[FreakLikMe]

Название: Жалеть не стоит (Just As Well) [2/2]
Автор: toluenesister
Переводчик:  IzDias
Персонажи: Брюс Уэйн, Джокер
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: боттом!Брюс, рабство, грубые игры, секс и насилие
Бета: нет
Описание: Брюс исследует разницу между между потерей контроля и передачей его кому-либо еще.

Попыталась тщательнее проверять в этот раз, чтобы неудачных оборотов было меньше. Но ум за разум все равно заходит, поэтому не знаю, что из этого вышло.

Брюсу требуется около двух дней, полных бессмыслицы, чтобы ясно осознать, что все содеянное преследует его. Он чувствует, как просыпается после наркоза. Потоки истины текут внутри головы и заставляют его чувствовать себя разбитым и беспомощным. Он ходит кругами по комнате, едва сдерживая слезы, производит какие-то подсчеты, пока, наконец, не оказывается в белом и холодном пространстве, в окружении своих демонов. Он понимает, что не может больше это терпеть. Ему нужен перерыв, и он прячет свое тело, покрытое синяками, в успокаивающий кевлар, прячет разум от всего ненужного и просто уходит, потому что не хочет быть застигнутым этой ночью.

Он спасет какую-то девушку от жестокого изнасилования. Он наваляет нескольким хулиганам. Он будет прыгать с крыши, забираться в дома через окна, чтобы поймать какого-то психа с ручной пилой, который пытался подкараулить новую жертву. Никаких мыслей, лишь насилие, чтобы сохранить хладнокровность.

Но когда ночь подходит к концу, он чувствует, как кровь начинает пылать внутри него. Он не хочет возвращаться в свое жилье, в страшную тишину, которая ожидает его. Брюс еле сдерживает тошноту и просто садится на свой бэтпод и уезжает прочь. Он провел много времени на улицах ночного Готэма: он успевает заметить несколько солнечных лучей, прежде чем возвращается в свое убежище. Его охватывает какой-то паралич, когда он хочет посмотреть на свое лицо. И он никак не может, блять, снять свою маску и посмотреть, что под ней. Брюс не выдвигает никаких идей на этот счет, кроме одной – это лишь очередной признак слабоумия.

Это полная задница. Он хочет вернуться к здравомыслию, но все равно не будет снимать броню в течение нескольких дней. Он не будет есть. Он не будет спать, будет бояться красных губ, касающихся его во сне. Он будет бродить по ночам и абсолютно не соображать в течение дня. Он будет пребывать в сознании с пустой головой, пока физическое истощение не возьмет над ним верх. На четвертый день его разум полностью очищается, что заставляет его сдаться.

Когда Брюс просыпается, он чувствует, как будто рядом с ним есть кто-то еще. Он чувствует себя подозрительно спокойно. Какой-то доброжелательный голос говорит ему, что он должен положить конец этому сумасшествию, но он не понимает, что именно он имеет в виду – Джокера или маленький забег в ад. Возможно, этот человек говорит о существовании Брюса в целом. Этого не случится. Брюс не из тех людей, кто выбирает этот путь. Он сидит вертикально на холодном полу, в том месте, где он потерял сознание много часов назад, и снимает маску. Его волосы стали жирными и ему нужен срочный душ. Это хорошее начало утра – так он сможет поразмышлять. Позже, плотный завтрак.

Когда он стоит в душе и позволяет воде смыть жесткость, которая скопилась в его мышцах, он думает о том, не задается ли Альфред вопросом, как у него дела. Образ дворецкого вызывает чувство преданности и привязанности, а не вины. И это утешает. Брюс чувствует себя так, как будто прошел через путь самоотверженных, но в один момент отстал, чтобы проанализировать всю свою жизнь. Если все это будет продолжаться, он готов бороться с этим. Он нуждается в небольшой помощи, чтобы остаться живым и здоровым, пока не найдет выход из всего этого.

Тем не менее, его разум обладает способностью быстро адаптироваться к различным ситуациям или отвратительным условиям. Вся его сущность борется лишь для того, чтобы выжить. Его кошмары, раны, сомнения – все это в какой-то степени спасение. Нет никакой разницы, говорит он себе, когда готовится завтракать. Брюс надеется, что будет чувствовать себя намного лучше, если поест. В этот раз он предпочитает не смотреть новости и наслаждается тишиной и покоем.
