[FreakLikMe]

(2/5)
Название: "Ближе, яснее, смертельней."
Автор: Am-Chau Yarkona
Довольно странная глава... опять же, пока без рейтинга.


сдаться навсегда... под водой, как [что?] каким путем я иду... я должен знать... знак... ударь меня... вызови ненависть... [урод?] тайна, которую все растрепали... так или иначе заставляют это случиться... если вы хотите быть... нет желания идти домой...

После семи страниц всего этого, Брюс отчаялся найти какой-либо смысл. Многие из отдельных фраз имели какое-то значение — некоторые были целыми цитатами - но и в них, похоже, не было никаких зацепок. В частности, не было ни единого имени, или названия мест. Джокер никого не звал. Он, казалось, не переживал заново какие-то отдельные беседы, повторяя их вслух. Он просто бессвязно бормотал.
Сестра Дженкинс приписала внизу одного из листов, что Джокер «иногда говорит эти фразы сам себе, когда просыпаетя — но только не тогда, когда знает, что я рядом».
Брюс понятия не имел, в чем могло быть значение этих бессмысленных фраз. На мнгновение на глаза попалось сообщение врача о физическом состоянии Джокера, потому что Гордон проверял медицинские отчеты в прошлый раз. Очевидно, на теле Джокера были шрамы — на груди, на ногах и даже в некоторых довольно... интимных... местах. Заключение врача - «получены после участия в сотне драк». Это выглядело весьма правдоподобно: Джокер всюду искал физическое насилие, но — Брюс знал это из своего личного опыта — не мог оказать серьезное сопротивление.
В приступе расстройства, он бросил папку на стол, возвращаясь к изучению списка из девяноста мужчин, намереваясь найти родственника или друга каждого из них, кто мог бы согласиться на разговор.
***

«Время для вашего разговора с врачом», радостно пропищала дневная медсестра. Она не назвала ему своего имени, но она была маленькой и так размахивала своими локтями, что он прозвал ее Птичкой. «Идем».
Довольно неохотно, он отложил газетную статью, которую изучал, и поднялся. Если не пойти добровольно, они вколют успокоительного, а Джокер бы предпочел довести очередного бедного врача, чем галлюцинировать. За дверью ждали два охранника. Нынешняя политика запрещала надевать наручники на пациентов, так как это был госпиталь, однако медсестры могли запросить эскорт из двух крупных мужчин, способных быстро скрутить Джокера, если он попробует пошевелиться.
«Сюда», прочирикала медсестра Птичка. «Сегодня вы увидите нового доктора, мы слышали, что он очень хорош.»
Джокер не мог думать о стоящем высказывании на это замечание, а потому банально держал рот на замке, стараясь запомнить нынешний маршрут, количество дверей и окон, в случае, - на всякий случай, если он сможет достать ключ.
Он по-прежнему думал о побеге, когда они оставили его в комнате (всегда с зеркальной стеной; кто-то обязательно должен быть по ту сторону, чтобы наблюдать за каждым разговором; может быть Бэтмен был там?) с новым врачом. Врач был молод, у него были высокие скулы и темная, темная кожа, которая сияла под флуоресцентными огнями.
«Добрый день», сказал врач, самодовольно улыбаясь, как будто считая это время суток огромным достижением и удачей. Он сделал паузу, поерзав в кресле, и тем самым выдавая свое нетерпение. Джокер ничего не ответил, пытаясь понять — насколько он силен?
«Возможно, нам следует начать с имен. Я доктор Эйкинхед, а вы...?» В тишине врач потянулся вперед к одному из двух пластмассовых стаканов с водой, которые оставили на столе. Джокер рассматривал его по-детски широко раскрытыми глазами.
«Кто вы?» потребовал врач.
Джокер растянул губы в кривую усмешку. «Я», заявил он, «Бэтмен».
«Нет», отозвался доктор Эйкинхед, «вы не можете им быть. Бэтмен вне этого здания — я знаю, вы видели вчерашнюю газету, кто-то сделал прошлой ночью фотографию, как он летит над Готэмом. Нет, вы здесь, вы не можете быть Бэтменом».
«Нет», ответил Джокер, копируя голос мужчины, «Могу. Бэтмен думает, что он вне этого здания, он думает, что летает на свободе, но на самом деле, он в сумасшедшем доме со мной.»
Доктор Эйкинхед вздохнул и поднес пластиковый стакан к своим губам, делая небольшой глоток и струдом сглатывая. «Что заставляет вас так думать?»
Джокер намеренно понизил голос, практически шепча: «Все подсказки здесь. Мы всего лишь должны ждать кульминации.»
«И что вы думаете...» доктора Эйкинхед колебался, в то время как Джокер в свою очередь сделал глоток воды. «Какова будет, по-вашему, кульминация?»
«Дружба никогда не заканчивается», ответил Джокер, отставляя пластиковый стакан в сторону. «Как вы думаете, что это будет?»
«Я...» начал доктор. Он нервно облизывал свои губы, с тоской смотря на воду и не решаясь взять ее. «Я надеюсь на «кто-то украл наш навес».
«Опять дождь идет?», спросил Джокер.
«Я не знаю», доктор все еще смотрел на пластиковые стаканы.
А Джокер продолжал. «Мне нравится дождь, особенно шторм. Вода, льющаяся с неба, сбегающая по моему лицу...» Он смеялся, широко раскрыв рот и откинув голову назад, словно ловя капли дождя. «Так... освежающе!»
Дверь хлопнула, когда доктор Эйкинхед быстро ретировался. Джокер засмеялся над этим еще громче.
***

