс не остановился, чтобы посмотреть, чем питался Джокер. Он заметил, как быстро исчезли куски бумаги, но ему было всё равно. Несколько бронированных пластин упали на пол, когда он двинулся через кухню, вокруг стола, и поднял парня из его кресла. Он не останавливался, пока спина Джокера не прижалась к холодильнику промышленных размеров, и его рот жадно атаковал рот другого парня.

Джокер запищал от удивления, издав крайне странный звук, но не сопротивлялся, когда Брюс буквально впечатал его в стену. Он просто ждал иной реакции, больше гнева и тьмы, которые возникли в ответ на неизбежный рост преступности, во время его отлучки. Он ожидал, что будет мишенью для ярости и вины за то, что он отвлёк его, и совсем не ожидал, что реакцией будет вожделение.

Осознание того, что он удивил Джокера, не было шоком; Брюс потратил совсем немного времени на его поиски по возвращении Бэтмена, но по пути в пентхаус, он не мог думать ни о чём другом, кроме этого. Он должен был быть слишком усталым, чтобы держаться на ногах, должен быть удручён всем, на что натолкнулся этой ночью, но он не был. Каждая случайная встреча подстёгивала его, и каждый раз он не мог перестать думать о Джокере.

На самом деле довольный получением такого рода отклика, вместо мрачного, ноющего, унылого Бэта, Джокер расслабился и стал отвечать на внимание. Альтер-эго Брюса казалось, процветало, борясь за приобретение и сохранения статуса альфа, и он не возражал, так почему бы не повеселиться немного? Вгрызаясь в нижнюю губу героя, сумасшедший цеплялся за бронированное тело, вжавшееся в него, и позволил другому мужчине завладеть небольшим преимуществом.

Рыча в его ухо, после того, как их губы расцепились, Брюс просунул свою ногу между ног Джокера, с силой раздвигая их. «Был немного занят этой ночью», - он выдохнул между поцелуями и укусами в шею Джокера. Он боролся с извивающимся телом, которое наконец-то очнулось от ступора. «Ты был чем-нибудь занят, пока меня не было?».

«О, да, очень» - худой парень захихикал в ответ, не пытаясь по-настоящему вырваться, но всё же сопротивляясь. «Чуть-чуть искал, чуть-чуть читал, чуть-чуть дворецкого достал. Не так захватывающе, как то, чем ты занимался…». Зелёные глаза закатились, и дыхание Джокера перехватило от особенно сильного укуса в его шею. «Если это приветствие такое, то любой ценой, уезжай каждую ночь…»

«Я планирую. При том состоянии, в котором находится сейчас город, мне придётся». Брюс поднял Джокера снова, обвивая его ноги вокруг своего бронированного торса. Ему пришлось сильно прижать свои бёдра к худому мужчине, чтобы почувствовать его сквозь костюм, но Джокер не протестовал.

Он подавил стон, когда броня прижалась к нему, посылая острую боль по нервам, куда бы она ни впивалась. «Дай мне знать, если тебе нечем будет заняться. Я смогу помочь тебе с этим» - он прошипел Брюсу в ухо, интересуясь, позволил бы ему другой мужчина вступить в безудержную игру в кошки - мышки. Или, возможно, в кошку-кошку.

«О нет, не поможешь» - Брюс выдохнул в ответ одновременно с особенно резким толчком о металлическую дверцу. «Я это имею ввиду» - добавил он, не подозревая о мыслях Джокера об игре. Он был серьезен… но возбуждение уже было в нём. То, что он дрался по ночам, никогда не считалось игрой, он не хотел, чтобы это было ею. Но всё ещё было сложно оправдать эту дрожь возбуждения. Несомненно, это была вина Джокера, и Брюса, начинающего привыкать к его присутствию, и всё, что он теперь делал с ним, казалось нормальным, даже преступление.

Парень просто оскалился, засмеявшись, когда его прижали и склонили к подчинению. «И ты собираешься попытаться остановить меня, Бэт? Так будет намного веселее» - промурлыкал он, и его разум буквально запел от появившихся возможностей. Это всё равно, что залатывать дыры в лодке, пока твой товарищ пакует чемоданы, гадая, утонет ли судно или продолжит плавание.

Брюс обхватил его и бросил на кухонный стол, не убирая стройные ноги, окрутившие его талию. «Я не собираюсь останавливать тебя, потому что ты не собираешься этого делать». Он кусал Джокера за шею, пока тихий голос в глубине его души говорил ему, что это не способ добиться своей цели. «И у меня без того достаточно проблем».

Улыбка Джокера только расширилась, и он уклончиво хмыкнул, отводя взгляд от лица Брюса, так чтобы он не смог бы увидеть безумный смех, танцующий внутри него. Он думал, что поймал свет в конце туннеля и вздохнул, когда зубы впились в его глотку, его глаза закрывались в блаженстве. За нами кто-то наблюдает?

Если кто-то и наблюдал, то Брюс не заметил. Он был слегка отвлечён Джокером, маневрирующим на столе, так, чтобы он смог снять с него брюки. Насколько он знал, его рассерженный дворецкий, был рассержен меньше, чем он был на самом деле, и он уже давно отправился в постель. Иногда, он наблюдал за действиями Бэтмена, если был нужен, но большинство ночей он этим не занимался, и вставал, если только Брюс звал на помощь. Со временем, это случалось всё реже и реже. Так что Брюс продолжал, не подозревая и не беспокоясь о том, что за ними следят. Джокер не подавал намёков, что его волновало что-то кроме рук и зубов Брюса, которые продолжали работать над его одеждой.

