Видала я котов без улыбки, но улыбки без кота!
Перевод: Слёзы нежности
Бета: myfairjoker
Оригинал: into-entropy.livejournal.com/profile
Было бы неплохо, если бы те, кто читает, отписались внизу. Так я бы смогла оповещать Вас о выходах новых переводов
Далее
Брюс подогнал свой Бэт-под прямо в убежище, не тратя времени на проверку его и своих повреждений. Он отстегнул плащ от плеч и бросил его на кресло, направившись к лифту. Альфред давно ушёл, и Брюс не был осведомлён о намерениях дворецкого. Он мчался по пентхаусу, на ходу слой, за слоем сбрасывая свой костюм.
Брюсу не понадобилось много времени, чтобы найти Джокера, пентхаус был не таким огромным, как особняк Вейнов. Всё ещё пережёвывая розовые резинистые полоски, зеленоволосый человек был так увлечен своим мозговым штурмом, что не услышал героя, пока не стало слишком поздно, он поспешно набил свои карманы клочками бумаги и изобразил виноватый вид.
Брюс не остановился, чтобы посмотреть, чем питался Джокер. Он заметил, как быстро исчезли куски бумаги, но ему было всё равно. Несколько бронированных пластин упали на пол, когда он двинулся через кухню, вокруг стола, и поднял парня из его кресла. Он не останавливался, пока спина Джокера не прижалась к холодильнику промышленных размеров, и его рот жадно атаковал рот другого парня.
Джокер запищал от удивления, издав крайне странный звук, но не сопротивлялся, когда Брюс буквально впечатал его в стену. Он просто ждал иной реакции, больше гнева и тьмы, которые возникли в ответ на неизбежный рост преступности, во время его отлучки. Он ожидал, что будет мишенью для ярости и вины за то, что он отвлёк его, и совсем не ожидал, что реакцией будет вожделение.
Осознание того, что он удивил Джокера, не было шоком; Брюс потратил совсем немного времени на его поиски по возвращении Бэтмена, но по пути в пентхаус, он не мог думать ни о чём другом, кроме этого. Он должен был быть слишком усталым, чтобы держаться на ногах, должен быть удручён всем, на что натолкнулся этой ночью, но он не был. Каждая случайная встреча подстёгивала его, и каждый раз он не мог перестать думать о Джокере.
На самом деле довольный получением такого рода отклика, вместо мрачного, ноющего, унылого Бэта, Джокер расслабился и стал отвечать на внимание. Альтер-эго Брюса казалось, процветало, борясь за приобретение и сохранения статуса альфа, и он не возражал, так почему бы не повеселиться немного? Вгрызаясь в нижнюю губу героя, сумасшедший цеплялся за бронированное тело, вжавшееся в него, и позволил другому мужчине завладеть небольшим преимуществом.
Рыча в его ухо, после того, как их губы расцепились, Брюс просунул свою ногу между ног Джокера, с силой раздвигая их. «Был немного занят этой ночью», - он выдохнул между поцелуями и укусами в шею Джокера. Он боролся с извивающимся телом, которое наконец-то очнулось от ступора. «Ты был чем-нибудь занят, пока меня не было?».
«О, да, очень» - худой парень захихикал в ответ, не пытаясь по-настоящему вырваться, но всё же сопротивляясь. «Чуть-чуть искал, чуть-чуть читал, чуть-чуть дворецкого достал. Не так захватывающе, как то, чем ты занимался…». Зелёные глаза закатились, и дыхание Джокера перехватило от особенно сильного укуса в его шею. «Если это приветствие такое, то любой ценой, уезжай каждую ночь…»
«Я планирую. При том состоянии, в котором находится сейчас город, мне придётся». Брюс поднял Джокера снова, обвивая его ноги вокруг своего бронированного торса. Ему пришлось сильно прижать свои бёдра к худому мужчине, чтобы почувствовать его сквозь костюм, но Джокер не протестовал.
Он подавил стон, когда броня прижалась к нему, посылая острую боль по нервам, куда бы она ни впивалась. «Дай мне знать, если тебе нечем будет заняться. Я смогу помочь тебе с этим» - он прошипел Брюсу в ухо, интересуясь, позволил бы ему другой мужчина вступить в безудержную игру в кошки - мышки. Или, возможно, в кошку-кошку.
«О нет, не поможешь» - Брюс выдохнул в ответ одновременно с особенно резким толчком о металлическую дверцу. «Я это имею ввиду» - добавил он, не подозревая о мыслях Джокера об игре. Он был серьезен… но возбуждение уже было в нём. То, что он дрался по ночам, никогда не считалось игрой, он не хотел, чтобы это было ею. Но всё ещё было сложно оправдать эту дрожь возбуждения. Несомненно, это была вина Джокера, и Брюса, начинающего привыкать к его присутствию, и всё, что он теперь делал с ним, казалось нормальным, даже преступление.
Парень просто оскалился, засмеявшись, когда его прижали и склонили к подчинению. «И ты собираешься попытаться остановить меня, Бэт? Так будет намного веселее» - промурлыкал он, и его разум буквально запел от появившихся возможностей. Это всё равно, что залатывать дыры в лодке, пока твой товарищ пакует чемоданы, гадая, утонет ли судно или продолжит плавание.
