ФФ - Белое-Черное

[lissa23]

Теперь я вернулась с фанфиком .

Как я поняла, с моим прошлым фанфиком то TDK "И то, что после" члены сообщества все же знакомы, так что, увы, должна сразу сказать: это - не сиквел. Но тоже по "Темному рыцарю".

Название: Белое-Черное
Автор: Лисса
Бета: пока не нашлась
Персонажи: Бэтмен, Джокер, Крейн, ОС
Рейтинг: пока что PG
Жанр: adventures, drama
Диклаймер: герои принадлежат сами себе ну и DC и WB
Комментарий: События происходят через два года после «Темного рыцаря». Фанфик написан в виде отрывков, представляющих взгляд на события с точки зрения разных персонажей.
Статус: в процессе

В 40 лет уже поздно ходить в детский сад - это правда. Когда человека перестают водить за ручку, он почему-то отчаивается, а следовало бы кричать "Аллилуйя!"
А. Курпатов. Средство от усталости.

Белое

Два года прошло – но кое-что не меняется. Например, то, что ему нужно ловить Джокера и тащить его в Аркхэм. Один вид этого размалеванного гримом лица что-то переворачивал внутри Брюса, заставляя его вспомнить прошлое. Будь его воля, он поместил бы этого человека в тюрьму, а еще сбагрил на необитаемый остров, но врачи твердо желали лечить это чудовище. Впрочем, и самому Бэтмену Джокер часто казался маньяком: казалось, что творить то, что он делал, находясь в здравом уме попросту невозможно. Но проблема с клоуном как раз и была в том, что он был очень разным. Даже зная его целых два года, Брюс Уэйн так и не пришел к определенному мнению насчет этого человека, но эти его побеги из-под замка... лечебница Аркхэм, как и готэмская полиция, оказалась неспособной удержать его взаперти. Джокер сбегал оттуда уже трижды, но всякий раз оставался поблизости, так что вернуть его в стены Аркхэма Бэтмену было несложно.
Брюс подозревал, что клоун для того и сбегал, чтобы чуть-чуть поиграть со своим любимым антагонистом, и это его злило. Хотя, оглядываясь назад, он мог сказать, что два года прошло на удивление пресно: мафия, лишенная главарей, была занята своими проблемами, злодеев, сравнимых по масштабу с Рас ал Гулом и Джокером, в Готэм не заносило, доктор Крейн сидел под замком и, в отличие от клоуна-убийцы, не пытался покинуть лечебницу. Так что на долю человека-летучей мыши оставались лишь мелкие уголовники и некоторый процент горожан, неожиданно «съехавших с катушек». Последняя категория преступников появлялась в любом большом городе, а уж в мегаполисе размеров Готэма и вовсе присутствовала в количестве. Но в борьбе с ними в основном приходилось задействовать мышцы, а не интеллект. Поэтому поиски в очередной раз сбежавшего Джокера внесли в жизнь Темного рыцаря разнообразие, в приятности которого он боялся признаться даже себе самому.
Бэтмен перемахнул с одной крыши на другую, и черный плащ взвился у него за спиной как крыло настоящей мыши. Большая часть готэмцев отнеслась к обвинению Темного рыцаря в гибели полицейских на удивление лояльно, не то – не поверила, не то – была невысокого мнения о морали в полиции, но о самих стражах порядка сказать того же не удавалось. Неприязнь копов к Бэтмену за два года совсем не остыла, и потому Брюсу приходилось соблюдать все возможные предосторожности. Например, меньше ходить по освещенным улицам. Мягко приземлившись на ноги, Уэйн продолжил свой поиск. А мысли его вернулись к тому, кого он искал. Три побега – и не одной акции, сравнимой по масштабам с тем, что клоун творил два года назад. Ни взрывов, ни громких грабежей. Порой Бэтмену казалось, что клоун желает таким образом усыпить бдительность Готэма. Но внутренний голос с интонациями дворецкого Альфреда возражал, что в прошлый раз никакая бдительность городу не помогла: Джокер всегда был на пару шагов впереди. Поэтому в другие дни – например, как сегодня – Брюсу казалось, что единственной целью этих побегов из Аркхэма была вот эта игра в кошки-мышки. На сей раз, Джокер предпочитал прятаться.
Крыша неожиданно кончилась, и Бэтмен решительно шагнул в пустоту, расправив свои черные «крылья». Почему-то от мысли о том, что, наигравшись, клоун всегда поддается, позволив взять над собой вверх, во рту у Брюса возник привкус желчи.
Все эти два года он хотел победить в этой схватке с человеком в гриме, о котором он по сей день не знал ничего. Даже его настоящего имени.
Рассеянно глядя вниз, Бэтмен внезапно заметил кое-что, стоящее внимания. И. хотя ситуация на улице под ним не имела ничего общего с той целью, которая привела Брюса на улицу, он не мог не вмешаться.

Две девушки шли по району, где не стоит гулять женщинам, да еще – посреди ночи. У подростков всех стан и народов существуют особые отношения с инстинктом самосохранения: он либо принципиально отсутствует, будучи погребен под желанием нарушить побольше запретов, или же просыпается слишком поздно. Эти подружки начали проявлять беспокойство только тогда, когда из теней появились мужские фигуры. Ночная жизнь Готэма многообразна, как и дневная, и под луной мог ходить кто угодно, начиная от Бэтмен и полиции, и заканчивая карманниками и маньяками. Девушкам в этом смысле почти повезло: им попались тинейджеры, а в этом квартале можно было легко встретить субъектов намного опаснее. А «почти» - потому, что юноши уже успели нарушить запрет на употребление пива, а потому короткие юбки и соблазнительно оголенные ножки не оставили их равнодушными. Будь улица чуть освещеннее, а подростки – трезвее, та ночь, может быть, и закончилась по-иному.
При виде ухмылок парней, Лаура мигом забыла о том, что она – взрослая. Захотелось громко позвать маму, а еще лучше – чтобы ее рука ласково потрясла за плечо, пробудив от кошмара. Ее подруга Катрин, чьи насмешки над «домашней девочкой» Лаурой и спор на «слабо» и привели их сюда, взвизгнув, кинулась наутек. Несколько молодых людей побежали за ней, огласив улицу бранью. Наверное, она помогала им почувствовать себя взрослыми. Лаура не смогла последовать за подругой: ноги словно примерзли к асфальту, сердце забилось где-то на уровне горла. Ей оставалось лишь только смотреть парней расширенными от ужаса глазами. Убедить себя в том, что они желают всего лишь поговорить, как-то не удалось.
- Кто это у нас тут? – начал вожак, взяв Лауру пальцами за подбородок. – Девушка ищет общества?
Она нервно сглотнула, боясь отвести взгляд, а компания молодых людей с готовностью захихикала. И вдруг смех оборвался, уступив место изумленной тишине. Отчаянно труся, Лаура скосила глаза вправо и увидела то, на что пялился и ее незадачливый кавалер. Черную фигуру, бесшумно соткавшуюся из теней.
- Если и ищет, то явно – не вашего, - тихо произнес Бэтмен. В его глухом голосе явственно позвучала угроза. Парень убрал руку от лица Лауры так быстро, словно ее кожа обжигала ладонь. А страх девушки сменился на чувство глубокого удовлетворения. Будучи романтичной натурой, девушка подумала, что подобное ощущают принцессы, избавленные от дракона, к своим Рыцарям.
Перехватив взгляд спасенной девицы, Брюс мысленно застонал.

@темы: Бэтмен, Джокер, PG, Фанфики

Comments

[lissa23]