Подавляя очередной крик, когда Брюс снова кусал его за шею и плечи, пока его руки в перчатках стягивали и рвали его одежду, безумец не беспокоился о том, наблюдал ли кто-нибудь за ними или нет. Он подвинулся, когда захотел избавиться от слоев одежды, чувствуя другую дрожь, когда он был обнажён и беспомощен, а его любовник оставался в одежде с острыми краями, в маске и во всём остальном. «… Ты собираешься снять это, Бэт?».

«Это просьба?» - спросил Брюс, он только подумал об этом, пока Джокер не выразил это вслух. Он сбросил маску, но оставил перчатки и всё остальное. Перчатки были единственным, что ему на самом деле нужно было снять, остальное его не волновало. Вскоре после этого боевой пояс упал на пол, пока он освобождался от армированных пластин вокруг своего торса и бёдер.

Зачарованно наблюдая за ним, Джокер изогнул бровь. Если бы он ранее усомнился, какой тип личности заключает в себе Брюс, теперь у него не было никаких сомнений. «Как… удобно. Везде предохраняющие от удара пластинки, тебе даже не приходится волноваться, что я причиню тебе боль в ответ. Изобретательно.» Добравшись и хватая за клок волос, теперь, когда шлем был снят, он потянул Брюса вниз, и глотал каждый отклик, который мог получить, взамен просовывая язык в его рот.

Брюс растерялся сразу после того, как в его голове успели сформироваться несколько идей. Во-первых, что на самом деле не он спроектировал костюм, и он был уверен, что у Люциуса в задумке было больше практических применений относительно его строения. Во-вторых, у него никогда и в мыслях не было использовать его для… таких целей, до того, как Джокер появился в его жизни. Но теперь, когда он упомянул об этом, было классно иметь преимущество. Он, должно быть, как-то случайно увидел эту возможность и воспользовался ею. Но когда язык Джокера извивался на пути к его горлу, он не видел никакого смысла упоминать хоть что-то из этого. На самом деле, ему было сложно волноваться об этом. И когда, он, наконец, сбросил кевларовые пластины, и медленно прижал себя к другому мужчине, между ним и столом, он решил, что наблюдение он оставит Джокеру.

Напрягаясь и выгибаясь на столе, ощутив давление, которое вызвало обжигающую боль, он вгрызся в губу Брюса, пока не ощутил резкий привкус крови. Джокер зашипел сквозь зубы от внезапного ощущения влаги; что-то разорвалось от недостаточной подготовки, только острее причиняя боль. Он застонал, когда кровь потекла на поверхность стола, его свободная рука вцепилась в край стола побелевшими костяшками пальцев.

Двигаясь медленно, насколько это было возможно, Брюс держался за ёрзающую фигуру. Он позволил Джокеру укусить себя, слегка сопротивляясь. Его язык пробежал вдоль раны, ощущая кровь между их ртами. Он ждал, сколько мог, пока его партнёр поймает направление, но в его состоянии это было тяжело. Напряжение, которое нарастало в нём, проявляло себя мелкими приступами дрожи, проходившими по его плечам, отчего его руки опустились, удерживая его над столом. Он снова начал двигаться медленно.

Он захныкал от смеси обжигающей боли и удовольствия, его пальцы сжались на волосах Брюса, когда тот продолжил двигаться несмотря ни на что. Не обращая внимания на слёзы, хлынувшие из уголков его глаз, его тело реагировало на стимул автоматически, он не делал ничего, чтобы сопротивляться или оттолкнуть партнёра. Это чувство было сладостным, как изгиб ножа, и он никогда не был тем, кто отказался бы от такого.

Это был своего рода зелёный свет, в котором нуждался Брюс. Он погрузился глубже, вжав всё своё тело в зеленоволосого мужчину. Он мог сказать, что это было болезненно, даже для Джокера, поэтому он сбавил темп, насколько мог. Но соблазн продолжал преобладать над разумом, и толкал его всё дальше, жестче. Он мог бы сдержать его и заставить себя притормозить, только для того, чтобы снова поддаться искушению. Он не мог достаточно приблизиться, не мог в полной мере насладиться теплом Джокера, его запахом, его кожей.

Поворачивая голову, чтобы предложить партнёру свою шею, он прикусил нижнюю губу, чтобы сдержать рвущийся наружу вопль, его кожу покрыла испарина. Когда Брюс нагнулся над ним и всё, что он увидел, была чужая фигура, более крупная и сильная, обжигающая боль, смешавшаяся со спазмами блаженства выдернула что-то ещё из тёмных уголков его воспоминаний. Внезапный страх сжал его челюсти, он закричал, и толкнул Брюса, не осознавая, что делает.

Пошатнувшись от движения Джокера, Брюс попытался схватить руки сумасшедшего, прежде чем тот смог убежать. Когда он поймал их, он прижал их к торсу партнёра и прервал все движения. Он не хотел его отпускать, но рассудок неожиданно приказал ему остановиться. Он отодвинулся от Джокера, всё ещё держа его за запястья, но оставляя ему достаточно места. «Джокер?..»

Ничего здравомыслящего не было в этих глазах. Зубы обнажились в боли, гневе и страхе, тощий парень корчился и пытался вывернуться из его хватки. Все эти движения только вызывали больше приступов боли, заставляя его безмолвно взвыть в ответ. Было непохоже, что он понимал, что перед ним Брюс.

Брюс пытался перекричать его, пытался перебороть его, пытался, как мог успокоить его, но всё было тщетно. Джокер был безудержен в своей борьбе, и Брюс просто не мог его остановить. Они создавали ужасный шум, который эхом отдавался в кухне и в каждой комнате пентхауса. Он был слишком сфокусирован, на том, чтобы обуздать Джокера, что сквозь весь этот вой сумасшедшего и все это безумие, не услышал другой кричащий голос. Он раздался из дверного проёма, жутко слился с высокими, дикими стонами Джокера, и кричал ему, прекратить.