Брюс обхватил его и бросил на кухонный стол, не убирая стройные ноги, окрутившие его талию. «Я не собираюсь останавливать тебя, потому что ты не собираешься этого делать». Он кусал Джокера за шею, пока тихий голос в глубине его души говорил ему, что это не способ добиться своей цели. «И у меня без того достаточно проблем».
Улыбка Джокера только расширилась, и он уклончиво хмыкнул, отводя взгляд от лица Брюса, так чтобы он не смог бы увидеть безумный смех, танцующий внутри него. Он думал, что поймал свет в конце туннеля и вздохнул, когда зубы впились в его глотку, его глаза закрывались в блаженстве. За нами кто-то наблюдает?
Если кто-то и наблюдал, то Брюс не заметил. Он был слегка отвлечён Джокером, маневрирующим на столе, так, чтобы он смог снять с него брюки. Насколько он знал, его рассерженный дворецкий, был рассержен меньше, чем он был на самом деле, и он уже давно отправился в постель. Иногда, он наблюдал за действиями Бэтмена, если был нужен, но большинство ночей он этим не занимался, и вставал, если только Брюс звал на помощь. Со временем, это случалось всё реже и реже. Так что Брюс продолжал, не подозревая и не беспокоясь о том, что за ними следят. Джокер не подавал намёков, что его волновало что-то кроме рук и зубов Брюса, которые продолжали работать над его одеждой.
Подавляя очередной крик, когда Брюс снова кусал его за шею и плечи, пока его руки в перчатках стягивали и рвали его одежду, безумец не беспокоился о том, наблюдал ли кто-нибудь за ними или нет. Он подвинулся, когда захотел избавиться от слоев одежды, чувствуя другую дрожь, когда он был обнажён и беспомощен, а его любовник оставался в одежде с острыми краями, в маске и во всём остальном. «… Ты собираешься снять это, Бэт?».
«Это просьба?» - спросил Брюс, он только подумал об этом, пока Джокер не выразил это вслух. Он сбросил маску, но оставил перчатки и всё остальное. Перчатки были единственным, что ему на самом деле нужно было снять, остальное его не волновало. Вскоре после этого боевой пояс упал на пол, пока он освобождался от армированных пластин вокруг своего торса и бёдер.
Зачарованно наблюдая за ним, Джокер изогнул бровь. Если бы он ранее усомнился, какой тип личности заключает в себе Брюс, теперь у него не было никаких сомнений. «Как… удобно. Везде предохраняющие от удара пластинки, тебе даже не приходится волноваться, что я причиню тебе боль в ответ. Изобретательно.» Добравшись и хватая за клок волос, теперь, когда шлем был снят, он потянул Брюса вниз, и глотал каждый отклик, который мог получить, взамен просовывая язык в его рот.
Брюс растерялся сразу после того, как в его голове успели сформироваться несколько идей. Во-первых, что на самом деле не он спроектировал костюм, и он был уверен, что у Люциуса в задумке было больше практических применений относительно его строения. Во-вторых, у него никогда и в мыслях не было использовать его для… таких целей, до того, как Джокер появился в его жизни. Но теперь, когда он упомянул об этом, было классно иметь преимущество. Он, должно быть, как-то случайно увидел эту возможность и воспользовался ею. Но когда язык Джокера извивался на пути к его горлу, он не видел никакого смысла упоминать хоть что-то из этого. На самом деле, ему было сложно волноваться об этом. И когда, он, наконец, сбросил кевларовые пластины, и медленно прижал себя к другому мужчине, между ним и столом, он решил, что наблюдение он оставит Джокеру.
Напрягаясь и выгибаясь на столе, ощутив давление, которое вызвало обжигающую боль, он вгрызся в губу Брюса, пока не ощутил резкий привкус крови. Джокер зашипел сквозь зубы от внезапного ощущения влаги; что-то разорвалось от недостаточной подготовки, только острее причиняя боль. Он застонал, когда кровь потекла на поверхность стола, его свободная рука вцепилась в край стола побелевшими костяшками пальцев.
Двигаясь медленно, насколько это было возможно, Брюс держался за ёрзающую фигуру. Он позволил Джокеру укусить себя, слегка сопротивляясь. Его язык пробежал вдоль раны, ощущая кровь между их ртами. Он ждал, сколько мог, пока его партнёр поймает направление, но в его состоянии это было тяжело. Напряжение, которое нарастало в нём, проявляло себя мелкими приступами дрожи, проходившими по его плечам, отчего его руки опустились, удерживая его над столом. Он снова начал двигаться медленно.
Он захныкал от смеси обжигающей боли и удовольствия, его пальцы сжались на волосах Брюса, когда тот продолжил двигаться несмотря ни на что. Не обращая внимания на слёзы, хлынувшие из уголков его глаз, его тело реагировало на стимул автоматически, он не делал ничего, чтобы сопротивляться или оттолкнуть партнёра. Это чувство было сладостным, как изгиб ножа, и он никогда не был тем, кто отказался бы от такого.
