Название: Выбор.
Автор: Melody1987
Жанр: Слэш. Психология. PWP. Первый раз.
Ссылка на работу: archiveofourown.org/works/8186444
Переводчица: mina_tcepesh
Пейринг: Джокер/Бэтмен
Персонажи: Джокер, Бэтмен
Рейтинг: nc-17 18+
Предупреждения:Оос, Кинк на шелковое кружевное белье. Кинк на каблуки. Кинк на иммобилизацию (вид связывания) кинк на мужские руки.
Размер: Миди
Статус: Завершен
Дисклеймер: Все права принадлежат правообладателям, то, что я делаю – от чистого сердца и ради любви!
От переводчицы: Итак, мы все читали десятки фиков, где поддавшись импульсу во время драки Брюс срывает поцелуй с уст Джокера. Окей, а что дальше? Джокер, разумеется, отправляется в Аркхэем. А что дальше? А дальше…. Он разрабатывает Очень Хитрый План, и на этот раз взрываться будет не Готэм – а, как и положено прекрасной половине, Джокер будет взрывать мозги Бэтсу.
Что-то слишком много мне стало попадаться в последнее время печальных или мрачных фиков о этой парочке. Мне надоело разбивать свое сердце, поэтому я приложила массу усилий, чтобы раздобыть что-то... и достаточно умное - и позитивное.
Когда я наткнулась на этот фик, то поняла, что наконец-то на моей улице перевернулся грузовик с кинками.
"То есть… ты предлагаешь мне выбор?
-Ну да. – Джокер сказал это с таким выражением, словно это было абсолютно очевидной вещью. – Какое веселье в том, чтобы тебя принудить? Да и ты будешь куда, кхммм…. активнее, если тебе тоже будет это нравиться. Я хочу, чтобы наш первый раз был действительно запоминающимся!"
слушаем, настраиваемся... И поехали!
18+
Дерево скрипело под тяжелыми башмаками Бэтмена, который забирался на старую лестницу, уже в сотый раз проклиная про себя полицейских. Анонимные звонки обычно было бессмысленно проверять, и вообще-то заниматься этим должен был департамент Гордона, но в последнее время анонимки, приходящие в ГГПД практически всегда подтверждались. Как -то подозрительно часто, по мнению Брюса, хотя Гордону он это вслух не озвучивал. Тем не менее, благодаря им недавно смогли арестовать пятерых членов недавно сформировавшейся банды, громившей окраины Готэма. Остался только один бандит, и именно из-за очередного анонимного звонка Бэтмен сейчас должен был подорваться и лететь через весь город, чтобы сейчас оказаться здесь, в этой Богом забытой дыре, в старом полуразвалившемся доме, потому что, видите-ли, кто-то сообщил, что видел там его несколько раз в течении прошлой недели.
Брюс приехал минут двадцать тому назад, и если тут действительно кто-то был, то он великолепно прятался. На первом этаже не было ничего живого, ну за исключением плесени на стенах и еды в холодильнике, в которой уже зарождалась новая жизнь. Бэтмен смутно подозревал, что на втором этаже он тоже ничего не найдет, но для очистки совести решил так же тщательно проверить и комнаты наверху.
На втором этаже было три комнаты. Первой была небольшая ванна, похоже в последние несколько дней ее не использовали, и Брюс уже хотел повернуться и уйти, как заметил несколько странных вещей на краю раковины. Он подошел поближе и повертел их в руках. Маленькие коробочки и баночки с макияжем. Брюс хмыкнул. По имеющимся у него данным, в банде были только мужчины, и, как он мог сейчас вспомнить, анонимный звонок утверждал, что видел в доме именно мужчину. Хотя, может макияж использовался для маскировки? По крайней мере, это было доказательством, что в доме в последнее время явно кто-то побывал. Упаковки были новыми, значит были здесь недавно.
С новыми силами Брюс продолжил свой путь, осматривая комнаты. Следующей была спальня. Такая же пустая и безжизненная, как и весь остальной дом. Значит, если кто-то где-то прятался, то для этого оставалась только одна, последняя комната.
Крепко схватившись за ручку, Брюс резко открыл дверь во вторую спальню, и… Никого. И ничего. В самом буквальном смысле ничего. Комната была полностью пуста, только деревянное кресло с подлокотниками в середине и стол у окна. Больше не было ни мебели, ни ковра, ни даже занавесок, что несколько озадачило Брюса.
Он задумчиво огляделся, и внезапно услышал скрип дверных петель. Брюс резко обернулся. Дверь в спальню, -ну, или в комнату, которая когда-то была спальней, - сейчас была закрыта, а к стене возле нее прислонилась тощая высокая фигура, одна рука которой была засунута в карман длиннополого пальто, а вторая лежала на ручке двери, которую та закрыла за секунду до этого. Тусклый свет фонарей за окнами не позволял рассмотреть фигуру в подробностях, она практически полностью скрывалась в тени.
-Покажись. - Потребовал Брюс. Незнакомец не выглядел опасным, но от него исходила такая аура уверенности и властности, что Брюс напрягся и приготовился к атаке.
Раздался смешок, затем незнакомец сделал шаг вперед, и Брюс понял, кто это. Обычная настороженность сменилась холодной уверенностью, что сейчас перед ним стоял самый злейший, самый опасный и самый страшный его враг.
-Джокер…- Он с раздражением выплюнул это имя. Итак, теперь понятно. Звонок не просто так был предназначен, чтобы погонять его по городу. Это была часть очередного злобного и мудреного плана, зародившегося в больной голове клоуна.
-Что ты здесь делаешь?
-Тебя жду. – Приторно-сладко пропел клоун, и сделал еще один шаг вперед.
Брюс напрягся и подготовился к бою. Его кулаки сжались, готовые к удару, но Джокер неожиданно всплеснул руками, словно сдавался, и немедленно попятился назад.
