читать дальшеПланерка.
Стрейзенд: «У нас хватит седативов, чтобы пациент не представлял угрозы для персонала. Абсолютно».
- А если он откажется принимать порошок?
- Тогда мы снова перейдем на инъекции.
- Но мы не можем все время держать его на наркотиках! Это антигуманно!
- Моралистам предлагается возможность поработать с Джокером лично. Никто не изъявил желания? Странно, я ничуть не удивлен…
Джокер бросил взгляд на лицо медсестры, держащей стакан с порошком. Мысли быстро сменяли друг друга. «Закормят… или заширяют напрочь. Вариантов маловато…» Джокер расслабленным движением набросил себе на плечи одеяло с кровати. Подошел поближе. Взял стакан. «Кокаинчик!!!»- восторженно завопил он. –«Стрейзенд-таки прочел дедушку Фрейда!» Медсестра ошарашено застыла на месте. Естественно забыв про то, что дверь открыта. Клоун мгновенно юркнул в коридор, одеяло крыльями развевалось за ним. Около лестницы на первый этаж, разумеется, дежурили шкафообразные санитары, но псих туда и не собирался. Все окна Аркхема были оборудованы решетками, но из дальнего конца коридора часто тянуло холодом и сигаретами, а еще персонал достаточно часто ходил в ту сторону парами и тройками. Там просто обязан быть какой-нибудь балкончик… Увидеть пожарную лестницу было приятным сюрпризом – прыгать со третьего этажа не придется. «Зимой бегают только идиоты», - мрачно подумал Джокер на бегу, периодически отрывая от перил примерзающие ладони. Лестница кончалась где в полутора метрах от земли, пришлось прыгать в сугроб. «А без тапок – совсем безнадежные идиоты… Хорошо хоть одеяло теплое.»
Джокер бежал, огибая деревья и время от времени перепрыгивая поваленные стволы, по мрачноватой рощице, окружающей Аркхем. В противоположную от ворот сторону. Во-первых, на воротах уже поднята по тревоге вся охрана, во-вторых, по ровной дороге его точно догонят. А вот и то, что он искал. Тропинка. В Narrows (*Тесноте? Или оставить так?*) любой парк – общественное место. Здесь устраивают пикники, пьянки, назначаются встречи, ширяются торчки. Ограда регулярно чинилась, но вскоре лазейки появлялись снова. Худощавый беглец без труда проскользнул между разогнутыми прутьями. Преследовавшим его санитарам такой фокус точно не под силу, значит, в запасе есть, как минимум, минут двадцать. Десять – на поиски машины, еще десять - смыться с острова, пока не перекрыли мосты. Джокер улыбнулся, но тут же скривился от боли – в босую ногу вонзился осколок бутылки, до поры до времени мирно покоящийся в сугробе. Невнятно шипя проклятия сквозь стиснутые зубы, псих запустил руку в снег и выташил оттуда окровавленный кусок стекла. Перехватил за уцелевшее горлышко, откромсал кусок одеяла, на скорую руку перевязался. Вскоре случайный прохожий вежливо подарил Джокеру куртку и ботинки. Очень сложно отказать в подарке на Рождество, особенно когда при этом в твою сторону нервно тыкают «розочкой». В карманах куртки нашлась шоколадка, нож и россыпь мелочи. Нож тут же оказался в руке, куртка на плечах, поверх одеяла, бутылка полетела в кусты, а шоколад кончился. Ботинки оказались великоваты, но это было даже кстати – не пришлось развязывать раненную ногу. Тем временем, где-то вдалеке уже завывала сирена. «Не задался денек,»- хмыкнул Джокер,- «хоть возвращайся…» Тут же, словно в подтверждение его словам, из-за угла Mechant Street показалась четверка копов. Один из них держал ружье с транквилизаторами. Нож был брошен точно, через мгновение полицейский уже лежал на земле, прижимая руку к животу, но и Джокер увернуться не успел – нога-таки давала о себе знать. «Гуманисты хреновы,»-пробормотал клоун, вытаскивая из предплечья дротик и накладывая на руку жгут, чтоб хотя бы замедлить распространение яда. Положение становилось совсем отчаянным. Надо бы отлежаться… Надо бы смотаться… Причем одновременно. «Хммм, а это мысль!»
Барни сегодня явно везло. Он клево оттянулся с друзьями, купил совсем недорого просто улетной травы, а теперь подвернулся такой шанс! Совсем рядом с магазином стояла открытая тачка! С заведенным мотором, курткой, небрежно брошенной на сиденье. Судя по всему, хозяин решил ненадолго забежать в магазин, поставил машину, ключи забрал, а дверь захлопнуть забыл. «Не оскудеет земля готэмская идиотами!»-восторженно присвистнул Барни, садясь на водительское сидение и обшаривая карманы куртки. «Обертка от шоколадки… мелочи немного… зато машина неплоха». «И впрям не оскудеет,»-мысленно согласился с ним Джокер, укрывшийся от посторонних глаз за мусорным баком.
Машинку он нашел на углу Букер-стрит, и открыть, замкнуть накоротко провода (завести-то надо), пригнать к магазину было не так-то просто. Учитывая, что действовать приходилось одной рукой. «Жгут снимать пора. Вот только начала веселья дождусь». Ждать пришлось недолго. Вскоре группа полицейских, человек эдак десять («Ага… Вчетвером уже страшно», - усмехнулся клоун.) вышла из-за угла. Увидев знакомую куртку, они немедленно подняли стрельбу. Абсолютно офигевший Барни («Столько копов, и все за мной! А у меня еще и трава с собой!!!») ударил по газам. Он направлялся прямиком к ближайшему мосту, рассчитывая уйти через городской парк. Копы достали рации, вызвали подкрепление и направились следом. Веселье началось… Теперь можно было спокойно найти тихий подвальчик и переждать действие транквилизатора. Сначала копы будут гоняться за тем неудачником, потом допрашивать его, ища связи с беглецом. После этого Нарроуз если и прочешут, то только формально.
Джокер подошел к запертой двери ближайшего подвала. Дверь открывалась наружу, на ней висел здоровый навесной замок. Пара движений подобранным рядом гвоздем – и замок открыт. Джокер зашел внутрь, прикрыл дверь, оставив узкую щелочку, просунул руку, повесил замок обратно. Легкое нажатие на дужку, щелчок – и дверь снова заперта. Полиция сюда не сунется – ведь если подвал заперт СНАРУЖИ, то ВНУТРИ-то точно никого нет. «Так думают все планировщики. Лоогика. С ней тоже надо уметь обращаться. Любой математик скажет, что самое коварное слово – «очевидно»». Джокер сел около теплой трубы отопления, осторожно развязал руку. В затылок точно ударила тяжелая холодная волна, зрение «поплыло», замелькали черные пятна. Виски сдавило, пол закачался, как палуба корабля в шторм. Слабость навалилась удушливым ватным одеялом, не сдвинуться, не стряхнуть. Клоун стиснул зубы. «И это пройдет».