Это был своего рода зелёный свет, в котором нуждался Брюс. Он погрузился глубже, вжав всё своё тело в зеленоволосого мужчину. Он мог сказать, что это было болезненно, даже для Джокера, поэтому он сбавил темп, насколько мог. Но соблазн продолжал преобладать над разумом, и толкал его всё дальше, жестче. Он мог бы сдержать его и заставить себя притормозить, только для того, чтобы снова поддаться искушению. Он не мог достаточно приблизиться, не мог в полной мере насладиться теплом Джокера, его запахом, его кожей.
Поворачивая голову, чтобы предложить партнёру свою шею, он прикусил нижнюю губу, чтобы сдержать рвущийся наружу вопль, его кожу покрыла испарина. Когда Брюс нагнулся над ним и всё, что он увидел, была чужая фигура, более крупная и сильная, обжигающая боль, смешавшаяся со спазмами блаженства выдернула что-то ещё из тёмных уголков его воспоминаний. Внезапный страх сжал его челюсти, он закричал, и толкнул Брюса, не осознавая, что делает.
Пошатнувшись от движения Джокера, Брюс попытался схватить руки сумасшедшего, прежде чем тот смог убежать. Когда он поймал их, он прижал их к торсу партнёра и прервал все движения. Он не хотел его отпускать, но рассудок неожиданно приказал ему остановиться. Он отодвинулся от Джокера, всё ещё держа его за запястья, но оставляя ему достаточно места. «Джокер?..»
Ничего здравомыслящего не было в этих глазах. Зубы обнажились в боли, гневе и страхе, тощий парень корчился и пытался вывернуться из его хватки. Все эти движения только вызывали больше приступов боли, заставляя его безмолвно взвыть в ответ. Было непохоже, что он понимал, что перед ним Брюс.
Брюс пытался перекричать его, пытался перебороть его, пытался, как мог успокоить его, но всё было тщетно. Джокер был безудержен в своей борьбе, и Брюс просто не мог его остановить. Они создавали ужасный шум, который эхом отдавался в кухне и в каждой комнате пентхауса. Он был слишком сфокусирован, на том, чтобы обуздать Джокера, что сквозь весь этот вой сумасшедшего и все это безумие, не услышал другой кричащий голос. Он раздался из дверного проёма, жутко слился с высокими, дикими стонами Джокера, и кричал ему, прекратить.
Одна рука слишком приблизилась, и Джокер попытался укусить её, зубы заскрежетали о броню, покрывающую запястье Брюса. С глазами расширенными и дикими, он выглядел больше как бешеный, испуганный зверь, чем как взрослый человек, колеблющийся между попыткой наброситься и попыткой вырваться в ужасе. Когда другой человек пересёк комнату, он закричал снова, свернувшись в клубок, вместо того, чтобы продолжать драться и пытаясь прикрыть своё лицо и тело в защите.
Кто-то отрывал руки Брюса от Джокера, и он, осознав, что это был Альфред, ослабил хватку и отступил. Дворецкий был в ярости, и Брюс был шокирован. Он надел кевларовые пластинки на талию, прежде чем крикнуть старику, чтобы тот убирался. Безумец мог убежать в любую секунду, и Альфред, всё ещё кричащий на него, чуть было не встал между ним и Джокером.
Псих сжался в дрожащий комок на столе, боясь остаться и также боясь того, что может произойти, если он сдвинется с этой точки. Он слышал крики и споры, но не мог сконцентрироваться на словах. Холод скопился внутри него и озноб пробежал по его позвоночнику, он надеялся, что ему не придётся иметь дело ни с кем из них. В его жизни никогда не было двоих, но кто знает? Двое могут также легко обидеть, как один, если не больше.
Альфред отказывался уходить, и Брюс не хотел отставлять Джокера, пока он был в таком состоянии. Он хотел, чтобы дворецкий ушёл. Наблюдая за тем, как Джокер успокоился на столе, они не могли заставить друг друга уйти. Старик набрасывался на него с вопросами и упреками, словно из ниоткуда. Он удержал Джокера. Всегда ли было так? Какого черта делал Брюс? Он сошёл сума? Они стояли посреди кухни. Он причинил Джокеру боль, и теперь оказался в подобной ситуации. И Брюсу это совершенно не нравилось. После того, как он, сколько мог, кричал Альфреду, чтобы тот убирался к чёрту, в тщетной надежде, что Джокер сможет успокоиться, он понял, что старик не сдвинется с места. «Он не осознаёт где он. У него случился флешбэк. Он думает, что мы собираемся причинить ему зло. Я должен заставить его успокоиться. Уходи.»
Тон Брюса наконец-то стал вежливым, по крайней мере, он становился таковым, но Альфред противостоял с такой же решимостью. «Вы всё же потеряли контроль, не так ли? Не так ли? Вы позволили ему разрушить ваш рассудок, настолько, что это, это, - он указал на Брюса, с головы до ног как если бы он был заключён в ореховую скорлупу , - это всё, что осталось».
Джокер оставался на столе жалким комком страдания, всё ещё кровоточа и свернувшись, закрываясь от возможных физических атак. Его сердце билось так быстро, что всё, что он мог слышать – это ток его крови и его бешеный ритм, его дыхание участилось, когда голова закружилась от недостатка кислорода. Он запутался, как никогда прежде, вспоминая свою прежнюю и настоящую жизнь, но без объяснения, как прошлое неожиданно проявилось в настоящем.
