Перевод:
Anthony~Оригинал главы:
http://into-entropy.livejournal.com/24892.htmlПримечание переводчика: Рефлексия. Это то, что вы здесь найдете.
Спасибо
Piper Bernadotte!
P.S.: Veldrin Mith, с днем рождения!читать дальшеЕго усилия заставили Брюса почти искренне улыбнуться. «Хорошо, так лучше» ответил Брюс. Это было непросто. Он подтянул стул и уселся на него. «Хорошо...» С чего начать? Летучие мыши. Это казалось хорошим началом. «Я обнаружил систему пещер под особняком, когда родители еще были живы. Вообще-то, свалился туда. Когда я был там, летучие мыши роились вокруг меня. Наградили меня кошмарами на годы»
«Почему?» спросил Джокер, любопытно глядя на Брюса. «Они не могли навредить тебе. Они достаточно малы, чтобы их легко можно было прихлопнуть одной рукой» Когда они еще были живы… «Как к этому отнеслись твои родители?»
«Тогда я был еще совсем маленьким» тон Брюса был мягким. «Их было так много, столько сразу, появившихся из темноты» Он изменил позу, стараясь почувствовать себя более комфортно. «Я повредил руку при падении. Родители перевязали ее и сказали мне не бояться. Больше никто туда не спускался. Я не знал, как далеко простираются пещеры, пока не вернулся в Готем годы спустя»
«Полагаю, было бы поразительно, если бы ты не привык к темноте» Джокер неохотно признал, хоть и не желал признавать, что он был более напуган, когда свет ворвался в его детство вместо успокаивающей, постоянной темноты. Темнота означала, что он был один. «Что заставило тебя вспомнить о пещерах, когда ты вернулся?»
«Я, в общем-то, забыл о них. Одна мышь нашла путь в поместье. Альфред упомянул, что они гнездятся неподалеку, и я просто… вспомнил. Так что я отправился вниз, глубже чем раньше, и это было прекрасно» Брюс постепенно начал расслабляться, но тяжело было избавиться от легкой настороженности.
«Что сказал Дживс (прим. пер: камердинер Дживс – персонаж цикла комических рассказов, этакое ироничное имя нарицательное для дворецких), когда ты сообщил ему, что мечтаешь бегать по темным переулкам в костюме летучей мыши?» спросил Джокер, и тень улыбки снова появилась на его лице. «Он не мог просто сказать «Да, хозяин, как пожелаете», неважно, как чопорно и правильно он себя ведет»
Брюс тихо вздохнул. «Он верил в дело моих родителей. Это был не очень плавный переход, но… он пришел к мысли, что я продолжил его» Он наконец откинулся на спинку стула и слегка вытянулся. «Он вежлив, но теперь ты знаешь, что он скажет мне, что думает, понравится мне это или нет. Он говорил мне что делать большую часть моей жизни. Ну, или пытался»
«Он скажет, что думает, независимо от того, понравится ли это кому угодно» согласно пробормотал Джокер, и мышцы его челюсти напряглись. «Он мог бы быть более терпимым, если бы у него было чувство юмора» Клоун в молчании обдумывал это, пока новая мысль не пришла ему в голову. «…а что по поводу Люци? Он должен был знать, где его игрушки нашли применение»
«Люциус подозревал что-то с самого начала, но ему больше нравилось работать со мной, чем с остальным советом. Все открылось позже. Он узнал, когда я был отравлен токсином Крейна. Я не мог прийти в себя несколько дней, и Альфред должен был привести его сюда. Я рад, что он сделал это»
«Ах да. Я об это слышал» Джокер слегка наклонил голову, с интересом глядя на Брюса. «…что ты видел? Чего ты боишься теперь, когда победил страх перед летучими мышками?»
«Я видел летучих мышей. Я все еще видел летучих мышей» Брюс думал об этом. Теперь он мог чувствовать себя комфортно в их присутствии, но в то же время он стал одним из этих существ. Это был его символ, и Дюкард (при. пер: Ра'с аль Гул, ежели кто забыл этого славного джентльмена) сказал ему именно то, что он думал о своей силе. Он не был уверен, сможет ли он когда-нибудь полностью оставить в прошлом страх перед самим собой. «Но я преодолел это. Я смог сконцентрироваться»
«Интересненько» Он принял это, но его разум все еще был беспокоен. Интересно, было бы сейчас так же? «Ты стал тем, чего ты боялся, чего все еще боишься. Или ты боишься сам себя и превратился в монстра из своего детства, чтобы пугать других?»
«Хороший вопрос. Может быть, я всегда боялся себя?» Брюс приподнял бровь, как будто Джокер мог ответить ему. Это, вероятно, было ближе к правде. Возможно, он просто подошел на шаг ближе к этому, символически став «человеком-летучей мышью».