Самое ужасное – это когда тебе действительно нужна помощь, а в тебя лишь тыкают пальцем, делая только хуже, рассуждает Брюс. Пожалуй, так оно и есть. Как только Брюс поел, его мобильник начинает вибрировать, и он сразу понимает, что происходит. Этот телефон служит лишь для одной цели. В одно мгновение он покрывается мурашками, а рука сама тянется за телефоном, будто без его ведома. Он не хочет признавать, что долго ждал этого звука. Его сердце бешено колотится, но он продолжает говорить себе, что должен преодолеть все это, что должен отделить от себя ту самую часть, которая полностью подводит его, когда он сталкивается с Джокером. Но для начала ему нужно узнать, что же это за часть. Внутренний голос продолжает говорить внутри его головы, дразня, но он лишь пожимает плечами, стараясь сосредоточиться.
Дело идет ближе к вечеру, и у Брюса есть около трех часов, чтобы подготовиться. Он решает побриться, чтобы клоун не подумал, что ему удалось забраться к нему под кожу, заставляя отказаться от чего-то обычного. Он подносит бритву к челюсти, пытается ни о чем не думать, однако у него не удается избавиться от головокружения. Это просто какое-то чудо, что он ни разу не порезался. Он умывает лицо, наносит лосьон после бритья, пару раз хлопает по щекам и начинает тщательно изучать свое отражение. Брюс по-прежнему узнает себя. И это хороший знак.
Затем он очищает себя, как Джокер просит его, но, к своему удивлению, в этот раз он не чувствует себя таким униженным. Это часть того, что нужно сделать. Брюс все же не может решить, хороший ли это знак.
Дорога до другого комфортного, но богом забытого мотеля проходит достаточно хорошо. Брюса сейчас охватывает какая-то сила, даже, скорее, осознание того, что независимо от ситуации, он не собирается потакать Джокеру. Он оставляет следы страха, когда подходит к двери, говорит себе, что сожжет все мысли, которые будут его сбивать. Он возродится нормальным человеком, у него нет другого пути.
Когда он стучит в дверь, он жалеет, что сейчас находится не за миллион миль отсюда. Насмешливый голос в его голове говорит ему, что миллион миль отсюда – это как раз то место, где он будет сейчас. Он слышит, как открывается дверь, и тянется вспотевшей рукой к дверной ручке. Какая будет реакция - он не может предвидеть, но это уже стало нормой. Все, что ему нужно сделать, - это найти какой-то тайник в душе и раскрыть его. Он делает шаг внутрь и закрывает за собой дверь, все свои чувства он нацеливает на Джокера. Клоун стоит неподвижно. Он одет в своем обычном стиле, а именно: жилет, пиджак и кожаные перчатки. Это может означать, что он опять хочет взять его, и это не предвещает ничего хорошего.
Брюс совершает смелый шаг в сторону Джокера, но это все, на что его хватает. Он не хочет предпринимать что-либо прямо сейчас. Все, что он хочет, - это чтобы Джокер подумал за него. Его сердце почти выпрыгивает из груди, когда клоун приближается к нему на пару дюймов. Руки в перчатках захватывают отвороты его пиджака, и этот жест выглядит слишком уважительно, по сравнению с теми, которые он совершал ранее. Он ведет Брюса к кровати, не прекращая облизывать губы. Его глаза смеются. Он заставляет мужчину сесть спиной к спинке кровати, а сам садится между его колен. Все это время Брюс не издает ни звука, он слишком охвачен паникой.
Он не отказался бы получить немного больше вежливости со стороны Джокера, но он чувствует, что его не собираются баловать сегодня вечером. Никаких наркотиков, никаких ограничений, никаких драк. Он остается один против всего того, что собирается произойти. Руки Джокера крепко держат плечи мужчины, а его окрашенное лицо всего в нескольких дюймах от лица Брюса. Он наклоняет голову влево-вправо, вызывая тихие потрясения в разуме Брюса, но не смотрит на него. Позже он наклоняется ближе и запускает пальцы в темные волосы, теперь уже наблюдая за окаменевшим взглядом своего избранника.