Одна рука слишком приблизилась, и Джокер попытался укусить её, зубы заскрежетали о броню, покрывающую запястье Брюса. С глазами расширенными и дикими, он выглядел больше как бешеный, испуганный зверь, чем как взрослый человек, колеблющийся между попыткой наброситься и попыткой вырваться в ужасе. Когда другой человек пересёк комнату, он закричал снова, свернувшись в клубок, вместо того, чтобы продолжать драться и пытаясь прикрыть своё лицо и тело в защите.

Кто-то отрывал руки Брюса от Джокера, и он, осознав, что это был Альфред, ослабил хватку и отступил. Дворецкий был в ярости, и Брюс был шокирован. Он надел кевларовые пластинки на талию, прежде чем крикнуть старику, чтобы тот убирался. Безумец мог убежать в любую секунду, и Альфред, всё ещё кричащий на него, чуть было не встал между ним и Джокером.

Псих сжался в дрожащий комок на столе, боясь остаться и также боясь того, что может произойти, если он сдвинется с этой точки. Он слышал крики и споры, но не мог сконцентрироваться на словах. Холод скопился внутри него и озноб пробежал по его позвоночнику, он надеялся, что ему не придётся иметь дело ни с кем из них. В его жизни никогда не было двоих, но кто знает? Двое могут также легко обидеть, как один, если не больше.

Альфред отказывался уходить, и Брюс не хотел отставлять Джокера, пока он был в таком состоянии. Он хотел, чтобы дворецкий ушёл. Наблюдая за тем, как Джокер успокоился на столе, они не могли заставить друг друга уйти. Старик набрасывался на него с вопросами и упреками, словно из ниоткуда. Он удержал Джокера. Всегда ли было так? Какого черта делал Брюс? Он сошёл сума? Они стояли посреди кухни. Он причинил Джокеру боль, и теперь оказался в подобной ситуации. И Брюсу это совершенно не нравилось. После того, как он, сколько мог, кричал Альфреду, чтобы тот убирался к чёрту, в тщетной надежде, что Джокер сможет успокоиться, он понял, что старик не сдвинется с места. «Он не осознаёт где он. У него случился флешбэк. Он думает, что мы собираемся причинить ему зло. Я должен заставить его успокоиться. Уходи.»

Тон Брюса наконец-то стал вежливым, по крайней мере, он становился таковым, но Альфред противостоял с такой же решимостью. «Вы всё же потеряли контроль, не так ли? Не так ли? Вы позволили ему разрушить ваш рассудок, настолько, что это, это, - он указал на Брюса, с головы до ног как если бы он был заключён в ореховую скорлупу , - это всё, что осталось».

Джокер оставался на столе жалким комком страдания, всё ещё кровоточа и свернувшись, закрываясь от возможных физических атак. Его сердце билось так быстро, что всё, что он мог слышать – это ток его крови и его бешеный ритм, его дыхание участилось, когда голова закружилась от недостатка кислорода. Он запутался, как никогда прежде, вспоминая свою прежнюю и настоящую жизнь, но без объяснения, как прошлое неожиданно проявилось в настоящем.

«Какого чёрта, ты думаешь, я собираюсь делать?» - бешено выкрикнул Брюс. Ни он, ни дворецкий не заметили какой-либо перемены в состоянии Джокера, но это было сложно, когда ему не позволяли приблизиться к человеку и Альфред не хотел приближаться.

«Ничего, что бы вы уже не наделали» - выпалил дворецкий, указывая на скрючившуюся фигуру.

Брюс схватил себя за волосы в разочаровании. Хоть убей, он не мог понять, что так вывело Альфреда из себя. Да, он мог понять, что если дворецкий наблюдал за ними, то увиденное шокировало бы его, но тут не было ничего более шокирующего, чем то, что он и Джокер делали до того момента, когда он узнал, что дворецкий увидел на видео. И да, ему пришлось признать, что у Джокера случился флешбэк, в то время как он выглядел всё хуже, но он просто не мог понять, почему Альфред был так зол. «Тогда позволь мне исправить это». В конце концов, он просто оттолкнул Альфреда в сторону, отмахиваясь от его попыток задержать Брюса. «Ему нужно успокоиться. Как и тебе» - сказал он, двигаясь в сторону Джокера. Он не стал снова трогать парня, принимая во внимание его истеричное состояние. Это единственное, что заставило Брюса сдержать свой гнев и злость. Страх быть неспособным вытащить его из этого состояния был необычайно действенной успокаивающей силой.

Безжизненные зелёные глаза смотрели сквозь пальцы руки, прикрывающей лицо, его пристальный взгляд не был сфокусирован ни на чём. Впечатление было, словно зловещая кукла-переросток была поломана небрежным ребёнком и забыта на грязном полу. Это вызывало мурашки по коже. Единственным, что разрушало иллюзию, была мелкая дрожь и непроизвольные судороги, исходившие от его тела, поверхностное, учащённое дыхание и пульс, который был виден на его шее.

Альфред наблюдал, как Брюс снимает свои перчатки и осторожно укрывает свернувшегося Джокера рубашкой. Наконец, дворецкий отступил и замолчал. Брюс опустился на колени, чтобы быть на одном уровне с взглядом Джокера. Один раз он поправил рубашку, и сразу же убрал руку. «Ты слышишь меня?» - спросил он быстро.

Парень закрыл глаза и вздрогнул, тяжело сглотнув. Когда его оставили в покое, в тишине, его рассудок начал собираться по кусочкам и выстраивать их. С тех пор ничего существенного не произошло… «Брюс». Несмотря на понимание того, где он был, и что случилось, Джокер оставался абсолютно спокойным.

Вздох облегчения сорвался с его губ. «Да». Когда он сел рядом с Джокером, он мог чувствовать глаза Альфреда, буравившие его затылок. Он делал всё возможное, чтобы игнорировать присутствие старика, но это заставляло его чувствовать себя некомфортно. Он смягчил свой голос, но тишина огромной кухни не позволяла им поговорить наедине.