«Какого чёрта, ты думаешь, я собираюсь делать?» - бешено выкрикнул Брюс. Ни он, ни дворецкий не заметили какой-либо перемены в состоянии Джокера, но это было сложно, когда ему не позволяли приблизиться к человеку и Альфред не хотел приближаться.
«Ничего, что бы вы уже не наделали» - выпалил дворецкий, указывая на скрючившуюся фигуру.
Брюс схватил себя за волосы в разочаровании. Хоть убей, он не мог понять, что так вывело Альфреда из себя. Да, он мог понять, что если дворецкий наблюдал за ними, то увиденное шокировало бы его, но тут не было ничего более шокирующего, чем то, что он и Джокер делали до того момента, когда он узнал, что дворецкий увидел на видео. И да, ему пришлось признать, что у Джокера случился флешбэк, в то время как он выглядел всё хуже, но он просто не мог понять, почему Альфред был так зол. «Тогда позволь мне исправить это». В конце концов, он просто оттолкнул Альфреда в сторону, отмахиваясь от его попыток задержать Брюса. «Ему нужно успокоиться. Как и тебе» - сказал он, двигаясь в сторону Джокера. Он не стал снова трогать парня, принимая во внимание его истеричное состояние. Это единственное, что заставило Брюса сдержать свой гнев и злость. Страх быть неспособным вытащить его из этого состояния был необычайно действенной успокаивающей силой.
Безжизненные зелёные глаза смотрели сквозь пальцы руки, прикрывающей лицо, его пристальный взгляд не был сфокусирован ни на чём. Впечатление было, словно зловещая кукла-переросток была поломана небрежным ребёнком и забыта на грязном полу. Это вызывало мурашки по коже. Единственным, что разрушало иллюзию, была мелкая дрожь и непроизвольные судороги, исходившие от его тела, поверхностное, учащённое дыхание и пульс, который был виден на его шее.
Альфред наблюдал, как Брюс снимает свои перчатки и осторожно укрывает свернувшегося Джокера рубашкой. Наконец, дворецкий отступил и замолчал. Брюс опустился на колени, чтобы быть на одном уровне с взглядом Джокера. Один раз он поправил рубашку, и сразу же убрал руку. «Ты слышишь меня?» - спросил он быстро.
Парень закрыл глаза и вздрогнул, тяжело сглотнув. Когда его оставили в покое, в тишине, его рассудок начал собираться по кусочкам и выстраивать их. С тех пор ничего существенного не произошло… «Брюс». Несмотря на понимание того, где он был, и что случилось, Джокер оставался абсолютно спокойным.
Вздох облегчения сорвался с его губ. «Да». Когда он сел рядом с Джокером, он мог чувствовать глаза Альфреда, буравившие его затылок. Он делал всё возможное, чтобы игнорировать присутствие старика, но это заставляло его чувствовать себя некомфортно. Он смягчил свой голос, но тишина огромной кухни не позволяла им поговорить наедине.
Пытаясь успокоить свой бешеный пульс, более расслабленный теперь, когда он зафиксировал точку отсчёта во времени, он Бросил на Брюса осуждающий взгляд. «… ты что-то порвал». Он решил оставить всё как есть. Его партнёр очень хорошо знал, что он мог терпеть боль, которую другие нашли бы невыносимой, даже наслаждаться ею. Не боль стала причиной такой реакции, а воспоминания. «Больше так не делай».
У Брюса было непроницаемое и озадаченное выражение лица. Язык его тела рушился. Но всё же он кивнул, неясно улавливая смысл сказанного Джокером. Он положил одну руку на предплечье Джокера, легонько сжимая его и оставляя там.
Альфред , с другой стороны, куда менее понимал, что происходит. «Ты хотел толкнуть его за грань … Ты хотел окунуть его в свой мир, чтобы ты смог разделить его с ним. Ты хотел разрушить его убеждения, для того, чтобы он смог понять твою жестокость и безумие, но ты не ожидал такого, не так ли? Ты не ожидал, что он обрушит это новообретённое безумство на тебя?».
Настала очередь Джокера выглядеть озадаченным, напряжение видимо проявилось в его скомканной фигуре. «Заткнись». Слова были натянутыми, без обычной силы и возбуждения, которые нес в себе голос безумца, независимо от ликования или гнева. «Заткнись. Ты не знаешь. Ты не знаешь ничего».
«Альфред, оставь нас» - Брюс был заметно возбужден. Это всё, что он мог сделать, чтобы не наброситься на дворецкого, и Альфред легко мог это заметить.
«Вам» - начал Альфред и Брюс знал, даже не глядя, что тот обращается к нему. «Вам нужно хорошенько подумать о том, что вы теряете контроль». С этим он, наконец, вышел из кухни. Не показывая гнева или сомнения, он быстро покинул комнату. Когда он ушёл, Брюс выпустил дрожащий выдох, полный разочарования, так, словно мог покинуть своё тело через лёгкие.