«Ты никого не обманешь, Брюс», - говорит он ему, едва касаясь губами бритой щеки; одна рука клоуна уже ползет вниз, скользя между бедер Брюса и сжимая начинающую эрекцию. Брюсу хочется кричать, но вместо этого он просто закрывает глаза. Как, блять, это произошло? Когда это стало нормой – так мучиться, но быть рядом с этим психопатом? Он теперь в полном недоумении; он хотел позволить этому человеку проложить к нему путь только ради определенных причин, только сейчас все не так просто. Он и правда не смог подстроиться и, позже, покинуть эту безумную гонку. Брюс начинает задыхаться, когда Джокер начинает медленно массировать его, а другой рукой играть с его волосами; его губы так близко к губам Брюса.
«Я бы хотел, чтобы ты обхватил меня руками», - мягко произносит Джокер. «Можешь представить, что я приставил пистолет к твоей голове, если хочешь», - добавляет он и прижимает два пальца к виску. Брюс до сих пор охвачен паникой. Рука в перчатке все еще трет его и сжимает, но сильно не двигается, лишь слегка нажимает. Джокер не сдвинется, и он это знает, поэтому Брюс делает вид, что он и правда поверил, что около его виска настоящий пистолет, и поднимает руки вверх. Спустя некоторое время руки Брюса перемещаются на гладкую ткань в нижней части жилета Джокера. Маньяк раздражается от таких действий и перемещает руки Брюса так, как будто это обычное объятие. Он обвивает шею Брюса руками и наклоняется ближе.
«Видишь? Нет ничего, чего ты не можешь сделать. Ты даже смог прижиматься к груди безжалостного преступника», - Джокер проводит губами по линии челюсти Брюса и глубоко вдыхает. «Ты побрился ради меня, не так ли?» - Брюс пытается повернуть голову в сторону. Он должен был догадаться, что это не сработает; Джокер, тем временем, возвращает его голову в нормальное положение с разочарованным вздохом. Пальцы Брюса, касающиеся ткани, а не тела, может быть, и не вызывают гнев, но что-то близкое к нему.
«Я говорю тебе, что я не буду больше с тобой нянчиться, и из-за этого ты вырастешь обычным гнильем», - губы Джокера в паре миллиметров. «Ты должен хотя бы немного сдаться», - Брюс замирает в попытках вернуться к реальности. Он держит Джокера в руках. Частота его сердцебиения сейчас, вероятно, может соперничать с сердцебиением во время передозировки кокаина. Шансов пойти против него нет. И вдруг Джокер крутит нож.
«Поцелуй меня», - говорит он спокойно. Его голос низок и тих, а приказ звучит извращенно и невиновно одновременно. На таком близком расстоянии лицо Джокера кажется немного размытым. Брюс смотрит на него через полузакрытые веки, а неуловимые остатки его разума тают в тепле, которое он излучает. Тем не менее, он до сих пор парализован. Джокер нежно гладит его волосы, пока веки не начинают тяжелеть, а все, что оставалось в его голове, испаряется. Брюс сокращает крохотное расстояние между их губами, даже не осознавая, что делает, пока жар внизу живота не охватывает его. Только тогда он понимает, что происходит на самом деле. Он целует Джокера.
Он становится все более настойчивым. Ничего особенного: просто мягкость, теплота и нежный поцелуй. Объятия Джокера становятся крепче, и Брюс издает сдавленный вздох, когда он чувствует, как чужой язык скользит по его губам. Он приоткрывает рот и позволяет Джокеру попасть внутрь. Его шея отклоняется назад, и он понимает, как все-таки мучительно неудобно стало, когда клоун так прижимается своими бедрами. Язык движется по собственной воле, извивается вокруг языка Джокера так увлеченно, пока тихий стон не охватывает мужчину. Джокер берет инициативу на себя и становится более агрессивным, но не кусается. Он держит его так крепко, что их тела плотно прижаты друг к другу; он чувствует себя одержимым, пожирая каждый стон, выходящий из горла Брюса. А потом клоун начинает тянуть поцелуй куда-то в сторону, оставляя от поцелуя лишь облизывания губ Брюса. Он улыбается. Он просто, блять, светится, несмотря на свой макияж. Брюс чувствует себя совершенно иначе и все, на что его хватает, это лишь закрыть глаза.
