Агония. 19 глава
Название: agony
Автор: wbss21
Переводчица: mina_tcepesh
Рейтинг: NC-17
Жанр: преслэш, драма, насилие.
Примечание переводчицы: Предупреждение: body horror.
Предыдущая 18 глава: freaklikme.diary.ru/p218072187.htm
На складе было темно. Тихо. Даже через прибор ночного видения он не мог засечь ни единого движения, вот и предположил, что Джокер был в смежной комнате. А еще после тщательного осмотра обнаружил закрытую дверь в противоположной части помещения, в торце и слегка левее.
Он тихо пошел к ней.
Чтобы выследить Гроучо потребовалось несколько дней, даже несмотря на информацию, которую получил от тех громил в "Коротышках". Они, надо сказать, выложили все как на духу. Но когда он подъехал к нужному месту, Гроучо уже испарился. Походу, кто-то все же его предупредил.
Так что пришлось снова выискивать тех, кто могли знать нужный адрес, и по прошествии почти двух дней он его-таки обнаружил. Тот обосновался в заброшенном универмаге в некогда весьма известных и респектабельных предместьях Готэма, который знавал куда лучшие дни.
После этого пришлось несколько часов лично уговаривать его, пока тот не сдался и не сказал, где скрывается Джокер.
Никто не хотел выдавать ему о Джокере ни крупицы информации. И чаще всего они так и молчали, как бы он ни угрожал и что бы ни предпринимал. Потому что понимали – если Джокер узнает, то затем он придет к ним. Убьет, причем не только их самих, но еще и семьи. А может, и не придет. Потому что в этом смысле Джокер был непредсказуем. Ты никогда не был на сто процентов уверен, что именно он решит сделать.
Но Бэтмену надо было его найти, и хотя Гроучо, грубый и задиристый бывший телохранитель из Нью-Йорка, ввязался с ним в драку, а затем упорно молчал несколько часов подряд, Брюсу все же удалось его расколоть, и тот выдал адрес: 1621 площадь Белмонта, заброшенный завод в нижней части Ист-Сайда.
Вот куда он и прибыл, и теперь предельно внимательно старался приметить малейшие нюансы и действовать как можно осторожнее, как всегда, когда дело касалось Джокера. В глубине души он боялся того, что мог найти. Поскольку с того момента, как пропал Шарп, прошло целых два дня, и Брюс великолепно понимал – шансы на то, что тот все еще жив, уменьшаются с каждым мгновением. А еще сильнее его тревожила мысль, которую он тщательно пытался подавить – шепоток в самой темной части сознания, ядовито замечающий, мол, бывший директор, может быть, и жив, ну а вдруг он уже так искалечен, что куда милосерднее было бы позволить ему умереть?
Увидев слабый отсвет в щели под дверью, он аккуратно кладет руку на ручку, и, глубоко вздохнув, поворачивает и толкает ее, стараясь проделать это как можно незаметнее.читать дальше
И все равно она скрипит, и он молча матерится, хотя и не может точно сказать, почему. Почему это он так волнуется.
Он же точно справится с Джокером.
Поэтому, стараясь выкинуть все посторонние мысли из головы, входит внутрь. И, посмотрев на то, что открылось перед ним, понимает, почему чувствовал перед дверью такое внутреннее смятение и нежелание даже прикасаться к дверной ручке.
Комната была значительно меньше, чем центральная зала. У противоположной стены стоял операционный стол, и к нему был привязан Квинси Шарп. Ну, по крайней мере, то, что от него осталось.
Везде была кровь. Уже подсохшая, она была на полу, на столе, покрывала бездвижное тело бывшего Директора.
Бэтмен только и мог, что стоять, в какой-то отстраненной прострации созерцая то, что открывалось ему, и пытаясь понять, а это вообще - реально?
У человека не было ног. И рук. Обрубки были обмотаны бинтами, и красное потихоньку просачивалось, пятная белую марлю.
От него остался торс и голова.
Первой шальной мыслью Брюса была единственная – он мертв. Это была практически уверенность. Но Брюс все же засомневался – все дело было в перевязанных ранах. Зачем было бы необходимо так старательно пытаться перевязать труп?
Он подошел на шаг ближе, и тут желудок инстинктивно свело. Шарп был еще жив, он видел, как его грудь едва заметно поднималась и опускалась.