«Почему ты боишься себя?» Джокер засмеялся, глядя на Брюса, как будто эта идея была абсурдом. «Любой может быть готовы ударить другого в спину за мелочевку, но ты всегда блюдешь свои интересы»
«Могу ли я?» ответил Бетмен честно. «Вещи, которые я творил… Мои собственные решения принесли мне больше боли, чем чьи-либо еще» Его голос внезапно стал мягче. «Я попросил моих родителей уйти и зайти в тот переулок. Чтобы умереть» Он опустил взгляд. «Я не мог этого знать, но мое желание привело к тому, что мир обрушился мне на голову. Я делал вещи, которые сводили Альфреда и остальную прислугу с ума. Я погрузился в мир преступников, ненавидя их. Я собирался убить человека, который убил моих родителей. И если все это не убедило тебя, просто посмотри, кто оказался в моей постели»
«Ах, но посмотри, как хорошо все вышло» отметил Джокер, наклонившись вперед и подперев голову рукой с томным видом «И не приписывай все заслуги себе. Как я слышал, это была блестящая идея твоих родителей – шикарно одеться и отправиться в один из самых неблагополучных районов, а потом срезать путь через переулок. Даже безмозглому ребенку не пришло бы в голову подобное. С таким же успехом они могли повесить на себя мишени и большими буквами написать на спинах «богатые идиоты»
Брюс промолчал. Джокер мог мыслить рационально, если хотел, даже Брюс мог мыслить рационально, если хотел, но он всегда будет помнить радость, которую он испытал, зная, что родители покинули театр ради него. Его отец даже укрыл его. Это говорило о том, что они любят его, и он был счастлив. Но это ощущение не стоило их смерти. Его чувство вины было иррационально, он знал это, но пока он помнил то ощущение счастья, он не мог избавиться от него. Он даже не мог поговорить с ними. Он никогда не получит их прощения.
Джокер нахмурился, глядя на мужчину напротив, слишком хорошо понимая по выражению его лица, в какие размышления он углубился. Проклятье. Клянусь, Бэт может быть большим мазохистом чем я… С недовольным лицом подкатив кресло, он схватил Брюса за подбородок и повернул его лицо к себе. «Прекрати тонуть в вине, которую ты сам себе выдумал, Бэт. Она делает тебя несчастным, и если ты будешь терзающим себя мучеником, это ничего не изменит» прошипел он и поцеловал его.
Дрожь пробежала по спине Брюса от этого требования и прикосновения губ. Он вздрогнул, прежде чем сумел остановить себя. Их поцелуй был медлительным, томным, но в нем была сила. Он ответил на поцелуй, и это был хороший способ отвлечься. Он ввязывался в проигранную битву, ища ключ от закрытой двери. Он знал это, но все равно не мог остановиться.
Довольный, что привлек к себе внимание, Джокер почувствовал, как ожесточенное чувство собственничества свернулось в груди. Он пообещал себе, что сделает Бэта счастливым, так или иначе, и избавит его от приступов жалости к себе и тоски. «Ты должен научиться, как теперь жить, Бэт. Никаких сожалений. Никакой вины. Сделанного не изменишь. Есть только настоящее и постоянно меняющееся будущее»
Брюс отстранился настолько, чтобы видеть лицо Джокера. Он выглядел слегка сумасшедшим, или обдолбанным, когда был счастлив или в его уме была четко оформившаяся цель. «Я не могу смотреть на это как ты. Для меня существуют сразу прошлое, настоящее и будущее, все вместе, переплетаясь друг с другом.
«И? Ты все равно не можешь изменить того, что сделано. Только то, что еще случится» Ты берешь свое прошлое и используешь его как оружие, чтобы победить будущее. «Что нужно сделать, чтобы избавить Бэта от меланхолии и заставить его прекратить дуться?»
Брюс вздохнул. Он провел рукой по лицу. У него не было таких проблем, когда рядом не было Джокера, отчитывавшего его за это. Забавно, даже когда он ненавидел человека, он отчитывал его. Действительно, смешно. «Ты спросил, и я только сказал тебе, о чем я думаю» ответил он, слегка пожав плечами, и откинулся на спинку стула. Их колени соприкасались, пока они сидели, пытаясь понять друг друга.
«Неплохое начало, но ты не ответил на мой второй вопрос» возразил Джокер, издав короткое рычание. Почему он всегда такой сложный, так усложняет все, устанавливает на все правила и ограничения? «Что, черт возьми, я должен сделать, чтобы заставить тебя улыбаться и быть счастливым? Да, твои родители мертвы, и ты думаешь, что это твоя вина. По крайней мере, они не трахали тебя до того как умереть. Мои мертвы, и я знаю, что это моя вина, но я вроде не плачу по этому поводу»
Если это была попытка заставить Брюса улыбнуться, то она с треском провалилась. «Ты хочешь, чтобы я был счастлив? Тогда прекрати задавать мне вопросы, ожидая, что я отвечу то, что тебе хотелось бы слышать. Ты получишь мои ответы, и мы с самого начала установили, что наши представления о мире значительно разнятся. Дело не просто в моих родителях, всегда было не только в них; вот в чем смысл. Думаешь, я смогу игнорировать мир, если попытаюсь достаточно хорошо? Я не смогу»
Джокер стиснул зубы, различные эмоции мелькали в его безумных глазах – разочарование, гнев, печаль. «…ты не понимаешь. Я так старался, и мне больно остановиться, это все равно что прекратить дышать, а ты все еще несчастен» хрипло сказал он, откинувшись на спинку инвалидного кресла. «Что еще ты от меня хочешь?»