-А-ха-ха! – Пропел он, помахивая пальцем в перчатке. – Только давай сегодня без кулачных боев, пожалуйста. Я столько старался ради этого вечера… - Его руки скользнули по бокам вниз и затем вернулись обратно.
-И ты бы это заметил, если бы потрудился посмотреть на меня внимательнее. А я так не хотел бы, чтобы мои труды пропали зря…
Брюс нахмурился, но вспомнил, кто перед ним, и решил быстро осмотреть клоуна. Он начал с ног… и его голубые глаза распахнулись в шоке, когда он увидел на ногах Джокера пару лаковых шпилек.
-Нравится? – Джокер покрутил левой лодыжкой, чтобы показать туфли во всей красе. - Ну, надеюсь… Я, между прочим, ради тебя старался, и кстати, они чертовски дорогие…
(Гусары, молчать и не петь песню про лабутены! – прим. Переводчицы.)
Брюс проигнорировал реплику и последовавший смешок, и продолжил скользить взглядом вверх. В отличие от шпилек, пальто клоуна выглядело как-то даже чересчур обычным. Разве что на этот раз оно было не привычно пурпурное, а обычное черное. Наконец взгляд добрался до лица Джокера, и Брюс понял, о чем тот говорил.
Со времени, когда Брюс последний раз упрятал Джокера в Аркхэм, его зеленые волосы успели отрасти, и теперь доставали до подбородка. И они были завиты и очень аккуратно уложены в стиле звезд Голливуда середины прошлого века, а его обычный макияж вместо ядовито-малиновой губной помады и размазанных неаккуратных черных кругов вокруг глаз – заменили тщательно проработанные и стильные тени, точная и аккуратная обводка, подкрашенные ресницы и точно очерченные губы. Макияж был мастерский и сделанный со вкусом и элегантностью. Нежные румяна придавали объем и живость щекам. Все вместе выглядело так, что сделало бы честь обложке любого глянцевого журнала.
Джокер смягчил тона своей обычной раскраски к более нежной палитре, и в целом он выглядел как странная демоническая Мерлин Монро. И хотя Брюс всячески пытался изгнать мысль «прекрасный», которая пыталась пробраться в его сознание, он поймал себя на том, что тупо пялится на Джокера уже добрую минуту.
-Одобряешь? – Спросил Джокер, его голос был мягким и напевным, и улыбка слегка поднимала кончики изящно подкрашенных губ. Сейчас уже обе его руки были засунуты в карманы, он скрестил щиколотки, принимая позу, которая заставила бы даже Марлен Дитрих гордиться собой.
--И чего тебе нужно? – Брюс продолжал требовать. Кулаки так и не разжались, и он старался игнорировать то, что ему стало чуть труднее дышать.
Джокер отвел глаза в сторону и поджал губы, подняв одну руку и картинно уперев палец в подбородок.
-Ну как обычно. Смерть. Разрушение. Хаос… И пони! – Он хмыкнул, затем его рука снова вернулась в карман пальто, и он кокетливо склонил голову.
-Ах, да. И тебя на этом кресле! – Он кивнул на кресло за спиной Брюса, и его улыбка сразу же стала жестокой. – И чтобы ты надел вот это!
Раздалось металлическое постукивание, и Джокер что-то добыл у себя из карманов. По одной штуке из каждого кармана. Тело Брюса напряглось, и, даже когда он увидел, что на концах пальцев Джокера висело не оружие, расслабляться он не собирался. Пульс резко усилился, когда он понял, что Джокер протягивает на указательных пальцах наручники, медленно покачивавшиеся то взад, то вперед.
Чувствуя настороженность, Брюс все же не смог удержаться от вопроса.
-И зачем?
Джокер не стал сразу отвечать. Вместо этого он сверлил взглядом человека напротив себя долгие несколько секунд, а затем немного притушил улыбку.
-Мы так давно этим занимаемся. Ты и я. – Сказал он в конце концов, уставившись себе под ноги. Он подошел к столу. Стук каблуков по деревянному полу отдавался эхом в пустой комнате. – И да, это весело, и все такое, но, чем дольше я об этом задумывался, тем больше понимал, что мы словно бежим по замкнутому кругу. И из него нет выхода.
Он положил наручники на стол, а затем снова посмотрел на Брюса.
--Ну, я думал, что нет. – Он продолжил с хохотком. – Думал, до нашего последнего рандеву.
Зрачки Брюса сузились, и ,к сожалению, он понимал, о чем говорит клоун. В их последнюю встречу они сражались. И сражение было одним из самых жестоких, страшных, и вдруг…
Брюс попытался прогнать воспоминание.
-Нет, разумеется, ты все порушил, схватив меня и засунув в Аркхэм, но мои долгие одинокие ночи в дурдоме дали мне достаточно времени, чтобы все обдумать и хорошенько разобраться в себе.
Джокер снова упер взгляд в пол, и начал медленно развязывать пояс своего пальто.
-Понимаешь ли, я никогда не скрывал, что чувствую к тебе.
Пурпурные пальцы начали расстегивать пуговицы.
-И я неоднократно говорил тебе о своих чувствах прямо в лицо.
Джокер поднял взгляд и подмигнул.
-Но понять, что происходит в твоей маленькой больной головке всегда было сложновато, Бэтси.
Пуговицы расстегивались одна за другой, в каком –то гипнотизирующем ритме, и Брюс зачарованно следил за происходящим действом. Либо Джокер не смотрел, какую реакцию вызывает у Брюса, либо ему просто было все равно, он продолжал говорить в своей раздражающей, но при этом и странно очаровывающей манере.
-Да, ты всегда был таким стоиком, предпочитающим кулаки разговорам, так что только представь, как я был поражен, когда во время нашей последней драки я прикрыл глаза, ожидая получить еще один хук справа в челюсть, а вместо этого получаю… - Джокер сделал паузу для большего эффекта. – Поцелуй?