Черное

Катрин бежала изо всех сил, стремясь оторваться от преследующих охотников. В то, что они отстанут сами, девушка как-то не верила, и звуки из-за спины подтверждали ее худшие опасения. Сегодня она одела стильные туфли на каблуке, о чем несказанно жалела. Эх, что бы она отдала сейчас за пару удобных кроссовок! Брань преследователей слышалась все ближе, и это придавало ей сил. В отличие от Лауры, все еще жившей в мире кукол и принцев, Катрин была натурой практичной и даже столь неприятная ситуация не заставила ее потерять головы. Почти спокойно она подумала о том, что, если ее затащат в какой-то подвал, дело закончится плохо, а потому изо всех сил старалась выбраться из лабиринта узеньких переулков, заставленных мусорными контейнерами, на широкую улицу.
Проблема была в том, что Катрин была в этом районе всего пару раз, да и то – днем. Свернув за угол, девушка врезалась в какого-то человека. От удара из легких вышел весь воздух, а рот наполнился кровью из случайно прокушенной губы. Наверно, он бы упала, если бы незнакомец не поймал ее за руку. От пальто, в которое Катрин уткнулась носом, исходил характерный запах вещи, давно нуждающейся в стирке, и девушка подумала с ужасом: «Бомж!». Бездомный был для преследующих ее парней лишь еще одной жертвой, достойной глумленья, а потому внезапная надежда на помощь угасла, не успев даже родиться как следует. А потому, услышав, что шаги замерли, перейдя в неуверенное топтанье на месте, Катрин удивилась. А потом, подняв голову, рассмотрела улыбку, знакомую всему Готэму.
Джокер пошевелился, достав нож, и этого оказалось достаточно для того, чтобы юнцы припустили в обратную сторону. Если бы не тот факт, что клоун продолжал сжимать ее локоть, Катрин, может быть, побежала бы следом. А так – ей оставалось только смотреть на изуродованное лицо, покрытое толстым слоем краски. Джокер показался ей совсем старым, невольно вызвав в памяти готэмские трущобы с их осыпающейся штукатуркой.
«Нашла о чем размышлять перед смертью», - все же, распределяя характеры, Всевышний не поскупился, одаривая Катрин. Даже в такой ситуации ее хватило на самоиронию. Секунды текли, а клоун не двигался, продолжая вглядываться в ночь. В конце концов, девушка решила, что ожидать смерти так долго – это почти неприлично.
- Гм… мистер Джокер?
Он посмотрел не нее. Из-за грима выражение на лице было сложно понять, но Катрин показалось – он только сейчас про нее вспомнил. Джокер рассматривал девушку, чуть нахмурившись, и по мере осмотра сделался еще более недовольным.
- Ты еще здесь?
Катрин подумала, что этот вопрос можно понять по-разному, но выбрала самый безопасный из вариантов:
- Вы держите меня за руку, - сказала она. В ответ она ожидала какой-то остроты – в духе шуточек, что отпускал клоун с готемских телеэкранов, но он просто ее отпустил. Катрин укрепилась в мысли, что Джокеру не до нее, и это неожиданно предало ей наглости. Не очень приятно, когда тебя игнорируют, будто букашку на тротуаре. Клоун сунул освободившуюся руку в карман своего фиолетового пальто, достал оттуда неожиданно чистый платок и протянул ей. Секунду Катрин смотрела не него в полном непонимании, заставив нетерпеливо поморщиться. Обычно она соображала быстрее, но то, что в другой руке психа блестел, нож сделало ее недогадливой. Наконец Катрин вспомнила про губу. Страх отвлек ее вниманье от боли, но кровь продолжала идти и уже капала с подбородка на блузку. Платок, приложенный лицу, тут же окрасился красным. Он невнятно пробормотала: «Спасибо».
Загримированное лицо исказилось от злости:
- Надеюсь, ты не принимаешь меня за кого-то подобного Бэтмену?
С этими словами он развернулся и исчез в соседнем проулке, оставив Катрин сжимать в руке отданный ей платок и думать, почему его так разозлила обычная благодарность.
В таком виде ее и нашли Бэтмен и Лаура.

[lissa23]

Белое

Небо сочилось дождем, и капли влаги собирались на мостовой в грязные лужи. Элизабет Рейн с долей брезгливости опустила в воду каблук и, покинув машину, направилась к воротам лечебницы. Готэм встречал ее неприветливо. Доктор Рейн подумала, что серые тучи намного сильней подошли бы Нью-Йорку. На этой широте солнце светило почти целый год на Элизабет, видимо, привезла с собой лондонский смог. Она ненавидела сырость: одной из особенностей организма мисс Рейн было то, что, стоило ей немного промокнуть, появлялась простуда. А Элизабет меньше всего хотелось появиться на новой работе с красным от насморка носом и щеголять там отсутствием голоса.
Отогнав гадкие мысли, мисс Рейн на секунду остановилась, посмотрев на ворота лечебницы. Вид был зловещим: наверное, Аркхэм и в солнечный день дружелюбием не лучился, но под дождем его мрачно-серые стены больше напоминали готический замок в Европе, чем современную клинику. Хотя, если вспомнить все то, что она знала об обитателях этого «замка», то Дракула представлялся куда меньшим злом. Но ведь именно это она и искала, ведь так? И Элизабет решительно толкнула кованную решетку с надписью «Аркхэм».
- Ваше резюме впечатляет, доктор Рейн, - Джереми Аркхэм снял очки и, протерев стекла, положил их на стол. – Усомниться в квалификации такого врача просто преступно. А потому я спрошу прямо: что привело вас сюда? Ищете новые экземпляры в коллекцию?
- Можно сказать и так, - Элизабет сцепила пальцы в замок и чуть наклонилась вперед, вглядываясь в глаза будущего начальника. Он был близорук, а это всегда порождало чуть неприятное впечатление «взгляда мимо собеседника». И, несомненно, умен. Доктор Рейн готова было побиться об заклад, что очки главный врач снял намеренно, прекрасно зная о том, какое впечатление производит. Значит, все же решил проверить «блестящее резюме».
Внешне Элизабет осталась спокойной, но внутри появилось улыбка. Царь и Бог Аркхэма, возможно, пугал многих до судорог, особенно в этом маленьком мирке, где его власть была абсолютной. Но после тех монстров, что повидала Элизабет, он показался ей грозной болонкой. Поэтому она ответила ему таким же прямым и открытым взглядом.
В глубине карих глаз шефа промелькнуло удивление. И – одобрение. Мисс Рейн ощутила, как с плеч свалилась невидимая тяжесть. Начальство, как и родителей, в большинстве случаев не выбирают, но Элизабет просто терпеть не могла работать с кретинами. Точнее – терпела их, как могла, если это нужно для дела, но отношения в коллективе с подобным начальником как-то сразу не складывались. Вот и приходилось заканчивать тесты как можно быстрей, и бежать прочь, наскоро пробормотав слова благодарности. В юности доктор Рейн лицемерие презирала, но с возрастом поняла, что порой это – кратчайший путь к цели. А цель была для нее всем. В свои двадцать пять Элизабет Рейн была состоявшимся трудоголиком, преданным наукой с той же силой, с которой фанатики порой следуют догмам религий.
Предметом ее интереса были преступники.
- Я слышала, что у вас есть необычные пациенты? – говоря это, она вежливо улыбнулась.
Начальник снова надел очки на нос, нацепив на лицо маску «вдумчивый профессионал». Доктор Рейн поняла, что взяла правильный тон. Похоже, Аркхэм был скорее администратором, чем врачом, и прагматизм был ему близок. К сожалению, для медицины, многие талантливые доктора отодвигают призвание на второй план, погрузившись в трясину бумажной работы, но к счастью, порою из них вырастают талантливые руководители.
- Если вы здесь – значит, уже присмотрели кого-то конкретного, - ответная улыбка была столь же вежлива. – Должен сразу сказать: контингент у нас еще тот, врачам здесь непросто, а потому я не стану мешать их работе. Конечно, вы очень талантливы и обаятельны, но вот о том, чтобы лично лечить всех, кто вам интересен, можете сразу забыть.
- Вообще – или временно? – уточнила Элизабет. – При всем уважении, сэр, многие пациенты находятся здесь годами…
- А часть – вообще вряд ли когда-нибудь выйдет наружу, – подхватил главный врач. – Если у судьи и присяжных есть хоть немного мозгов. Знаю, что вам интересны как раз эти субъекты. Что же до вашего вопроса… - он переложил несколько бумаг на столе, выиграв время для размышления, - возможно, вы сможете получить шефство над ними через какое-то время, если лечащий врач пойдет в отпуск. Кого-то из пациентов, вам, несомненно, передадут с удовольствием и при первой же просьбе, - он отвел взгляд от лица девушки и нервно постукал пальцами по столу, - но если коллеги скажут «нет» - на меня не рассчитывайте. Это ясно?
- Ясно как день, - доктор Рейн предпочла лаконичный ответ, зная, что шеф еще не закончил.
- Это, впрочем, не значит, что вам запретят разговоры с интересующими вас типами, - продолжил начальник. – Я читал ваши статьи и, должен сказать, что они мне понравились. Не хотел бы вставлять палки в колеса науке, но вы ведь уедите, а нам здесь работать, - он слегка улыбнулся.
Мисс Рейн кивнула. Конечно, она понимала что положение «работника по краткому найму» закрывает ей путь к большинству привилегий для постоянных сотрудников. Но для нее главным было то, чтобы дело двигалось, а уж найти рычаги для того, чтобы ускорить процесс, она сумеет.
В целом, Джей Аркхэм и его новый работник расстались, будучи довольны итогом беседы.