В голове поплыло, когда он сделал еще шаг ближе и увидел, что лицо того было жутко изуродовано. Нет. Даже не так. Его лица не было. Ни носа, ни губ. Даже уши срезаны.
Бывший Директор, похоже, вообще не осознавал, что он был тут. И Бэтмен с ужасом понял, что тот больше не слышит и не чувствует запахов. Глаза у него были закрыты, и Брюс заметил, что веки казались темными и опухшими.
Он подошел почти вплотную, дотронулся до лица Шарпа, и, как только он это сделал, тот начал тихо верещать и дергаться, издавая странные смазанные невнятные звуки, пытаясь все же что-то промямлить безгубым ртом.
Брюс сначала собирался ему сказать, что все хорошо, он не собирается причинить ему боль. А затем понял - его не услышат. Да и какой смысл говорить, что с ним все будет хорошо, если абсолютно очевидно – нет, хорошо с ним не будет?
Подавив приступ тошноты, он все же приподнял веко левого глаза Шарпа. И тут же понял, почему ему с самого начала показалось, что с веками что-то не то.
Ему выжгли возможность видеть. В самом буквальном смысле. Бэтмен понял по состоянию радужной оболочки - какой-то горячий объект держали слишком близко к глазу и слишком долго. Он был ослеплен. И Брюса начало мутить от осознания, что от Квинси Шарпа остался только безвольный обрубок, без рук и ног, без чувств, кроме осязания.
Размотав бинты, закрывающие обрубок правой руки бывшего директора, он увидел, что рана была заштопана, кровопотеря остановлена. Явно Джокер сделал все это собственноручно, стремясь сохранить Шарпу жизнь.
- Как красиво, верно?
Он резко повернулся в сторону источника звука.
А затем он его увидел. Джокер сидел в позе лотоса на кресле, задвинутом в дальний правый угол комнаты, где-то в пятнадцати футах от него.
До этого момента он его не замечал. Слишком уж отвлекающим внимание было зрелище, которое представлял собой Шарп.
- Я об иронии ситуации, - продолжил Джокер, непроницаемо глядя прямо на него.- Теперь это он - урод. Даже еще больший урод, чем мы с тобой.
Брюс тупо глядел на него с отвисшей челюстью. Почувствовал, как его лицо искажается от ярости, но при этом почему-то пришла в голову мысль, что Джокер каким-то образом кажется сейчас хрупким и беззащитным, даже, можно сказать, невинным, будто тот мальчик, которого он видел на записях там, в заброшенной лаборатории. Он не хотел его видеть таким. А сейчас – уж тем более.
И именно поэтому он еще сильнее взъярился, пальцы сжались в кулаки, ярость начала туманить разум.
- Ах ты, больной…. – выдавил он из себя.
- Я знал, что ты меня найдешь, - перебил Джокер. – Ты всегда меня находишь. – А затем мимолетно улыбнулся. – Как там милая Бэлла? Думаю, потихоньку выздоравливает под присмотром любящей и заботливой мамочки. Ты же об этом позаботился… Ты, ее темный защитник… - и с этими словами он расхохотался.
- Ты пытался ее убить! – наконец заговорил Бэтмен, точнее, даже не заговорил, прорычал.
Джокер приподнял брови, прижал руку к груди, изображая оскорбленную невинность.
- И вовсе нет! – сказал он. – Если бы я хотел, то она уже была бы мертва.
Брюс молчал.
- Это было обидно. – Снова заговорил псих. - И ты нес дикую чушь.
Брюс запнулся, и да, на мгновение на его лице промелькнуло смущение.
А затем в долю секунды, даже сам не осознавая, что творит, он с пугающей скоростью рванул вперед, хватая Джокера за рубашку и приподнял его в воздух. А через секунду закрутил и с силой впечатал в пол, наклонившись, припечатывая коленом грудь.
- Да я убью тебя, - зашипел он.
Джокер продолжил смотреть ему глаза в глаза, и он заулыбался, даже не делая попытки отвести взгляд.
- Да ты понимаешь, а? – заорал на него Брюс. – Я убью тебя! – он приподнял голову и плечи Джокера, а затем с силой ударил об пол, так, что череп с глухим стуком врезается в камень.
- Ты, больной, извращенный ублюдок!
А затем он ударяет его, так сильно, как только может, и из носа Джокера течет кровь, а еще через мгновение – рот уже тоже окровавлен.