Впервые за время их разговора Брюс сделал мысленный шаг назад и посмотрел на Джокера. Он надулся, потерпев поражение. Он хотел, чтобы Брюс был счастлив. Он не знал… как Брюс чувствовал себя обычно. «Джокер» Брюс наклонился вперед «Я счастлив» Он поднял руку, жестом велев не прерывать его. «Ты хочешь чтобы я не чувствовал боли, сожаления, чтобы я не беспокоился? Этого никогда не случится. Но я никогда не думал, что я стану сражаться за тебя. Никогда не думал, что ты будешь на моей стороне. Я никогда не думал, что буду волноваться, когда ты пропадешь. Я никогда не думал, что убью за тебя» Это было трудно сказать. Ему понадобился момент передышки. «Ты… нужен мне. Не чтобы заставить меня забыть о мире, ты просто… нужен мне»
Эти слова, похоже, заставили маску безумца соскользнуть, обнажив сущность, полную боли и отчаянья, похороненную среди маниакального безумия и чудовищных идей. Его глянец стерся, и он не смотрел Брюсу в глаза. «Я так сильно стараюсь» Я не знаю, смогу ли я сдерживаться дольше.
«Я знаю» сказал Брюс, все еще стараясь поймать его взгляд. «Я знал это той ночью, когда ты ушел. Это я все нарушил… нарушил собственное правило» Говорить это и смотреть на полное боли выражение лица другого человека – это заставило внутренности скрутиться болью. Ему нужно было… он быстро придвинул свой стул, наклонился к Джокеру и провел ладонью по его лицу, зарывшись ей в пряди зеленых волос.
Более маленький мужчина потянулся к прикосновению как кошка, несколько капелек влаги блестели в уголках его глаз. Джокер машинально потянулся вперед, наполовину свалившись с кресла Брюсу на колени.
Когда он приземлился, Брюс подхватил его, переместив его ноги в прямое положение, притянув легкого мужчину к себе. Его руки все еще перебирали волосы Джокера, и Брюс зарылся в них носом и закрыл глаза. Он никогда не думал, что все может закончиться вот так. Он не мог решить, был ли путь, по которому они двигались, плох или хорош, но было непросто не желать этого.
Безумец цеплялся за Брюса и плакал, всхлипывая. Это были не столько физические страдания, сколько душевные, обычная боль никогда бы не подействовала на него таким образом. Где-то в нем была дыра, что-то потерянное, что никогда не будет заполнено или починено, и после стольких лет убийств ради острых ощущений это вырвалось наружу. Это была зовущая песня сирены, о существовании которой он не подозревал.
Брюс обнял его, обвив руками вздрагивающие плечи. Он чувствовал, как его рубашка намокла от слез Джокера. «Не надо. Все будет хорошо» Ему казалось, он должен был это сказать. Но он не был уверен, что это поможет, так что, оставив попытки разговора, он просто обнял его крепче.
Джокер наконец замер и затих, открыв рот, прежде чем лучше подумать о том, что произнести. Он не мог сказать ему. Не мог. Он возненавидит меня и запрет в темноте навечно. Это вызвало в нем дрожь ужаса, одновременно от самой возможности и мысли, что Брюс может сделать это. Сделает ли он это, после всего?
Брюс был так близко и все же не имел ни малейшего понятия, что происходит в его голове. Было очевидно, что Джокер был перегружен эмоциями, и хотя Брюс мог предполагать, он был далек от конкретных выводов. Он тихо вздохнул в волосы мужчины, наконец ослабив объятья достаточно, чтобы поднять ладони и начать успокаивающе поглаживать руки Джокера вверх-вниз. Что бы он ни переживал, он надеялся, что это поможет. Он надеялся, что этот человек понимает, что Брюс начал… нуждаться в нем, в его присутствии рядом.
Все еще объятый ужасом, разум Джокера работал как безумный в попытке найти решение. Если он нарушит свое обещание, Брюс узнает и будет недоволен. Если он скажет ему… Его плечи затряслись от тихого смеха, пока он обдумывал это. Выхода нет, не так ли? «Может, было бы лучше, если бы тогда ты позволил мне умереть. Я не думаю, что я могу сделать это. Я не думаю, что я могу остановиться…»
«Позволил тебе умереть?» Брюс отстранился. Растерянность была большими буквами написана на его лице. Запустив обе ладони в зеленые волосы, он пытался заставить Джокера посмотреть на него. «Нет…» говорить это было действительно больно. Если бы он позволил Джокеру умереть, если бы он не был так психически, и - он напомнил себе - а теперь и эмоционально связан с ним, он мог бы не убить Саль Марони. Он не мог… позволить себе думать так. Было нестерпимо слышать это от Джокера. Говорить об обмене одной жизни на другую… после того, как он уже забрал одну из них, не имея иных причин, кроме ярости, при виде того, что он сделали с Джокером. Он сделал это, и поступить вопреки себе было сложно, если Джокер тоже начал… Если бы Джокер согласился с ним в любой другой ситуации, не в вопросе о его жизни, он мог бы быть счастлив.