Черное

Все гадости в жизни имеют обыкновение случаться не по одной. Ночь выдалась непростой, да и утро не принесло Брюсу радости. Причиной скверного настроения миллионера на сей раз стал вовсе не Джокер, а спасенные школьницы. Первым, что Уэйн увидел, включив телевизор, было интервью с Лаурой Гринберг, называвшей Бэтмена не иначе как «мой герой». Услышав это, Брюс чуть не разлил на себя кофе. Мысль о том, чтобы стать кумиром у школьниц ему не понравилась.
Подумав, он приписал это живости воображения, благо оно без проблем сгенерировало картинку: «Десяток девиц ищут своего Рыцаря ночью в трущобах». Следом за Лаурой на экране появился мрачный комиссар Гордон, напомнивший, что Бэтмен – преступник, и настроение у Уэйна испортилось окончательно. Джеймс был одним из немногих людей, мнение которых Брюс очень ценил. Конечно, он понимал, что комиссар не мог сказать ничего иного, но на душе стало пакостно.
Потом журналисты добрались до Джокера, и миллиардер прислушался повнимательнее. Он не ждал от второй девушки откровений, ибо пример Лауры, ставил жирный вопрос после фразы: «Можно ли верить этим свидетелям»? Однако Катрин была на удивление немногословна, и было видно, что эта шумиха ей неприятна. И, если Лаура соловьем разливалась про то, что Бэтмен якобы обещал ей своим магнетическим взглядом, то подруга ее сухо ответила, что видела клоуна только на расстоянии. То, что эти слова – ложь, было очевидно и Брюсу, и телеведущему, но время программы закончилось. Уэйн взял девушку на заметку: интуиция говорила о том, что хорошо бы ее как следует расспросить.

[lissa23]

Белое

Начав знакомиться с пациентами, Элизабет обнаружила, что они… очень заняты. Зная перечень возможных диагнозов для жителей Аркхэма, а также рекомендованные для их случая дозы антипсихотиков, доктор Рейн ожидала, что пациенты ее будут вялыми и заторможенными. Лекарства оказались как раз такими, как она ожидала, диагнозы – тоже, но, видимо, она пришла на работу в удачный день. Те пациенты, которым было разрешено выходить из палат и вообще собираться больше двух, активно обсуждали какое-то выступление по телевизору. Пару раз в их компании Рейн видела и санитаров, которые при появлении докторов неуклюже делали вид, что они вовсе не сплетничают.
Элизабет вежливо кивала в ответ на слова Яниса Лессика, который вызвался быть ее добровольным гидом в лечебнице, но параллельно прислушивалась к разговорам. И стала прислушиваться очень внимательно, услышав несколько раз имя «Джокер». Клоун был одним из тех, с кем она хотела бы побеседовать в первую очередь, но о его побеге из Аркхэма Рейн узнала еще в самолете. Видимо, на свободе он не сидел, сложа руки.
Устав бороться с проснувшимся любопытством, она спросила об этом у Яниса. Доктор Лессик был обладателем золотого характера, позволяющего ему быть в отличнейших отношениях и с коллегами, и с большинством пациентов. Он не стал делать вид, что обиделся на то, что Элизабет прервала его лекцию, и с удовольствием рассказал ей последние новости.
Бэтмен. Джокер. Две девушки.
Доктор Рейн пропустила утренний выпуск новостей из-за разговора с Джереми Аркхэмом, и сейчас немного об этом жалела. Расспросить Бэтмена было ее тайной мечтой, но – увы! – этот парень ни разу не попадал в психлечебницу. По крайней мере, как Бэтмен. Анализируя материалы из Готэма, Элизабет убедилась, что между Джокером и его давним противником есть какая-то связь, иначе, чем объяснить, что именно Бэтмен ловил клоуна целых четыре раза? А сейчас, того и гляди, поймает в пятый.
«Найдется Джокер – найдется и Бэтмен», - решила она про себя. И спросила у Лессика:
- Как вы считаете, Джокер вернется в Аркхэм?
- Конечно, вернется, - ответил Янис с нерушимой уверенностью. Следующий вопрос доктор Рейн задала чисто из женского любопытства:
- А почему вы так думаете?
Она ожидала услышать в ответ что-то вроде: «Потому, что Бэтмен немеренно крут, и от него и захочешь, - не скроешься», а потому удивилась, услышав:
- А куда ему идти, кроме Аркхэма?
«Куда идти – интересный вопрос, - подумала про себя доктор Элизабет. – Пожалуй, надо бы навестить этих девушек».

Черное

Джонатан Крейн поправил воротник красной рубашки, которую должны были носить пациенты лечебницы. После того, как ему пришлось близко познакомиться с собственным токсином страха, экс-психиатр стал замечать за собой ряд навязчивостей, и этот жест был одной из них. А другой сделался Джокер. Невзирая на профессиональную привычку к самоанализу, Крейн не мог понять, зачем этот клоун ему сдался. Но факт оставался фактом: его тянуло к Джокеру, как магнитом. Иногда Джонатан думал, что это банальная зависть: порой он сильно мечтал плюнуть на правила, но приобретенная еще в детстве привычка к тотальному самоконтролю делала это немыслимым. А потом был токсин и весь мир строгий логики и четких связей причины и следствия рухнул, застав Крейна по уши влипнуть в депрессию. И вот – появляется Джокер, живущий совсем по-другому. Человек-загадка, исхитряющийся быть разным не только каждый день – но, кажется, и каждый час.
Джонатан прислушался к разговорам и слегка улыбнулся, представив, как клоун отреагировал бы на некоторые из версий своих ночных приключений. Подростки, напавшие на школьниц, в рассказах жителей Аркхэма становились маньяками и извращенцами, а их встреча с девушками стремительно обрастала подробностями а-ля «фильмы для взрослых». Крейн мог поспорить, что добрая половина из пациентов при этом представляла себя, встретившегося в темном проулке с одинокой блондинкой, и от подробностей этих встреч нормальный человек получил бы ночные кошмары. Ко всему прочему, Джонатан знал, что кое-кто из присутствующих в Аркхэм попал как раз за подобные вещи, а потому то, что две школьницы стремительно превращались в устах пациентов лечебницы в проституток на промысле, его тоже не удивляло.
Что было действительно поразительным – так это то, что никто не решился сделать героем своих порнофантизий сбежавшего Джокера, хотя, себя по новостям, одна из девиц утаила подробности встречи. Крейн лениво подумал о том, что явилось причиной ее лаконичности, и решил, что – почти то же самое, что мешало психам из Аркхэма отпустить пару шуточек о личных пристрастиях клоуна. А именно – уверенность в том, что он непременно вернется. За два года, проведенных Джокером в этой лечебнице, не случилось ни одного серьезного инцидента с его личным участием, хотя другие больные, случалось, друг друга и били, и резали, и кусали. Но почему-то все пациенты уверились, что он может вполне хладнокровно вырвать язык за домыслы в собственный адрес.
«У истинных психов чутье лучше, чем у собак, - подумал Джонатан Крейн, - они всегда знают, к кому лезть не следует».
Бывший врач знал, что так называть пациентов нельзя, но нарушение правил доставило удовольствие. А следующей мыслью было то, что но, наверное, все же не сумасшедший, раз продолжает попытки решить, что таиться за белым лицом Джокера. Или, скорее, самоубийца.

[lissa23]

Белое

Этим утром Катрин раздражал свет, громкие звуки, а больше всего – Лаура. Подруга уже успела забыть об опасности, которой подверглась вчера ночью, и помнила только про Бэтмена. В другой день Катрин просто спрятала бы улыбку, слушая про «бархатные глаза» и «голос, от которого у меня подогнулись колени», но сегодня она просто чертовски устала. Поспать им не дали: едва Бэтмен исчез там, откуда явился, вся квартира родителей Лауры наполнилась полицейскими. И они спрашивали, сравнивали, анализировали. А потом прибежали журналисты и Лаура, разумеется, согласилась на интервью. К тому моменту единственным желанием Катрин было лечь на диван и поспать, а потому она испытала большое желание отвесить подруге затрещину. Но она все же чувствовала себя виноватой за то, что уговорила Лауру пойти в город прошлой ночью, а потому согласилась. Хотя все оказалось именно так нудно и гадко, как Катрин и предполагала. Телеведущий произвел на нее впечатление охотника за сенсациями, особенно за «клубничкой», и это почему-то возмутило девушку настолько, что она оставила своей рассказ без подробностей. Лаура итак наболтала достаточно для повышения рейтинга.
Полицейские тоже никуда не пропали. Катрин видела, что агенты в штатском, совсем не таясь, следуют за ними метрах в пятидесяти. Ну, естественно: она же встретила Джокера! С тем же успехом можно было надеется, что копы забудут о том, что у тебя в гараже прячется звездолет с Марса. Девушка снова поморщилась. Прошлой ночью Джокер не произвел на нее сильного впечатления, обычный бездомный с дурными манерами. Но, пообщавшись за утро с кучей мужчин, первым делом смотревших на их с Лаурой задницы, она чуть изменила свое мнение. При всем своем прагматизме, Катрин был еще очень наивна, а потому в глубине душе, под слоем цинизма, у нее оставалась мечта о Мужчине, который оценит ее внутренний мир. Найти такого среди ровесников девушка не надеялась, понимая, что парни в семнадцать так далеки от духовности, как акула – от вегетарианства, и гормональная буря настраивает их совсем на иной лад. Но сальные взгляды взрослых мужчин задевали, а мысль о том, что они считают интерес к ней преступника эротическим, вызывала почти тошноту. Наверное, потому, что Катрин было отрадно думать о том, что хотя бы для него она не была набором из бюста и ножек. Хотя, вероятней всего, клоун был просто не в духе. И как Лауре может нравится подобное отношение?
Катрин бросила взгляд на подругу, которая продолжала болтать, даже и, не замечая молчания попутчицы. Слава порой делает с людьми необычные вещи. Вот и подруга, которую она считала тихоней-домоседкой, на проверку оказалась дешевкой, бегущей за яркими огоньками. Катрин судила с категоричностью, свойственной юности и признающей лишь черно-белое, без полутонов. И в этом двуцветном мире поведение Лауры, опьяненной нежданно свалившейся славой, казалось ей отвратительным. Более опытный человек понял бы, что, едва эйфория спадет, она тоже посмотрит на инцидент по- другому, но подросток-Катрин жила только в «сейчас» и в данный момент Лаура стала ей омерзительна. Оборвав ее радостный монолог, девушка сухо попрощалась и устремилась к метро, провожаемая удивленным взглядом подруги.
А полицейские пошли за Катрин.