Теперь уже Брюс уставился в пол. Подлая память моментально во всех деталях развернула перед внутренним взором во всех красках этот эпизод, и он почувствовал, как у него горят от стыда щеки. Это была ошибка. Он просто поддался желанию, какому-то внутреннему импульсу, который теперь не мог объяснить, и который засел в нем занозой. Он не мог избавиться от него даже во сне, и когда он услышал очередную новость о побеге Джокера, внутри него словно все сжалось в комок. Странное было чувство. Необычное.
Джокер шагнул вперед, не отрывая взгляд от Брюса.
-Итак, было несправедливо внезапно поменять правила в нашей маленькой игре, не предупредив меня. – Клоун с хихиканьем пожурил Брюса, помахав перед его носом пальцем. Он снова двинулся вперед.
-Но я быстро учусь.
Еще один шаг.
-И если ты вдруг решил поменять правила…
Джокер остановился меньше чем в шаге от Брюса, улыбка зазмеилась на его губах, зеленые глаза сияли, смотря прямо в голубые. Легким движением плеч он сбросил пальто, которое упало у его ног бесформенной кучей.
-То я их тоже поменяю.
У Брюса отпала челюсть.
Что бы он ни ожидал увидеть под пальто, этого он точно не ожидал. Брюс при всем желании не смог бы отвести взор. Джокер был перед ним, в пурпурном пиджаке и зеленой шелковой рубашке, они расстегнуты, и под ними тело тесно охватывает черный изящный шелковый корсаж, а нижнюю часть прикрывают кружевные черные узкие трусики. Длинные ноги обтягивали фиолетовые чулки до середины бедра, верх которых был украшен пышным кружевом. В сочетании с безупречным макияжем, кокетливой прической и этими чертовыми шпильками, они показывали Джокера с такой стороны, которую Брюс никогда не то что не видел, а даже представить не мог, что она существует.... И этот вид заставлял все внутри него переворачиваться.
Это было неправильно. Брюс повторял себе это, полностью, абсолютно, совершенно неправильно! Это было глупо, смешно, странно, неправильно, очень неправильно, и….
От этого зрелища было просто не оторваться. Кровь стучала в висках, рот пересох. Ладони, все еще сжатые в кулаки, вспотели, и пусть он твердил как заклинание, что это неправильно, неправильно, неправильно… его тело утверждало совершенно противоположное. Между ними сейчас было расстояние меньше, чем взмах руки… а Брюс стоял как вкопанный.
-Бэтси нравится то, что он видит? – спросил Джокер, почти прошептав это своим сводящими с ума улыбающимися губами. – О… Похоже, что нравится…
Он слегка наклонился вперед, и его язык пробежался по краю челюсти Брюса, завершив путь на его подбородке. Брюс отшатнулся, и его глаза расширились в панике. Отступая, Брюс прочистил горло и попытался сказать.
-Что ты хочешь!?
-Я же уже сказал. – тихо ответил Джокер.
-Что? Зачем?
Подведенные брови удивленно поднялись.
– Потому что я думаю, что ты хочешь этого не меньше, чем я, но ты слишком напуган, чтобы просто попросить.
Брюс даже не потрудившись отрицать, выпалил следующий вопрос.
-А если я откажусь?
Джокер пожал плечами и улыбнулся.
-Ничего.
Брюс нахмурился, ожидая совершенно другой ответ, ядовито спросил:
-Совсем ничего?
-Ну да. – подтвердил Джокер. – Ты выйдешь в дверь за собой, мы разбежимся в разные стороны и притворимся, что ничего не было.
Глаза Брюса сузились, и он зарычал.
-Это какой-то фокус. Ты всегда пытаешься меня разыграть.
Улыбка увяла на устах клоуна, и он медленно покачал головой.
-Нет, не в этот раз. Хватит игр, хватит фокусов. Только ты, я, вон то кресло и вот эти наручники. И предложение, которое я делаю один единственный раз. Тебе и только тебе. Все, что тебе надо – это согласиться.
-То есть, хочешь сказать, у меня есть выбор? – Брюс никак не мог в это поверить. Ему хотелось ущипнуть себя, проверить, может он спит или замечтался … И только после этого осознал, что использовал слово «мечта» вместо слова «кошмар».
-Ну да. – Джокер сказал это с таким выражением, словно это было абсолютно очевидной вещью. – Какое веселье в том, чтобы тебя принудить? Да и ты будешь куда, хмм…. активнее, если тебе тоже будет это нравиться. Я хочу, чтобы наш первый раз был действительно запоминающимся!
Джокер выразительно поднял подведенную бровь, и Брюс ошарашенный, стоял перед ним, пытаясь взять себя в руки и хоть как-то осознать свалившуюся на него ситуацию. Итак, что мы имеем: Бэтмен стоит посередине заброшенного дома, перед ним –Джокер в шелковом кружевном нижнем белье, который хочет приковать его к креслу, а затем… Что? Его мозг отказывался вникнуть в суть предложения Джокера, извиваясь и пытаясь всеми способами укрыться от этой мысли, но подозрение медленно начинало перерастать в мрачную уверенность.
-А как я пойму, что ты мне не врешь? – К приятному удивлению Брюса, голос его не дрожал и звучал вполне уверенно и спокойно. – Если я уйду, ты же можешь натворить все что угодно. Да для тебя человека убить – как муху прихлопнуть.
Лицо Джокера приняло подчеркнуто торжественный вид, и он выразительно и медленно кивнул.
-Конечно, могу. – И снова приблизился почти вплотную. Пурпурные пальцы вновь взмыли и легко коснулись бронированных запястий, затем осторожно, даже скорее робко начали взбираться по предплечьям, плечам. Невыносимо зеленые глаза следили за нерешительными движениями рук, словно тихонько удивляясь их смелости.
-Но я надеюсь… Что Бэтмен способен однажды просто поверить и шагнуть вперед, а я однажды просто буду честен.