Пытаясь успокоить свой бешеный пульс, более расслабленный теперь, когда он зафиксировал точку отсчёта во времени, он Бросил на Брюса осуждающий взгляд. «… ты что-то порвал». Он решил оставить всё как есть. Его партнёр очень хорошо знал, что он мог терпеть боль, которую другие нашли бы невыносимой, даже наслаждаться ею. Не боль стала причиной такой реакции, а воспоминания. «Больше так не делай».

У Брюса было непроницаемое и озадаченное выражение лица. Язык его тела рушился. Но всё же он кивнул, неясно улавливая смысл сказанного Джокером. Он положил одну руку на предплечье Джокера, легонько сжимая его и оставляя там.

Альфред , с другой стороны, куда менее понимал, что происходит. «Ты хотел толкнуть его за грань … Ты хотел окунуть его в свой мир, чтобы ты смог разделить его с ним. Ты хотел разрушить его убеждения, для того, чтобы он смог понять твою жестокость и безумие, но ты не ожидал такого, не так ли? Ты не ожидал, что он обрушит это новообретённое безумство на тебя?».

Настала очередь Джокера выглядеть озадаченным, напряжение видимо проявилось в его скомканной фигуре. «Заткнись». Слова были натянутыми, без обычной силы и возбуждения, которые нес в себе голос безумца, независимо от ликования или гнева. «Заткнись. Ты не знаешь. Ты не знаешь ничего».

«Альфред, оставь нас» - Брюс был заметно возбужден. Это всё, что он мог сделать, чтобы не наброситься на дворецкого, и Альфред легко мог это заметить.

«Вам» - начал Альфред и Брюс знал, даже не глядя, что тот обращается к нему. «Вам нужно хорошенько подумать о том, что вы теряете контроль». С этим он, наконец, вышел из кухни. Не показывая гнева или сомнения, он быстро покинул комнату. Когда он ушёл, Брюс выпустил дрожащий выдох, полный разочарования, так, словно мог покинуть своё тело через лёгкие.

@темы: Бэтмен, перевод, "Скольжение в энтропию", Джокер, Слэш

---

Скольжение в энтропию. Глава 37

[myfairjoker]

Перевод:  myfairjoker
Бета:  Слёзы нежности
Оригинал: into-entropy.livejournal.com



Выбравшись из кресла и потянувшись, Джокер решил, что, раз он остался один, и Брюс не наблюдает за ним, он может неплохо использовать предоставленное ему время. Первым в списке стояло исследование пентхауса и всего его содержимого.

***
Это было большое помещение, достаточно большое, чтобы у Брюса ушло несколько минут на то, чтобы дойти до секретной двери, скрытой в шкафу на другой стороне здания. Там он наткнулся на Альфреда, который нес стопку простыней и вроде бы направлялся к выходу. «Тебе необязательно наблюдать за мной, когда я нахожусь в соседней комнате, Альфред». Брюс засунул руки в карманы и попытался наградить дворецкого пристальным взглядом.

«Я предположил, что вам понадобятся чистые простыни, а потому пришел за ними». Дворецкий вернул пристальный взгляд.

Вздохнув, Брюс шагнул в сторону и увидел стол и компьютер на нем. На монитор были выведены четыре камеры безопасности пентхауса. «Нет, не за ними».

Брюс смотрел сквозь стены, как Джокер продвигается по апартаментам. Альфред лишь пожимал плечами. «Я сегодня закрою доступ к отслеживающему чипу в его шее», медленно начал Брюс. «Я не хочу, чтобы ты снова сделал что-нибудь подобное».

«Вы должны простить мне некоторый скепсис относительно ваших мотивов».

Брюс позволил сумке сползти с плеча и упасть на пол. Ему нужно было сесть, он пододвинул компьютерное кресло и упал в него, глядя на Альфреда и запустив пальцы себе в волосы. Брюс давно уже не выказывал перед старым британцем физического переутомления или недостатка выносливости, и это не прошло незамеченным. Заговорить ему удалось не с первой попытки. «Знаешь, у него была база в Чикаго. Я нашел там… еще много всего».

***
Слоняясь из комнаты в комнату, Джокер детально изучал их содержимое, хватая и разглядывая всё, ощупывая пальцами все поверхности. Он надеялся наткнуться на какие-нибудь скрытые ходы, но ему также было интересно то, что могло быть разбросано по комнатам. Богатые люди часто бывают эксцентричны и любят собирать редкости, и в каждой комнате было множество восхитительных вещей. То, чем человек обладает, иногда может многое о нем рассказать, но с Брюсом это могло быть и не так.

Забредя в боковую столовую, Джокер был восхищен, обнаружив, что она убрана в стиле Барокко, с орнаментом на стенах и оружием и доспехами по всем сторонам зала. Увидев висящие на стенах голодно поблескивающие лезвия, он прыгал, пока наконец не достал один меч. Достигнув первой цели, он встал в позицию, сердито глядя на доспехи. «Думаешь, выиграл, а? Тебе меня не победить!» Вступив в притворный поединок с неодушевленным предметом, он нападал и отступал, делал выпады, выплясывал вокруг железной фигуры, пока безумная игра в сражение не разрослась, включив в себя полную комнату воображаемых врагов. Скоро он уже скакал, перепрыгивая через стол, круша средневековое пиршество в хулиганском упоении, яростно гогоча и свистя клинком в воздухе.

***
В какой-то момент взгляд Альфреда упал на монитор и застыл. Снова упав на Брюса, он принял очень нехорошее выражение. Брюс проследил за его глазами и уставился на игру в рыцарей и драконов, происходившую в его зале. Дворецкий слегка откашлялся. «Что вы сказали, сэр?»

«Он… останется у нас на некоторое время. Извини».