Брюсу не понадобилось много времени, чтобы найти Джокера, пентхаус был не таким огромным, как особняк Вейнов. Всё ещё пережёвывая розовые резинистые полоски, зеленоволосый человек был так увлечен своим мозговым штурмом, что не услышал героя, пока не стало слишком поздно, он поспешно набил свои карманы клочками бумаги и изобразил виноватый вид.
Брюс не остановился, чтобы посмотреть, чем питался Джокер. Он заметил, как быстро исчезли куски бумаги, но ему было всё равно. Несколько бронированных пластин упали на пол, когда он двинулся через кухню, вокруг стола, и поднял парня из его кресла. Он не останавливался, пока спина Джокера не прижалась к холодильнику промышленных размеров, и его рот жадно атаковал рот другого парня.
Джокер запищал от удивления, издав крайне странный звук, но не сопротивлялся, когда Брюс буквально впечатал его в стену. Он просто ждал иной реакции, больше гнева и тьмы, которые возникли в ответ на неизбежный рост преступности, во время его отлучки. Он ожидал, что будет мишенью для ярости и вины за то, что он отвлёк его, и совсем не ожидал, что реакцией будет вожделение.
Осознание того, что он удивил Джокера, не было шоком; Брюс потратил совсем немного времени на его поиски по возвращении Бэтмена, но по пути в пентхаус, он не мог думать ни о чём другом, кроме этого. Он должен был быть слишком усталым, чтобы держаться на ногах, должен быть удручён всем, на что натолкнулся этой ночью, но он не был. Каждая случайная встреча подстёгивала его, и каждый раз он не мог перестать думать о Джокере.
На самом деле довольный получением такого рода отклика, вместо мрачного, ноющего, унылого Бэта, Джокер расслабился и стал отвечать на внимание. Альтер-эго Брюса казалось, процветало, борясь за приобретение и сохранения статуса альфа, и он не возражал, так почему бы не повеселиться немного? Вгрызаясь в нижнюю губу героя, сумасшедший цеплялся за бронированное тело, вжавшееся в него, и позволил другому мужчине завладеть небольшим преимуществом.
Рыча в его ухо, после того, как их губы расцепились, Брюс просунул свою ногу между ног Джокера, с силой раздвигая их. «Был немного занят этой ночью», - он выдохнул между поцелуями и укусами в шею Джокера. Он боролся с извивающимся телом, которое наконец-то очнулось от ступора. «Ты был чем-нибудь занят, пока меня не было?».
«О, да, очень» - худой парень захихикал в ответ, не пытаясь по-настоящему вырваться, но всё же сопротивляясь. «Чуть-чуть искал, чуть-чуть читал, чуть-чуть дворецкого достал. Не так захватывающе, как то, чем ты занимался…». Зелёные глаза закатились, и дыхание Джокера перехватило от особенно сильного укуса в его шею. «Если это приветствие такое, то любой ценой, уезжай каждую ночь…»
«Я планирую. При том состоянии, в котором находится сейчас город, мне придётся». Брюс поднял Джокера снова, обвивая его ноги вокруг своего бронированного торса. Ему пришлось сильно прижать свои бёдра к худому мужчине, чтобы почувствовать его сквозь костюм, но Джокер не протестовал.
Он подавил стон, когда броня прижалась к нему, посылая острую боль по нервам, куда бы она ни впивалась. «Дай мне знать, если тебе нечем будет заняться. Я смогу помочь тебе с этим» - он прошипел Брюсу в ухо, интересуясь, позволил бы ему другой мужчина вступить в безудержную игру в кошки - мышки. Или, возможно, в кошку-кошку.
«О нет, не поможешь» - Брюс выдохнул в ответ одновременно с особенно резким толчком о металлическую дверцу. «Я это имею ввиду» - добавил он, не подозревая о мыслях Джокера об игре. Он был серьезен… но возбуждение уже было в нём. То, что он дрался по ночам, никогда не считалось игрой, он не хотел, чтобы это было ею. Но всё ещё было сложно оправдать эту дрожь возбуждения. Несомненно, это была вина Джокера, и Брюса, начинающего привыкать к его присутствию, и всё, что он теперь делал с ним, казалось нормальным, даже преступление.
Парень просто оскалился, засмеявшись, когда его прижали и склонили к подчинению. «И ты собираешься попытаться остановить меня, Бэт? Так будет намного веселее» - промурлыкал он, и его разум буквально запел от появившихся возможностей. Это всё равно, что залатывать дыры в лодке, пока твой товарищ пакует чемоданы, гадая, утонет ли судно или продолжит плавание.
Брюс обхватил его и бросил на кухонный стол, не убирая стройные ноги, окрутившие его талию. «Я не собираюсь останавливать тебя, потому что ты не собираешься этого делать». Он кусал Джокера за шею, пока тихий голос в глубине его души говорил ему, что это не способ добиться своей цели. «И у меня без того достаточно проблем».
Улыбка Джокера только расширилась, и он уклончиво хмыкнул, отводя взгляд от лица Брюса, так чтобы он не смог бы увидеть безумный смех, танцующий внутри него. Он думал, что поймал свет в конце туннеля и вздохнул, когда зубы впились в его глотку, его глаза закрывались в блаженстве. За нами кто-то наблюдает?
