Улыбайтесь! Это заставляет людей ломать голову над тем, что же у вас на уме. || And you know the thing about chaos? It's fair.
Перевод: myfairjoker
Бета: Слёзы нежности
Оригинал: into-entropy.livejournal.com
похоже, целиком в один пост она просто не лезет
Джокер оставался на столе неподвижно, дымясь от гнева. На Брюса, на дворецкого, на всё и вся. «Если ты настаиваешь на том, чтобы я не трогал его, тебе следует убедиться, что он будет держаться тех же границ. Если он будет продолжать подходить, открывать рот и дразнить меня, я не выдержу и преподам ему пару уроков. Не могу же я держаться от него подальше, если он сам меня преследует».
Брюс ошеломленно уставился на Джокера. Он злился на Альфреда, после всего, что только что наделал Брюс? «Я думаю… думаю, мы его напугали». Брюс, нахмурившись, потер переносицу. «Думаю, видеть меня… Он просто сейчас так же зол на меня, как и на тебя». Было немного странно обнаружить, что дворецкий следит за ними на каждом шагу. Гнев Альфреда на этот раз был все же несколько иным. Частично он относился и к Брюсу.
«Ага, теперь он думает, что я испортил его мальчика и превратил в демона-насильника, одержимого педофилией», выплюнул Джокер, сильнее натягивая наброшенную на него рубашку. «Не совал бы свой нос, куда не просят». Он хотел только вывести его из равновесия, довести до края, а не разжечь его любопытство и сделать ситуацию совсем уж возмутительной. Заставить дворецкого отшатнуться в ужасе, было его задачей, а не создать еще одного лицемерного ублюдка, пытающегося вбить в него мораль при всяком удобном случае.
Брюс, собравшийся было разыскать одежду Джокера и помочь ему слезть со стола, внезапно застыл. Было тревожно слышать, что Джокер может звучать как обидчивый подросток, в то время как у Брюса все сжалось внутри от того, что эта фраза раскрыла ему всю едва прикрытую правду о том, что происходит между ними. Он смотрел сверху вниз на полусидящего-полустоящего человека, стараясь удержаться от нелепого желания спросить, не возражает ли он против этой ситуации.
Уловив странный взгляд, Джокер скривил губу. «Что? Только не говори мне, что ты одобряешь его напыщенные тирады. Я не возражаю, чтобы он спасал мою задницу, но это я в ответе за твои действия. У него нет права так вот врываться и начинать драку, ничего не зная, со своими скороспелыми подозрениями…»
«Нет… мне… это тоже не нравится. Я сделаю все что смогу, чтобы заставить его остановиться». Брюсу все еще трудно было двигаться. Он наклонился и подобрал штаны Джокера, положив их на стол, туда, где потрепанный парень мог легко до них дотянуться. Нервное напряжение дрожью прокатилось по его телу, и он взял их. Для него суть дела была не в этом. Вызывающие слова Джокера поразили его больше, чем он мог ожидать, даже больше, чем слова Альфреда. Ему было стыдно за собственные действия. Лишь гордость, решительность, упрямство… что-то такое удерживало его от того, чтобы потупить взгляд.
«Бэт, подойди». Услышав в ответ лишь тишину, безумец зарычал от разочарования. «Бэт. Подойди. Сюда. Быстро». Дождавшись, когда тот нерешительно шагнул к нему, Джокер запустил пальцы между щитками брони Брюса, притягивая его ближе. «У нас сейчас будет небольшой разговор. Но перед этим нам надо позаботиться о твоем Дворецком-обратившемся-в-Шпиона. Ты поговоришь с ним, а я пойду с тобой. Ты не будешь этого делать за моей спиной, не будешь заключать сделки без моего участия, Бэт. Ты мой», прошипел он, и слова потонули в тишине.
Брюс и так сейчас удивлялся на каждом шагу, но это, наверное, было самым большим сюрпризом. Джокер говорил с ним так, будто понимал динамику семейных отношений. Если он подразумевал, что собирается последить за дискуссией по решению их конфликтов, как зрелый и здравомыслящий человек, Брюсу точно пришлось бы убедиться, что это не сон. Но факт был в том, что он не думал, что Джокер, с его мыслями и эмоциями,способен на такую попытку. Его глаза ясно выразили это, когда он закончил. «Что конкретно ты хочешь ему сказать?»