«Кажется, я довольно ясно выразил свои мысли на этот счет».

Брюс смотрел на монитор, но его мысли были далеко. «Альфред… когда мои родители погибли… каким я был?»

Было очевидно, что старик смущен этим вопросом. «Я полагаю, вы были вполне нормальны для мальчика вашего возраста, застигнутого горем». Он подозрительно смотрел на Брюса, прищурившись, точно пытаясь прочитать его мысли. «Вы редко говорили об этом. Я лишь несколько раз видел, как вы плакали. Но это сказать несложно». Притворяясь, что смотрит в монитор, Брюс уставился в пространство. Ничего необычного. Тогда как он стал… таким? Он понятия не имел. Многое в его жизни можно было объяснить причинно-следственной связью. Потребность в справедливости, стойкости, мести… Но в последнее время он все больше и больше узнавал о себе того, чему не находил объяснений.

***
Повергнув всех врагов, Джокер опрокинул стол, только чтобы съехать по нему на коленях, приземлившись перед сидением во главе стола на манер странствующего рыцаря. Он отвесил поклон, а потом, прикинув, снова выхватил меч и, разрезав в пируэте пустой воздух, устроился в свободном кресле «хозяина замка». Забросив ноги на стол, он, удовлетворенный победой, откинулся назад вместе с деревянным троном.

***
Альфред смотрел в монитор с чем-то средним между восхищением и отвращением. «Простите, что я вам это говорю, но что бы вы ни пытались о себе понять, это может быть не так трудно, как вы думаете», сказал он своему бывшему воспитаннику.

«Думаю, ты прав, Альфред», сказал Брюс со вздохом, придя в себя. Он плюхнулся в кресло и посмотрел в глаза дворецкого, безуспешно пытаясь найти в них улыбку. «У меня есть небольшое оправдание тому, что я есть». Проследив его мысль, дворецкий стал еще серьезнее. «И, если ты еще веришь в меня, ты мне нужен здесь».

«Нет оправданий только отказу от своих принципов».

«Я не делал этого. Только… нашел понимание другой стороны».

***
Соскользнув с кресла на пол, Джокер снова вскочил на ноги, бросив на стол похищенный меч, и отправился исследовать остальные комнаты. Он нашел вазу, удерживаемую равновесием на одном углу подставки и не смог противиться побуждению слегка подтолкнуть ее кончиком пальца и увидеть, как она падает, разбиваясь на мелкие осколки. Перешагнув через кучку мусора, в которую она обратилась, безумец перешел в следующую комнату… и внезапно остановился, осознав, где оказался. Это был рабочий кабинет, заполненный книгами.

***
Легко было заметить, что Альфреду трудно следовать логике Брюса. Печальнее всего было то, что винить его Брюсу было не в чем. «Я все еще верю в вас, мастер Вэйн. Но я бы почаще брал выходной. И можете ругать меня, на чем свет стоит, я буду присматривать за ним, нравится вам это или нет».

Брюс уступил. «Только больше без выходок вроде Чикаго». Дворецкий кивнул. «А теперь мне надо распаковаться и кое-что записать. И… не беспокойся, утром я пошлю за кем-нибудь, чтобы навести порядок в обеденном зале».

«Знаете, вам будет жаль, если он все здесь разнесет к тому времени», начал бормотать Альфред, покидая секретную комнату, предположительно в направлении спальни Брюса с кипой свежих простыней в руках.

***
Проходя по небольшой библиотеке, Джокер просматривал книги со всей скоростью, на которую был способен. Ему всегда было… спокойно среди томов, хранящих информацию, в основном потому, что печатное слово, картинки и записи были источником большей части его знаний, его по кусочкам собранной картины внешнего мира. Его отец научил его кое-чему, но это были не те уроки, которые когда-либо учил нормальный человек, или хотел бы выучить. Единственным способом догнать остальное человечество для него был непосредственный опыт или записи других людей. Сначала он вломился в маленькую городскую библиотеку, чтобы поспать в тепле, не утруждая себя убийством целой семьи и необходимостью бежать на следующее утро. Постепенно ему пришло в голову развить свое посредственное умение читать и использовать книги так же, как в подземелье, где его держали – как что-то, позволяющее провести время и отвлечься.

Большинство книг не содержало в себе ничего, что могло бы его заинтересовать; литература, поэзия, то, что высоко ценится среди людей, но в основном бесполезно. Джокеру пришлось постараться, чтобы найти то, что ему приглянулось, то, что учит кое-чему, если умеешь читать между строк; книги по истории были, в конце концов, лишь записью результатов грандиозных социальных экспериментов, пособием по манипулированию группами и отдельными личностями. Он был уверен, что если как следует поищет, найдет и другое – практические пособия, немного химии и механики и прочие штуки, которые научат как ставить ловушки и собирать бомбы.

***
Когда Альфред ушел, Брюс подхватил сумку и бросился прямо в подземную берлогу. Огни каскадом зажглись на потолке, когда он спустился в бетонное убежище. Когда пространство осветилось, он осмотрел его снова. Бэтпод стоял в углу, компьютер бездельничал в режиме ожидания, кругом стояла зловещая тишина, что не было необычно, но вдруг стало более заметно. Было ощущение, словно он месяцы не видел этого места.

Вернувшись в пентхаус, Альфред начал кружить по хозяйской спальне, убирая постель и наводя порядок для Брюса. Стерильные бинты и небольшой набор медикаментов хранился под кроватью на случай, если он вернется раненым. Дворецкий каждый раз надеялся, что это будут лишь синяки и царапины. Закончив, он помедлил в дверях, обдумывая варианты. Странно, как некоторые неуместные мелочи просто заставляли чувствовать присутствие Джокера в доме. Покидая комнату, Альфред увидел его направляющимся вниз по коридору. Конечно, Брюс сказал им оставить друг друга в покое, но он обнаружил, что ноги сами несут его в библиотеку вслед за безумцем.