Черное

Когда Джокер смотрел на серые стены Аркхэма снаружи, он думал о том, что даже днем лечебница для преступников сильно напоминает тюрьму. Знакомую и родную. В каком-то смысле. Клоун прикрыл глаза, погружаясь во внутренний мир, и в красках представил возможный разговор между собой и доктором Аркхэмом. Врач бы стоял у окна своего кабинета. А он бы вошел в парадную дверь, неузнанный и так непохожий на психа.
Джокер возвращался в лечебницу несколько раз, но никогда – таким образом, обычно все было обставлено с соответствующей помпой и с декорациями в виде Бэтмена за спиной и смирительной рубашки на плечах. А если бы он просто тихо вошел в кабинет - доктор Аркхэм отвернулся бы от окна и сказал… наверное, он бы сказал: «Где ты шлялся?».
Улыбка клоуна увяла. Впрочем, наедине с собой ему не нужно было притворятся вечным весельчаком, эта роль была придумана для Бэтмена и Готэм-сити, но сам он привык считать ее маской, хотя и чертовски удачной, надо признать. А уж в том, что Джереми был бы не рад его видеть, Джокер не сомневался. Он хорошо понимал трудности доктора Аркхэма, но не испытывал к нему и грамма сочувствия. В конце концов, благополучие в мире стоит кое-чего, и это – не всегда деньги. Да, Джей Аркхэм многое отдал бы за то, чтобы терзающий его призрак в гриме навечно исчез, но это ему пока не светило. Джереми придется смириться с существованием Джокера, в свое время он ясно донес эту мысль до врача, и тот мог кривиться и морщиться сколько угодно, это в итоге совсем ничего не меняло. Но все же, были моменты, когда ему самому казалось, что человек в гриме тает и выцветает, как промокашка на солнце. Тогда он сбегал – просто так, для того, чтобы в очередной раз показать миру, что он еще есть. Хотя Бэтмен, наверное, приписывал его побегам из Аркхэма куда более мрачные цели. Но Джокер больше всего ненавидел безделье.
Он покинул Нероуз, и сейчас сидел в кафетерии напротив здания телецентра, практически безлюдном в такой час, размышляя о предстоящем дне. Честно сказать, он думал чуть-чуть погонять Бэтмена по городу, а потом – сдаться, и с должным шумом вернуться обратно в Аркхэм. Жизнь в лечебнице устраивала его почти всем, за исключением недостатка адреналина. Но этой ночью Бэтмен проводил домой девушек, а не Джокера. Наблюдая за этой картиной из окна одной из квартир, клоун не мог вовсе решить, чего ему больше хочется: рассмеяться или разбить стекло кулаком. Как бы то ни было, его планы оказались нарушены, и теперь Джокер скучал. Следующее рандеву с Бэтменом могло состоятся разве что ночью, а общаться с полицией клоун не хотел. Поэтому сейчас на нем не было грима, а свой фиолетовый плащ он повесил на стул, чтобы привлекать к нему меньше внимания. Кроме Джокера в кафе была только пара студентов, едва ли видящих что-то кроме помятых конспектов.
Клоун отхлебнул кофе и привычно потер пальцем шрам на щеке. Два года – большой срок, за который все может переменится. Уже несколько раз он ловил себя на мысли о том, что хмельной угар, заставивший его бросить Готэм в совершеннейший хаос, больше не влек к себе с такой силой. Раньше Джокер не думал, что можно пресытиться разрушением, он полагал, что этот демон поддерживает сам себя… но, как выяснилось, ошибался. Или - его правильно пролечили.
Последняя мысль сорвала с его губ тихий смешок. Если так дальше пойдет – придется благодарить доктора Аркхэма за заботу. Впрочем, мысли о «господине начальнике» тоже не вызывали прежнего раздражения. Спать не хотелось совсем, а из планов на день хоть что-нибудь интересное сулила разве что новая встреча с девицей из подворотни. Куда с большей охотой Джокер бы наведался в логово к Бэтмену, но – увы! – Мышь не оставил визитки. А вот образ девушки как-то осел в памяти. Может быть, потому, что ее реакция на клоунский грим была не типичной, может быть – от того, что в ее компании ему пришлось примерить на себя необычную роль. Но в основном, конечно, от скуки.
Джокер подумал о том, может ли полиция просчитать этот его интерес, и решил, что навряд ли. С помощью психиатра ему удалось ознакомиться с собственным психологическим портретом, составленным полицейскими аналитиками, и это портрет говорил о чем угодно, кроме возможного интереса к нимфеткам. Если копы по сей день руководствуются этим документом, то они, пожалуй, утроят охрану банков и мэра, а девушку просто отпустят. Он покопался в памяти, выуживая оттуда ее имя. Ах, да, Катрин – так назвали ее в передаче. Ну что же, сейчас они в равных условиях, не знают друг о друге ничего, кроме имен. Тем интереснее будет знакомство.
В этот момент обе подружки вышли из дверей здания готэмского телевидения, и, оживленно болтая, пошли по улице. Джокер бросил на стол несколько долларов, и, торопливо поднявшись, двинулся следом.

[Moonstorm]

Понравилось))) особенно как прошло спасение девушек такими разными "спасателями"
и фраза

С помощью психиатра ему удалось ознакомиться с собственным психологическим портретом

вот, оказывается, кто знает нас лучше, чем мы сами себя...

[lissa23]

Moonstorm, спасибо за отзыв.
Что до психиатров - ну, у них работа такая

[lissa23]

Белое

Катрин ворвалась домой и с громким стуком захлопнула за собой дверь. Этот жест доставил ей море удовольствия – может быть, потому, что позволил-таки выплеснуть раздражение, накопившееся за утро. Квартира встретила ее запустением и тишиной – как обычно. Родители Катрин развелись три года назад, когда ее отец рванул в Аризону с танцовщицей из стрип-бара, а маму с тех самых пор она видела дома весьма редко. В общем-то, девушка ее вовсе не осуждала, уже поминая важность такого понятия как личная жизнь, но порой так хотелось, чтобы она была рядом, просто погладила по голове. Усилием воли она отогнала виденье того, что маме показывают черный мешок с ее телом, девушка побрела в ванную. Из зеркала на нее посмотрела вампирша с красными глазами и припухшей губой. Катрин ужаснулась и по привычке подумала: «Хорошо мама не видела».
Впрочем, ролик с их выступлением, наверняка, прокрутят еще не один раз, так что мать точно узнает о происшествии, во сколько бы не вернулась. Поняв, что скрыть ничего не получится, Катрин испугалась. Так сильно она не боялась даже ночью, когда бежала по темному переулку. Страх, казалось, копился как снежный ком, и теперь накрыл ее с головой, как лавина. Стуча зубами, девушка пошла на кухню и бухнула чайник на плиту. И, пока он закипал, выглянула в окно. Полицейские были еще там, уютно устроившись в пабе напротив. И их было уже трое. Еще раз посмотрев на копов, устроившихся у окна с пивными бокалами, Катрин рискнула признать, что она до смерти не хочет быть одиночестве. Даже полиция был предпочтительней одиночества. Но, если вот так выйти и сесть к ним за столик, копы поймут, что их слежку заметили, и это им не понравится. Опыт общения Катрин с мужчинами пока ограничивался парой случаев невинного флирта в школе, но она уже твердо усвоила: они ненавидят выглядеть дураками.