Джокер насмешливо посмотрел на него, а затем разразился хохотом. Бэтмен завелся еще сильнее, ударяя еще, еще, еще, в голове не остается ничего, пустота, только жадное желание избавиться от этой смеющейся гримасы. Но когда он поднимает кулак, чтобы еще раз ударить психа, чье лицо уже превратилось в окровавленную маску, видит, как Джокер сплевывает и пытается что-то сказать, и останавливается. Рука, заведенная вверх для удара, замирает.
- Ох, твое замешательство тебе не идет, знаешь ли, - захихикал псих. – О, готов поспорить, ты тут уже себе навоображал, что я специально целился не в сердце девчушки, потому что во мне внезапно неожиданно пробудилось что-то хорошее. И я каким-то образом осознал, что убивать ребенка – это нехорошо. Но ведь и ты, и я знаем, что такие сомнительные с точки зрения морали моменты раньше меня никогда не останавливали. Нет… - он покачал головой. – Нет, не останавливали. И не остановили бы. И я убил бы ее, если бы это ему причинило бы самую сильную боль.
- Ты душевнобольной, - прошипел Бэтмен.
- А ты – предсказуемый, - огрызнулся в ответ Джокер, и теперь в его голосе совершенно явно звучал гнев. – А ты сам-то чего ожидал, а? Что? Припрешься, ворвавшись в блеске и славе и спасешь всех?
- Я хотел тебе помочь! – Брюс надавил сильнее, впечатывая колено в грудь клоуна.
- Мне помочь! – в голосе Джокера зазвучало искреннее изумление. – Да как помочь? Назвав по имени и рассказав сказочку, как меня пытала шайка добрых докторов? Ну, давай я тогда кое-что тебе расскажу, над чем потом сможешь подумать на досуге. У меня миллионов девять воспоминаний, которые постоянно всплывают в памяти, и большая часть из них такая, что любой социальный работник, работающий с детьми, поседел бы от ужаса. Посчитал бы своим самым жутчайшим кошмаром. Или затаенной мечтой, если был бы с собой до конца откровенным. – Он захихикал. – Но, как я уже сказал, это было обидно. И ты нес полный, абсолютный, дичайший бред.
Бэтмен сжал зубы.
- Это не просто какая-то байка, Джокер. Это правда! Ты просто… Ты не был.. Ты не всегда был таким.
Джокер внезапно нахмурился.
- Каким таким?
- Ну… Таким! – заорал Брюс. – Ты не всегда был чудовищем!
Джокер скривился еще сильнее.
- Я не чудовище. – И сказал он это неожиданно тихим голосом.
- Да ладно? – с сарказмом переспросил Брюс. – Да только чудовище способно на что-то подобное! – он указал в сторону Шарпа, который лежал на столе в дальнем конце комнаты.
- Любой способен на подобное, - мягко ответил Джокер. – Любой, если его подтолкнуть достаточно сильно.
- Нет! – Бэтмен почти что рассмеялся от этого. – Нет. Ты пытался однажды это доказать, что, не помнишь? И помнишь, как жалко ты облажался? Таков только ты, Джокер. Вот, что ты не понимаешь, и что ты, главное, понимать никак не хочешь. Так способен поступить только ты.
И вот тут Джокер буквально взорвался от ярости. Лицо исказилось, тело напряглось, руки вцепились в запястья Бэтмена.
- Отпусти меня, - выдавил он, холодно и злобно, и всю игривость как ветром сдуло.
Бэтмен это проигнорировал, только наклонился ближе.
- Думаешь, что ты какой-то особенный, а на самом деле ты всего-навсего болен. Вот и все. Ты попросту не способен правильно функционировать. Не способен жить с другими. Не способен адекватно воспринимать реальность. Тебя надо поместить в больницу, следить за тобой и нянчится, как с ребенком.
Джокер ничего на это не ответил, продолжая смотреть глаза в глаза, и его взгляд прямо пылал от ярости.
Без предупреждения, Бэтмен отпустил его, встал и подался на шаг назад.
Это само по себе выбило Джокера из колеи, и несколько секунд он так и продолжал лежать на полу, пока, наконец, не приподнялся на локтях, не спуская взгляд с Бэтмена.