Если кто-то и наблюдал, то Брюс не заметил. Он был слегка отвлечён Джокером, маневрирующим на столе, так, чтобы он смог снять с него брюки. Насколько он знал, его рассерженный дворецкий, был рассержен меньше, чем он был на самом деле, и он уже давно отправился в постель. Иногда, он наблюдал за действиями Бэтмена, если был нужен, но большинство ночей он этим не занимался, и вставал, если только Брюс звал на помощь. Со временем, это случалось всё реже и реже. Так что Брюс продолжал, не подозревая и не беспокоясь о том, что за ними следят. Джокер не подавал намёков, что его волновало что-то кроме рук и зубов Брюса, которые продолжали работать над его одеждой.
Подавляя очередной крик, когда Брюс снова кусал его за шею и плечи, пока его руки в перчатках стягивали и рвали его одежду, безумец не беспокоился о том, наблюдал ли кто-нибудь за ними или нет. Он подвинулся, когда захотел избавиться от слоев одежды, чувствуя другую дрожь, когда он был обнажён и беспомощен, а его любовник оставался в одежде с острыми краями, в маске и во всём остальном. «… Ты собираешься снять это, Бэт?».
«Это просьба?» - спросил Брюс, он только подумал об этом, пока Джокер не выразил это вслух. Он сбросил маску, но оставил перчатки и всё остальное. Перчатки были единственным, что ему на самом деле нужно было снять, остальное его не волновало. Вскоре после этого боевой пояс упал на пол, пока он освобождался от армированных пластин вокруг своего торса и бёдер.
Зачарованно наблюдая за ним, Джокер изогнул бровь. Если бы он ранее усомнился, какой тип личности заключает в себе Брюс, теперь у него не было никаких сомнений. «Как… удобно. Везде предохраняющие от удара пластинки, тебе даже не приходится волноваться, что я причиню тебе боль в ответ. Изобретательно.» Добравшись и хватая за клок волос, теперь, когда шлем был снят, он потянул Брюса вниз, и глотал каждый отклик, который мог получить, взамен просовывая язык в его рот.
Брюс растерялся сразу после того, как в его голове успели сформироваться несколько идей. Во-первых, что на самом деле не он спроектировал костюм, и он был уверен, что у Люциуса в задумке было больше практических применений относительно его строения. Во-вторых, у него никогда и в мыслях не было использовать его для… таких целей, до того, как Джокер появился в его жизни. Но теперь, когда он упомянул об этом, было классно иметь преимущество. Он, должно быть, как-то случайно увидел эту возможность и воспользовался ею. Но когда язык Джокера извивался на пути к его горлу, он не видел никакого смысла упоминать хоть что-то из этого. На самом деле, ему было сложно волноваться об этом. И когда, он, наконец, сбросил кевларовые пластины, и медленно прижал себя к другому мужчине, между ним и столом, он решил, что наблюдение он оставит Джокеру.
Напрягаясь и выгибаясь на столе, ощутив давление, которое вызвало обжигающую боль, он вгрызся в губу Брюса, пока не ощутил резкий привкус крови. Джокер зашипел сквозь зубы от внезапного ощущения влаги; что-то разорвалось от недостаточной подготовки, только острее причиняя боль. Он застонал, когда кровь потекла на поверхность стола, его свободная рука вцепилась в край стола побелевшими костяшками пальцев.
Двигаясь медленно, насколько это было возможно, Брюс держался за ёрзающую фигуру. Он позволил Джокеру укусить себя, слегка сопротивляясь. Его язык пробежал вдоль раны, ощущая кровь между их ртами. Он ждал, сколько мог, пока его партнёр поймает направление, но в его состоянии это было тяжело. Напряжение, которое нарастало в нём, проявляло себя мелкими приступами дрожи, проходившими по его плечам, отчего его руки опустились, удерживая его над столом. Он снова начал двигаться медленно.
Он захныкал от смеси обжигающей боли и удовольствия, его пальцы сжались на волосах Брюса, когда тот продолжил двигаться несмотря ни на что. Не обращая внимания на слёзы, хлынувшие из уголков его глаз, его тело реагировало на стимул автоматически, он не делал ничего, чтобы сопротивляться или оттолкнуть партнёра. Это чувство было сладостным, как изгиб ножа, и он никогда не был тем, кто отказался бы от такого.
Это был своего рода зелёный свет, в котором нуждался Брюс. Он погрузился глубже, вжав всё своё тело в зеленоволосого мужчину. Он мог сказать, что это было болезненно, даже для Джокера, поэтому он сбавил темп, насколько мог. Но соблазн продолжал преобладать над разумом, и толкал его всё дальше, жестче. Он мог бы сдержать его и заставить себя притормозить, только для того, чтобы снова поддаться искушению. Он не мог достаточно приблизиться, не мог в полной мере насладиться теплом Джокера, его запахом, его кожей.
Поворачивая голову, чтобы предложить партнёру свою шею, он прикусил нижнюю губу, чтобы сдержать рвущийся наружу вопль, его кожу покрыла испарина. Когда Брюс нагнулся над ним и всё, что он увидел, была чужая фигура, более крупная и сильная, обжигающая боль, смешавшаяся со спазмами блаженства выдернула что-то ещё из тёмных уголков его воспоминаний. Внезапный страх сжал его челюсти, он закричал, и толкнул Брюса, не осознавая, что делает.