Черное

Крис Коннор отхлебнул пиво, и, мазнув взглядом по окнам девушки с телевидения, уставился на нежданного собутыльника. Пиво с утра – дурная привычка, которой следуют только те, кому надо срочно забыть о вчерашнем, и те, кто без него от последствий вчерашнего просто умрут. Подсевший к ним парень не имел характерного для алкоголиков запаха, хотя был одет чуть неряшливо. «Явно еще не ложился», - определил полицейский наметанным взглядом. А, учитывая возраст и выбор напитка, Крис без раздумий отнес проблемы соседа по столику в плоскость вполне романтических. И это настроило его на лирический лад.
Сержант Коннор разменял сорок лет и весил почти двести фунтов. При таком возрасте и комплекции ему тяжело дался кросс за соплячкой, вбившей себе в голову, что она видела Джокера, и Крис был только рад немного расслабиться. Его худой, как жердь, напарник выдохся меньше, а потому теперь кидал вокруг недовольные взгляды. Лишнее подтвержденье тому, что худые люди - самые злобные. Правда, сейчас их нежданный сосед смог вовлечь Нормана в дискуссию о политике, и офицер Элиот немного оттаял. А Крис был лишь рад, что это дало ему чудную возможность допить пиво, не вступая в спор об уставе.
- Вы ошибаетесь, Джей, - с горячностью доказывал полицейский-ирландец, увеличение государственного сектора в экономике – это пагубная практика.
Джей в ответ весело хмыкнул. Это был молодой человек – что-то от двадцати до тридцати с маленьким хвостиком, Крис затруднялся сказать более точно, и, судя по ранним морщинкам, любил посмеятся. На правой щеке у него был тонкий шрам многолетней давности, но Джея это не портило. За некоторую небрежность в одежде сержант без сомнен6ий отнес его к представителям богемной тусовки, но в его облике чувствовалась порода, а, судя по горячности Элиота, он еще и болтал что-то умное. Коп и не думал, что его чопорного напарника можно так раззадорить беседой не о футболе. Коннор не слишком прислушивался к их разговору, деля внимание между пивом и дверью дома напротив. Ибо удовольствия удовольствиями, но пропустить что-то важное Крису совсем не хотелось. Ему слабо вверилась в то, что сюда среди белого дня явится Джокер, но вот упустить школьницу – это был бы позор. А потому он был первым, кто обратил внимание на подъехавшую машину.
- Ух, ты… - произнес он, чем привлек внимание спорщиков. У дома, в котором жила школьница, остановилась машина с откидным верхом и из нее вышла женщина. Будучи мужчиной в возрасте, Крис тяготел к леди с формами, давно перестав искать Даму Мечты в модных журналах. Но дама была сексапильной блондинкой скандинавского типа, а Коннор млел по ним еще с колледжа.
- Да, хороша, - протянул Норман Элиот, и даже у Джея в глазах проскользнул интерес. «Куда б не влекла его непокорная муза, мужчина всегда остается мужчиной», - заключил Крис, про себя гордясь знаниями в психологии. Он считал себя образованным человеком и обожал это «случайно» продемонстрировать.
- Интересно, она здесь живет? – спросил Джей. Элиот рассмеялся и хлопнул его по плечу:
- А ты, вижу я парень не промах!
- У меня нет жены и детей, - отозвался случайный знакомый, кинув выразительный взгляд на кольцо на руке Нормана. – Это многое упрощает. Кроме того – как знать – может быть это – моя судьба.
- И тогда – жена, дети, - подхватил сержант Коннор с ухмылкой. – Хотя, по-моему, она для тебя старовата.
- Вызов? – Джей поднял бровь, иронично глядя на полицейского. – Может быть, я люблю женщин постарше. И вообще, это – только свидание… скоро будет.
Он поднялся и бросил на стол несколько скомканных бумажек в уплату за выпивку.
- Пожелайте мне удачи!
- Не пуха, - кисло сказал Норман Элиот. Видимо, дама понравилась ему самому и перспектива сидеть здесь до ночи вместо приятного вечера в женском обществе его не порадовала.
«Вот такая у нас работа», - подумал коп с неким оттенком злорадства. Он точно знал, что на типа его возраста и комплекции такие блондинки клюнут только в том случае, если пошелестеть перед их носом пачкой банкнот, а зарплата в полиции подобного не позволяла. А вот смазливому парню фортуна, быть может, и улыбнется задаром.
«Ну, или – по сходной цене», - подумал Крис, разглядев номинал банкнот на столе. Сумма превышала счет раза в три, и Коннор лениво подумал о том, сказать ли про это Джею, как раз снимавшему плащ с вешалки у соседнего столика. Потом решил, что не стоит. Будучи отцом семейства, привыкшим постоянно экономить, чтобы обеспечить растущие аппетиты двоих дочерей, он тайно презирал тех, кто совсем не умеет считать деньги. А потому понадеялся, что виденная ими блондинка кинет свеженького ухажера на еще большую сумму.
«Дураков надо учить», - резюмировал Крис.
А вот Норман нахмурился: в полутьме и с плащом в руках Джей внезапно напомнил ему кого-то. Полицейский попытался сосредоточится, но мысль ускользнула. А новый приятель тем временем вышел на улицу, и дневной свет тут же уничтожил смутный образ, будоражащий подсознание.
- По-моему, я его видел раньше, - неуверенно сказал Элиот, обращаясь к напарнику. Коннор хмыкнул:
- Вполне может быть. Особенно, если учесть, что за последних полгодка мы с тобой посетили столько музеев и частных выставок готэмских дарований. Все эти кретины готовы повеситься за лишний налоговый доллар, но все равно считают, что экспозиция их мазни просто медом намазана для террористов.
Норман подумал – и согласился. Вполне может быть, что он мельком видел Джея в полутьме какой-нибудь изостудии. Интуиция говорила, что он пропустил что-то важное, но ирландцу совсем не хотелось прослыть параноиком. Сегодняшнее задание и без того было достаточно унизительным. Поэтому он взял стакан с пивом – и без труда выбросил Джея из головы.

[lissa23]

Белое

Проблема с парковками – вечное зло городов Нового Света, особенно старых, к числу которых с полным правом относился и Готэм. Поколесив по району, Элизабет оставила машину за пару кварталов от нужного адреса, решив пройти их пешком. Решение было не слишком удачным – впрочем, как большинство решений, принимаемых под тяжестью обстоятельств. Может быть, в сельской местности дождь и приносит прохладу и свежесть, но в каменных джунглях больших городов он лишь извлекает из мусора сложный букет мерзких запахов. Дом, который искала доктор Рейн, находился вдали от небоскребов делового центра, и, конечно, никто не ходил тут со шваброй и бутылкой шампуня. Узкие промежутки между домами были забиты мусорными баками, часть содержимого которых уже выпала на асфальт. Из отверстий для сточных вод ощутимо тянуло гнильцой, но над всем почему-то витал аромат чуть подпорченных фруктов. Где-то в душе Элизабет очень гордилась собственной неприхотливостью, полагая ее отличительным знаком людей, занятых поиском пищи для духа. Но запахи играли в ее жизни слишком важную роль, чтобы счесть прогулку приятной. Дисциплинированно дождавшись, пока красная ладонь, запрещающая движение, смениться знаком бегущего человечка, доктор Рейн перешла через дорогу и аккуратно обогнула бездомного, укрывшегося с головой простыней. С долей мрачной иронии, психиатр подумала, что в таком виде он похож труп, такой, как показывают в сериалах. Ирония относилась к тому, что лежал он как раз под щитом с рекламой полиции Готэма, с которого улыбался блондин в синей форме. Готовая зарисовка к пьесе в театре абсурда. И почему люди считают жизнь скучной?
Освободившись из клиники, психиатр решила навестить девочку из новостей, ту самую, что наткнулась на Джокера. Это и было целью ее пешей прогулки. Она уже посмотрела личное дело одного из наиболее знаменитых – и таинственных – пациентов Аркхэма, и оно пробудило в ней что-то вроде охотничьего азарта. В отличие от многих врачей, считающих слово «типичный» благословением свыше – потому, что нет ничего проще леченья классического психоза или, допустим, рутинной аппендэктомии – Элизабет любила необычные случаи.
Хотя, конечно, «сложный случай» у психиатра это далеко не то же, что у хирурга, и она от души желала коллегам, чтобы все встреченные ими аппендиксы располагались там, где положено, а не где-то под печенью, или, скажем, в малом тазу. Но, если банальная анатомия была одинакова у всех homo sapiens, то с психикой все обстояло куда интереснее. Доктор Рейн высоко ценила учение Зигмунда Фрейда, и, в частности, ту его часть, где говориться о том, что большая часть взрослых проблем родом из детства, но практика раз за разом подсовывала ей разочаровывающую обыденность. Отпрыски пьяниц и дебоширов становились их копиями, доказывая свою «полноценность» за счет жены и детей, и корни подобного были видны без глубокого психоанализа. В большинстве случаев, видя следствие, можно было легко отыскать и причину. Но были и редкие исключения, а в деле Джокера доктор Рейн нашла сразу два. А, точнее, двоих: самого клоуна и Бэтмена.
Конечно, быть может, что, посмотрев прямо в глаза веселому убийце из Аркхэма, она снова разочаруется. В конце концов, причины, толкающие людей на убийства себе подобных, в большинстве случаев так же банальны, как кариес в зубе. Однако чутье подсказывало Элизабет, что тут дело сложнее. Особенно ее заинтриговало, что, несмотря на два года, проведенные клоуном в лечебнице, записей о сеансах с ним было мало, к тому же, психологи и психиатры даже и не пришли к единому мнению о диагнозе. Не слишком старались, быть может?
Неплохо зная людей, доктор Рейн понимала, сколь сложные чувства Джокер вызывает у коренных готэмцев, но все равно – вокруг этого дела витал аромат Тайны. Даже не будь за спиной клоуна тени в виде Бэтмена, она заинтересовалась бы им. Но Темный рыцарь там был, и связь между этими двумя… фриками виделась очевидной. Только Бэтмен ловил Джокера. Или – только ему клоун позволял себя ловить? Второе казалось более логичным. И вызывало в Элизабет приступ острого любопытства к человеку в маске летучей мыши. Тем более что Бэтмен, как она знала, никогда не был пациентом в Аркхэме, и при мысли о нем доктор Рейн ощущала себя прямо-таки Колумбом, узревшим туманный берег Америки. Но вид бездомного, лежащего на улице, напомнил ей, как легко спрятаться в Готэме. Даже полиция не в силах открыть каждый контейнер и заглянуть в лицо каждому «телу» на улицах. Парадоксально, но факт: Джокер со своими шрамами был очень узнаваем - но ему всякий раз удавалось ходить по Готэму невидимкой - до появления Бэтмена. Которого тоже никто и никогда не видел по собственному желанию, кроме, разве что, Джима Гордона и покойного прокурора.