«Ты хочешь снять с меня одежду? Так ведь?» - Джокер посмеивается, но его тон вовсе не дразнящий. Он поднимает руку к губам Брюса. «Так давай, сделай это. Покажи зубки», - Брюс осмеливается поднять глаза. Разряды злости пролетают сквозь его тело, и он начинается изучать лицо клоуна. Он отчаянно не хочет, чтобы Джокер веселился. Он смотрит на него, но не видит никакой злобы. В этот момент Брюс осознает, что он высмеивает себя больше, чем это обычно делает Джокер. Он хочет, чтобы он показал зубы? Если он действительно хочет этого, значит, ему нравится за ним наблюдать. Но все это как-то слишком просто и очевидно, чтобы быть правдой, но он все же прикусывает кончик перчатки Джокера. Брюс начинает тянуть ее на себя, пока не стягивает окончательно, и позже отбрасывает в сторону, наблюдая за реакцией клоуна. Нет, он никогда не сможет его понять. Он даже себя понять не может.
Теперь голая рука гладит его по щеке, а та, что еще в перчатке, проводит по губам, изучая их, прежде чем два пальца проскальзывают в рот. Брюс пытается преодолеть желание их пососать, прикусывает краешек перчатки и снова тянет. Он отбрасывает вторую перчатку. Две теплые руки обхватывают его лицо, когда он пытается прочитать взгляд человека, которому они принадлежат.
«Давай, закончи с этим всем», - мурлычет Джокер и откидывается назад, теперь его руки свободны. Последующая мертвая тишина кажется нескончаемой. В разуме Брюса происходит очередное короткое замыкание. Больной убийца сидит у него на коленях и спокойно ждет, чтобы его раздели. И он, черт возьми, знает, что Брюс хочет этого; и он собирается сделать это, несмотря ни на что. Что происходит? Он собирается раздеть человека, который убил Рейчел. Но пульсирующая эрекция в штанах говорит вовсе о другом. Он начинает понимать, с кем имеет дело. Джокер слегка улыбается ему, и счастливый вид этого чудовища наносит удар прямо в сердце.
Брюс доходит до рукавов пиджака Джокера и, наконец, освобождает его широкие плечи. Мужчине приходится немного пошевелиться, чтобы помочь ему, и через секунду ненужная вещь уже валяется на полу. С болезненной неторопливостью Брюс фокусируется на жилете, постепенно расстегивая пуговицу за пуговицей и при этом думая, нравится ли ему все это. Ткань одежды Джокера приятная на ощупь и он продолжает наслаждаться процессом. Жилет плавно присоединяется к пиджаку. А позже и подтяжки, и, боже, он чуть не сдох, когда пытался снять галстук. Взгляд Джокера казался тяжелым, когда Брюс обнаружил пару ожогов на его коже.
Галстук присоединился к растущей куче одежды на полу, и теперь пришло время для рубашки. Брюс замечает, что одна из пуговиц не похожа на остальные, и не знает, почему его грудь наполняется теплом. Он знает, что хотел бы сейчас почувствовать тепло Джокера, хотел бы посмотреть, как пальцы будут скользить между его бедер, и как он на это отреагирует, но он пытается вернуться к реальности. Он фокусируется на пуговицах, долго возится с ними. С каждой новой пуговицей он становится все более нетерпеливым и продолжает повторять себе, что не должен его касаться. Наконец, он достигает нужного результата. Джокер немного помогает с рукавами, видя, каким нетерпеливым становится Брюс. Когда его руки находят контакт с теплой кожей, электрический заряд проходит через все тело.
Брюс откидывает рубашку в сторону и молча смотрит. Никогда в жизни его не привлекали мужчины, и то, как на вид этого тела реагирует член, заставляет его удивляться все больше. С другой стороны, он понимает, что сейчас не время для подобных размышлений. Он закрывает глаза и делает глубокий вдох, стараясь то ли не плакать, то ли не кричать, а то ли и вовсе не смеяться, - он еще не определился. Теперь пришло время разуться. Джокер в этом плане не церемонится: всего пара резких движений и ботинки присоединяются к куче одежды. В глазах у Брюса все размыто, а глаза немного жжет. Джокер наклоняет голову прямо к уху Брюса, его рот всего в паре миллиметров.