Время для другого костюма: пиджак на размер больше, протертые ботинки, которые никогда не видели полироли; самые дешевые наручные часы, странно смотрящиеся на руке после Rolex; и позаимствованная у Альфреда старая машина, потому что Lamborghini все бы испортил, привлекая излишнее внимание. Брюс посмотрел на себя в зеркало, растрепав волосы и надеясь, что двадцати четырех часов без бритья будет достаточно, чтобы отвести глаза.

Первые два дома оказались пустыми. Двое мужчин остались в списке. В третьем обнаружилась мать одного из пропавших без вести.
«Он занимался альпинизмом», рассказывала она Брюсу, «Он был хорошим мальчиком, мистер Джонс, но он слишком любил риск. Он и его друзья однажды уехали, сказав, что вернутся через неделю, или две. Я не знала, куда они отправились... и они никогда не возвращались».
Она показала ему фотографию. Это был не Джокер. «Я сожалею», сказал Брюс, и постарался как можно быстрее и тактичней уйти.

В первый день, он обошел пятьдесят три дома. Восемнадцать из них были пусты, или перешли к другим владельцам. Двадцать девять людей имели фотографии, но на них не было Джокера. У других шести либо не было ни фотографий вовсе, либо они были недостаточно четкими. На второй день он обошел сорок четыре дома. На третий день — двадцать девять. На четвертый день у него остался только один адрес.
Это было бунгало на окраине города. Здесь Брюсу нужна была женщина... Он постучал в дверь и остранился, умело имитируя восхищение опрятными цветниками, на деле проверяя замки окон и ворота к переулку. К двери подошел мужчина. «Кто там?»
«Простите, что беспокою вас, мистер Хоббс», ответил Брюс. «Ваша жена дома?»
«Она обедает», отозвался Хоббс, выглядящий взволнованным. «Эй, кто вы такой и что вам нужно?»
«Меня зовут Перри Джонс. У меня есть несколько вопросов о ее сыне, который пропал.»
Хоббс искоса взглянул на него: «Вы не из полиции, верно?»
Брюс утвердительно покачал головой: «Ничего подобного. Но возможно, у меня есть информация о Кайле».
«Я полагаю, вам лучше зайти», позволил Хоббс. Он повернулся и громко позвал: «Мэри? Здесь человек, назвался Перри Джонсом, он хочет поговорить с тобой о Кайле».
Закрывая за собой дверь, Брюс прислушивался. «О», раздался голос женщины. «Впусти его». Послышался шум поспешно очищаемых тарелок. Без слов, мистер Хоббс направился в кухню. Мэри стояла за барной стойкой, одетая в розовый халатик и поправляла волосы. «Доброе утро, миссис Хоббс», приветствовал ее Брюс. «Я Перри Джонс — можно задать вам несколько вопросов?»
Мэри Хоббс глубоко вздохнула, и ответила «Если так нужно».
«У вас есть фотография Кайла?»
«Только одна» ответила она. «Джо — его отец, сжег остальные, когда развелся со мной.»
«Я могу взглянуть?»
Она указала на рамку на стене. Это была уличная сцена, типичная для Готэма. Три ребенка: две девочки смотрят в камеру, и один мальчик спиной к камере. Девочка слева была пугающе знакома, но Брюс не мог вспомнить, где он мог ее видеть.
«Это..., это — Кайл?» спросил Брюс.
«Да», ответила Мэри. В ее глазах блестели слезы. «Так грустно, что нельзя увидеть его лицо еще раз — он был таким красивым, с его ореховыми глазами и светлыми волосами». Мистер Хоббс гремел посудой в раковине позади нее.
«А кто другие дети?», спросил он.
«Слева моя дочь Эшли. Справа -» Брюс понял, что задержал дыхание, ожидая узнать, кто эти дети - «это их сводная сестра Хэйди, она была дочерью Джо от первого брака.»
Брюс не думал, что он знает Хэйди, так что... это наверняка что-то вроде дежа вю.
«Когда вы в последний раз видели Кайла?», спросил он.
«Джо получил право опеки после развода — Кайлу было примерно семь тогда», рассказывала Мэри. «Когда Джо умер, полицейские сказали мне, что Кайл сбежал. Вот и все, что я знаю. Ему тогда было пятнадцать».
«Каким был Кайл?»
Мэри улыбнулась. «Он был милым мальчиком», сказала она. «Или, по крайней мере, я так думала. Его школьные учителя любили его». Слеза скатилась по ее щеке, и она отвернулась.
Вытирая руки, мистер Хобс сказал Брюсу: «я думаю, вам лучше уйти». Он обнял свою жену; Брюс кивнул.
«Мое соболезнование», сказал он. «Спасибо за информацию. Сообщить вам, если я узнаю что-либо о Кайле?»
Мэри разрыдалась. За нее ответил мистер Хоббс: «Просто уходите».
Брюса никто не провожал... Миссия была выполнена.
***