«Что это не его дело, он ничего не знает, и может идти к черту, если ему это не нравится» - охотно ответил парень, чьи черты никак не отразили нотки оптимизма в его голосе. «С меня хватит попыток меня контролировать, превратить во что-то иное и разносов за мелкие гадости и шутки. Я не буду играть в паиньку, пока ему все можно, а мне – нет».
«Если это всё, что ты имеешь ему сказать, мне можно не вмешиваться», ответил Брюс, все еще до конца не веря в возможности Джокера. «Я тоже не хочу, чтобы вы контактировали», - добавил он скорее для себя, чем для Джокера. В любом случае, он не видел хорошего окончания этой затеи.
«У тебя тут нет выбора, Бэт. У тебя не получается во всем играть доминанта, контролирующего садиста. Я одеваюсь, и мы идем наверх поболтать с Дживсом. Не хочешь участвовать – пойду без тебя».
«По твоим расчетам, так будет отлично. Но не забывай, на кого Альфред работает». Глаза Брюса сверкнули, он положил руку Джокеру на плечо. «Это не только между вами». Он расслабился, уловив суть. «Если хочешь поговорить с ним, я буду держаться в стороне, пока все не станет совсем отвратительно».
Вид у Джокера был положительно вызывающий. «Я буду говорить с ним, независимо от твоего присутствия. Я могу позаботиться о себе». Натянув рубашку, он проигнорировал острую боль в животе, когда он двинулся, одновременно с тем, как кровь окрасила стол. Он медленно двигался, одеваясь, и чувствовал, как его снова накрывает волна иррациональной ненависти к старику. «Меня не парит, ни то, что он работает на тебя, ни то, что ты о нем думаешь, ни то, что он сделал для тебя, когда ты был несчастным сироткой».
«Я не беспокоюсь о том, что ты не можешь за себя постоять», - пробормотал Брюс. Он ждал, когда Джокер закончит свое медленное одевание, надеясь, что с ним все будет в порядке. Он редко позволял боли охватить его. Однако никакое чувство вины не позволит ему оставить Джокера наедине с Альфредом после того, что произошло.
Торопясь выплеснуть свою ярость, Джокер оставил рубашку незастегнутой, обернувшись, глянул через плечо на Брюса и, крадучись, вышел, собираясь найти Альфреда в одной из комнат пентхауса, оставив недоеденную курицу на краю стола. Ему было больно ходить, но он не показывал виду, упорно плетясь к своей цели с диковатой гримасой на лице.
У Брюса был более эффективный способ найти дворецкого и одновременно предупредить его об их приближении – он ему просто позвонил. Тот долго не брал трубку, а взяв, был мрачен и немногословен с Брюсом. Он удалился в свою собственную комнату в пентхаусе.
Услышав голос из-за закрытой двери, и определив местоположение противника, Джокер издал победный клич. Потянув за ручку и обнаружив, что тут заперто, он пришел в бешенство и ударил в дверь плечом, грохот, вызванный вторжением, прокатился по коридору. «Открывай, Фредди. К тебе гости, чайку попить».
Дверь открылась довольно скоро, Альфред с серьезным видом придерживал ручку с другой стороны, меча глазами молнии в зеленоволосого и в Брюса, стоящего в нескольких футах позади последнего. «Заходите», сказал он ледяным тоном и отступил в сторону.
Проигнорировав его, Джокер протанцевал в комнату, затем растянулся на кровати Альфреда, окинув его царственным взглядом. «Послушай Фредди. Наверное, ты думаешь, что то, что ты провел здесь определенное количество лет, злоупотребляя воспоминаниями юности и прочим, дает тебе особые привилегии, но ты ни черта не знаешь ни об одном из нас. Ни о Бэтсе, ни обо мне. И пока ты снова не открыл рот, в то время как Бэт запретил мне с тобой взаимодействовать, я тебе вот что скажу: в следующий раз, как ты начнешь преследовать меня и искать драки, я плюну на то, что он сказал, и ты ее получишь. По полной программе».
Альфреду было явно отвратительно то, что Джокер разлегся на его постели, но когда пришла его очередь говорить, его суровый взгляд упал на Брюса, стоявшего в дверях. «Мне хорошо известно, как он старался заставить нас отдалиться друг от друга. У него хорошо получается втягивать людей в свои игры и разделять их». И без того нахмуренные брови Брюса сдвинулись еще больше в попытке скрыть смущение в его собственном взгляде. Альфред продолжал смотреть, но ему понадобилась секунда, чтобы успокоиться. Сконфуженный и разгневанный теперешними мотивами и одержимостью Брюса, он все же не хотел бросаться обвинениями вслепую. «Я никогда не думал, что скажу это, но мне показалось, что тебе нужна помощь» - сказал он, обернувшись к Джокеру.