[lissa23]

Черное

Катрин выскочила на лестничную клетку, ничего не видя от слез. Говорят, что с подростками трудно. Пишут, что они слишком резко на все реагируют. Но, черт возьми, а как вы прикажите реагировать, если вместо сочувствия на тебя высыпается куча упреков, перемешанных с подробным рассказом о том, как могли ее изнасиловать и убить прошлой ночью? Это невыносимо!
Катрин легко взбежала по лестнице и остановилась перед последней лестницей, ведущей на крышу. Она знала, что там есть большое окно с удобным широким подоконником, но – увы! – место было уже занято. Девушка с неприязнью посмотрела на худого блондина. Они с матерью не так давно переехали в этот дом, и с соседями Катрин общалась немного. Соседу было сильно за двадцать, что делало его почти стариком в глазах девушки ее возраста. Но все же он был моложе ее матери и, к тому же, сидел на ее месте. Поэтому, чуть поколебавшись, девушка подошла ближе. Мужчина даже не повернул головы, и с этого ракурса она могла видеть его лицо только в профиль. Лицо, как лицо, ничем особенно не примечательное. Нос обычного размера, клыки не торчат, глаза не навыкате. Но и красивым его назвать что-то мешало.
- Привет. Сегодня чудесный дождь, - он начал разговор первым. От нелепости фразы Катрин даже чуть улыбнулась.
- Обычно людям не нравиться непогода, - ответила она, силясь припомнить его имя. Тщетно. Память девушки, столь хорошо сохраняющая лица, имена выдавала с порядочной избирательностью. Сосед лишь пожал плечами, продолжая смотреть в окно. Поколебавшись, Катрин села рядом на подоконник.
- Если бы Бог реагировал на твое настроение, он бы устроил грозу, - заметил мужчина, кинув косой взгляд на ее злое лицо.
- Взрослые никогда не будут слушать ребенка, - отозвалась девушка. Скрытое раздражение вперемешку с обидой прорвалось-таки в голос, и Катрин с досадой подумала, что снова ведет себя как капризный малыш. Она почти ожидала снисходительной усмешки, которую те, кто уже вырос, так легко адресуют не выросшим. Но собеседник остался серьезен.
- А где здесь ребенок? – он, наконец, повернулся к ней, открыв взгляду тонкий шрам на щеке. Катрин не нашла, что ответить. На какое-то время повисла тишина, и они молча смотрели на дождь, думая о своем. Правда, вместо мыслей о перенесенной обиде, в голову девушке лезли в основном мысли об абсурдности ситуации. Вот когда хочешь с кем-нибудь познакомиться – парней даже с помощью карты не сыщешь. А только лишь соберешься побыть в одиночестве – неизвестно откуда выныривает эдакое вот чудо, вместо банального приставания склонное к философским беседам. Вымирающий вид.
- А вы что здесь делаете? – спросила она.
- Жду.
Это был совсем не тот ответ, которого она ожидала.
- Ждете – чего?
- Ночи, - он снова смотрел на дождь. – А что делаешь ты, маленькая Катрин?
«Злюсь» - это она бы сказала, если бы отвечала ему честно. Но такие вещи говорить соседям как-то не принято.
- Я просто…
- Просто злишься? – а он, как оказывается, проницателен. Редкое качество у мужчин. Большая часть парней, которых знала Катрин, принципиально не понимали намеков.
- Да. Жизнь – дерьмо.
В ответ он тихонечко засмеялся.
- Что, скажите мне, что я – дура? – обиженно спросила девушка.
- Ты сама так считаешь, - безразлично ответил сосед. – Я лишь не пойму, чего же ты ждешь: лекции о том, чего ты еще не видела в жизни, или – возражений на «дуру»?
Катрин вновь не нашла, что ответить. Он слишком легко ставил ее в тупик своими, казалось, обычными фразами. Мама, к примеру, уже начала бы читать ей лекцию со словами: «Ты так молода»…
- Я не люблю ссылок на возраст и жизненный опыт, - сказала Катрин.
- Но, согласись: после того, как сгорел дом, переживание о не политых цветах смориться глупостью, - с ухмылкой парировал он.
Снова повисло молчание.
- Я лишь хочу, чтобы меня понимали! – обиженно выкрикнула Катрин. При ее гордости, девушка вряд ли сказала бы это матери, подругам или психологу. Но вот случайному собеседнику в пустом подъезде… незнакомым людям порой легче отрыться, ведь они – словно тени, уходят из твоей жизни, не оставляя следа.
- И только-то? Экая малость, – голос соседа по подоконнику просто сочился сарказмом. – Подожди тогда лет до восьмидесяти. Пожалуй, именно в этом возрасте у большинства происходит инсайт: на тебя всем плевать. И единственный способ чтобы тебя… понимали, это стать кем-то интересным для окружающих, - он критически осмотрел Катрин и спросил: - Вот скажи, что в тебе интересного?
- Я молода и красива, - обиженно сказала девушка.
- Слишком молода, следуя букве закона, - мужчина потер пальцем шрам на щеке. – А красота – вещь недолгая.
- А что интересного в вас? – в тоне девушки мешались обида и любопытство. Ее собеседник задумчиво улыбнулся.
- Когда я был… чуть моложе, - он кинул на Катрин ироничный взгляд, - я понял для себя одну вещь. Окружающим очень нравиться, что я – просто балбес, бесцельно бредущий жизни и достойный лишь только жалости. Потому, что на моем фоне они виделись сами себе королями. И я подумал… собственно, что за фигня? – последняя фраза относилась к тому. Что оконная рама, раньше казавшаяся закрытой, неожиданно распахнулась, и на подоконник плеснуло водой.
Катрин засмеялась. Она даже сама не поняла, как это получилось: только что плакала и вдруг настроение резко улучшилось.
- И что же вы сделали? – спросила она.
- Всякие глупости.
Сосед, наконец, победил непокорную раму, и положил пальто прямо в натекшую лужу. Пригладил намокшие волосы. Девушке он показался похожим на взъерошенного кота. Котов воспринимать всерьез очень сложно, поэтому разница в возрасте как-то забылась. Ей стало легко и уютно. И, может, поэтому захотелось поговорить.

Белое.