«Прикоснись ко мне», - шепчет он. Затем он позволяет своему языку пройтись по мочке уха. Этого достаточно, чтобы заставить глаза Брюса закатиться. Джокер немного хмурится, насильно помещает руки на своем теле и дает возможность действовать. Он собирается получить то, что хочет, и мечтает о том, чтобы его Брюси повеселился.
Глядя на него, Джокер позволяет себе почувствовать себя немного опытнее. С каждой секундой он видит намного больше, чем способен его драгоценный; и тут руки Брюса оживают. Эти красивые руки, которые не так давно предпочитали впечатывать клоуна в стену, сейчас скользят по его торсу, спускаясь с мышц груди на живот. Уголки губ Джокера поднимаются, и, когда мягкие пальцы задевают его соски, он улыбается и спокойно выдыхает. Когда ногти аккуратно прослеживают дорожку по лопаткам, он дергается от внезапного толчка удовольствия внутри тела и его улыбка становится шире. Брюс кажется абсолютно очарованным его реакцией. Это идеальный момент.
Он наклоняется вперед, ближе к шее. Это довольно неожиданно со стороны Брюса, но Джокер уже мурлычет от первого намека на прикосновение губ. Джокер не будет спешить. Он терпеливо ждет, пока Брюс, наконец, оставит поцелуй на его шее. Он хочет больше, и Брюс продолжает, господи, он готов продолжать вечно. Сейчас он не может оторвать свой рот от облизывания теплой плоти. Он не может прекратить скользить языком по венам, а руки его обвивают Джокера и тянут ближе, достигая трения их бедер. Он утонул в собственных чувствах. А когда он начинает покусывать кожу, тощий мужчина издает такие громкие стоны и небольшие толчки, как при экстазе, которые готовы толкнуть Брюса через край.
Но его любимые демоны не оставят все просто так. Они смеются над ним, и Брюс останавливается, тяжело дыша и уткнувшись лбом в грудь Джокера. Его разум медленно возвращается в нормальное состояние, но холод охватывает его, и он не может двигаться. Он хватается за Джокера, чтобы хоть как-то отогнать давление из своей головы. Очевидно, что это бессмысленно, так как слезы начинают течь по его щекам. И, если честно, он жалеет, что, блять, не сдох.
Быть привязанным и делать вид, что его не изнасиловали, - это одно. А когда по его коже пробегают мурашки от возбуждения при виде тела убийцы Рейчел, - это совсем другое. Для него все кончено. Джокер, как ни странно, не сердится и просто продолжает все так, будто ничего не произошло. Наконец, он тихонько берет его за волосы и тянет на себя очень нежно, заставляя Брюса поднять взгляд.
«Все нормально. Теперь все нормально. Ты это заслужил», - сладкий поцелуй в лоб, а затем удар в челюсть. Потом еще. Брюс падает на подушки, и Джокер заползает на него, кусая, царапая и ударяя. Он закрывает глаза и теряется в собственном сознании; он становится глух к собственным крикам. Когда он получает последний удар, он чувствует, как Джокер утирает его слезы, и начинает понимать, что это вовсе не его вина. Безумец продолжает шептать ему мягкие слова на ухо, говоря, что он не сделал ничего плохого и что все это большой плохой Джокер, который не позволяет ему делать то, что он хочет, такой он ублюдок! А потом начинаются поцелуи от шеи к низу, влажные губы посасывают соски, жесткий кончик языка кружит вокруг них, а неугомонные руки теребят штаны в попытке снять их как можно скорее. Наконец, Джокер отбрасывает свои штаны куда-то далеко, не придавая этому никакого внимания.
Брюс открывает глаза, но голова все еще кружится. Может, у него сотрясение мозга, а может это просто чувства, охватившие его. Все в порядке. Он до сих пор чувствует пульсацию, где кулаки Джокера вводили свое лекарство, и он понимает, что слабая, опьяненная улыбка задерживается на его губах. Другой же образец, только со шрамами, пытается поцеловать ее, но она все равно остается. Брюс чувствует, что Джокер тоже улыбается. Пролетает секунда неловкости, и он осознает, что клоун уже добрался до тумбочки, на которой стояла бутылочка со смазкой. Головокружение немного стихает, но кровь в венах все еще бурлит. Джокер медленно проделывает путь вниз, проводя языком по мышцам живота, и прикусывает кожу на внутренней стороне бедра. Как только чувства Брюса начинают потихоньку успокаиваться, Джокер вновь обостряет их прикосновением языка к члену.