Пошатнувшись от движения Джокера, Брюс попытался схватить руки сумасшедшего, прежде чем тот смог убежать. Когда он поймал их, он прижал их к торсу партнёра и прервал все движения. Он не хотел его отпускать, но рассудок неожиданно приказал ему остановиться. Он отодвинулся от Джокера, всё ещё держа его за запястья, но оставляя ему достаточно места. «Джокер?..»
Ничего здравомыслящего не было в этих глазах. Зубы обнажились в боли, гневе и страхе, тощий парень корчился и пытался вывернуться из его хватки. Все эти движения только вызывали больше приступов боли, заставляя его безмолвно взвыть в ответ. Было непохоже, что он понимал, что перед ним Брюс.
Брюс пытался перекричать его, пытался перебороть его, пытался, как мог успокоить его, но всё было тщетно. Джокер был безудержен в своей борьбе, и Брюс просто не мог его остановить. Они создавали ужасный шум, который эхом отдавался в кухне и в каждой комнате пентхауса. Он был слишком сфокусирован, на том, чтобы обуздать Джокера, что сквозь весь этот вой сумасшедшего и все это безумие, не услышал другой кричащий голос. Он раздался из дверного проёма, жутко слился с высокими, дикими стонами Джокера, и кричал ему, прекратить.
Одна рука слишком приблизилась, и Джокер попытался укусить её, зубы заскрежетали о броню, покрывающую запястье Брюса. С глазами расширенными и дикими, он выглядел больше как бешеный, испуганный зверь, чем как взрослый человек, колеблющийся между попыткой наброситься и попыткой вырваться в ужасе. Когда другой человек пересёк комнату, он закричал снова, свернувшись в клубок, вместо того, чтобы продолжать драться и пытаясь прикрыть своё лицо и тело в защите.
Кто-то отрывал руки Брюса от Джокера, и он, осознав, что это был Альфред, ослабил хватку и отступил. Дворецкий был в ярости, и Брюс был шокирован. Он надел кевларовые пластинки на талию, прежде чем крикнуть старику, чтобы тот убирался. Безумец мог убежать в любую секунду, и Альфред, всё ещё кричащий на него, чуть было не встал между ним и Джокером.
Псих сжался в дрожащий комок на столе, боясь остаться и также боясь того, что может произойти, если он сдвинется с этой точки. Он слышал крики и споры, но не мог сконцентрироваться на словах. Холод скопился внутри него и озноб пробежал по его позвоночнику, он надеялся, что ему не придётся иметь дело ни с кем из них. В его жизни никогда не было двоих, но кто знает? Двое могут также легко обидеть, как один, если не больше.
Альфред отказывался уходить, и Брюс не хотел отставлять Джокера, пока он был в таком состоянии. Он хотел, чтобы дворецкий ушёл. Наблюдая за тем, как Джокер успокоился на столе, они не могли заставить друг друга уйти. Старик набрасывался на него с вопросами и упреками, словно из ниоткуда. Он удержал Джокера. Всегда ли было так? Какого черта делал Брюс? Он сошёл сума? Они стояли посреди кухни. Он причинил Джокеру боль, и теперь оказался в подобной ситуации. И Брюсу это совершенно не нравилось. После того, как он, сколько мог, кричал Альфреду, чтобы тот убирался к чёрту, в тщетной надежде, что Джокер сможет успокоиться, он понял, что старик не сдвинется с места. «Он не осознаёт где он. У него случился флешбэк. Он думает, что мы собираемся причинить ему зло. Я должен заставить его успокоиться. Уходи.»
Тон Брюса наконец-то стал вежливым, по крайней мере, он становился таковым, но Альфред противостоял с такой же решимостью. «Вы всё же потеряли контроль, не так ли? Не так ли? Вы позволили ему разрушить ваш рассудок, настолько, что это, это, - он указал на Брюса, с головы до ног как если бы он был заключён в ореховую скорлупу , - это всё, что осталось».
Джокер оставался на столе жалким комком страдания, всё ещё кровоточа и свернувшись, закрываясь от возможных физических атак. Его сердце билось так быстро, что всё, что он мог слышать – это ток его крови и его бешеный ритм, его дыхание участилось, когда голова закружилась от недостатка кислорода. Он запутался, как никогда прежде, вспоминая свою прежнюю и настоящую жизнь, но без объяснения, как прошлое неожиданно проявилось в настоящем.
«Какого чёрта, ты думаешь, я собираюсь делать?» - бешено выкрикнул Брюс. Ни он, ни дворецкий не заметили какой-либо перемены в состоянии Джокера, но это было сложно, когда ему не позволяли приблизиться к человеку и Альфред не хотел приближаться.
«Ничего, что бы вы уже не наделали» - выпалил дворецкий, указывая на скрючившуюся фигуру.