«Ты не понимаешь, Бэт. Как обычно» он погрузился в размышления, и мысль вызвала у него быструю улыбку. Для человека с острым умом Бэт слишком часто упускал суть.«Я не знаю, смогу ли я и дальше справляться с собой. На самом деле, я никогда не имел достаточно силы воли, чтобы сопротивляться соблазнам. В определенный момент этой произойдет, и я не хочу, чтобы это сломало тебя»
Посмотрев на Джокера, Брюс осознал, что он видел его совсем в другом свете, чем самого себя. «Ты скучаешь по этому?» Холодок пробежал у него по позвоночнику. «Что тебе нужно?»
Джокер нервно взглянул на Брюса, прежде чем его глаза снова вернулись к полу; откровенно тревожный вид сумасшедшего поднял уровень напряжения в комнате. «Я не уверен что «скучать» это правильное слово. Это уверенное чувство, что случится… Я расскажу тебе историю, Бэт. Жил-был один хорошо известный наркоман. Он перестал появляться на улицах, потому что застрял в реабилитационном центре. Запал на одну из приютских медсестер и все такое, жил чистеньким пять лет или около того. Пока однажды я не нашел его мертвым в канаве, после того как уличный торговец толкнул ему кристалл (прим. пер: «кристалл» - сленговое название метамфетамина), и он больше не смог сопротивляться»
Они сидели в тишине некоторое время после истории Джокера. Брюс мог бы сказать, мысля объективно, что это должно было снять напряжение, но неловкое молчание повисло между ними. Холодок в животе улегся, но теплее не стало. «Не надо» сказал Брюс тихо.
Улыбка Джокера была горькой, и он издал сухой, невеселый смешок, когда он обратил темные глаза обратно на Брюса; монструозная, нечеловеческая часть его, обычно так близкая к поверхности, но спрятанная между невинных шуточек и человеком, была открытой и более очевидной, чем когда-либо. «Я не знаю, смогу ли я. Я так сильно скучаю по этому. Я так стараюсь ради тебя, но я не хочу причинить тебе боль, когда я больше не смогу справляться с этим»
Брюс видел, как все, что они смогли построить с нуля с таким трудом, разваливается на части. Именно так. Это происходило в глубине его глаз, в его голове, пока он пытался прочитать что-то в глазах напротив. Джокер приложил столько труда, чтобы завоевать его доверие и войти в жизнь Брюса. Брюс противился ему на каждом шаге в этом пути. И теперь, после того, как он едва не умер, после того как Брюс убил ради него, он наконец получил весомую причину отдалиться от этого человека. Это не должно было зацепить его так сильно. Это не должно было быть так больно. Он знал, что это случится. Несколько дней назад, несколько недель назад он мог бы справиться с этим без эмоций, с силой, к которой он привык. Теперь, с беспомощным человеком, нуждающемся в нем… это было больно. Он постарался держать это в уме, попытался чувствовать так, как если бы Джокер сказал ему раньше. «Если ты видишь это в таком свете, я просто буду здесь, когда тебе нужно будет принять лекарства. Я делал это раньше, и я продолжу»
Он резко выдохнул, обняв более крупного мужчину и уткнувшись ему в шею. Не было никакой возможности заставить его понять – Бэтмен думал, что он может быть везде, где он нужен, в самый подходящий момент. Неважно как, придет день, когда он снова вонзит нож в кого-то, и все, что он мог, это надеяться, что все не умрет с тихим всхлипом на острие его лезвия. Капля влаги сбежала из уголка его глаза по шее Брюса – не по тем, кто должен был умереть, но по нему самому.
Теперь Брюс немного лучше понял, почему другой мужчина плачет. Он тоже чувствовал тяжесть на душе. Прислонившись головой к Джокеру, он просто обнял его снова, вдыхая запах, который, возможно, показался бы отталкивающим, если бы не принадлежал Джокеру. Глубоко внутри он не знал, смогут ли они справиться с этим, но единственной возможность узнать это было попытаться. Сражаться так долго и так упорно, как он только мог.
«Я стараюсь» пробормотал он наконец, цепляясь за мускулистого мужчину, благодарный, что его все еще не оттолкнули. Он не хотел волноваться о том, что может случиться, если он снова убьет, и Брюс выкинет его из своей жизни, так что он перестал думать об этом. В конце концов, у него было представление о том, что должно случиться.
«Я знаю» отозвался Брюс. Он чувствовал себя так, словно пощечина вернула его к реальности. Это был не фантастический мир, где человек, известный как Джокер, отлеживается у него со своими переломами, пока Брюс прячет его от полицейских и появляется по ночам в образе Бэтмана. Этот человек не был просто «человеком», он был «Джокером», и ему всегда будет хотеться больше. Вот почему Брюс ненавидел его. Он наконец прозрел. Эта жажда убийства, уничтожения, насмешки над всем миром – за это Брюс ненавидел его с самого начала. Он забыл. Он позволил себе забыть, чтобы увидеть Джокера, хотя бы на несколько мгновений, кем-то иным. Он хотел забыть.