- А самое печальное в этом, Джокер… - снова начал Брюс, - что когда-то ты действительно был особенным. Ты был вундеркиндом. Гением. У тебя были абсолютно уникальные способности, поразительный интеллект. Ты бы смог принести столько пользы человечеству. А теперь… - он потряс головой. – Теперь ты даже не человек. Ты скорее животное. Ты попал в негодные руки, люди тебя использовали, эгоистично, жестоко, ни в малейшей степени не задумываясь о последствиях, ни для тебя, ни для себя… В тебе была червоточинка, Джокер. Слабость, которая под давлением и стала той точкой, по которой сначала пробежала трещина, а потом – и сама личность твоя раскололось. Ты сошел с ума. Вот так вот, всего-навсего. Ты и вправду мог стать великим, будь ты достаточно силен, ты бы смог пережить то, что с тобой случилось. Ты смог бы смириться и оставить позади все это.
Какое-то время в комнате было тихо. Джокер ничего не говорил, никак не реагировал на произнесенное. Просто смотрел на него, мрачно и холодно.
А затем заулыбался.
- Хех. – Он засмеялся. – Но разве ты сам только что не подтвердил мои слова, миленький? Любой человек способен на то, что принято называть "злом". Эти темные, постоянно подавляемые навязчивые мысли. Глубинные отчаянные желания, которые не реализуются из боязни ответственности. Наш дражайший дружок доктор Шарп – прямая иллюстрация, насколько в конечном итоге благоразумнее воздерживаться от воплощения в жизнь подобных порывов.
Он хихикнул, сказав это.
- Но, тем не менее, желания все равно есть, они появляются, и только страх наказания удерживает их в узде. А вот если есть возможность удовлетворить их безнаказанно, без последствий для себя, тайно от других, или так, чтобы не испытывать страха перед дальнейшей одержимостью виной за произошедшее, то подавляющее большинство населения земного шарика отбросят все размышления о моральности того или этого. И будут действовать так, как сами хотят. И, смотри, если та сказочка, которую ты мне рассказывал, правдива, то она только подтверждает мою правоту. Говоришь, значит, что я чудовище, да, Бэтмен? Так вот, все люди – чудовища. И ты тоже, сердце мое. Как часто ты втайне мечтаешь, что убиваешь меня? Признайся, какая дрожь удовольствия, какое облегчение, какая тихая услада в таких мечтаниях, правда же? Какую эйфорию ты испытываешь, когда избиваешь меня, а? Ну, правда, миленький, если бы ты не пытался засунуть голову себе в задницу и честно признался в том, что чувствуешь, единственная причина, по которой ты еще меня не убил – ты боишься собственного чувства вины. Вот и все. Ты боишься, что не сможешь жить дальше, осознавая, что и взаправду способен на такое. Так что истинная причина твоего воздержания – целиком и полностью эгоистична. Не какая-то там жалость, или сочувствие… попросту страх перед муками совести, если на это решишься. Ты боишься, что станешь таким же, как и я, но вся соль шутки в том, что ты уже такой же, как я. В глубине души. В самом сердце. И единственная разница между нашим бытием в том, что тебя по жизни ведет твой страх, а вот я… я. Больше. Не. Боюсь.
Бэтмен какое-то время тихо стоял, ничего не говоря, а затем нахмурился.
- Так почему ты тогда сошел с ума? – спросил он. – Почему после всех этих страданий, которые тебе причинили, ты буквально голову потерял? Ты пытаешься сбежать от боли, Джокер. Прячешься от нее. Претворяешься, будто бы ее не существует, а на самом деле все чувствуешь и попросту хоронишь внутри, не позволяя ее осознавать. Как-то не особо храбро так поступать, Джокер.
Тот запрокинул голову и громко расхохотался.
- Ты все время пытаешься воззвать к моему прошлому, - наконец он совладал с хохотом и смог ответить. – Ты, наверно, действительно нашел что-то ну уж очень тебя впечатлившее, если настолько пытаешься всеми силами в меня впихнуть свои впечатления от просмотра. Но ты не видишь леса за деревьями. Дело тут абсолютно не в храбрости. Храбрость – это не отсутствие страха. Храбрость на самом деле подразумевает, что ты страх испытываешь, даже не просто испытываешь, а он пытается тобой завладеть и тебя сломать. Храбрым называют того, кто, испытывая такой мощный страх, все равно продолжает действовать. Так вот, это все про тебя, куколка моя. – С этими словами он расхохотался. – А вот отсутствие страха – здесь совсем другой коленкор. Это про меня. Мне. Попросту. Плевать. Ну, вот что здесь тебе не понятно? Ничто на самом деле значения не имеет. Ничто не имеет какой-то абсолютной ценности. Ничего из того, с чем мы имеем дела. А поэтому, нечего и бояться. И не о чем беспокоиться. Ты попросту еще этого не понял, хотя я искренне старался изо всех сил быть для тебя прилежным учителем.