Брюс задыхается и вздрагивает, и клоун дает ему больше. Он берет его член в руку и покрывает его горячими прикосновениями языка, вылизывает головку и позже полностью берет его в рот. Он продолжает старательно посасывать, упиваясь в предэякуляте, также проводя пальцами вверх-вниз по всей пульсирующей длине. Его хриплый смех на крики Брюса заставляет его кричать только громче. Покрыв пальцы смазкой, он медленно проскальзывает внутрь. Брюсу не требуется много времени, чтобы расслабиться, когда Джокер окружает его повсюду: он продолжает посасывать и массировать член у его основания, одновременно растягивая Брюса. Другой палец быстро входит в него, задавая более быстрый ритм, при котором все тело Брюса погружается в жар. Он дрожит и покрывается потом, вдруг жалея, что ему нечего укусить. Он искусал себе все губы, а пальцы все продолжали двигаться внутри него, и Джокер заглатывал все глубже. Но вдруг все прекращается. Брюс невольно стонет и корчится от такого неожиданного конца наслаждению. Но теперь он готов.
Джокер отстраняется, но позже вновь прикасается своим языком ко рту Брюса. Он смотрит на то, как вздымается грудь Брюса, на его покрасневшее лицо, на его тяжелые веки и взъерошенные волосы и понимает, что больше не может сдерживаться. Он покрывает смазкой собственный член, кладет руки под колени Брюса и немного поднимает их, прежде чем пристраивается между его бедер и начинает толкаться в сжатую теплоту.
Он не очень-то нежен - он просто не может позволить себе быть таковым. Так и с ума сойти второй раз можно. Он нуждается в нем, мечтает насытить каждую клетку своего тела Брюсом; бедра мужчины невольно дергаются, пытаясь встретить бешеные толчки Джокера. Но тихий голос где-то далеко в голове все еще напоминает клоуну, что он действительно хочет видеть, как Брюс наслаждается собой, а не просто лежит, едва оставаясь на грани сознания.
Он не останавливается трахать его ни на секунду, заставляя вылетать из горла мужчины все более громкие стоны. Но когда их взгляды встречаются на секунду, он заставляет себя замедлиться. Он не может отвести от него взгляда и понимает, чего он хочет наверняка. Наконец, преодолев себя, Джокер выходит из Брюса и отпускает его ноги. Мужчина просто смотрит на него, явно находясь не в восторге от объявленного перерыва, но Джокер молча передвигается на другую сторону кровати, опершись спиной о спинку кровати.
«Иди сюда», - говорит он, немного задыхаясь. Брюс поднимается на локтях и искоса смотрит на него, не совсем понимая, чего же он хочет. Он молчит, но через несколько секунд просто решает послушно заползти на колени к Джокеру. Их влажные члены случайно касаются друг друга, заставляя их обоих вздрогнуть. «Ты знаешь, что делать», - Джокера трудно прочесть в этот момент, но Брюс по-прежнему знает то, в чем нуждается. Он осознает, что не отрывает глаз от Джокера уже в течение долгого времени, и понимает, что это в любом случае начало конца.
Брюс приподнимает бедра и плавно опускается на член клоуна, пока он полностью не заполняет его. Однако он не смеет пошевелиться. Он ждет того момента, когда Джокер начинает сжимать его задницу, плотно прижимать к себе и наклонять его бедра так, что горячая плоть начинает давить на его простату намного сильнее. Он позволяет себе выпустить шумный вздох, но все еще не двигается, пока этот психопат не одаривает его подлинной, плавящей кости улыбкой.
Брюс начинает покачивать бедрами, сначала немного неуверенно. Довольно быстро он находит правильный угол, при котором его просто невозможно остановить. Он тяжело дышит и весь в поту, и ему нужно с каждым толчком все больше. Его глаза задерживаются на глазах Джокера, и то, что он видит, отправляет его куда-то далеко. То, что он сейчас чувствует, он никогда не сможет описать или понять.