Еще какое-то время, прикованный к мечтам, пока в реальности не прольется кровь. Он не был уверен, что животные утолят жажду того, что было большой частью его жизни; это было нечто большее, чем просто лишение жизни.
Наконец, почувствовав, что Джокер слегка успокоился, увлеченный своими мыслями, Брюс приподнял его и посадил его обратно в кресло. «Я собираюсь позвонить Люциусу и провести день здесь» сказал он. «Ты можешь помочь мне внизу, в логове» Брюс хотел показать ему все эти игрушки и безделушки, на которые мужчина смотрел с искрами в глазах, но не имел возможности потрогать. Это была нелепая идея, но он хотел построить кое-что, и он хотел, чтобы Джокер помог ему. Может, это отвлечет их.
«…помочь тебе с чем?» Почему-то Джокер не был уверен, что ему понравится то, какой род «помощи» Брюс имеет ввиду. Он ожидал очередной лекции на моральную тематику, пока мужчина заставит его смотреть грустные, сентиментальные видео Как Преступность Влияет На Непорочное Общество, под предлогом чистки и систематизации его файлов или чего-нибудь такого.
«Спускайся со мной. Я хочу построить кое-что» Брюс должен был занять его мысли чем-то другим. Чем угодно, и ему нужно было, чтобы Джокер был тут. Им нужно было работать вместе, найти способ сосуществовать, некоторое спокойствие. Он стоял, почти нависая над другим человеком.
Все еще глядя на него с подозрением, Джокер опустил руки на рукояти колес, поворачиваясь лицом к Брюсу. «Какого типа вещи у тебя на уме?» Обращаясь к своим поврежденным воспоминаниям, клоун не мог вспомнить ни одной вещи, которую он бы сделал из практических нужд и которая не была ловушкой или своего рода оружием. Он был убежден, что Брюс не стремиться сделать свои гаджеты смертельными.
Бдительное выражение на его лице смягчилось. «Кое-что, что ты сможешь использовать, когда снова встанешь на ноги. Мой разлетелся на куски недавно. Линемет» (прим. пер.: это такая штука, которая стреляет крюками) Это была правда, ему нужен был новый. Он собирался сесть и собрать другой, но… учитывая то, как все пошло… Для Джокера это могла быть не самая любимая вещица в коробке с игрушками, но у Брюса было ощущение, что однажды он оценит эту штуку.
«Надеешься, что я снова буду бегать за тобой по крышам?» поддразнил сумасшедший, и быстрая улыбка вернулась на его лицо, когда он понял, что не будет вовлечен в помощь по изготовлению нервнопаралитического газа или чего-то вроде. Не оружие, но инструмент для взлома, и проникновения внутрь, и подкрадывания? Он может с этим справиться.
«Возможно» Это не отразилось на лице Брюса, но где-то глубоко в нем зажегся свет надежды. Реальности говорила ему, что он строит воздушные замки. Они проделали путь в глубины жилья Брюса. Теперь этот путь был знакомым. Брюс стоял за плечом Джокера, и он никогда бы не подумал, что будет спускать сюда вместе с зеленоволосым маньяком. Он чувствовал себя… уютно. Но в душе он все еще ощущал беспокойство. Он знал, что причиной ему было признание Джокера.
Он все еще чувствовал себя странно, доверяя Бэту так сильно, что он позволил себе настолько довериться. Безумный вихрь секса и влечения был лишь новым уровнем в игре, в которую они играли с момента встречи. Джокер не знал, почему он так открыто признал свою жажду крови перед самонареченным героем. Пока за этим ничего не последовало, но он знал, что мгновенное отсутствие последствий не означает, что их не будет.
Лифт тряхнуло, когда он остановился внизу, металлические дверцы разъехались. Въезжая в логово, Джокер задался вопросом, обнаружит ли он новые устройства, которые он пропустил ранее в торопливых исследованиях вещей Бэтмена.
Лампы освещали секцию за секцией, слабый гул электричества наполнил комнату. Место было…в полном бардаке. В последнее время никто не присматривал за ним, и это было видно. Альфред старался держаться подальше, с тех пор Джокер поселился тут, а у Брюса не было времени, чтобы заняться этим. Не тогда… когда он вылетел в страхе потери… Мысленно вздохнув, он не дал мыслям идти в этом направлении. Подняв несколько бумаг и храповиков (прим. пер: это такие детальки, позволяющие оси вращаться только в одном направлении – удерживают в одном положении катушку, например) с пола, он вернул их в коробку с инструментами. Он вытащил стол и стул и принес комплект оборудования. Несколько разобранных деталей валялись вокруг, так что когда он обнаружил парочку подходящего размера, он бросил их на стол рядом с комплектом оборудования. «Хорошо» сказал он, кивнув Джокеру.
Приблизившись к этому мусору на столе, клоун склонил голову, не представляя, как все эти компоненты и инструменты должны работать вместе. Ничего подобного он еще не видел, но это могло оказаться занятным. «…итак, что мы собираемся со всем этим делать?»