И снова он хихикнул.
- Может, это ты сам себя обманываешь, Джокер. Сам придумал и сам себя убедил. И потом, если все действительно так, как ты говоришь, если ты и вправду во все это вот так вот на самом деле веришь, то зачем тебе так было надо ему отомстить? Почему ты так взбеленился из-за того, что он с тобой сделал? Похоже, вот это для тебя значение имело, а?
Псих ухмыльнулся.
- Это не имело значения. Я так захотел. Вот и все. А то, что я желаю, я воплощаю в действительность.
- Нет, ты был зол, Джокер. Ты по-настоящему был заведен. Если бы, как ты говорил, это не имело значения, то тебе было бы плевать. Смог бы ты отомстить, не смог бы – для тебя это не имело бы значения.
- А я и не заводился. И зол я не был, – сказал Джокер. – Я просто очень сильно захотел отплатить доброму доктору по заслугам. И так я и сделал.
Бэтмен замолчал.
Джокер нахмурился.
- Посмотри на это масштабнее, солнышко, - продолжил он. – Я предпочитаю веселиться. Это мой выбор, потому что я не вижу более продуктивного способа использовать то время, которое нам уделено в этой жизни. Но я не поддаюсь иллюзорной тяге делить бытие на правильные вещи и неправильные. Не выношу суждений, что есть хорошо, и что – плохо. Все просто таково, каково оно есть. И я делаю то, что доставляет мне удовольствие. Не задаюсь вопросами, не сижу, подперев кулаками голову, часами размышляя, а вот то, что я сейчас переживаю, это хорошее – или плохое? Это социально приемлемо – или обществом рассматривается как табу? Мне это нравится – я это делаю. Мне не нравится – я останавливаюсь. Я не злился на него. Ты чувствуешь злобу, когда считаешь себя обиженным. Уязвленным до глубины души. А я не чувствовал себя уязвленным. Ну да, я не получал удовольствие во время своего последнего пребывания в Аркхэме, вот и все. А я хочу всегда получать от жизни удовольствие. – Он злобно засмеялся. – Я хотел наверстать упущенное время. И, надо сказать, мне это удалось. Я, можно сказать, с бывшим директором на славу позабавился.
- Если это действительно для тебя не имеет значения, ты не должен ничего чувствовать, - заявил Бэтмен, чувствуя себя все больше не в своей тарелке. Раздражение только нарастало.
- Ох, но я, можно сказать, живу только ради чувств, милый. – Джокер тепло ему улыбнулся. – Главное, чтобы это меня захватывало целиком и полностью. Впрочем, ты более чем в курсе, о чем я, любимый, - захихикал он – Меня просто с ума сводило оглушающее желание медленно отрезать от старины Шарпи кусочек за кусочком. И, как ты сам можешь убедиться, свою фантазию я воплотил целиком и полностью, именно так, как мне и хотелось. – Он махнул рукой в сторону бывшего Директора.
Бэтмен ничего не сказал, чувствуя, как у него живот подводит от отвращения.
- Знаешь, в чем твоя проблема, Бэтси? – внезапно спросил лунатик. – Ты слишком много думаешь. Это твоя самая главная проблема. Ты беспокоишься, раздумываешь, задаешь бесконечное число вопросов, и пытаешься контролировать, контролировать, контролировать. Ты не наслаждаешься тем, что происходит. Нечего удивляться, что ты никогда не улыбаешься.
- Ты сам себе врешь, - огрызнулся на это Брюс. – Ты чувствуешь позывы. Даже если желаемое что-то совсем тривиальное и банальное, это все равно для тебя что-то значит. Иначе ты не желал бы это.
Лицо маньяка моментально скривилось от раздражения.
- Это ты сам себе врешь. Просто не можешь признать очевидного. Пытаешься все разобрать по косточкам, определить, объяснить все значения и связи, придумать смысл для того, что на самом деле по своему бытию бессмысленно. Обязательно найти причину. И ты так поступаешь, потому что… - он улыбнулся широкой и ехидной улыбкой, - потому что до сих пор не способен принять мысль, что твои родители умерли ни за что и ни про что. Это была глупая, тупая случайность. Никакого тщательно продуманного злодейского плана. Никакой важной причины. Просто такие вещи случаются. Такая же бессмысленная случайность, как и то, что они когда-то появились на свет.