Брюс не задался вопросом, почему сейчас просто не оттолкнул от себя клоуна, все его внимание сейчас было приковано к этим тонким пальцам, которые нежно барабанили по его рукам, по плечам, по груди. А он сможет? Джокер предлагал себя на тарелочке, полностью доверяя Брюсу решать. Ну, по крайней мере, с его слов. Конечно, это все могло быть его очередным мерзким розыгрышем, но с другой стороны… Если у клоуна были какой-то способ управлять ситуацией, хоть малейший рычаг, способный повлиять на ход событий в его пользу, он всегда им пользовался.
А что, если он действительно согласится? Что тогда? Как Бэтмен даже в мыслях может себе позволить подумать о таком, он же опора правосудия и справедливости? И что, он серьезно позволит себе черт-знает-что с одним из самых жутких преступников Готэма? Да Джокер сразу же воспользуется этим против него же самого, а даже если и не воспользуется, то все изменится самым непредсказуемым образом. И что тогда он будет делать?
А может… Это было бы к лучшему? А вдруг это как раз та возможность, которая способна что-то наконец сдвинуть? К чему-то лучшему? Он уже столько раз пытался выбить дерьмо из клоуна, и что, был ли хоть какой-то толк? Он так его и не подчинил. Наоборот, каждая драка только подстегивала его хаос, его противостояние, вдруг новая тактика сработает? Назвать «Это» новым способом борьбы с преступностью было бы самым дурацким заявлением века, но Брюс уже столько раз действовал по правилам. Может, стоило наконец признать, что они не работают и отбросить их?
Ну и подливала масла в огонь та крошечная, почти незаметная часть Брюса, которую он всегда старался загнать в себя поглубже, и эта частичка хотела знать, а было ли что-то настоящее под вульгарным флиртом Джокера, какое-то подлинное глубокое чувство? Эта частичка настаивала, чтобы он прекратил, наконец, искать себе оправданий и принимал, черт побери, решение. Брюс пытался сопротивляться, утверждать, что это не такое уж и легкое решение, но частичка внутри не слушала. И эта дурацкая частичка и была ответственна за тот поцелуй, который привел сейчас его в эту комнату.
Джокер внимательно следил за Брюсом, пока он толкал себе этот внутренний монолог, руки начали медленно поглаживать его шею, нежно пробегая кончиками пальцев по линии челюсти. Он наклонился так близко, что почти касался своим кончиком носа его, а губы разделяли считанные доли дюйма. И эта близость все только усложняла.
-Итак. – Теплое дыхание Джокера касалось губ Брюса. – Что же будет? Дверь или кресло?
Терпение Джокера явно подходило к концу. А Брюс знал, что вечно откладывать не получится, и рано или поздно, но ответ придется дать. Остаться – или уйти. Дверь – или кресло. Идти в одиночку домой – или провести ночь с таким желанным для него человеком. И пусть для любого другого это кажется полным безумием.
Брюс сглотнул и прикрыл глаза. Кровь пульсировала в его теле, стучала в ушах, сердце дико колотилось в груди. Но он все еще здесь стоял. Это и было самым важным. К тому моменту, когда он поднял веки, решение уже было принято.
Плененный взглядом полных решимости голубых глаз, Джокер смотрел, как Брюс делает шаг назад и аккуратно садится в кресло, кладя руки на подлокотники. Лицо Джокера засветилось, он выглядел как ребенок, который в первый раз в жизни получил Рождественский подарок, у него даже перехватило дыхание, а затем он быстро повернулся, подхватил со стола наручники, зарылся в кучу одежды на полу и что-то добыл из карманов. Брюс не видел, что именно, и не спросил, поглощенный очередным раундом внутренней схватки, на этот раз между желанием убежать и предвкушением того, что могло сейчас произойти.
Джокер подошел и положил две непонятные штуки на пол за креслом, а затем встал прямо напротив сидящего Брюса. Несколько мгновений он не шевелился, только задумчиво смотрел, покусывая нижнюю губу, и в его глазах начал разгораться голодный огонь. Затем, словно очнувшись, он встряхнул головой и продолжил подготавливать свою добычу. Наручники клацнули вокруг запястий Брюса, приковав их к подлокотникам, и он понимал, что с этого момента пути назад больше нет. Пора отбросить все сомнения и просто начать игру. Ладони от этой мысли вспотели.
Небрежно сбросив туфли, Джокер аккуратно забрался к Брюсу на колени и положил ладони на его плечи, используя их как рычаг, чтобы медленно подтянуть себя к нему, проскользить от коленей по бедрам, пока их тела почти не соприкоснулись. Теперь он поднял руки, мягко охватил по сторонам шлем Брюса, и начал нежно поворачивать ее то одним боком, то другим, словно торговец антиквариатом, который бережно и трепетно изучает драгоценную китайскую фарфоровую вазу. Эти зеленые глаза просто лучились светом, и Брюс даже не мог подобрать слов, чтобы как-то описать или назвать то чувство, которое он в них видел. И за которое он нес ответ.
-Хммм…. –Промурлыкал Джокер. – Я сделаю все, что ты хочешь.
Брюс сглотнул комок в горле, когда язык снова прикоснулся к его коже, пробуя его, продолжая с того места, где он остановился в прошлый раз, томно исследуя подбородок, медленно пробираясь к его губам, мимолетно там остановившись, и замерев на кончике носа.
-Так с чего же мне начать…?
Вопрос был риторическим. Но даже если бы у Брюса были бы предложения, он все равно был бы не в силах что-то произнести. Джокер медленно дотронулся своими губами до его губ, в мягком, почти невинном поцелуе, и Брюс застыл, и он не был способен ни о чем думать, только ощущать это прикосновение, этот рот, прижимающийся к его рту. Губы разомкнули поцелуй слишком быстро, Джокер отстранился, и что-то мягкое и по-настоящему заботливое просвечивало в его лице.
-Милый, милый, милый…. – ворковал он таким теплым и нежным голосом, что Брюс с трудом сдерживал желание закрыть глаза – Тебе надо расслабиться.