Брюс занял место по другую сторону стола, подобрав одну из деталей. «Ну, в принципе, мы создаем что-то из ничего» Он поискал среди материалов, пока не нашел пару винтиков и выложил несколько гаек и болтов. «Сперва сделаем катушку. Она должна быть прочной, крепкой. Иначе она намотает сама себя и запутается. Выложив перед Джокером набор похожих деталей, он медленно начал сборку. Прошло некоторое время, и это было сродни импровизации, но у них и правда были все детали, которые требовались.
Зеленые глаза сосредоточились на руках Брюса, пока он поднимал детали и соединял их вместе, Джокер зеркально повторял действия мужчины. Он знал все о том, как разорвать на части, разрушить, и даже имел достаточно знаний, чтобы строить свои орудия разрушения время от времени, но он никогда не делал чего-то столь сложного. Бомбы были относительно просты в сравнении со сборкой линемета из плохо сочетающихся запасных деталей.
Они молча работали некоторое время. Всякий раз, когда Джокеру требовалась подсказка, Брюс показывал ему, что он делает, или время от времени указывал часть, куда стоило встроить новую деталь, и очевидно было, что сумасшедший схватывает на лету. Все было… почти мирно, и это значительно уменьшило дискомфорт Брюса. Мысленно он по-прежнему колебался, но такая работа для достижения маленькой общей цели… успокаивала.
Он схватывался быстро, вплоть до того, что логически пытался предположить, каким должен быть следующий шаг, время от времени нуждаясь во вмешательстве Брюса, чтобы указать, что он делает неверно. Выражение любопытства, детского внимания и интереса на лице Джокера казалось в чем-то знакомым, и Брюс наконец понял, где он видел его раньше. Этого состояние было недолгим, но возникало у него на некоторое время, когда клоун увлекался чем-то новым и пытался разобраться, как это работает. Это случалось и с предметами, и с некоторыми необычными людьми.
Для Джокера это было изучением и освоением мира. Разобщенное, для него все было лишь новой шестеренкой или пружиной. Похоже, так он научился взаимодействовать с миром после того, как сбежал из своей подземной тюрьмы.
Из маленьких кусочков, один к другому, собиралось целое. Возможно, не весь мир, только инструмент, но даже если это было единственное, что Джокер мог сделать – Брюс начал свыкаться с этим. С тем, что они были столь уж противоположны друг другу. Он мог видеть мир по-другому, совершенно иначе.
Клоун, очевидно, не был образованным в обычном смысле этого слова, не учился, как большинство людей, вступающих во взрослую жизнь. Но у него был острый ум, хотя и запутанный и безумный, и внимание к деталям и информации, понимание чуждых ему вещей и умение выяснить, как манипулировать ими к своей выгоде.
Подземное логово оглашалось только тихим клацаньем и щелчками. Когда они, в конце концов, закончили, у них была пара средних размеров орудий. Из каждой пушки мог выстреливать и втягиваться обратно в отверстие большой крюк. Оба нуждались в чистке и небольшой полировке, но они работали. Брюс удержался от улыбки, но он не мог оторвать глаз от улыбающегося Джокера по другую сторону стола.
Выяснив, как механизм выстреливает крюком на большие расстояния, Джокер едва заметил странный взгляд Брюса, его ум обдумывал другую идею. Если ты можешь сделать оружие, ты можешь сделать так, чтобы оно стреляло чем угодно. Чем душа пожелает… Что более важно, ты можешь сделать оружие, которое никто прежде не видел, такое, против которого они не будут знать, как бороться.
К счастью, Брюс не мог знать, что творится в его голове. Он бросил полотенце на стол, вытерев следы масла. Тяжесть нового орудия в руке была приятна. Приятно было видеть другое, законченное, в руке Джокера. Он выглядел довольным новой игрушкой, словно увлеченный какой-то идеей. Брюс подумал, что, возможно, все получилось не совсем так, как он задумал.
«Ты всегда делаешь устройства вроде этого? Маленькие вещички, которые не делает для тебя Фокс?» спросил Джокер, все еще вертя оружие в руке, пока он пытался вспомнить другие детали, которые он видел в пещере. Он уже начал планировать – прокрасться вниз и поэкспериментировать с тем, до чего может добраться, как скрыть результаты от другого человека… Он рассвирепеет.
Брюс кивнул «Только то, что не делает Фокс» У него была довольно большая мастерская. «Вещи ломаются и нуждаются в починке. Фокс заботиться о большей части техники, но небольшие вещи я обычно чиню здесь. Так безопаснее»
«Значит, если что-то ломается, тебе некого припахать, и приходится заниматься этим самим, так?» рассмеялся сумасшедший, запоминая эту информацию. Получается, здесь должно быть много материалов. Достаточно, чтобы не заметить пропажу тут или там… «Что еще ты делаешь?»