Джокер устроился вниз головой в одном из кожаных кресел в кабинете, задрав ноги на стенку. Ему удалось найти кое-что «классическое» среди всегда интриговавшей его коллекции, то, что всегда было приятно просмотреть. Он еще не до конца впитал это, потому что спешил изучить множество иных вещей. Несмотря на то, что это было написано сотни лет назад, люди все еще думали и поступали в том же духе, и те же способы манипулирования ими продолжали работать. Услышав шаги в дверях, безумный человек пристально взглянул на престарелого дворецкого поверх «Искусства войны» Сунь Цзы.

«Использование библиотеки, я вижу, безупречно», прокомментировал Альфред, прочитав название. Он остановился на приличном расстоянии от зеленоволосого, подальше от его личного пространства. Так далеко, что между ними пролегла добрая половина комнаты. «Могу я предложить Фридриха Ницше в дополнение?»

«Можешь предложить, а можешь и не предлагать. Не факт, что я послушаюсь твоего совета, и куда меньше шансов, что послушаюсь приказа», огрызнулся Джокер, гадая, не Брюс ли послал его в библиотеку в качестве «теста» вроде как посмотреть действительно ли он не прикоснется к нему. …не смогу, если он начнет умолять о трёпке, или смогу? «Чего ты хочешь, Фредди? Пришел надеть на меня ошейник и посадить на цепь или прикидываешь, как бы отволочь заблудшую овцу к ветеринару и усыпить, пока твое дитятко не просекло, что ты сделал?»

«Я пришел только чтобы убедиться, как вы распорядитесь своим временем здесь, теперь, кода оно у вас есть». Дворецкий сжал руки и выпрямил спину, подчеркивая разницу между собой и сгорбленной вывернутой фигурой Джокера в кресле. «Я не буду приказывать вам. Если только не увижу, что вы используете мистера Вэйна. Я хочу, чтобы вы знали об этом».

Джокер ухмыльнулся, выгнув бровь. «Ладно. Скажем, я поверю тебе на минутку. Фредди, я здесь потому, что хочу этого, потому, что я здесь желанен и еще, потому что у меня осталось совсем немного мест, куда пойти, благодаря тебе и Люци. Я не обязан тебе никакими одолжениями, я не собираюсь вплетать в волосы ленточки и изящно попивать чаёк ради тебя, и, разумеется, не буду уважать тебя, если ты будешь продолжать держаться со мной как напыщенное ничтожество».

«Верно. Потому что всё, чего ты когда-либо хотел, это уютный дом, хорошая еда и кто-то, кто понимает, как это, когда весь мир против тебя, потому что ты пытался уничтожить его». Дворецкий пошевелился и сощурил глаза. «Ты всегда точно знал, что делаешь, осознавал каждый свой шаг. Ты играешь в людей, словно это твоя собственная настольная игра. Ты сделал это с Брюсом, только появившись в Готэме, и продолжаешь в том же духе. Не говори мне, что ты изменился».

«Нет, конечно. Бэт все еще, похоже, по непонятной для меня причине, привязан к людям. Просто меня это не колышет. Люди говорят, что чувствуют то и это – скорбь, угрызения совести, жалость. К другим людям. Я этого не понимаю», прошептал Джокер, умиротворенный своим видимым недостатком эмоций, испытываемых прочими человеческими существами.

«Он вызывает у тебя эти чувства? Если его не станет, если однажды ночью он уйдет и не вернется, ты почувствуешь это? А если бы другие люди были больше похожи на тебя, они бы тебя больше интересовали? Он тебе нравится, потому что он так похож на тебя. Он тебе нравится, потому что ты видишь в нем продолжение самого себя». Альфред пристально смотрел сверху вниз на человека на том конце комнаты. «Ты влюблен в себя. Тебя не волнует он».

Джокер непонимающе моргнул. «Да, я бы почувствовал это. Я думал о подобном и чувствовал… что-то иное». Его губы презрительно изогнулись, в то время как он на секунду отвел глаза, и снова вернулся взглядом к престарелому дворецкому. «Тебе хочется думать – наконец-то, да?» прошипел он. «Необязательно принимать то, что ненавидишь, но, похоже, это без разницы. Неважно, насколько я с ним не согласен и как стараюсь заставить увидеть все с другой стороны, Бэт цепляется за свои обывательские взгляды и сохраняет их всеми силами. Я не только не могу его остановить, я не буду больше этого делать, думаю, это бесполезно».

«Поэтому он и стремится спасти мир, знаешь ли», Альфред начал возражать, но в процессе начал прислушиваться к словам ради их собственного смысла, а не ради Джокера. «Не каждый может разделить его веру или его решительность… но потому он и делает то, что делает». Его взгляд и осанка слегка увяли. Он подумал, что потерял Брюса, что что-то сломалось между ними, и в большей степени, чем он мог признаться.

«Тогда ты знаешь, что проще остановить товарный поезд, чем сказать ему «нет» и заставить послушаться», засмеялся Джокер. «Бэт может делать что хочет, пока следует своим обещаниям и не пытается заставить меня составить ему компанию в его убеждениях. Меня не парит спасение мира. Его все равно уже поздно спасать».

«И это действительно все, что ты хочешь?» Голос Альфреда звучал ровно, но подавленно. Он едва ли мог представить это себе, безумец приходит, уходит и остается в доме Брюса Вэйна, как будто нет в мире ничего естественнее. Как может такой человек сочетаться с желаниями Брюса? Как может Брюс сочетаться с этим?