Джокер медленно и успокаивающе массировал кожу Брюса, описывая круги большими пальцами.
-Может, тебе станет легче, если ты сейчас вообразишь вместо меня кого-то другого?
И на мгновение Брюс почти так и сделал. Почти… Потому что видеть Джокера таким, делающим такие вещи… Нет. Ничего не шло в голову. Он просто не мог представить никого на месте клоуна, и, если уж говорить начистоту, Брюс этого не хотел. Да и к тому же, это был бы обман. Джокер пришел к нему, столько вложил в это, но все равно право выбирать оставил Брюсу. И клоун правильно сказал, силой никого принуждать не будут. Так что будет только честно, если он не будет использовать никаких мысленных уловок. Как есть – так пусть и будет.
Он молчаливо покачал головой на предложение Джокера.
-Ладно. – Мурлыкнул в ответ клоун, продолжая медленно массировать его шею пальцами. – Ну тогда просто будем продвигаться тихонько, ладушки?
Джокер снова наклонился вперед, и его язык заскользил между зубами, наконец показался кончик, который жестко надавил на кожу там, где край шлема касался лица Брюса. Прикоснулся нежно, но Брюса словно обожгло молнией. Он прикрыл глаза, погрузившись в ощущения. Джокер начал с левой скулы, проходя сначала по верхней части маски, затем под носом, скользя по правой скуле, затем пробрался к подбородку и изгибу горла, попутешествовал там и вернулся к точке, с которой начал. Затем язык прошел вдоль скулы, и уверенно нащупал уголок губ. Джокер сделал два маленьких круга, а затем язык исчез и сменился поцелуем. Это был совсем детский поцелуй, мимолетное прикосновение кончиками губ, затем еще раз, еще, и вот на этот раз язык уже снова надавил на губы, исследуя их контуры.
Каждый кончик нервов словно обжигал огонь, разум растворился, унесенный томящими и вынимающими душу дразнящими прикосновениями человека у него на коленях. Брюс даже не задумываясь приоткрыл рот, когда Джокер требовательно лизнул его нижнюю губу, и их рты слились в поцелуе таком трепетном, таком нежном, на который, как думал каждый из них, другой не способен. Он был мучительно медленный, но становился все глубже и требовательней с каждой секундой, их языки танцевали, а Брюс краем сознания пытался понять, что за вкус он пьет сейчас из чужого рта. Основной нотой была свежая и острая мята, но за ней чувствовалось и другой, неясный, но безошибочно узнаваемый вкус Джокера. Это его он учуял тогда, во время злосчастного поцелуя на крыше, вкус опасности, опьяняющий привкус запретного плода.
Только сейчас все запреты были сняты, и чем больше получал Брюс, тем больше он ожидал. Темп их поцелуя нарастал, языки двигались все быстрее, и когда Брюс еще глубже проник в рот Джокера, он услышал тихий стон, вырвавшийся у него. Неосознанно его руки рванулись, пытаясь подхватить под спину того, кто так застонал, но звук металла, сухо стукнувшегося о подлокотники, напомни ему, что сейчас он ведомый, а не ведущий.
Он почувствовал смех, который заставил Джокера разорвать поцелуй и чуть –чуть от него отстраниться. Оба слегка задыхались, и, открыв глаза, Брюс увидел, что клоун смотрит на него с торжествующей улыбкой. Идеально нанесенная помада сейчас была размазана, и чем-то это вызывало в памяти того, обычного, яростного Джокера, и Брюс был готов поклясться, что его лицо сейчас перемазано точно так же.
-Вот теперь получше… - Джокер задыхался, язык быстро пробежался по губам.
Брюс следил за каждым движением этого языка как ястреб, а затем он резко выбросил вперед голову и впился губами в рот клоуна. Джокер ахнул от удивления, но сразу же вернул поцелуй, но, если первый был медленный и осторожный, этот был пропитан нуждой и желанием, которые разгорались в них все сильнее. Зубы, губы, языки сталкивались, боролись, сливались, и оба начали бороться за первенство, и сейчас эта борьба куда как напоминала их обычные сражения. Руки Джокера все сильнее обхватывали шею Брюса, а тело начало двигаться. Руки Брюса вновь дернулись, и невозможность пошевелиться сделала поцелуй еще яростнее, зубы покусывали, губы впивались друг в друга.
Звуки, которые издавал клоун, становились все громче и похотливее, и это только подливало масла в огонь. Если уж клоуну хочется, чтобы Брюс получил удовольствие, то сейчас он как раз и собирался этим заняться. Он чувствовал, как его низ живота начинает тянуть от нарастающего желания, и когда Джокер снова откинулся, Брюс не смог удержать легкий рык. Джокер мучал зубами его нижнюю губу, сначала слегка прикусив, а потом потянув, и когда он окончательно ее отпустил, отстранившись с улыбкой, в ней не было ничего привычно жестокого или греховного.
Он высвободил правую руку, и отпустил шею Брюса, а затем изящное запястье в фиолетовой перчатке медленно проскользило по груди вниз и замерло на пряжке ремня на его талии. Пальцы несколько раз небрежно постучали по металлической пластине, затем рука продолжила свое путешествие, остановившись в промежности.
-Милый… - Джокер сказал это низким и хриплым голосом. – Будь ангелом, скажи, как это открывается.
Брюс посмотрел на него.
-Расстегни наручники, и я сам все открою.
Улыбка Джокера стала куда злее, и он прикусил свои губы, а затем несколько раз быстро поцеловал Брюса.
-Терпение, любовь моя! – пропел он.
Брюс быстро сдался и выпалил, что надо сделать, причем каждое слово прерывал очередной поцелуй клоуна. Похоже на то, что Джокер вошел во вкус и все никак не мог от него оторваться, да и, честно говоря, Брюсу грех было жаловаться. Почти моментально ловкие пальцы удалили броню гульфика и небрежно швырнули ее через плечо на пол, а затянутая в перчатку рука начала исследовать ранее недоступную территорию.