Выражение лица безумца стало холодным. «С этим я скоро разберусь» - рявкнул он, стрельнув в Брюса лютым взглядом, обещающим серьезную перебранку. «Поскольку твое вмешательство было хорошо рассчитано, я не приму от тебя никаких обвинений и оскорблений. Но ты можешь попробовать» - согласился Джокер, наблюдая, как эмоции сменяют друг друга на лице старика. «И я больше не буду прислушиваться к Бэтти относительно тебя. Мне не нужна защита от тебя».
«Я уже сказал тебе все, что собирался». Теперь голос Альфреда звучал устало. С Джокером, он уперся в кирпичную стенку и не мог больше ничего сделать. Все было бы бесполезно. С Брюсом же, стоявшим в дверях, словно на часах, он даже не знал, с чего начать. Новая ипостась Брюса разворачивалась перед глазами дворецкого, и он был не в силах ни остановить это, ни замедлить. Сама природа этих проявляющихся особенностей отчаянно выводила его из равновесия.
«Вот видишь, в этом и есть твоя проблема. Ты слишком британец – весь скрытая тревога и сдерживаемый гнев. Тебе стоит немного отпустить вожжи» - пожурил Джокер, поднимаясь из полулежачего положения, чтобы подкрасться поближе к Альфреду, вторгаясь в его личное пространство в попытке спровоцировать его. «Я еще не закончил с тобой, я еще не ухожу, и ты не будешь игнорировать меня, Фредди. Посмотри на меня» - прошипел он. Видя, что дворецкий все еще смотрит на Брюса, он развернул его голову к себе кончиками пальцев, будто тот был покрыт какой-то липкой мерзостью, его губы искривились в ярости и отвращении с толикой… страха. «Что, думаешь, это я сделал из Брюсика монстра? Вот взял этак младенчика, бегающего за бабочками, и превратил во что-то, с наслаждением выбивающее из людей дерьмо? Ты мне льстишь».
Альфред старался не отшатнуться от Джокера. Ему удалось, но его гримаса говорила о том, что ему очень бы этого хотелось. Безумец как будто вложил в этот ответ всего себя, и это слегка удивило его. Альфреда удивляло то, что Джокера вообще беспокоило, что он о нем думает. Если бы не это, он был бы абсолютно счастлив тем, что дворецкий продолжает считать его змеем, прокравшимся в Эдемский сад, но его слова звучали не так, как если бы он был рад оставить все как есть. Его выдали не глаза, а его напор. Альфред медленно заговорил. «Даже не принимая во внимание твои прошлые… опрометчивые поступки, я думаю, ты, несомненно, пытался. Но если он действительно стал таким, я не могу сваливать всю вину на тебя».
«Я не старался превратить его во что-то, чем он не является. Просто ты так же слеп, как и он. Думаешь, почему я тут крутился, заигрывая с ним, в первую очередь?». Глубоко посаженные безумные зеленые глаза сверлили Альфреда, но, казалось, он все еще колебался. «Я заглядываю в людей, вижу и вычисляю, что они такое на самом деле, глубоко внутри. Что заставит их затикать, как они отреагируют. Бэт был монстром еще до того, как я появился здесь. Своим присутствием я всего лишь обеспечил ему достойного товарища по играм, который не возражает».
«Все это – наша внутренняя структура». [игра слов – make-up может означать и строение и грим (прим. пер.)] Голос Альфреда заметно смягчился. «То, как мы этим распоряжаемся, делает нас тем, что мы есть». Это было именно то, что Джокер всегда делал, с Коулманом Ризом, с людьми на паромах, но, похоже, в Бэтмене он нашел настоящую цель, настоящий вызов. «Ты не ошибаешься, видя в людях монстров, но это не самая их суть». Брюс не поверил своим глазам, когда он, слегка поколебавшись, положил руку Джокеру на плечо.
Безумца заметно передернуло, он быстро отступил назад, сгорбившись и обхватив себя руками от страха. Он выглядел так, словно серьезно заболевал. «Не трогай меня» - прошептал он, пятясь подальше от Брюса и Альфреда.