Лицо Бэтмена моментально перекосило, пальцы скрутило от моментально ударившей его волны злобы, сердце заколотилось в груди и такая ярость, которую он не испытывал, кажется, вообще раньше никогда в жизни, полностью захватила его разум. Он, кажется, больше ничего не слышал, и мог видеть только вот это худощавое бледное горло, к которому сами тянулись руки в темных перчатках, схватить. Сжать. Задушить.
Он дар речи потерял.
И в секунду снова был на Джокере, хватая за руку, таща на себя и поднимая с пола. Он закатил ему пощечину, с силой ударив по одной щеке, потом – по другой, так сильно, что губы у Джокера моментально лопнули, а зубы прикусили внутреннюю сторону щек. Затем снова швырнул на землю и оседлал так быстро, что тот даже опомниться не успел, схватил оба запястья и с силой прижал к полу, заломив руки за голову.
А затем растолкнул ноги Джокера коленями, придавив собственными ногами лодыжки психа, его голени прижимали к земле куда более хрупкие голени худощавого Джокера, так что теперь он был полностью недвижим, распят его весом.
Он наклонился ближе.
- А знаешь, мне ведь так легко тебя убить, - прошептал он практически в ухо Джокеру. Затем посмотрел вниз, на тело лунатика. – Ты такой слабый. Такой хрупкий. Такой беззащитный. Я могу сломать тебя как спичку. – Его хватка усиливается на запястьях Джокера, сжимая с болезненной силой. Еще чуть давления, и кости и вправду переломятся. – Попробуй пошевелиться, – сказал Бэтмен, и затем почти незаметно ухмыльнулся – Давай, попробуй высвободиться из этой западни.
Джокер чувствовал на себе вес Бэтмена, чувствовал силу хватки рук, когда они с силой прижимали его руки к полу, чувствовал, как точно так же были схвачены и пойманы ноги, и отчетливо понимал, что здесь силой ему не взять.
Поэтому он даже и не пытался. Только не дрогнув смотрел ему прямо в лицо.
- Ну и каково это, Джокер? – наконец, спросил Бэтмен. – Каково это, быть таким жалким, бессильным, полностью подчиненным?
- Просто обалденно. – Джокер заулыбался, кровь слегка подсохла возле ноздрей, а вот из прокушенной и разбитой нижней губы все еще стекала вниз. – Можешь отыметь меня как пожелаешь.
И улыбался он с каждой секундой все лучезарнее.
И повисла тишина.
Тишина.
А затем:
- Так вот почему ты плакал, верно? – внезапно спросил Бэтмен, ошарашенный внезапным озарением. – Там, в пещере?
Джокер хмыкнул.
- Не понимаю, о чем ты.
- Ты ведь вправду так думаешь, там, в глубине своего извращенного уродливого умишка, ты на полном серьезе думаешь, что мы друг другу предназначены. Что каким-то образом мы правда созданы друг для друга. И ты просто не можешь перенести, когда я тебя отталкиваю, в этом все дело? Это настолько невыносимо для тебя больно, да?
Улыбку с лица Джокера будто смыло. И он начинает и вправду пытаться вырваться. Сначала выкручивая руки, потом пытаясь отстраниться. Но Бэтмен с легкостью удерживал его на месте. И, вообще-то, Брюса на самом деле удивляло, что Джокер, похоже, разом ослабел, по крайней мере, сейчас он и вправду практически ничего не мог ему противопоставить.
- Отпусти. Дай встать, - злобно зашипел Джокер, и Бэтмен слышит, как его голос слегка, но дрожит.
А затем Брюс хмыкнул, слегка подаваясь назад.
- Я знаю, что на самом деле очень для тебя важно, - говорит он. – Ты даже оказываешься помыслить саму возможность потери, настолько для тебя это важно.
А затем он подался вперед, замирая в доле миллиметра от лица Джокера.
И прошептал:
- Я.
Джокер ничего не сказал, его глаза чуть ли не побелели от ярости, и он снова начинает извиваться, оттолкнуться, отползти, с большим усилием – но с тем же результатом.