Они поймали Бэтмена, когда он ночью пытался пробраться в Аркхэм. «Ты должен договориться о встрече заранее, чтобы увидеть одного из наших жителей», усмехалась охрана.
Бэтмен сжал кулаки за спиеой. «Считайте это моей визитной карточкой» сказал он, впечатывая кулак прямо в лицо стоящего напротив человека. Еще несколько ударов, прежде чем оставшиеся охранники ради сохранения собственных жизнец, решили позволить Бэтмену сделать то, за чем он, собственно, пришел.
Стоя напротив камеры Джокера, сжимая ключи, которые он забрал у медсестры, и без того напуганной его появлением, но еще более испугавшейся, когда он назвал ее по имени, Бэтмен пытался решить, что он должен говорить. Он под наркотиками, предупредила медсестра Дженкинс. У него был трудный разговор с новым врачом, который в конечном итоге сбежал... таким образом они успокоили его.
Он открыл дверь, так тихо, как только мог. Джокер лежал на спине на тонком матрасе, шрамы еще больше выделялись на бледной коже. Он был покрыт крошечными белыми пятнами... на всем теле, одеяле, на полу... Бэтмен наклонился и сгреб их в горсть — отдельные слова, вырезанные (нет, вырванные, тщательно разовранные; конечно, они бы не позволили ему иметь при себе ножницы) из газет.
Тихо, Бэтмен склонился к длицу Джокера. Его дыхание всколыхнуло сложенные слова... но их еще можно было прочесть. Дружба никогда не заканчивается Преодолевая колебание, Бэтмен довольно грубо встряхнул Джокера за плечо. «Проснись!»
Темные глаза мигнули. «Я знаю, кто ты, Кайл», сказал Бэтмен. «Проснись, ты расскажешь мне все».
«Медсестра!» позвал Джокер, вскидывая брови.
«Верно, не так ли, Кайл Кепли», продолжил Бэтмен, наблюдая за реакцией человека. Он видел только наркотики в сонных глазах. «Ты расскажешь мне все, потому что главное я уже знаю». Пришло в голову то, что это совсем не логично, но он продолжил. «Когда ты родился, Кайл?»
«Первого апреля», ответил Джокер, в то время, как яркий свет неожиданно затопил комнату. Когда Бэтмен обернулся, он увидел медсестру Дженкинс, стоявшую в дверях. Должно быть она включила счет...

Джокер дико смеялся. Бэтмен знал, что выглядит странно, когда не защищен тенями, но он не думал, что будет настолько забавен. «Кайл», проговорил Джокер между хихиканьем. «Да, Кайл, правильно. Прошло много времени, с тех пор как я услышал это имя».
«Хорошо, мы будем звать тебя так», предложила медсестра, в то время как Бэтмену хотелось, чтобы она держалась от всего этого подальше.
«О, нет, нет, нет» ухмыльнулся Джокер. «Кайл слишком хорошее имя для меня — Кайл намного симпатичней меня».
«Ты не так плохо выглядишь» жеманничала медсестра Дженкинс.
«Я не думаю, что Бэтмен согласиться», ответил Джокер, протянув руки к Бэтмену. «Правда, дорогой? Ты вообще меня не любишь.»
Маска в какой-то мере скрывала его глаза, но Бэтмен знал, что она не могла скрыть его отвращение. «У тебя нет теперь никакой власти, Кайл. Я знаю твое настоящее имя».
Что-то в этом заявлении показалось Джокеру невероятно смешным, он разразился хохотом, катаясь по полу.
«Вероятней всего, из-за успокоительного средства», сказала медсестра Дженкин, но Бэтмен был в этом далеко не уверен.