«Ты тронул меня» - ответил Альфред. Это было не обвинение, лишь напоминание. Его интонации обрели некое уверенное спокойствие. Брюс был не уверен, когда это произошло, но такой оборот очень напряг Джокера. Он с нервным любопытством наблюдал изменение ситуации.
«Даа? Ну, я не хотел» - отмахнулся Джокер, не замечая детсткости аргумента. «Я не хочу, чтобы ты следовал за мной по всему дому, наблюдая, и лучше бы тебе не черпать всяких потешных идей из альбома. Я убил ублюдка, и не постесняюсь убить тебя, несмотря на то, что Бэт, похоже, считает тебя своим суррогатным папочкой». Джокер выплюнул эти слова, как проклятье.
У Брюса глаза полезли на лоб. Его взгляд переметнулся с пятящейся фигуры безумца на дворецкого и застыл. Джокер рассказал Альфреду о своем прошлом, о фотоальбоме? Когда это случилось?
Во время вспышки дворецкий оставался невозмутим. Это ребячество он принял именно за то, чем оно было, но не мог сдержать приступ страха, скрутивший его внутренности, когда Джокер закончил. Он был не таким дураком, чтобы поверить, что только потому что он был интересен, или потому что безумец чувствовал родство с Брюсом, он не ухватится за возможность причинить ему вред. «Раз Брюс просил тебя держаться от меня подальше, я тоже оставлю тебя в покое», - согласился он, наконец.
«Хорошо». Потирая плечо, которого коснулся дворецкий, словно оно было обожжено, Джокер перевел взгляд на Брюса. «…у тебя есть что сказать, Бэт, или так и будешь стоять как дурак, с открытым ртом?»
Брюс еще раз попытался поймать взгляд Альфреда, но ответа в нем не нашел. Дворецкий избегал смотреть на него, но ответил на вопрос Джокера, не дав Брюсу такой возможности. «Я поговорю с ним позже».
Брюс закрыл рот, гадая, что же Джокер рассказал дворецкому. Смесь замешательства и нервного возбуждения пробегала по его жилам, но он кивнул Джокеру, отпуская его.
«Нет, мы разберемся с этим сейчас». Он осуждающе указал на Брюса. «Ты слишком часто оставляешь меня в стороне. Я не хочу пройти еще через один ужастик только потому, что ты счел неловким поделиться со мной каким-то важным кусочком информации. Как, например, то, что ты собирался впихнуть меня в место, которое я забыл по веской причине, а потом отойти и посмотреть, что получится. Ты больше не оставишь меня в стороне, ни в этом, ни в чем-либо еще, Бэт».
Брюс знал, что Альфред зол на него, и подозревал, что ему еще придется потрудиться в свете того, что тот видел его сомнительные… манипуляции с Джокером, но он чувствовал, что пропустил что-то важное. Если Джокер думал, что он хочет рассказать что-то по секрету дворецкому, то он ошибся. Тогда он начал с того, о чем сам оказался не в курсе. «Что ты ему сказал, Джокер?»
« Я нашел твою книжку», едко выплюнул Альфред, не дав клоуну возможности ответить.
Джокер выглядел раздраженно под шокированным взглядом Брюса. «Фотоальбом, который ты взял… в подземелье», - объяснил Джокер. «Ну, ты знаешь, одна из тех штук, что валялись там, храня каждую мельчайшую боль. Я никогда не думал, что ты из тех, кому интересны такие вещи. Может, тебе стоит вернуться и прихватить все остальное, альбомы, видео, аудиозаписи… раз уж тебе это так надо».
Брюс стиснул кулаки, шпильки Джокера доставали его слишком легко. Теперь Альфред смотрел на него, и бесчисленное множество вопросов отражалось на его лице. «Это…» Он затих, не зная, как закончить. Поэтому они и ездили в Чикаго? Поэтому Брюс и принял Джокера?
«Я повез его в Чикаго, потому что это было все, что он помнил» , почти прокричал Брюс. «Маленький городок посреди пустоты. Он снился ему каждую ночь, и я должен был знать почему». Он быстро взглянул на Джокера и снова уставился на Альфреда. «Он тоже не знал. Ни один из нас не знал. Там был… подземный бункер, замаскированный. Он нашел его. Он сошел с ума там, внизу. Его… отец держал его там взаперти. Там были самые разные… вещи. Ему нужно было поскорее выбраться оттуда, чтобы успокоиться, а я просто… просто взял это». Его смятение отнюдь не уменьшалось, пока он продолжал. Он не знал, что Джокер успел рассказать, а дворецкий не пытался помочь ему. Его речь стала яростной и бессвязной. Он хотел сказать, что не знает, почему, и это было наполовину правдой. Но только наполовину. Потому что он хотел иметь свидетельство того, что было там, чтобы, если Джокер снова забудет и не поверит Брюсу, если он заведет разговор об этом, потому что ему нужно было какое-то доказательство, потому что ему просто было любопытно, потому что… потому что он не знал, где остановиться, вытаскивая на свет его внутренних демонов… все причины, которые он мог привести, были лишь полуправдой.