Метнув в дворецкого острый взгляд, Джокер отложил книгу и выпрямился, змеиным движением преодолев разделявшее их расстояние, проверяя, какой эффект окажет его присутствие о осанка при непосредственном соприкосновении. «Ты ничего не знаешь о нашей сделке. На самом деле очень мало, о великом множестве вещей. Я хочу великого множества вещей, и до сих пор, Бэтс мне их давал. Он это делает, потому что хочет и потому что должен. Взамен этого я – единственный, кто по-настоящему видит его. Он наконец получил товарища по играм своего уровня». Ухмыляясь, с опасным блеском в глазах, безумец устроился у Альфреда на коленях, изящно обвив его шею руками, достаточно близко, чтобы он мог разглядеть все внушающие ужас детали. «Что тебя так беспокоит, Фредди? На твоем месте я бы меньше беспокоился обо мне, и больше о том, что бы могло значить, что он решил взять и оставить себе фотоальбомчик моего папочки, хранящий его бессмертную любовь».

Альфред отшатнулся, скиснув лицом от вторжения в его личное пространство. Дыхание Джокера было зловонно. Конечно, что он был гораздо чище, чем обычно, но его волосы были сальными от засохшего пота и он пах. Его шрамы кричаще расходились по щекам, колючие глаза над ними усиливали тревогу. «Слезь с меня. О чем это ты говоришь?»

«О, Брюсик тебе и не сказал? Он выяснил, кем я был и протащил меня по дорожке воспоминаний, а потом появился айсберг, и все замерзло, закоченело и утонуло. Ему недостаточно было совать везде свой нос и давить на мою память, ему нужен был сувенир на память о славных деньках. Ничто не напомнит о «замечательных каникулах» лучше, чем фотоальбом инцестуозного детского порно с пытками. Или это ты привил ему вкус к этому Дживс?» спросил он серьезно, скривив лицо в гневной гримасе.

Несмотря на все старания, Альфреду не удалось скрыть шок. Глубокие морщины пролегли вокруг глаз дворецкого, он тяжело смотрел на Джокера, будто тот мог объяснить, что он имеет в виду, будто тот одним взглядом в глаза плел паутину лжи и клеветы. Чем они занимались в Чикаго? Брюс не упоминал… ничего. Хотя он только что вернулся… Он вел себя так, словно все вернулось к нормальному положению вещей. Альфред прекратил попытки отодвинуть Джокера от себя и сидел спокойно. «Я не делал ничего подобного. Брюс никогда, никогда…» Старик не знал, с чего начать. Джокер, преступный гений, которого создало из ничего его заключение далеко в прошлом, вдруг обвиняет его в… Он не хотел даже думать об этом. Что делал Джокер? Лгал, чтобы завоевать внимание Брюса? Или чтобы расстроить его наставника? Голос Альфреда наполнился ядом, взгляд стал таким же подозрительным, как у безумца. «Я не знаю, ни что произошло с тобой, ни откуда ты взялся, и, откровенно говоря, мне наплевать. Но я знаю, что, чтобы Брюс ни сделал, у него была причина». Он тяжело уставился в обезображенное лицо Джокера.

Джокер невозмутимо улыбнулся старику. «Тогда валяй, спроси его. А еще лучше, посмотри в чемоданах, чтобы проверить, не вру ли я, а потом спроси». Соскользнув с коленей Альфреда и покинув его личное пространство, Джокер вышел из комнаты, решив прогуляться на кухню, в надежде, что на этот раз его не застукают за кражей еды.

После ухода Джокера, Альфред сидел в библиотеке и пытался осознать, что же это, черт возьми, он только что узнал. У Брюса был альбом… в чемодане. В том, что он таскал с собой всю ночь. Почему Джокер сказал ему об этом? Он хотел размолвки между Брюсом и Альфредом. Он это знал. Джокер просчитался с ним. Но это сработало бы, если бы было правдой.

Старый дворецкий поднялся и отправился в секретный переход, где видел Брюса в последний раз. Ни Брюса, ни сумки там не было. Должно быть, он забрал ее с собой. Несмотря на беспокойство, что Джокер остался в доме без надзора, тревога Альфреда взяла верх над ним. Он спустился в бункер, следуя по пути, которым Брюс прошел меньше пятнадцати минут назад. Если ему повезет, он застанет там ночного мстителя.

Не повезло. Лифт доставил Альфреда в пустую пещеру, освещенную и полную работающей техники, но следить за ней было некому. Костюм пропал. И Бэтпод тоже. На столе стояли ящики с архивными папками, но ни одна не была открыта. После того, как несколько месяцев назад они сожгли большую часть из них, осталось не так много. Сумка лежала на боку рядом со стулом, и Альфред медленно поднял ее. Он хотел поговорить с Брюсом. Он был уверен, что Джокер извратил факты. Но ему надо было увидеть самому. Сев на стул, он расстегнул сумку и запустил туда руку. Он… ничего не нашел. Только набор инструментов, крюки, проволоку и перчатки. Он со вздохом поставил ее на пол. Облегчение пришло легче, чем он надеялся. Он все еще не знал, на что намекал Джокер, но он не нашел… На столе он заметил альбом… толстый и пожелтевший от времени, и его надежды испарились.

***
Курсируя по кухне, Джокер копался в холодильнике и посудных шкафах, пытаясь найти что-нибудь себе по вкусу. Он никогда не учился готовить, на него наводило тоску и разочарование от того, что получалось совсем не то, что он хотел. Вместо этого он поглощал еду, как есть, меньше хлопот, да он и привык к сырой пище и тому, что другие люди нашли бы отвратительным. В конце концов, он не протянул бы так долго, ограничиваясь вырезкой и вишневыми пирожными.

Найдя пластиковую коробочку помидоров, какой-то полуфабрикат из креветок и кусочки сырой курицы, выложенной, кажется, для разморозки, Джокер конфисковал все это.