«Полагаю, это правда» Брюс издал тихий смешок. Он пожал плечами «Все, что мне нужно» В углу были листы металла, ожидающие, чтобы их них вырезали бэтаранги. Пару раз ему пришлось использовать слезоточивый газ, чтобы выйти из опасных ситуаций. «Я могу показать тебе кое-что, если хочешь. Обычно это то, на изготовление чего нельзя тратить много времени»
«Интересно будет увидеть больше» Понадобилось усилие, чтобы совладать с выражением лица и не выдать своего энтузиазма. Несмотря на его ранние исследования, он все еще не видел всего в пещере, гораздо меньше, чем весь склад Брюса, его игрушек и оружия.
«Хорошо» Брюс понялся, оставив линемет на столе. У него не было специального места для законченных вещей, отдельно от незаконченных, так что пришлось поискать немного. Он обнаружил небольшой ящик и достал оттуда одну из газовых гранат. «Какое-то время я думал об использовании слезоточивого газа, но эту штуку можно… доработать, чтобы создавать нечто вроде дымовой завесы. Такое может пригодиться. А это…» он вытащил другую большую пушку, больше походящую на водяной пистолет, из ящика. «…стреляет клейкой пеной. Против толпы» Рядом с пушкой он выложил маленькое приспособление. «Это сделал Люциус, и оно работает даже лучше, чем дымовая завеса» Он нажал кнопку и подождал мгновение. Летучие мыши из других помещений внизу устремились к ним и вскоре заполнили главное логово. «Звуковой бэткол» сказал он, перекрывая звук множества хлопающих маленьких крылышек.
Джокер сжался в своем кресле, отмахиваясь от маленьких черных тварей с отвращением. «Ты используешь это, когда хочешь погладить свое эго? Я самая большая летучая мышь, поглядите на меня. Не все страдают твоим страхом перед грызунами, знаешь ли»
«Нет» засмеялся Брюс, прежде чем выключить устройство. «Но они определенно помешают отряду полиции добраться до тебя, когда ты загнан в угол или окружен в не имеющем помещении» Крылатые существа нашли себе местечко, большинство вновь исчезло в более темных туннелях, несколько все еще летали них над головами, не зная как выбраться из огромной серой комнаты.
Глядя, как темные силуэты порхают вокруг, снова усаживаясь на свои места, Джокер скорчил недовольную гримасу. «Что-то подсказывает мне, что ты скажешь мне, что сделать такую штуку для призыва последователей невозможно» пожаловался он, воодушевленно представляя устройство, способное призывать всех его сумасшедших, запуганных приверженцев. Это было бы чудесно.
Брюс приподнял брови «Да. Невозможно» это слегка остудило его энтузиазм. «Если ты не начнешь использовать подростков и детей, люди, которые работают на тебя, скорее всего, будут не в состоянии услышать даже обычные высокочастотные звуки. И они точно не пойдут на звук» он положил стреляющую пеной пушку и излучатель обратно в коробку.
Подростки и дети. Это идея. Пожав плечами, он наблюдал, как Брюс убирает устройства обратно в коробку. «Я не серьезно, Бэт. Ты просто удачно выбрал талисман, которым так легко манипулировать»
Глядя на Джокера, Брюс не был уверен, как ему отреагировать. «Полагаю, что так» Что-то казалось ему неправильным. «Ко мне это тоже относится?» Его тон еще не был жестким, ему просто было любопытно, и заявление Джокера показалось странным.
Его взгляд скользнул обратно к настороженным глазам Брюса, Джокер сделал паузу. «Иногда, в некоторых ситуациях. Ты слишком быстро реагируешь на некоторые вещи и упорно игнорируешь другие. И еще у тебя есть преимущество в виде мозга размером больше орешка» ответил мужчина со смешком, гадая, было ли это вопросом задетого эго.
«Не пытайся манипулировать мной» сказал Брюс. Он пересек комнату, подойдя к Джокеру, и оперся о стол, желая прикоснуться к другому человеку. «Это добром не кончится» он протянул руку, поглаживая лицо Джокера.
Джокер наблюдал за тем, как он приблизился и навис над ним, страх промелькнул в его глазах, пока он не осознал, что Брюс просто хотел коснуться его. «Ты знаешь, что меня волнует то, что может с тобой случиться. Если бы я этого не делал, мы бы никогда не достигли того, что есть. У меня была масса возможностей злоупотребить твоим доверием»
«Это правда» Брюс наклонился, чтобы поцеловать более маленького мужчину. Он думал, что будет целомудренным, но его губ задержались дольше, чем он планировал. «Хмм» выдохнул он, когда они оторвались друг от друга.
Джокер обвил руки вокруг шеи Брюса, не позволяя ему отстраниться слишком далеко. «Не думаю, что ты сможешь превратить меня в маленького целомудренного церковного мальчика, но, тем не менее, я не собираюсь взрывать твой дом, как только ты отвернешься»
«Тогда у тебя не получится заполучить все эти гаджеты» ответил Брюс, прикусив нижнюю губу Джокера. Вопреки его словам, он мягко улыбался. Докер был Джокером, и все же он был способен на какое-то время удержаться от разрушений.
«Чистая правда» пробормотал он, откинувшись назад и притянув Брюса ближе. «Думаю, я должен продолжить соблазнять тебя, пока не получу все пароли, хм?»