Он и сам не знал, что было правдой во всей ее полноте.
«Но ты не дал мне знать заранее, так ведь? Я хотел уйти, как только мы наткнулись на ту проклятую официантку, но тебе просто нужно было знать, почему». Джокер зеркалил, отвечая гневом на гнев. «Просто веселые каникулы, ага, и все что ты мне сообщил, это что мне это не понравится. Думается, это было заметным преуменьшением, даже для тебя. «Я решил трахнуть тебе мозги, заставив вспомнить то, о чем были твои кошмары» было бы честнее. И, разумеется, это было уже после того, как твои дружки решили хвост положить на твои обещания, и использовать передатчик, который ты в меня воткнул, как устройство слежения для полиции».
«Если бы ты отказался, я бы поехал без тебя. Разве это сравнимо с убийством Рэйчел?». Брюс наконец шагнул в комнату. «Или с тем, как ты выкопал мою мать из могилы? Думаешь, я поступил с тобой несправедливо? Так ведь? Я привел тебя туда, не зная, что найду там. После всего зла, что ты причинил мне более чем преднамеренно? Ты думаешь, это я жесток? Ты хотел товарища по играм своего уровня, так вот, тебе стоило бы научиться получше справляться с этим».
Маниакальный, яростный блеск озарил глаза душевнобольного, он тоже сделал шаг вперед, рыча, оскалив желтые зубы. «Это было сделано, чтобы преподать тебе урок перед тем, как произошло все остальное. Урок выживания, урок того, как на самом деле вертится этот мир и люди в нем. К тому же, мне удалось познакомиться с твоими родителями, в представлении не нуждаются!» Он теперь практически излучал враждебность и нервную энергию, дюйм за дюймом приближаясь к Брюсу. «Не будем также забывать о том, кто из нас тащится, избивая и мучая других. У меня есть философские основания. А что оправдывает тебя?» Рыча от бессилия, Джокер вцепился пальцами в щиток на костюме Бэтмена. «Ты даже близко не видел того, о чем говоришь. Я играл открыто, потому что не хотел уничтожить тебя. Я мог бы, если бы хотел».
«Твои основания – полная хрень. Ты хотел протолкнуть свою философию, и твоим единственным способом было насильно впихивать ее, принять или сдохнуть». Брюс вскинулся навстречу ярости Джокера, отвечая на нее своей собственной и подначивая его. «У меня интеллектуальные основания», усмехнулся он, постучав Джокера по голове. «Я хотел увидеть, что заставит тебя затикать». Они представляли собой то еще зрелище, вцепившись друг в друга словно когтями, оба дышали такой злобой, какую Альфред нечасто видел за свою долгую жизнь, на волосок от полной потери контроля. «Выходит, я тоже, наконец, познакомился с твоими родителями. Не правда ли? »
От последних слов Джокер сорвался и бросился на Брюса, воя бессловесно и неистово, слишком обезумев, чтобы провести свою атаку логично. Он не пытался пробраться сквозь щели в его доспехах, раздвинуть кевларовые пластины и добраться до тела, он просто бил руками и ногами, лягался и кусался, не замечая и не беспокоясь о том, что ранит себя, а не его.
Сначала Брюс яростно отбивался, отступая, когда Джокер кидался на него в поисках любой части тела, до которой можно добраться и поранить. Удары Брюса попадали в больные места по всему телу Джокера, туда, куда он был уже ранен, ему не надо было думать, чтобы знать, как нанести максимум урона. В какой-то момент они сцепились и упали, Джокер оказался сверху. Доспехи Брюса смягчили его столкновение с твердым полом, но оно все же достаточно встряхнуло его, чтобы выбить часть ярости, застилавшей его разум. В итоге он перестал отбиваться и лишь всеми силами старался устоять под атакой разъяренного Джокера. Альфред отошел подальше от них во время драки, освобождая место для побоища.