- Наверно, это и действительно трудно, - продолжил Брюс, по-прежнему сдерживая лунатика, - жить вот таким, абсолютно одиноким, а затем внезапно решить, что ты нашел того, кто примет тебя, поймет, может, даже будет заботиться и переживать за тебя, и быть им абсолютно отвергнутым. Наверно, это по-настоящему больно. Но я хочу тебе кое-что сказать, Антон, дело в том, что винить в этом ты должен себя. С чего это ты вдруг решил, что я буду испытывать к тебе хоть что-то, кроме отвращения? Или видеть в тебе кого-то большего, чем потерянного во времени одинокого, жалкого, испорченного, эгоистичного ребенка? Я хотел тебе помочь потому, что это мой долг – помогать другим. А, знаешь – ты прав. Я с удовольствием бы тебя убил. Но я не хочу жить и осознавать, что однажды я все же отнял жизнь. Так что здесь дело не в твоей жалкой и идиотской выдумке о какой-то там сверхъестественной связи между нами, или в том, что ты мне нужен. Так вот, правда в том, что ты мне абсолютно не нужен. И я ничего не чувствую к тебе. Ничего. И сколько раз мне еще надо тебя до полусмерти избить, чтобы до тебя дошло?
Это было ложью. И он это знал.
Но Бэтмен все равно позволил себе злорадное удовольствие наблюдать, как менялось выражение лица Джокера. Сначала была злоба, затем – шок, а затем, к его удивлению – опустошенность. Уголки губ опустились вниз, брови нахмурились, на лбу появилась горькая вертикальная морщинка. Ему было больно. Это было видно. А затем он отвел глаза и последний раз попытался рвануться, сбросить с себя Брюса. Разумеется, ему не удалось.
- Отпусти, - напряженно процедил он, но Брюс готов был поклясться, что он слышал в словах сдерживаемое рыдание.
Он продолжал смотреть на него сверху вниз, не отпуская.
- По..жалуйста… - умолял Джокер, и вот теперь Бэтмен был уверен, что тот и вправду из последних сил сдерживает слезы. – Пожалуйста, отпусти. Обещаю. Я буду вести себя хорошо.
Вот эти слова его прямо шокировали. Потому что такой реакции он абсолютно не ожидал, так что, сам того не осознавая, ослабил хватку, а затем и полностью освободил его, поднявшись и отпустив.
Как только Брюс его освободил, Джокер перекатился на бок, а затем оперся на руки и колени.
Пошатываясь, он медленно поднялся, продолжая стоять к детективу спиной.
А затем, медленно, как-то неуверенно начал брести прочь.
Брюс даже сам не понимал, почему и не попытался его остановить. Просто он почему-то был в глубине души уверен, что маньяк на самом деле и не будет пытаться от него сбежать.
На полпути посредине комнаты Джокер внезапно остановился, и Бэтмен услышал, как он резко вдохнул, поднял руки к голове и запустил пальцы в волосы.
И выдохнул дрожащим голосом:
- О, Господи…
А затем внезапно рухнул на колени, все еще вцепившись в голову.
-О, Господи, помоги…
Агония. 19 глава
Название: agony
Автор: wbss21
Переводчица: mina_tcepesh
Рейтинг: NC-17
Жанр: преслэш, драма, насилие.
Примечание переводчицы: Предупреждение: body horror.
Предыдущая 18 глава: freaklikme.diary.ru/p218072187.htm
На складе было темно. Тихо. Даже через прибор ночного видения он не мог засечь ни единого движения, вот и предположил, что Джокер был в смежной комнате. А еще после тщательного осмотра обнаружил закрытую дверь в противоположной части помещения, в торце и слегка левее.
Он тихо пошел к ней.
Чтобы выследить Гроучо потребовалось несколько дней, даже несмотря на информацию, которую получил от тех громил в "Коротышках". Они, надо сказать, выложили все как на духу. Но когда он подъехал к нужному месту, Гроучо уже испарился. Походу, кто-то все же его предупредил.
Так что пришлось снова выискивать тех, кто могли знать нужный адрес, и по прошествии почти двух дней он его-таки обнаружил. Тот обосновался в заброшенном универмаге в некогда весьма известных и респектабельных предместьях Готэма, который знавал куда лучшие дни.
После этого пришлось несколько часов лично уговаривать его, пока тот не сдался и не сказал, где скрывается Джокер.