Джокер не в состоянии держать свои руки подальше от его плоти. Брюс, наконец, наслаждается самим собой: его тело выгибается и он подпрыгивает на коленях, а каждый его толчок отдельно врезается в память. Джокер пробегается ногтями по груди Брюса, прежде чем возвращается к поглаживаниям члена, и смотрит на то, как Брюс закрывает глаза, отбрасывает голову назад и начинает стонать еще громче. Когда он находит в себе силы вновь посмотреть на Джокера, он чувствует себя так, как на одной из первых встреч с ним. Вдруг Брюс хватает прядь волос клоуна и соединяет их рты в поцелуе, заставляя Джокера первые секунды пребывать в некотором ликовании. Все это слишком: звук хлопающих друг о друга тел, ногти, впившиеся друг в друга, трение члена о живот Джокера. Они начинают задыхаться и чувствуют, что конец близко.
После всего этого Брюс не может найти в себе сил, чтобы слезть с Джокера. Его лицо уткнулось в шею клоуна, он тяжело дышит. Он также чувствует бешеные порывы вздохов на своей коже. Кажется, что их пульс зашкаливает до того, как приходит осознание всей ситуации. Брюс не хочет, чтобы руки Джокера обвивали его, иначе он просто не сможет уйти. Вот почему это должно произойти сейчас. Он приподнимается, и член Джокера выскальзывает из него; он садится на кровать так, чтобы не прикасаться к нему, а главное – не смотреть. Брюс знает, что это может уничтожить жалкие остатки его воли.
Джокер сидит неподвижно в течение еще нескольких секунд, и, когда он начинает двигаться, часть Брюса начинает паниковать и надеяться, что он не будет касаться его; но Джокер даже не думал этого делать. Он просто встает с кровати и начинает одеваться, а все это время Брюс так и сидит на коленях на мятой простыне, повернувшись к нему спиной. Джокер не произносит ни слова, просто натягивает перчатки и идет к выходу, где на секунду останавливается. Может быть, сейчас один из тех редких случаев, когда Джокер хотел бы знать, что будет дальше, а не просто плыть по течению.
Когда дверь закрывается, Брюс смотрит на свои царапины, остатки горького грима на руках, чувствует, как сперма начинает просачиваться из него, и начинает кричать. Просто дико кричать в подушку и пытаться выдрать волосы.
Через пару дней он убеждается, что за всеми его делами заботятся и что с его компанией все будет в порядке в случае его смерти. Все дела он заканчивает с точностью робота. Он даже не посмеет больше посмотреть на ту утешительную черную вещь, что является броней Бэтмена. Затем Брюс находит маленькую коробочку, которую перенес себе в убежище после той истории с пожаром в особняке. Он открывает крышку. Внутри есть фотографии, различные газетные вырезки, а также наконечник стрелы, который они с Рейчел нашли в саду. С Брюсом Уэйном, наследником Великих Уэйнов, произойдет несчастный случай во время прогулки, и он войдет в историю как самый глупый человек, у которого было все, но он использовал это не по назначению. Человек, который сейчас смотрит на картину с изображением Великих Уэйнов, не заслужил носить такое имя.
Он листает газетные вырезки, глядит на фотографии Рейчел и Харви, перекатывая стрелу в руке. Затем он резко осматривается, как будто проверяя свои способности по обнаружению взрывчатых веществ. Бэтмен должен выйти с новыми силами, но опять же – зачем? Наконец, он проверяет свои документы о поездках в сотый раз, и теперь все, что осталось, – это схватить пистолет с транквилизатором и отправиться в место назначения, которое Джокер прислал ему пару часов ранее. Другой номер мотеля.
Когда он подходит к двери, он чувствует себя потерянно. Он не потеет, его сердце не выскакивает из груди, ему даже не хочется рыдать. Обещания себе о том, как нужно провести остаток жизни, уже сковали его, и сейчас он чувствует себя так, как будто уже мертв. Он стучит, дверь открывается, и он заходит. Он надеется, что все пройдет легко, но когда он смотрит на Джокера, ему становится просто чертовски больно. Это так больно – сделать еще один маленький шаг, смотреть на то, как он стоит, ожидая и ухмыляясь, будто знает, что сейчас произойдет. Когда Брюс оказывается в нескольких дюймах от него, Джокер по-прежнему не двигается. Он даже не вздрогнул, когда укол внезапно оказался в его руке.
