Meles meles
Название: Десять лет (Ten Years)
Автор: остался анонимным
Переводчик: /Melissa/
Бета: Levian
E-mail переводчика: [email protected]
Герои (Пейринг): Бэтмен, Джокер
Рейтинг: PG-13
Размер: мини (2226 words)
Жанр: трагикомедия, AU
Дисклеймер: персонажи принадлежат DC и Нолану, фик — автору.
Разрешение на перевод: отсутствует; просьба не размещать перевод на других ресурсах без моего ведома
От переводчика: текст написан на англоязычный кинк-фест по заявке: «Джокер/Бэтмен. Никакого романса, никакого слеша. Только… дружба».
читать дальше
Сложно по-настоящему, искренне ненавидеть того, кого знаешь уже лет десять. Само собой, Бэтмен и не думал, что Джокера можно исправить, или сделать хорошим, или и вовсе… нормальным. Джокер был его личным наказанием, архи-наказанием — и опаснейшим преступником, который должен провести в Аркхэме всю оставшуюся жизнь. Но ненавидеть его как других врагов не получалось. Они ведь уже… Уже привыкли друг к другу.
А начиналось-то всё с мелочей.
Однажды парень из шайки Джокера захотел подстрелить своего босса, а Бэтмен изловил его прежде, чем тщательно рассчитанным планам суждено было осуществиться, — но ведь всех членов банды и без того разыскивала полиция, так почему бы и нет? Почему бы не сцапать его пораньше?
Или же одного выскочку, желавшего стать легендой преступного мира, вдруг нашли с улыбкой от уха до уха и картой Джокера меж зубов, а потом оказалось, что он уже наполовину осуществил план, целью которого была смерть Бэтмена (ну и выжженный наполовину город). Юные таланты со своими идиотскими планами так и норовили появиться из тёмного чрева Готэма.
Но ведь ничего необычного. Порой враги Бэтмена были врагами Джокера, а порой враги Джокера, так уж получалось, ненавидели и Бэтмена. Слишком много недоброжелателей скапливалось вокруг обоих, так нормальные люди коллекционируют марки или монеты; волей-неволей возникало некоторое пересечение интересов.
И ещё Бэтмен не был убийцей, а если бы он оставил Джокера в пылающем здании, зная, что все прихвостни удрали, это и стало бы убийством. Поэтому пришлось вытащить того из огня, оставить в одиночестве и дать (увы) ему возможность сбежать, пока сам Бэтмен проверял, нет ли в доме ещё кого-то. Человеческая жизнь была и будет человеческой жизнью — даже Джокер не заслуживал такой смерти.
Джокер же говорил, неоднократно говорил Бэтмену, что тот слишком забавен, чтобы его убивать.
Говорил задолго до того дня, когда наткнулся на израненного Бэтмена, лежащего без сознания после неудачной стычки с полицией. Как раз в то время у Бэтмена с GCPD* были особенно нежно-ненавидящие отношения. Так мало того, что Джокер оставил свою карту между щекой и маской, он ещё подкинул Бэтмена к больнице, в которой вскоре не протолкнуться было от полицейских, стремящихся того арестовать. И хотя Джокер скорее шутил, чем всерьёз спасал его, без медицинской помощи Бэтмен не смог бы так легко ускользнуть от преследования.
В восьмой год их взаимной вражды всё чересчур усложнилось. Джокер не переставал быть Джокером. Он убивал, устраивал погромы, ну и всячески затруднял жизнь честным жителям Готэма. А Брюс не переставал быть Бэтменом. Вычищал гниль продажности с улиц, сажал в тюрьму преступников — становился символом надежды.
Но когда — по прихоти дуры-удачи — полиция арестовала Брюса Уэйна по подозрению, что он Бэтмен (обвинение звучало столь же нелепо на утренних передовицах, как и в его голове; но в тюрьме-то он оставался), две ночи спустя Бэтмена видели на улицах: он накрыл сеть, занимающуюся контрабандой наркотиков, и отдал главарей под суд. Брюса освободили с нижайшими, крайне почтительными извинениями не только от мэра, но и от комиссара полиции, и от окружного прокурора в том числе.
После этого он получил по почте карту Джокера. Анализ не выявил на ней ни яда, ни ДНК Джокера или потенциальной жертвы, и Брюс прилепил её к боку монитора в своей пещере.
А однажды, намереваясь в очередной раз отдать Джокера и всю его банду под суд, Бэтмен вломился в его тайное логово и в ответ на предложение извиниться и пойти своей дорогой, рассмеялся и предложил заплатить за мебель, раз уж он разрушил её, как и планы. Вскоре четверо громил Джокера стонали от боли на полу, а тот не стал нападать дальше. Ещё года четыре назад они выяснили, что Бэтмен играючи размажет его по асфальту; настолько влёгкую, что Джокер дрался, только если в рукаве у него что-то оставалось, порой буквально. Так что всё прошло просто.