Никто не хотел выдавать ему о Джокере ни крупицы информации. И чаще всего они так и молчали, как бы он ни угрожал и что бы ни предпринимал. Потому что понимали – если Джокер узнает, то затем он придет к ним. Убьет, причем не только их самих, но еще и семьи. А может, и не придет. Потому что в этом смысле Джокер был непредсказуем. Ты никогда не был на сто процентов уверен, что именно он решит сделать.
Но Бэтмену надо было его найти, и хотя Гроучо, грубый и задиристый бывший телохранитель из Нью-Йорка, ввязался с ним в драку, а затем упорно молчал несколько часов подряд, Брюсу все же удалось его расколоть, и тот выдал адрес: 1621 площадь Белмонта, заброшенный завод в нижней части Ист-Сайда.
Вот куда он и прибыл, и теперь предельно внимательно старался приметить малейшие нюансы и действовать как можно осторожнее, как всегда, когда дело касалось Джокера. В глубине души он боялся того, что мог найти. Поскольку с того момента, как пропал Шарп, прошло целых два дня, и Брюс великолепно понимал – шансы на то, что тот все еще жив, уменьшаются с каждым мгновением. А еще сильнее его тревожила мысль, которую он тщательно пытался подавить – шепоток в самой темной части сознания, ядовито замечающий, мол, бывший директор, может быть, и жив, ну а вдруг он уже так искалечен, что куда милосерднее было бы позволить ему умереть?
Увидев слабый отсвет в щели под дверью, он аккуратно кладет руку на ручку, и, глубоко вздохнув, поворачивает и толкает ее, стараясь проделать это как можно незаметнее.читать дальше
Название: agony
Автор: wbss21
Переводчица: mina_tcepesh
Рейтинг: NC-17
Жанр: преслэш, драма, насилие.
Примечание переводчицы: Предупреждение: body horror.
Предыдущая 18 глава: freaklikme.diary.ru/p218072187.htm
На складе было темно. Тихо. Даже через прибор ночного видения он не мог засечь ни единого движения, вот и предположил, что Джокер был в смежной комнате. А еще после тщательного осмотра обнаружил закрытую дверь в противоположной части помещения, в торце и слегка левее.
Он тихо пошел к ней.
Чтобы выследить Гроучо потребовалось несколько дней, даже несмотря на информацию, которую получил от тех громил в "Коротышках". Они, надо сказать, выложили все как на духу. Но когда он подъехал к нужному месту, Гроучо уже испарился. Походу, кто-то все же его предупредил.
Так что пришлось снова выискивать тех, кто могли знать нужный адрес, и по прошествии почти двух дней он его-таки обнаружил. Тот обосновался в заброшенном универмаге в некогда весьма известных и респектабельных предместьях Готэма, который знавал куда лучшие дни.
После этого пришлось несколько часов лично уговаривать его, пока тот не сдался и не сказал, где скрывается Джокер.
Никто не хотел выдавать ему о Джокере ни крупицы информации. И чаще всего они так и молчали, как бы он ни угрожал и что бы ни предпринимал. Потому что понимали – если Джокер узнает, то затем он придет к ним. Убьет, причем не только их самих, но еще и семьи. А может, и не придет. Потому что в этом смысле Джокер был непредсказуем. Ты никогда не был на сто процентов уверен, что именно он решит сделать.
Но Бэтмену надо было его найти, и хотя Гроучо, грубый и задиристый бывший телохранитель из Нью-Йорка, ввязался с ним в драку, а затем упорно молчал несколько часов подряд, Брюсу все же удалось его расколоть, и тот выдал адрес: 1621 площадь Белмонта, заброшенный завод в нижней части Ист-Сайда.
Вот куда он и прибыл, и теперь предельно внимательно старался приметить малейшие нюансы и действовать как можно осторожнее, как всегда, когда дело касалось Джокера. В глубине души он боялся того, что мог найти. Поскольку с того момента, как пропал Шарп, прошло целых два дня, и Брюс великолепно понимал – шансы на то, что тот все еще жив, уменьшаются с каждым мгновением. А еще сильнее его тревожила мысль, которую он тщательно пытался подавить – шепоток в самой темной части сознания, ядовито замечающий, мол, бывший директор, может быть, и жив, ну а вдруг он уже так искалечен, что куда милосерднее было бы позволить ему умереть?
Увидев слабый отсвет в щели под дверью, он аккуратно кладет руку на ручку, и, глубоко вздохнув, поворачивает и толкает ее, стараясь проделать это как можно незаметнее.читать дальше