У Брюса перехватило дыхание от внезапного прикосновения к нему тонких и внимательных пальцев, но его отвлек еще один поцелуй. Их рты слились, язык Джокера массировал его язык, а пальцы сжимались и разжимались в умопомрачительном ритме, так что скоро Брюс был полностью готов.
-О…- Хихикнул Джокер, - Думаю, папочка готов выйти поиграть!
К огромному разочарованию Брюса рука поднялась с промежности и медленно двинулась ко рту Джокера. Его зубы схватились за кончик среднего пальца и, потянув, стащили перчатку. Она присоединилась к пластине на полу. Вначале обнаженная рука прикоснулась к щеке Брюса, и он почувствовал, насколько холоден был клоун. Пальцы прошлись по его челюсти, а затем замерли у губ.
-Боюсь, у меня холодные руки… - Джокер сказал это с такой гримасой, которая сделала бы честь любой супермодели. – Как ты думаешь, ты смог бы их согреть?
Брюс без возражения открыл свой рот и впустил два пальца. Джокер жадно следил, как тот взял их, почти до костяшек, а затем начал посасывать. Язык Брюса поглаживал их, массировал, не упуская ни частички, и с громадным удовлетворением Брюс видел, как веки Джокера начали тяжелеть, губы приоткрываться. Улыбка схлынула, и ее сменила совершенно ясно читаемая похоть, а дыхание стало становиться все более отрывистым и тяжелым.
После того, как пальцы постепенно покинули его рот, Брюс уделил внимание безымянному и мизинцу, и к концу Джокер уже практически задыхался. Похоже, он чересчур расстарался, клоун буквально отдернул руку, а после опять приник к его рту с такой силой, что чуть ли не раздавил губы. Лобовое нападение было успешно отбито, Брюс с пылом начал бороться за инициативу, когда ощущение пальцев, пробравшихся в нижнее белье и охвативших его не сокрушило его по всем фронтам. Ладонь Джокера слегка сжалась, а затем начала двигаться взад и вперед в медленном, чарующем ритме. Глаза Брюса были закрыты, и он изо всей силы старался не забывать дышать, но то, как эти пальцы двигались, как зубы покусывали его подбородок… Это было просто слишком. Он позволил своей голове податься вперед и пристроил ее на сгибе плеча Джокера.
Настойчивая волна тепла уже превратилась в жар, возбуждение затягивалось сжатой пружиной. Его тяжелое дыхание щекотало бледную кожу горла Джокера. Он и не заметил, как его рот зарылся в мягкую кожу, язык пробежался по ней, а затем зубы начали слегка ее пощипывать. Клоун согласно мурлыкнул и стал двигать рукой быстрее, потираясь о него бедрами в такт с движением руки, заставляя Брюса покусывать сильнее. Порочный круг с таким сладким и желанным итогом для обоих.
До конца оставалось уже немного, дыхание сбилось, перемежаясь стонами и рычанием, и сейчас Брюс очень, очень хотел, чтобы его отцепили от кресла. Его руки просто зудели от желания схватить, сделать что-то, что угодно, что заставило бы человека на его коленях издавать такие же звуки, как те, что сейчас выдавал он. Жар становился невыносимым, пружина в животе была уже заведена до отказа, и Брюс уже не мог ничего, только задыхаться, уткнувшись в шею Джокера. Уже скоро, и его руки вцепились в подлокотники кресла, в ожидании и предвкушении, почти потеряв себя.
Но буквально за мгновение до, рука Джокера внезапно исчезла. А клоун откинулся назад и изучал смятенного Брюса.
-Что?
Протест Брюса был прерван пальцем, прикоснувшимся к его губам.
-Шшшшш… - Прошептал Джокер. – Пока рано, любимый. Пока рано.
После еще одного поцелуя, на этот раз влажного и небрежного, Джокер медленно соскользнул с бедер Брюса и опустился на колени. Глаза Брюса встретились с зелеными, в которых плясали чертенята, но на лице Джокера не было и тени его обычного злобного, циничного и угрюмого выражения. Брюс догадывался, что сейчас произойдет, и его предположения полностью подтвердились, когда пальцы освободили его полностью от нижнего белья и снова начали поглаживать член.
Затем снова показался язык, и на этот раз он начал выписывать причудливые узоры по головке. Брюс испустил загнанный выдох, но это было ничто по сравнению с тем, что последовало дальше. Пальцы Джокера скользнули дальше и сжали его мошонку, а затем эти алые губы охватили его, и глаза Брюса выкатились, а рот распахнулся. Он почувствовал, как у него бьётся пульс в висках, когда Джокер начал медленно посасывать, и Брюс откинул голову, глаза закатились и он, чертыхаясь, застонал.
Каждый нерв в Брюсе пылал, внизу живота словно извергался вулкан, а этот умелый рот пожирал его, а пальцы ласкали так, как он даже и не мог представить. Он бессмысленно мычал, совершенно потеряв голову, даже не осознавая, насколько громко стонет, потому что чувствовать, как отсасывает Джокер, было так немыслимо хорошо… В обычном состоянии он, разумеется, стал бы себя убеждать, что не должен себя так хорошо чувствовать, что не должен этим наслаждаться, что это неправильно, мерзко, отвратительно, но, слава Богу, что разум сейчас его покинул. И незачем было отрицать, и врать себе, что он чувствует. Его тело не желало игнорировать и сопротивляться тому, что сейчас происходило. Пружина в животе затянулась еще сильнее, руки сжали подлокотники, когда напряжение достигло уже запредельной величины. Он хотел… Он нуждался….