Помешанный продолжал бороться с Брюсом, с трудом переводя дыхание, получая очередной удар в слабое место, не переставая неистово вопить. «Ты же не знаешь, ты понятия не имеешь! Богатенький ублюдок, ты думаешь, знаешь? Ты хочешь узнать? Хочешь, я покажу тебе, каково это, на что похоже знакомство с ними, а? » Он дрался изо всех сил, но не мог ни сильно ранить Брюса, ни выбраться из объятий сильных рук и ног, пытающихся ограничить его движения. «Ты был одиноким маленьким мальчиком, Брюс? Ты плакал о своих папочке и мамочке? Бедненький богатенький плакса…»
Они боролись, катаясь по полу. Лежа на спине, Брюс наконец взял Джокера в захват, в котором смог удержать его. Дыхание обоих было неровным и быстрым. Пряди волос Джокера спадали на лицо Брюса. «Поэтому ты меня так ненавидишь, Джокер? Поэтому? »
Безумец не отвечал, глядя вниз на Брюса, лицо – живая картинка фрустрации. «Я… не ненавижу», прошептал он наконец, его голова упала на грудь Брюса, когда он отвел взгляд. Его тело безвольно обмякло, позволяя более крупному мужчине удерживать его без борьбы.
Некоторое время единственным звуком, наполнявшим комнату, было напряженное дыхание Брюса. Ни он, ни человек в ловушке его рук у него на груди, не двигались, пока Альфред напряженно наблюдал за ними из дальнего конца комнаты. В конце концов, Брюс уронил голову на пол. Он пялился в потолок, мечтая привнести спокойствие в свое бытие и надеясь, надеясь, что Джокер хотел того же. Всего несколько минут назад он был в бешенстве, он отчаялся найти способ сосуществовать с каждым из двух человек в этой комнате, но после этого крошечного, незначительного признания от Джокера, его гнев ушел.
Почувствовав, как тело Брюса расслабилось, отпуская его запястья, Джокер медленно пошевелился, со вздохом обвивая его тело своим, все еще не глядя на третьего человека в комнате. На самом деле он теперь пытался притвориться, что дворецкий вообще не существовал; сам он и его отношения с Брюсом заставляли его чувствовать себя крайне некомфортно, если это можно выразить так просто. Тем не менее, молчание и запах действовали успокаивающе, поэтому он просто позволил себе лежать и ощущать боль несколько минут, пока его сердце не успокоилось, а пулевое ранение не перестало кровоточить, потревоженное просыпавшимся на него градом ударов.
По случаю, Брюс пытался изобразить то же самое, но после нескольких минут, проведенных на полу в мечтах о том, чтобы они были кем-то еще, тихое покашливание, раздавшееся где-то у книжных полок, напомнило им о присутствии дворецкого.
«Ну, - неуверенно начал Альфред, - теперь, когда мы временно разобрались со всем этим, я, э-э… полагаю, вы не против вернуть мне мою комнату?»
Брюс вздохнул, открывая глаза навстречу реальности. Он подобрался, вставая с пола, легко поднимая спутанное с ним тело и предоставляя Джокера самому себе, как только тот оказался на ногах. «Пошли», - сказал он тихо.
В подавленном после драки состоянии, Джокер позволил вывести себя из комнаты, все еще крепко цепляясь за Брюса и шагая более чем слегка неуклюже. После такого выброса энергии и эмоций он чувствовал себя измотанным и хотел лишь свернуться калачиком и поспать где-нибудь немного. Он явно избегал встречаться глазами с дворецким, когда они проходили мимо него.
Брюс проделал путь к своей спальне, а оказавшись там, осторожно опустил Джокера на кровать. Когда зеленоволосый был устроен, он осторожно снял остатки своего костюма и отложил его. Длинные царапины от ногтей Джокера и глубокие следы его укусов покрывали руки и щеку Брюса. Было трудно сжимать и разжимать левую руку, так что, когда он пошел за бинтами для вновь открывшейся раны Джокера, он заодно промыл и перевязал свою руку. Ему не хватало слов, когда он вернулся, поэтому он просто принялся за работу, снимая старую повязку, проверяя рану и накладывая свежие бинты.
Джокер был также тих, его лицо ничего не выражало, пока он внимательно следил за Брюсом. Было очень странно иметь рядом кого-то, такого заботливого, такого ласкового и такого… заинтересованного в его благополучии. «… ты ненавидишь меня?» Вопрос вырвался еще до того, как он смог его обдумать, переваривая то, что было сказано в комнате Альфреда.