Оставив коробочку круглых красных шариков на потом, Джокер принялся за креветки, не потрудившись их даже почистить.
Через одну из дверей открывался вид на город, и Джокер пристально смотрел на раскинувшийся внизу город. Он размышлял, чем Бэтмен занят, куда направляется, не нашел ли он, патрулируя улицы, кого-нибудь из его старых подельников или знакомых. Это, пожалуй, единственное, чего он не стал бы делать, даже если бы он попросил его об этом; он всегда был пессимистом с устойчивой тенденцией к выживанию. Если бы тот призвал его сдать весь известный ему преступный Готэм, он не сделал бы этого. Всегда хорошо иметь, куда смыться в трудной ситуации.

***
Взяв в руки альбом, Альфред почувствовал, как его тревога вернулась с новыми силами. Это был обычный фотоальбом, с жесткой задней обложкой, тяжелый и ощутимо потолстевший от своего содержимого. Он задержал дыхание и открыл его. Его едва не стошнило от того, что он обнаружил внутри. После первых страниц он с трудом удержал желудок на месте. Джокер упомянул это, но его описания было недостаточно. Оно не слишком хорошо подготовило дворецкого к… такому шоку. Многие фотографии пожелтели, также как и бумага, на которой они держались. На всех был мальчик, в котором был виден мужчина, с которым он только что говорил. Альфред не мог представить себе Джокера ребенком. Даже видя это, он с трудом мог поверить глазам. И дело не только в этом, то… что делал мальчик на фотографиях… Некоторые были собраны по сериям, как кадры из фильма ужасов. Некоторые были вперемешку. Он обнаружил, что на серийные фото смотреть труднее. В итоге он больше не смог на это смотреть и положил альбом на стол. Между огромными мониторами центрального компьютерного блока и маленькой стопкой архива. Альфред не мог поверить собственным глазам.

***
На другой стороне города, вне его финансового центра, Бэтмен только что закончил беседовать с комиссаром Гордоном. Она была очень, очень короткой по стандартам комиссара, но опозоренный герой многое рассказал ему: Джокер был у него; Брюс Вэйн был его последней мишенью, основной целью, которую тот собирался поразить перед лицом публики; он позаботится об этом; он надеется, что его больше не увидят сеющим разрушение на улицах Готэма. Гордон онемел. Он требовал выдать Джокера полиции. Бэтмен отказался на основании того, что ни ПДГ, ни Аркхэм не смогут его удержать. Это был слабый аргумент, и оба это знали. Если вера Гордона в него пошатнулась, он до последнего времени не знал об этом. Он, правда, надеялся, что это не так. Он надеялся, что это допущение будет воспринято, как акт доверия. С этими мыслями он скользнул с крыши Отдела Тяжких Преступлений, готовый бросить вызов городу преступников, обнадеженных джокеровскими безобразиями и исчезновением Бэтмена.

***
Прикончив креветки и разрывая куски сырой курицы желтыми зубами, Джокер обдумывал свой следующий ход. В конце концов, ему совсем не нравилось все время оставаться здесь на положении комнатной собачки. Он отказался участвовать в крестовом походике Бэта – он не верил в те постулаты, в которые верил Брюс, и вовсе не имел желания себя заставлять. Оказавшись на свободе, он продолжал бы заниматься всем тем, чем обычно, но связанный обещанием не убивать… Безумец вздохнул, размышляя, какую же забаву, не включающую летальные исходы, он мог бы состряпать.

***
Город определенно не испытывал дефицита преступлений с тех пор, как Джокер дал это обещание, и Брюсу не пришлось долго искать, чтобы увидеть это. Улицы кишели наркодилерами, остатки мафии разгуливали открыто и беззаботно, и Бэтмен уже пресек два мелких ограбления. Похоже, темп жизни не собирался снижаться. Обычно такие ночи были адом для него, но сегодня он чувствовал себя иначе. Этой ночью он отлично проводил время, потому что снова был в своей стихии. Он без устали носился по улицам, врывался в переулки и лавировал в уличном движении. Он высоко взбирался, чтобы оглядеться, прослушивая радиоволны, словно тугой комок энергии. Он не ожидал такой атаки на свои изнуренные тело и ум, но он был рад. Хорошо было вернуться. Хорошо снова быть в деле. Каждая драка, каждая стычка смутно напоминала ему о человеке, оставленном в пентхаусе. Он обнаружил, что сравнивает каждого из уличных головорезов с Джокером, отмечая их ошибки, их промахи, их ярость, и думая, насколько иначе действовал бы Джокер, окажись он в положении каждого из них. Сначала он делал это бессознательно, но когда начал отдавать себе отчет, это стало даже увлекательно.

Когда ночь пошла на убыль, Готэм начал вымирать. Полиция была в курсе размолвки с Бэтменом и теперь рассредоточилась по городу, разыскивая исключительно его. Однажды наткнувшись на них и аккуратно сбежав, он понял, что этой ночью его работа подошла к концу.

***
Вернувшись к кухонной стойке, Джокер покопался в поисках письменных принадлежностей, уселся за стол и, жуя, начал делать заметки. Несмотря на то, что он говорил другим, что он не тот, кто планирует, ему все же приходилось делать это время от времени. Хотя многое из того, что он делал, было под влиянием импульса, ситуационными решениями, все его более сложные шедевры были замысловато выстроены заранее, созданные так, чтобы быть всегда на шаг впереди охоты. Если он все еще хотел развлечься и одновременно сдержать обещание, это требовало работы. К сожалению.

Джокер заполнял страницу за страницей неуклюжим детским почерком, записывая все мысли, приходящие в голову, неважно, детализированные, смутные, возможные и невозможные. Если он все правильно спланирует, он сможет смыться, пока Брюс в дозоре, выкинет какую-нибудь шалость или устроит ограбление и вернется, пока его не поймали.

@темы: Бэтмен, перевод, "Скольжение в энтропию", Джокер