С криком Брюс кончил, его спина выгнулась и руки сами сжались в кулаки. Пальцы горели от желания ощутить теплую кожу, а не жесткую ткань перчатки. Джокер не остановился, пока не проглотил последнюю каплю, проглотил жадным звериным глотком, который должен был оттолкнуть, но вместо этого лишь восхитил Брюса. Грудь Брюса вздымалась от тяжелого дыхания, тело дрожало. Рот Джокера медленно и аккуратно его отпустил.
Клоун забрался снова на его колени и охватил его голову, заставив посмотреть на него. Затем последовал поцелуй, ленивый, небрежный, и вкус своего семени не отвратил Брюса от тщательного исследования этого чертова рта. Джокер снова замурлыкал, он весь лучился, весь таял от радости, что смог насладиться всеми этими стонами, движениями, откликом тела Брюса, что смог доставить столько удовольствия своему драгоценному Мышонку.
-О, ты… - он прошептал между поцелуями – Просто – поцелуй – чертовски – поцелуй – вкусный!
Их губы словно сплавились, и поцелуй продолжался так долго, так долго, что оба уже начали задыхаться. Руки Джокера бродили по телу Брюса, ласкали лицо, двигались вверх и вниз по шее, плечам и рукам, нежно царапали символ летучей мыши на груди. Он был похож на наркомана, который внезапно получил бесконечный запас своего любимого наркотика, и не способного сдержать упоение от предвкушения.
Джокер испустил низкий рык, потом наконец разорвал поцелуй и лихорадочно посмотрел на Брюса. Затем запустил пальцы ему в волосы, взъерошив их, а его язык медленно облизал припухшие губы. Он беспорядочно дышал, и Брюс задался вопросом, не потеряет ли Джокер сейчас сознание от гипервентиляции. Внезапно он изящным кошачьим движением спрыгнул с колен Брюса и потянулся к одной из штук, которые положил на пол за креслом. Когда тот вернулся, Брюс посмотрел и увидел зажатую между ладонями маленькую бутылочку лубриканта. Вторая перчатка последовала за своим близнецом на пол, и бледные ловкие пальцы с нетерпением отрыли крышку.
Горло Брюса пересохло, когда Джокер размазал полупрозрачную жидкость по своим пальцам, а затем небрежно отпустил бутылочку, так, что она скользнула вниз между его ладонями. Когда глаза Джокера наконец встретились с его, Брюс развязно ухмыльнулся, а клоун пошевелил блестящими пальцами и выгнул бровь.
-Моя очередь… - А затем охватил шею Брюса левой рукой и завел правую себе за спину.
Тело клоуна на мгновенье приподнялось на коленях Брюса, спина выгнулась, а затем он с слабым стоном опустился вниз. Брюс секунду соображал, в чем дело, пока не увидел, как глаза клоуна остекленели, слегка закатились, и как тот прикусил нижнюю губу.
-Ох, Госсподи, только не это, - панически думал Брюс. – Все, что угодно, только не это!
Если до этого ему было неловко, то сейчас он начал просто сходить с ума. Как он мог сидеть здесь, с Джокером, раздвинувшим до предела бедра и смотреть, как клоун себя растягивает, и при этом не иметь возможности даже, черт, мизинцем пошевелить, чтобы до него дотронуться? Его член, все еще мягкий и чувствительный после минета, который только что получил, дергался, откликаясь на пип-шоу, которое Джокер устроил у него на коленках. Их лбы вдавились друг в друга и то, что началось как небрежные и быстрые поцелуи, скоро превратилось в тяжелое дыхание друг другу в рот.
Руки Брюса все горели, он пытался прокрутить запястья и вырваться из наручников, и уже подумывал над тем, чтобы к чертям собачьим сломать это кресло, и плевать, чего это ему будет стоить. Он хотел освободиться, он должен был ощутить под своими руками тело этого человека, который хихикал и стонал у него на коленях. Джокер был сейчас слишком занят собой и не обращал внимание на дилемму Брюса, пока наконец не осознал, что слышит лязг металла, бьющегося о дерево.
Ухмылка, которую когда-то Брюс стирал кулаком, а теперь лишь мечтал поглотить вместе с ртом, разлилась по губам Джокера, и его взгляд с похотливой поволокой уставился на бьющегося под ним мужчину.
-Что…то не так? ... Милый? –Спросил он, слегка задыхаясь между словами.
-Сними наручники. – Потребовал Брюс и подкрепил просьбу поцелуем.
Джокер подался назад.
-И за….чем мне – Дыхание перехватило, когда его пальцы задели простату.- Это?
Брюс ответил с глубоким гортанным рычанием.
-Потому что ты не пожалеешь!
Услышав этот тон, Джокер мгновенно замер. Его глаза быстро сфокусировались, впившись в лицо Бэтмена. На этот раз уже у Джокера пересохло в горле, и Брюс увидел вспышку голодного страстного желания в глубине изумрудных лучащихся глаз. Но Джокер еще не двигался.
-Пожалуйста…- прошептал Брюс, и Клоун вроде как начал приходить в себя от вида умоляющего его Бэтмена. Глаза его распахнулись, он кивнул, поднялся, высвободил пальцы и потянулся к тому, что лежало за креслом. Брюс искренне надеялся, что это были ключи.
Все еще не покидая колен Брюса и нетерпеливо откидывая лезущие в глаза волосы, Джокер начал расстегивать наручники, которые держали на месте его Мышонка. Через секунду обе руки были свободны. Брюс сделал выпад, одной рукой он подхватил Джокера за талию и оба они оказались на полу. Свободной рукой он смягчил их приземление, слегка спружинив, но все равно удар выбил воздух из легких Джокера, когда его спина с силой ударилась о паркет. Брюсу уже было не до этого, он просунул пальцы под резинку смешных кружевных трусиков и разорвал их одним движением.