«Удачи» невозмутимо ответил Брюс, поддавшись рукам Джокера. Он оперся ладонями о ручки кресла, удерживая свой вес и нависая над другим мужчиной в нескольких дюймах от него. Он не видел глаз Джокера, но ощущение близости все еще витало в воздухе между ними.
«Почему такое серьезное лицо, Бэт?» прошептал Джокер, стараясь повернуть голову Брюса и встретиться с ним взглядом. «Ты так напуган, что поймал за хвост тигра, которого не можешь ни контролировать, ни отпустить?»
«Не льсти себе» шепнул Брюс в ответ, наконец взглянув на Джокера. Он собирался произнести это мягче, чем получилось. Он чувствовал подтекст, скрывавшийся под его утверждением. Как же Джокеру нравилось изображать демона… И вот Брюс был в своем подземном логове, полном секретов, с сумасшедшим, стараясь не думать об этом.
«Какая же это лесть, если это правда?» сумасшедший рассмеялся, на мгновение одарив Брюса кривой улыбкой. «Мы отлично смотримся в готемской преисподней, знаешь ли. Если ты падший Михаил, то я – нечто среднее между Азраилом и Вельзевулом (прим. пер: имеются ввиду, конечно, архангел Михаил, глава святого воинства ангелов, Азраил – ангел смерти, и отчасти ее олицетворение, и Вельзевул, злой дух, иногда отожествляемый с дьяволом). Тебя беспокоит, что ты не можешь вытащить меня наверх, или что я утяну тебя вниз?»
Они уже обсуждали это. И это сводило Брюса с ума. Он отстранился на несколько дюймов, оглядывая Джокера с головы до ног, кусая язык и сжимая пальцы на холодном металле, чтобы не сомкнуть их вокруг шеи мужчины. «Итак, теперь мы ангелы. Ясно» Он перевел дыхание. «Меня беспокоит, что мы застрянем на этом. Навсегда. Все время желая большего»
«…чего еще ты хочешь, Бэт?» спросил он, вопросительно наклонив голову. «Ни один из нас не способен вести себя как милые соседи за белым заборчиком, и мы оба это знаем. Если такие вообще существуют»
Брюс медленно покачал головой. «Ты бросаешься в другую крайность. Сравниваешь себя с ангелом» Он вздохнул. Так близко и так далеко… Это было невыносимо. Он больше ничего не мог сделать, колотясь головой о стену, остававшейся по-прежнему крепкой. Удивительно, как они могли договориться друг с другом, занимая совершенно противоположные позиции.
«Эй, не все они – чистые и непорочные святые. Упади достаточно низко, и тебя поприветствуют вилами, если верить слухам. Не говоря о том, что они никогда не были людьми» По правде говоря, это вероятно была одна из причин, почему он не мог сочувствовать другим – он не мог ассоциировать себя с ними. Он знал, как взаимодействует общество, но не считал себя его частью.
Брюсу хотелось опустить руки, но он боялся, что они окажутся на шее Джокера. Итак, полностью нормальных людей не существовало. Огня, серы и демонов с вилами – тоже. Он не знал, в какой момент этот разговор разочаровал его настолько, что он был готов пожелать ему сгореть в аду. Джокеру могло нравиться думать, что он был его частью, он это было не так.
Его разочарованный взгляд упал на стол, и Брюс схватил случайную карточку из картотеки и маркер, быстро малевать что-то на ней. Он провел линию посередине и закрасил половину листка черным. Он продемонстрировал это Джокеру.
«Это черное, а это белое. Это правильное, а это неправильное»
Глаза Джокера обратились к карточке, а потом поднялись к лицу Брюса. Натянутая улыбка скользнула по его губам. Более маленький мужчина, очевидно, забавлялся над ним и не верил в это. Даже если это правда - в некоторой степени – я знаю, на какой стороне я родился.
Карточка упала, когда Брюс выпрямился, чтобы снова встать. Он хотел показать Джокеру, что они оба существовали, но это привело в очередной тупик. «Я собираюсь позвонить Люциусу» - сказал он, нарушив молчание.
«Не сердись, что я не могу разделить твое чудесное виденье мира, Бэт. Некоторые вещи ты просто не можешь изменить. У тебя не получится превратить меня в Мать Терезу, как бы ты ни старался»
«Я не прошу тебя быть Матерью Терезой, Джокер» - ответил Брюс. «Я просто собираюсь позвонить» Он оставил зеленоволосого мужчину среди мониторов, позади себя. Идя быстро и целеустремленно, он не оставил себе времени, чтобы сердито пробормотать что-нибудь по пути. Несмотря ни на что, он знал, что их мир не сильно изменился.
Смотря, как он уходит, Джокер удовольствовался изучением той части логова, которую он прежде не видел, отмечая мелочи на потом. Существовали вещи, которые никогда не изменятся – Брюс всегда будет иметь характер и мировоззрение, несовместимые с реальностью. Тем не менее, у него были другие заботы, требующие внимания. Возможно, они смогут достигнуть равновесия между ними даже сейчас, несмотря на все их противоречия.