Элизабет добралась до дома Катрин и начала подниматься по лестнице, стряхивая с зонта дождевые капли. Остановилась. Прислушалась. В подъезде слышались голоса: высокий девичий и изредка – более низкий, мужской. Воспитание говорило о том, что совать нос в чужие дела лучше пореже, но ей нужно было наверх и слова поневоле приобретали смысл. И осознав его, врач замерла: говорили как раз о ночном происшествии.
- Не понимаю, почему все помещались на этой теме, - в голосе девушке звенело негодование.
- Его все боятся, - ответил ее собеседник. – Вот ты - испугалась?
- Конечно же, да, - судя по ответу, рассказчицей была как раз спасенная девушка, и Элизабет оставалось только посетовать на свое опоздание. С другой стороны – можно было послушать.
- Сначала. Но после… я даже не знаю. По-моему, я ждала большего.
В ответ раздался приглушенный смех.
- Ну, тогда тебе стоило пообщаться с Бэтменом. Судя по интервью, он там и смотрел, и вздыхал… - смех оборвался шипением. Похоже, что девушке эта тема не нравилась, о чем она сообщила пинком.
- Это бред Лауры…
- Все-таки бред? – хмыкнул мужчина. – Тогда – что мешало тебе напридумывать всяких подробностей? Ты была потрясающе лаконична.
- Какие такие «подробности»? Букет черных роз и признания под луной?
- Что за странные представления о романтике, право слово. Но ты же явно сказала не все.
- Еще бы! – судя по голосу, девушка злилась. Странно. Судя по передаче, Катрин была особой неразговорчивой и слова из нее репортеры тянули клещами, а тут вдруг такие аффекты! Наверно, беседует со своим давним другом. Профессионал в голове у Элизабет радостно насторожился. Вот так возможность! Она собиралась долго уговаривать девушку и с трудом убеждать ее доверится незнакомке, а тут вдруг такая удача.
- Если бы я сказала, что чуть не сбила Джокера с ног, а не просто махала ему ручкой с другой стороны улицы, от меня точно не отвязались и до полуночи. Хотя, если вдуматься – что тут особенного?
- Что ты жива, - ответил Катрин собеседник, и Элизабет мысленно согласилась. В этот момент хлопнула дверь и женский голос крикнул: «Катрин!». Скороговорка прощания – и топот ног. Хлопок двери над головой. Некоторое время врач простояла на лестнице, обдумывая информацию. Вряд ли девочка расскажет ей что-то большее, чем она уже услышала. Элизабет было очень интересно, почему клоун вдруг проявил милосердие, но об этом следовало бы интересоваться у клоуна. Немного поколебавшись, женщина повернулась и пошла вниз. Здесь ловить было нечего.
… а двумя лестничными пролетами выше светловолосый мужчина склонил голову набок, прислушиваясь к удаляющимся шагам. Похоже, своими недоговорками в интервью Катрин нежданно снискала себе популярность – в определенных кругах. А, значит, и тот, кто ему нужен, тут тоже появиться. Конечно, не днем, все же Бэтси – пташка ночная. Но он придет, а, значит, и Джокеру следует подготовиться. Он слегка улыбнулся, но улыбка расширилась, когда он подумал о том, что, похоже, Катрин все же получит больше впечатлений о клоуне. Жаль все же, что ей не понравились репортеры.

[lissa23]

Черное.

Этот день тянулся как патока и стал худшим в жизни работников «Уэйн Энтерпрайз» со времен экономического кризиса. А все потому, что миллиардер и плейбой, хозяин компании, вместо того, чтобы отъехать поразвлекаться с моделями, решил вникнуть в проблемы компании. И то, что сегодня – не день Брюса Уэйна, сотрудники прочувствовали на себе. Начальник был нервным и невнимательным, бумаги валились у него из рук, а чашки с кофе имели тенденцию опрокидываться.
Словом, Брюс сеял вокруг себя хаос, хотя намерения у него были самые мирные: отвлечься от кусачей мухи по имени «Джокер» и перестать думать о том, что он там делает на дневных улицах. Газеты молчали, а телеведущие перемалывали ночную «сенсацию», видимо, в отсутствие других новостей. Джокер как в воду канул, что было совсем для него нетипично. Уэйн считал, что знает маньяка в клоунском гриме, и это «знание» говорило о том, что свой побег из лечебницы он должен отметить с шумом и фейерверками. А тишина настораживала. Брюсу никак не удавалось убедить себя в том, что отсутствие новостей – тоже хорошая новость. Только не в случае Джокера.
В итоге закончилось все тем, что в кабинет, по которому, как по клетке метался Уэйн, заглянул Люциус Фокс и посоветовал боссу проветрится, пока в компании еще сохранились работающие сотрудники. Брюс так и сделал. Поехал куда глаза глядят, остановил машину на мосту и долго смотрел туда, где вода небесная, пенясь, вливалась в воду наземную. На мосту останавливаться не рекомендовалось, но он нашел для себя крохотное облегчение в нарушении правил. Проезжающий мимо водитель тоже что-то нарушил, не объехав лужу, и окатил миллиардера водой. На подобные неприятности реакция может быть самая разная, но в этот раз Брюс подумал, что ему так и надо. Жизнь говорит, что нельзя раскисать. Что бы там не замыслил противник, вечером он будет спокоен и крайне уверен в себе. Как хорошо, что у него есть ночь. Время, когда он может быть собой. Почему-то «я» с каждым годом становилось для него больше Бэтменом чем Брюсом Уэйном. И иногда – только изредка – он задумывался, было ли так с и Джокером тоже.

Белое

На сей раз, Джокер вернулся в Аркхэм на день позже, но все равно – удивительно мирно. Санитарам даже не пригодились приготовленные шприцы с дозой транквилизатора. По опыту прошлых визитов клоуна в лечебницу, персонал уже знал, что эффект от успокаивающих в случае Джокера краткий и не то, чтобы стойкий, но с ними им было спокойнее.
Мистер Джей совершенно не сопротивлялся, дал завернуть себя в смирительную рубашку и вообще был таким паинькой, что персонал ощутил беспокойство. У клоуна было два основных состояния: он что-то задумал и он уже что-то делает. По крайней мере, так считали психологи, а в этих стенах им верили. Вот почему пока два санитара вели пациента по коридору, третий шествовал сзади с ружьем. Джокера это не волновало, процедуру своего возвращения в Аркхэм он знал наизусть, и то, что последует дальше – к сожалению, представлял тоже. Скука, скука и скука.
Шагая по коридору, он думал о том, что стоило бы, пожалуй, что-то взорвать. Тогда – не хотелось, сейчас – нет возможности. Мир просто несовершенен. Санитары ввели его в узкую комнату с мягкими стенами и, пятясь, вышли в коридор. Тот, с ружьем не сводил с клоуна дула оружия. Джей ему ласково улыбнулся, скорей по привычке, чем из сознательного желанья взбесить. Грим Джокера делал улыбку гримасой, вызывающей у зрителей страх, отвращение, но не веселье. Вот и сейчас маска справилась с ролью – скорость бегства людей просто утроилась. Но визиты на этом не завершились. Клоун этого и не ожидал: его возвращения различались лишь в паре деталей. Вот, например, Бэтси сегодня ему ничего не сломал. Джокер язвительно усмехнулся: пожалуй, он предпочел бы, чтобы его десять раз поколотил Мышь, чем выслушать одну нотацию от того, кто сейчас войдет в дверь. Все же с Бэтменом это как-то честнее выходит: ты – его, он - тебя. А с Джереми Аркхэмом все похоже на фехтование в темноте.
Дверь отворилась.

Черное

Он его ждал. Черт! Этот псих просто стоял там и ждал, даже не пытаясь изобразить интерес к этой девчонке Катрин. Брюса бесило то, как ловко клоун просчитывал его действия раз за разом. Если бы Джокер работал в полиции, то инкогнито Бэтмена давно было бы раскрыто. То, что клоун в последние годы не применял свою проницательность против Готэма и против людей, дорогих Брюсу, не давало Уэйну забыть про то, что так было отнюдь не всегда. А ему очень не нравилось зависеть от доброй воли маньяка – или какой у него там диагноз. И на сей раз Бэтмен твердо решил положить этому конец. Не то, чтобы он не занимался Джокером раньше: все же именно Брюсу приходилось бегать за клоуном по Готэму. Но на сей раз Уэйн твердо решил докопаться до личности человека под гримом. И до того, как ему. Черт возьми, удается так ловко убегать из такой охраняемой лечебницы?
- Альфред, - позвал Брюс, твердо что дворецкий всегда ожидает его возвращения в пещере.
- Да, мистер Уэйн? – ответил голос из темноты. Щелкнул рубильник – и все пространство залил ровный свет. Правильно, Альфреду незачем прятаться.
- Что ты знаешь об Аркхэме?
Если Пенневорт и удивился, то никак этого не показал. Служба королеве на одной из тех должностей, что предполагают как аксиому выдержку и неболтливость без следа не проходит.
- Эта лечебница – почти ровесница Готэму. Ее основатель приехал из Старого света с первыми поселенцами и основал здесь больницу. Правда, тогда это был обычный госпиталь, а учреждением для душевнобольных она стала не так уж давно.
- Кажется, основатель больницы свихнулся? – припомнил Брюс. Удивительно, но про Аркхэмов он знал очень мало. Хотя, по словам дворецкого и выходило, что это – одна из самых старых фамилий Готэма, Брюс не встречал их на светских раутах.
- Это был как раз тот Аркхэм, который сделал больницу психиатрической клиникой, - кивнул дворецкий. – Первый целитель душ в этой семье.
- Но не первый врач?
- Конечно, эта профессия у них семейная. Хотя после того случая, с сумасшествием доктора Аркхэма, их стали считать странными.
- Насколько странными? – уточнил Брюс. – Я имею в виду, странной достаточно, чтобы временами выпускать в Готэм психов? Или – просто неспособными удержать их в узде? Что вообще за человек этот Джереми Аркхэм?
- Психиатр в третьем или четвертом поколении – это уже само по себе диагноз, - по лицу Альфреда скользнула бледная тень улыбки. – Но я понял вашу мысль, сэр. И я разузнаю подробности.
- Было бы хорошо, - с благодарностью отозвался Уэйн.
«Не знаю, как у тебя получалось бежать раньше, Джокер, но на сей раз ты из Аркхема точно не выйдешь. Я обещаю».