Брюс закончил с повязкой, но не отодвинулся. Его рука покоилась на груди Джокера. «Нет… нет, я так не думаю». Медленно моргая, он уставился на свою руку. «… и я не виню тебя. Не за… всё». Это было правдой. Было бы легко презирать его, он во многом заслуживал этого… но не вполне. И, когда Брюс дал себе время проникнуть в самую суть, он не мог сказать, что ненавидит Джокера.
Оплетя пальцами руку, покоящуюся на его груди, он слегка дернул, притягивая Брюса к поближе себе. «… я не хочу причинять тебе боль. Если только ты не желаешь этого». Это было как никогда близко к извинению. На самом деле он вовсе не чувствовал себя виноватым – ни за то, что убил Рэйчел, ни за то, что столкнул Харви в безумие, ни за то, что убивал, разрушал и калечил, ни за что из этого. Он никогда не чувствовал угрызений совести из-за того, что мог вспомнить, и, возможно, никогда не будет.
Брюс вытянулся на кровати рядом с Джокером. Опершись на свободную руку, он смотрел на зеленоволосого, пытаясь понять, о чем тот думает. «Я не хочу, чтобы ты причинял мне боль. И никогда не хотел». Он приподнял голову, продолжая. «Я не против мелочей. Мы хорошо умеем рвать друг друга на части. Но… некоторые раны не поддаются исцелению. Некоторые вещи невозможно вернуть и исправить, когда ты уже позволил им произойти. Все кончено».
Нахмурившись, парень потряс головой в смятении. «Что ты имеешь в виду, Бэт? Я не прошу тебя бросать все. Ты тот, кто заставил меня дать обещание никого не убивать. Ты не представляешь себе, как это иногда трудно».
«Потому мне это и не нравится. Потому я и хочу, чтобы ты остановился». Брюс сглотнул. «Когда вот так теряешь людей, вместе с ними можешь потерять часть себя. Я… не могу… не могу выносить, когда это происходит вокруг меня. Я не вынесу… смотреть, как другие люди проходят через это».
«Почему это тебя беспокоит? Ты их не знаешь. Это не касается тебя. Просто еще одна капля в море». Увидев, что так он расстраивает Брюса еще больше, Джокер обнял его одной рукой, надеясь, что тот не отодвинется. «Я сказал, что попробую. Разве этого недостаточно?»
Снова сфокусировавшись на Джокере, Брюс выпрямил руку и улегся. «Да. Ты сдержал слово». Мало-помалу, он начинал расслабляться. Взгляд, брошенный на линию горизонта Готэма через плечо Джокера, рисовал будоражащую картину. Зеленые волосы, покрытая шрамами кожа и усталые глаза в контровом свете мигающих огней. Каждый огонек – жизнь, которую этот человек мог бы уничтожить, не задумываясь. Сотни их поблескивали на фоне ночного неба, окружая его. «Это не всегда заметно, но люди связаны между собой. И даже не отдают себе в этом отчета».
«Я не связан ни с кем, кроме тебя», - возразил Джокер, презрительно скривив губу при мысли, что он может быть привязан к кому-то, кого он встречал на улицах, неважно, головореза или обыкновенного человека. Всего лишь одна из бесконечного числа шестеренок всепожирающей машины, бездушный кусок металла, тупо воткнутый среди других таких же.
Брюс только улыбнулся, все еще разглядывая Джокера, окруженного мерцающими огнями города. Он устроился головой на подушке и еще долго смотрел на него, не отрываясь. Чувствовал ли он это или нет, но Джокер наложил свой отпечаток на это место. Жизнь каждого человека в Готэме была бы иной, если бы не он, и она была бы еще более иной, если бы Джокер не дал свое обещание Брюсу. Он наложил отпечаток и на самого Брюса.
Осторожно поглядывая на него, Джокер тоже постепенно расслаблялся. «Тебе стоило бы чаще улыбаться». Водя пальцем по линиям и изгибам лица другого мужчины, он пристальным взглядом следил за его успехами; в конце концов, его лицо приняло выражение смеси меланхолии и любопытства. «…на что это похоже?» спросил он мягко, не в силах в полной мере выразить зависть, которую он испытывал.
«Улыбаться?» Брюс приподнял бровь, когда пальцы Джокера порхнули над ней. «Хм, не знаю. Неплохо. Не думаю, что это войдет у меня в привычку, но чувство приятное».