Помедлив секунду и приняв чуть более удобную позу, он проник в Джокера одним резким ударом. Спина клоуна выгнулась, руки вцепились в бицепсы другого, он завопил, и в крике боль мешалась с наслаждением. Комната заполнилась задыхающимся дыханием, криками и стонами двух мужчин, Брюс безжалостно усиливал темп, толкаясь в клоуна, одной рукой вцепившись в его зеленые локоны, и тянул голову за них назад, обнажая беззащитное белое горло. Он вгрызся в него, и спина Джокера выгнулась еще сильнее, ноги еще крепче охватили его, подав бедра вперед, выше, нащупав тот идеальный угол, который позволял Брюсу погрузиться еще глубже. Когда вторая рука Брюса нашарила член Джокера и начала его гладить, клоун чуть не закричал, потянул свою руку ко рту и вгрызся в нее, чтобы хоть как-то сбросить умопомрачительное напряжение.
Отпустив волосы, Брюс оттолкнул его руку и вдавился своими губами в его. Он выпивал, впитывал, смаковал каждый восторженный крик, который издавал псих, и, когда Брюс почувствовал, что огненное цунами внутри него готово уже захлестнуть его полностью, ускорил темп, толчки стали жестче, сильнее, он отчаянно несся к томительно близкому оргазму.
Джокер отчаянно вжался в него и с придушенным воплем кончил, тело свело спазмом вокруг члена Брюса, голова откинулась и руки сжали полы его плаща так сильно, словно от этого зависела его жизнь. Брюс не отставал, он с криком зарылся в шею Джокера, изливаясь в клоуна, после чего рухнул прямо на него.
Несколько секунд они не шевелились. Сердца бились в бешенном ритме, легкие пытались втянуть воздух, тела, по которым прокатывались волны оргазма, дрожали. Когда Брюс убедился, что он не схлопотал себе сердечный приступ, то из последних сил приподнялся и перекатился на спину.
Прошло еще какое-то время, прежде чем они смогли наконец отдышаться, и в течении нескольких минут в воздухе повисла тишина. Не то чтобы напряженная, но и не слишком уютная. Брюс думал, что же теперь будет. К чему теперь их приведет то, что сейчас случилось. И внезапно он услышал смех, и, повернув голову, увидел, что глаза Джокера зажмурены, а лицо расплылось в улыбке. Это был не знакомый маниакальный хохот, а намного более мягкий и естественный звук, и через несколько мгновений Брюс обнаружил, что, к своему удивлению, тоже смеется. И вскоре оба уже покатывались от хохота, Джокер повернулся на бок, скорчился, обхватив руками живот и ржал так, что даже не мог что-то выговорить за приступами смеха.
-Это… была …. Наверно самая… безумная вещь… Которую мы когда-либо делали! – Наконец выдавил клоун, потирая слезящиеся от смеха глаза.
Брюс не ответил, все еще хохоча.
В конце концов, смех утих, и пара более-менее пришла в чувства. По крайней мере, оба решили хоть немного позаботиться о своем внешнем виде. Брюсу всего-навсего надо было прикрепить на место пластину гульфика. Джокеру было сложнее, но он наконец нашарил и одел свое черное пальто, завязав пояс. Джокер подобрал одну пару наручников и засунул себе в карман. Волосы у него были растрепаны, да и макияж уже не был похож на то гламурное совершенство… но Брюс, смотря на клоуна, думал, что таким, взъерошенным и растрепанным, он для него в сотни раз прекраснее. И одна мысль о том, что он этому причина, что –то согрела у него внутри.
Брюс подумал, что он обречен.
Держа туфли в одной руке, а втору пару наручников – в другой, Джокер побрел к Брюсу и вложил металлические кольца ему в ладонь. Брюс нахмурился, но Джокер ему улыбнулся.
-Сувенир. – Джокер усмехнулся, затем скользнул освободившейся рукой по задней части шеи Брюса и притянул закованного в броню Бэтмена к себе в прощальном поцелуе.
Он был глубоким и томным, и Брюс даже и не думал сопротивляться, просто обнимая за талию другого и позволяя ему вести в поцелуе. Слегка прикусив его нижнюю губу на прощание, Джокер наконец отстранился и направился к двери. Открыв ее, он обернулся, посмотрел на него через плечо.
-До встречи. – Он подмигнул и вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Выходя, Брюс думал, не Джокер ли был тем самым анонимным информатором, по наводке которого задержали ту банду, и сделал мысленную заметку спросить об этом клоуна в следующий раз.
Не в том смысле, что он сам будет искать с ним встречи.
И вовсе не будет! Совсем не будет.
Вот честно.
И маленький бонус от переводчицы
Никто не знает, что у тебя есть тайная улыбка
Которой ты улыбаешься только мне.
Никто не знает, что у тебя есть тайная улыбка
Которой ты улыбаешься только мне.
Так давай, улыбнись мне,
прогони мою томящую печаль
Я потерян, я тоскую
Но ты спасаешь меня от безумия.
Давай, спаси меня.
Мне плохо, услышь мою мольбу
Утешь меня, спаси меня.
Мое сердце разрывается от горя, я не верю в себя.
И когда ты там, где-то, паришь над миром
А я лежу, здесь, в одиночестве
Я знаю, что-то сокровенное и прекрасное
То, что ты хранишь в глубине своей души
Припасено только для меня одного.
Никто не знает, что у тебя есть тайная улыбка
Которой ты улыбаешься только мне.
Которой ты улыбаешься только мне.
Никто не знает, что у тебя есть тайная улыбка
Которой ты улыбаешься только мне.
Так давай, улыбнись мне,
прогони мою томящую печаль
Я потерян, я тоскую
Но ты спасаешь меня от безумия.
Давай, спаси меня.
Мне плохо, услышь мою мольбу
Утешь меня, спаси меня.
Мое сердце разрывается от горя, я не верю в себя.
И когда ты там, где-то, паришь над миром
А я лежу, здесь, в одиночестве
Я знаю, что-то сокровенное и прекрасное
То, что ты хранишь в глубине своей души
Припасено только для меня одного.
Никто не знает, что у тебя есть тайная улыбка
Которой ты улыбаешься только мне.