[lissa23]

Белое

Катрин собрала белье в охапку и запихнула его в стиральную машину. Ком получился слишком большим, и дверца категорически отказывалась закрываться. Пришлось подналечь. Но техника оказалась упорной и девушка, чертыхнувшись, вытащила первую попавшуюся вещь. Теперь машинка закрылась и деловито заурчала, набирая воду. Катрин посмотрела на тряпку в руке. Это оказалась куртка, которую она вчера ночью изрядно испачкала. Если мама увидит – убьет. Она и так каждый день говорит о том, в какие суммы обходится ей гардероб дочери. Воровато оглянувшись на дверь, Катрин сдвинула с края ванны разноцветные тюбики и постаралась замыть ткань под краном. Получилось не очень: все же, она была дочерью технического прогресса, и ручная старка давалась ей плохо. В очередной раз повернув ткань, Катрин увидела что-то белое. Заинтересовавшись, девушка запустила руку в карман и вытащила оттуда платок Джокера. Похоже, что прошлой ночью она просто забыла про него. Может быть, полицейские разозлятся, узнав, что она утаила улику? Катрин критически осмотрела этот кусок тряпки – и решила, что копы навряд ли забеспокоятся из-за такой мелочи, В конце концов, она его чудом не выбросила.
Джокер.
Катрин очень живо представила себе его белое лицо с черными провалами глаз. Бэтмен поймал его возле их с мамой дома. Значит – клоун хотел новой встречи? Зачем? Девушка поймала себя на том, что даже не чувствует страха. После воспоминания о лице в гриме, память услужливо подсунула ей несвежий запах одежды. Ни малейшей романтики.
«Ты что, и правда, хотела, чтобы тебе строил глазки первый готэмский сумасшедший?» - спросила ее рациональная часть строгим голосом матери. Нет, конечно, она не хотела. Этот тип неопределенного возраста с ножом в руке и шрамами на лице походил на кошмар, а вовсе не виделся рыцарем. Но… ведь зачем-то же он возвращался?
Катрин вступила в сложный возраст, когда своя значимость и особенность представляются чем-то сверхценным. И Джокер дал ей это чувство. Потому, что явился сюда. Девушка бросила взгляд на узнаваемый логотип Аркхэма, украшавший платок – и решила припрятать его подальше.

Черное

- Джокер, зачем тебе это? – в голове Аркхэма слышалась мука. Психиатр мерил шагами узкую комнату, а клоун сидел неподвижно, как кукла. Живыми на его лице казались только глаза, внимательно наблюдающие за собеседником.
- Почему ты не можешь уняться?
- Потому, что я – псих, - ласково напомнил безумец. – Кому, как не вам это знать… доктор.
Аркхэм поморщился – в устах Джокера это обращение пропиталось издевкой.
- Ты невозможен, - произнес он вслух.
Ответом была удивленно приподнятая бровь. От этого жеста клоунский грим на лице пациента причудливо перекосило.
- Так выпишите меня.
Глава лечебницы промолчал. Джокер знал, куда бить, и поэтому Джереми ощущал себя пойманным на крючок. Да, нужно было его выписать. Еще тогда, два года назад, когда клоуна привезли в первый раз. Сказать полицейским, что он совершенно вменяем и отправить в тюрьму на пару пожизненных. Но он проявил слабость. Правда, тогда это не виделось слабостью.
- Ты опасен для общества.
Клоун фыркнул:
- Тоже мне – новость.
Врач неожиданно подскочил к пациенту, и крепко схватил его за плечи:
- Джокер, Джокер… как бы я хотел вытрясти из тебя эту дурь. Ну, зачем ты всех мучаешь?
Глаза клоуна стали колючими. Даже сейчас, надежно укутанный в смирительную рубашку, он казался опасным. Алые губы, продолженные длинными шрамами, растянулись в усмешке:
- Я мучаю ВСЕХ? Право же, ДОКТОР, вы слишком уж обобщаете.
Джереми Аркхэм убрал руки и продолжил свою прогулку по комнате. Он и сам не знал, для чего мучает… прежде всего себя… подобными разговорами. Если бы преступников можно было бы убедить перестать грабить и убивать – тюрьмы бы поросли паутиной. Но он предпринял последнюю попытку воззвать к здравому смыслу:
- Неужели тебе это все нравится? Идиотский грим, смирительная рубашка, лечение от всех болезней по алфавиту…
- Кстати, о лечении, - перебил Аркхэма Джокер. – Передайте своим докторам, чтобы они перестали пичкать меня галоперидом. Иначе я снова сбегу и на сей раз окончательно. Что уж мне точно не нравится, так это – быть слюнявым тупицей с дрожью в руках.
- Если тебе не по нраву галоперидол, - устало сказал врач, - не симулируй психозы. Не все мои ДОКТОРА хорошо отличают твой истерический фарс от реальных болезней.
- Выходит, я разбираюсь в этом больше врачей, - ухмыльнулся Джокер. – Вам не кажется, что здесь что-то не так? Как же служебное соответствие?
- То, что ты прочитал пару-тройку пособий по психиатрии, не делает тебя доктором, не обольщайся, - раздраженно парировал Аркхэм. Их разговоры всегда заканчивались одним и тем же: клоун переводил беседу в плоскость профессии и говорил гадости. Раз за разом врач пытался это предотвратить – и каждый раз приключалось фиаско. Джокер, и впрямь, был хорошим психологом. А, может, и не только психологом… на самом деле, признать глубину познаний клоуна в психиатрии Джереми мешала лишь мысль о том, что его виду в белом халате обзавидовался бы сам Ганнибал Лектор.
- С завтрашнего дня у тебя новый врач. Постарайся уж как-нибудь сам убедить ее насчет дозы антипсихотиков, - Аркхэм окинул собеседника уничижающим взглядом. – По твоему виду я бы сказал, что ее надо бы увеличить, а не уменьшить.
В ответ – очередная сладенькая улыбка:
- Может быть, вы предпочли бы смыть грим?
Если бы дверь в палате не была специально сделана так, чтобы закрываться бесшумно, хлопок бы услышали в другом крыле лечебницы. Добежав до своего кабинета, Джереми Аркхэм сел на стул и уронил голову на руки. После разговора с клоуном бутылка виски, спрятанная в шкафу, призывно манила возможностью чуть забыться, но он подавил этот импульс. И мрачно подумал о том, чего он хотел бы больше: чтобы Элизабет Рейн разобралась в том, что творится у Джокера в голове. Или… чтобы не разобралась.

[Red_Bull]

lissa23
очень понравилось и очень хотелось бы продолжения

[lissa23]

Satana-paranoic, спасибо

[Вилликий котэ]

очень здорово...с радостью почитала бы продолжение)
спасибо вам lissa23 за такое чудо)

[Funny_Knight]

Очень интересно, ждем продолжения!
Муз вам в помощь

[Asphyxiation]

Наконец-то закончила читать. Уф! Очень интригующе!!! Начало положено. Надеюсь, продолжение не заставит себя долго ждать!)))

[lissa23]

Вилликий котэ, Asphyxiation, Funny_Knight - спасибо, что прочитали и рада, что вам понравилось. Продолжение есть, но будет выложено чуть позже. А вообще фанфик планируется большим...

[Crow~]

ты выкладывай, выкладывай...

[Moonstorm]

Ждём обещанного продолжения.))) Очень оригинальный "чёрно-белый" фанфик.

О, боги, какое же счастье читать талантливых авторов...