«Все кончено, Джокер», - шепчет Брюс, а Джокер лишь посмеивается, резко падая и прижимаясь к нему, так как ноги его слабеют.
«Да, я тоже по тебе скучал», - бормочет он, прежде чем теряет сознание. Брюс обхватывает его руками, придерживая его, и замирает на мгновение. Он знает, что нужно делать. Он поднимает Джокера, кладет его на кровать, сковывая наручниками запястья и лодыжки. Ему остается лишь набрать Гордона, чтобы сообщить ему, где можно найти Джокера, чтобы позже уйти доживать свой остаток жизни где-то в другом месте, наслаждаясь смехом его демонов, которые никогда не остановятся.
Однако ничего не удается. Прошло уже тридцать минут, а он все еще сидит на коленях возле его кровати, глядя на телефон, скользящий в его руках. Джокер лежал на боку, дыхание его успокоилось, а лицо расслабилось. И Брюс просто не может перестать смотреть. В итоге он лишь прижимает ладони ко лбу и глубоко вздыхает. Джокер должен очнуться в течение двух часов, плюс-минус. Если Брюс и собирается смыть всю свою жизнь в канализацию, он может позволить себе немного посмеяться. Он идет в ванную и возвращается оттуда с мокрой мочалкой, которую прикладывает к лицу Джокера. Ему приходится повозиться, чтобы смыть толстый слой грима, прежде чем, наконец, увидеть то, что было под ним все это время.
Чем дольше он смотрит, тем больше он теряется в себе, и это действительно его беспокоит. Кожа Джокера сухая и болезненная. Виден небольшой намек на щетину на подбородке, а также невозможно не обратить внимание на глубокие, темные круги под его закрытыми глазами. Он выглядит не очень-то здоровым. Тем не менее, маленькая мысль прокрадывается в голову Брюса, думать о которой он старается себе не позволять, потому что она толкает его вниз, в пропасть, полную демонов. Джокер такой, блять, красивый. Брюс никогда, никогда не позволит себе признать это. Или позволит...
Он продолжает сидеть там в течение пятнадцати минут, все еще глядя на него с окрашенной мочалкой в руке. Какая разница, как выглядит сумасшедшая собака-убийца? Его место в войлоком обитой комнате. Он должен носить смирительную рубашку, не эти причудливые жилетки и штаны, которые ему так идут. Он должен принимать лекарства каждый день, чтобы никто никогда не увидел, как он смеется, или не заметил блеска в его глазах. Он должен подвергнуться насилию со стороны медицинского персонала: испытать на себе электрический стул, наконец. Брюс знает, что происходит в Аркхеме на самом деле.
Он чувствует сильное головокружение, когда поднимается на ноги, и еще раз смотрит на красочное пятно, которым является Джокер, а затем выходит из номера. Он садится в машину и сидит там. Брюс понимает, что просто не в состоянии куда-либо ехать, так как его разум затуманен, а пульс сходит с ума; он не может, блять, думать. Он в полном ступоре.
Брюс не замечает, как пролетает полтора часа. Вибрация в его кармане пробивает путь к его сознанию, и он тянется к источнику звука. Это телефон, который используется для одной цели. Ему звонит Джокер.
Он покидает автомобиль и не может понять, что чувствует. Но факт того, что он вновь вернулся к двери, заставляет его нервничать. Он хочет вернуться туда как можно скорее, чтобы посмотреть на Джокера, чтобы увидеть, что он делает и что он говорит. Джокер же, вероятно, находит все это забавным: перед ним Брюс, который слишком стесняется, чтобы попросить его смыть грим, из-за чего усыпляет его и делает это сам. Затем он ждет, пока он очнется. Слишком глупо, не правда ли? Брюс почти улыбается от этой мысли. Он входит в номер, и жужжание в кармане стихает.
Джокер лежит на кровати с телефоном в руке, усмехаясь, отчего его плечи слегка трясутся. Его глаза кажутся сонными. Брюс закрывает дверь позади себя. Если он и собирается провести остаток жизни, слушая своих демонов, он с таким же успехом может сделать это здесь.