Брюс схватил себя за волосы в разочаровании. Хоть убей, он не мог понять, что так вывело Альфреда из себя. Да, он мог понять, что если дворецкий наблюдал за ними, то увиденное шокировало бы его, но тут не было ничего более шокирующего, чем то, что он и Джокер делали до того момента, когда он узнал, что дворецкий увидел на видео. И да, ему пришлось признать, что у Джокера случился флешбэк, в то время как он выглядел всё хуже, но он просто не мог понять, почему Альфред был так зол. «Тогда позволь мне исправить это». В конце концов, он просто оттолкнул Альфреда в сторону, отмахиваясь от его попыток задержать Брюса. «Ему нужно успокоиться. Как и тебе» - сказал он, двигаясь в сторону Джокера. Он не стал снова трогать парня, принимая во внимание его истеричное состояние. Это единственное, что заставило Брюса сдержать свой гнев и злость. Страх быть неспособным вытащить его из этого состояния был необычайно действенной успокаивающей силой.
Безжизненные зелёные глаза смотрели сквозь пальцы руки, прикрывающей лицо, его пристальный взгляд не был сфокусирован ни на чём. Впечатление было, словно зловещая кукла-переросток была поломана небрежным ребёнком и забыта на грязном полу. Это вызывало мурашки по коже. Единственным, что разрушало иллюзию, была мелкая дрожь и непроизвольные судороги, исходившие от его тела, поверхностное, учащённое дыхание и пульс, который был виден на его шее.
Альфред наблюдал, как Брюс снимает свои перчатки и осторожно укрывает свернувшегося Джокера рубашкой. Наконец, дворецкий отступил и замолчал. Брюс опустился на колени, чтобы быть на одном уровне с взглядом Джокера. Один раз он поправил рубашку, и сразу же убрал руку. «Ты слышишь меня?» - спросил он быстро.
Парень закрыл глаза и вздрогнул, тяжело сглотнув. Когда его оставили в покое, в тишине, его рассудок начал собираться по кусочкам и выстраивать их. С тех пор ничего существенного не произошло… «Брюс». Несмотря на понимание того, где он был, и что случилось, Джокер оставался абсолютно спокойным.
Вздох облегчения сорвался с его губ. «Да». Когда он сел рядом с Джокером, он мог чувствовать глаза Альфреда, буравившие его затылок. Он делал всё возможное, чтобы игнорировать присутствие старика, но это заставляло его чувствовать себя некомфортно. Он смягчил свой голос, но тишина огромной кухни не позволяла им поговорить наедине.
Пытаясь успокоить свой бешеный пульс, более расслабленный теперь, когда он зафиксировал точку отсчёта во времени, он Бросил на Брюса осуждающий взгляд. «… ты что-то порвал». Он решил оставить всё как есть. Его партнёр очень хорошо знал, что он мог терпеть боль, которую другие нашли бы невыносимой, даже наслаждаться ею. Не боль стала причиной такой реакции, а воспоминания. «Больше так не делай».
У Брюса было непроницаемое и озадаченное выражение лица. Язык его тела рушился. Но всё же он кивнул, неясно улавливая смысл сказанного Джокером. Он положил одну руку на предплечье Джокера, легонько сжимая его и оставляя там.
Альфред , с другой стороны, куда менее понимал, что происходит. «Ты хотел толкнуть его за грань … Ты хотел окунуть его в свой мир, чтобы ты смог разделить его с ним. Ты хотел разрушить его убеждения, для того, чтобы он смог понять твою жестокость и безумие, но ты не ожидал такого, не так ли? Ты не ожидал, что он обрушит это новообретённое безумство на тебя?».
Настала очередь Джокера выглядеть озадаченным, напряжение видимо проявилось в его скомканной фигуре. «Заткнись». Слова были натянутыми, без обычной силы и возбуждения, которые нес в себе голос безумца, независимо от ликования или гнева. «Заткнись. Ты не знаешь. Ты не знаешь ничего».
«Альфред, оставь нас» - Брюс был заметно возбужден. Это всё, что он мог сделать, чтобы не наброситься на дворецкого, и Альфред легко мог это заметить.
«Вам» - начал Альфред и Брюс знал, даже не глядя, что тот обращается к нему. «Вам нужно хорошенько подумать о том, что вы теряете контроль». С этим он, наконец, вышел из кухни. Не показывая гнева или сомнения, он быстро покинул комнату. Когда он ушёл, Брюс выпустил дрожащий выдох, полный разочарования, так, словно мог покинуть своё тело через лёгкие.
@темы: Бэтмен, перевод, "Скольжение в энтропию", Джокер, Слэш
-
-
27.05.2011 в 19:46-
-
27.05.2011 в 20:16-
-
27.05.2011 в 20:18-
-
27.05.2011 в 20:20У них там много косяков. Например, бункер или подвал, в котором отец держал Джея, они впоследствии почему-то называют туннелями
-
-
27.05.2011 в 21:37Полагаю, не будет нарушением авторских прав, если переводчики возьмутся по ходу дела убирать явные косяки. Я не говорю - специально заниматься вылавливанием блох, но вот так, если глаз резануло - исправлять, чтобы не напрягать читателя. )
-
-
27.05.2011 в 21:42Исправила перевод
-
-
29.05.2011 в 18:57-
-
07.06.2011 в 23:16