«Нет», - несчастно прошептал Джокер, отводя взгляд, чтобы уставиться в плечо Брюса. «Иметь детство».
Улыбка на губах Брюса слегка увяла. «Если в детстве ты был счастлив, то, потеряв его, всю жизнь будешь скучать по нему». Он помолчал немного, слушая биение собственного сердца и ощущая, как рядом бьется сердце Джокера. «Думаю, это единственное время в моей жизни, когда я был по-настоящему… счастлив».
«Ты несчастлив? Ты потерял родителей, но, по крайней мере, они у тебя были. Я не могу понять даже половины взглядов, которыми вы с Фредди обмениваетесь, почему он так уперт в отношении тебя. Ты ему не принадлежишь».
«Счастье не зависит от сравнения себя с другими». Брюс вздохнул с коротким смешком, проводя рукой по коже Джокера. «Просто все… больше никогда не было таким как прежде. Альфред оставался рядом ради меня… все то время, что они должны были бы быть рядом. Это был его долг, но он и хотел этого. Для него мои родители были семьей. Но это было… трудно. Тогда больше, чем сейчас, наверное».
«Я не понимаю». Это было вполне объяснимо. Ему было не с чем сравнить, он никогда не испытывал ничего близкого к этому. Даже когда он хотел, чтобы его отец прекратил свое жестокое обращение с ним и просто был… кем-то еще, кем-то милым и безобидным, он все же с адским жаром ненавидел этого человека. «…и ты не… не счастлив прямо сейчас?» Его рука собственнически сжалась, гнев и тревога одновременно захватили его. Он мой, он не уйдет!
Брюс заметил это и не хотел отвечать. «Не… так как тогда. Я потерял слишком много. Слишком много себя. Я никогда не стану прежним». Он в свою очередь обвил Джокера рукой, желая дать ему знак утешения. Глубоко запавшие глаза смотрели безнадежно, но Брюс не знал, как сказать ему, что все хорошо.
«Ты не уйдешь». Это было полувопросом, полуприказом, и безумец крепче обвился вокруг Брюса, произнося эти слова, ускорившееся биение его сердца хорошо чувствовалось и слышалось вблизи. «Ты не уйдешь. Ты обещал».
«Нет… нет, я не ухожу». Он ответил без капли сомнения. «Ничто не изменится, даже если я уйду». Его рука скользнула вверх и погрузилась в волосы Джокера. «Мне лучше, если ты будешь здесь, рядом, чем где-либо еще».
Угомонившись после такого заверения, Джокер вздохнул и отдался мягким прикосновениям Брюса, чьи пальцы ласкали его спину и волосы. Он рассеянно размышлял, не на это ли должна быть похожа «семья». Или, по крайней мере, та «семья», о которой говорится в СМИ, фильмах и книжках.
Пока они так лежали, погруженные в свои мысли, небо вокруг них начало светлеть. Мельчайшие признаки солнечного света, прямо за краем земли, просачивались сквозь небесную синь. Брюс был рад, что Джокер принял его ответ. Он не знал, «счастлив» ли он, но, лежа здесь, он чувствовал нечто похожее. И для него этого было достаточно.
Поразмыслив некоторое время, прислушиваясь к сердцебиению в груди под его головой, худой парень собрался с духом. «Бэт? Я хочу еще раз попробовать». Он внезапно сглотнул, зажмурив глаза и усиливая хватку. «… помыться». Он хотел изгнать воспоминания из своей головы, или, по меньшей мере, ослабить их власть над собой.
Почти засыпающий Брюс был удивлен этим заявлением. Но это был приятный сюрприз. «Я только за». Он вдвинулся в теплоту Джокера. Тот был тоньше, и это позволяло легче обвиться вокруг него. «Мы попробуем завтра утром», сказал он, пока мысли этого вечера приятно текли сквозь его разум.
Джокер был уже готов озвучить свой протест, когда его любовник обвился вокруг него. Умиротворенный теплом и надежным объятием, он вздохнул и устроился подремать несколько часов. Не уверен, что смогу решиться на это утром.
Брюсу не понадобилось много времени, чтобы заснуть. Когда Джокер промолчал, после изматывающего дня, который они себе устроили, он выключился через пять минут.
@темы: Бэтмен, перевод, "Скольжение в энтропию", Джокер, Слэш, Фанфики
-
-
01.06.2011 в 21:28Так и вижу Альфреда, показывающего язык. )))
-
-
22.06.2011 в 00:50