Непросто стало, когда во время своего пребывания в Аркхэме Джокер написал Брюсу Уэйну (а также мэру, в полицейский департамент и полудюжине знаменитостей и богачей Готэма) длинное бессвязное письмо с жалобами на незаконное использование электрошока, невыносимые условия жизни и неинтересную компанию.
Вскоре после того, как управляющий лечебницы ответил Брюсу Уэйну, что — хотя пожертвование, конечно, это тоже очень хорошо — порядки и условия жизни её обитателей не изменятся и что эти отбросы общества сами напросились… Вскоре после этого Джокер сбежал из Аркхэма.
Нетипично было, что сбежал только он, а охранники уверяли, что не видели снаружи никого, похожего на клоунов, которые обычно и вытаскивали Джокера. Ещё страннее было, что его искали две недели и так и не нашли, и не было слухов, что он по своему обыкновению вновь собирает банду. Да вдобавок, как правило, Джокеру нужно было около четырёх недель, чтобы подготовить побег, — в этот раз странным образом хватило двух.
Так что Бэтмен твёрдо пообещал набить морду Джокеру, где бы тот ни объявился, и слухи, что Джокер собрал достаточно приспешников и планирует взорвать город (ну или готовит массовый захват заложников) поползли только через месяц.
Джокер, к слову, никогда не угрожал разоблачить Бэтмена как Брюса Уэйна. Он угрожал изнасиловать и убить жену Бэтмена и его детей (которых, как они оба знали, у Брюса не было); не раз похищал Джима Гордона и его семью, и вот с ними-то не церемонился, в итоге добившись того, что первая жена Гордона подала на развод; и, само собой, убивал политиков одного за другим. Но никогда даже не намекнул, не шепнул кому-нибудь на ушко, что между Брюсом Уэйном, миллиардером, и Бэтменом, чудиком в маске, есть какая-то связь.
Году к десятому Брюс уже не пытался объяснить своё отношение к Джокеру ни себе, ни другим — всё уже окончательно запуталось. Друзьями-то они точно не были. По факту они оставались заклятыми врагами, разве что было сложновато помнить об этом, когда полиция с большей охотой хотела пристрелить его, а не Джокера (даже если тот до сих пор тяготел к ножам и ничуть не стеснялся пустить их в ход). А те копы, что не стреляли в Бэтмена… Они были невероятно молоды. Эти офицеры, не сводящие с него глаз, ведь были ещё детьми, когда он впервые появился в Готэме. Они росли, взрослели, зная о нём, слушая о нём разговоры как о герое, а может, как о злодее, — Брюсу неуютно было осознавать это.
Альфред сказал, что всему виной одиночество.
Джокер сказал, что эти желторотики из GCPD, с их чистыми личиками, так и остались детьми, и играть с ними так же интересно, как наблюдать за сохнущей краской.
Харви ушёл. Ушла Рейчел. Ушёл Люциус (переехал из Готэма, хотя всегда готов был помочь с бронёй или новым устройством, но нынешний консультант Брюса со всем справлялся сам). Избирались новые мэры, он уже сбился со счёта; а кроме Джима Гордона ни один, хоть всех перебери, офицер не был с ним рядом, когда Пугало выпустил токсин страха в Нероуз или когда Джокер сжёг пол-лица Харви Дэнту.
Пугало ушёл. Пингвин ушёл. Ушёл Загадочник. Харли, которой Бэтмен с долей неуверенности приписывал отношения с Джокером (в мир криминала и жестокости она последовала за ним), год назад разорвала их и с той поры не появлялась в Готэме. В тот год Джокер отправил Брюсу Уэйну информацию о времени и месте, а когда Бэтмен добрался до заброшенного причала, предложил ему бутылку водки и понятнее некуда скомандовал: «Ничего не говори».
Если Бэтмен был одиночкой, то Джокер, должно быть, совсем одиноким.
И вот чем теперь это закончилось.
— Все твои головорезы без сознания, Джокер! — прорычал Бэтмен и бросил бэтаранг в замысловатую механическую… штуку, которую не мог вот так сходу опознать. Раскрашена она была в ярко-красное и зелёное и выглядела как гигантский робот, разве что ног было многовато.
Металл лязгнул о металл — и ничего не произошло.
— Бэтмен! А вот и ты, я уже заскучал без тебя! Всё ещё бежишь от закона, или наш Готэм любезно послал тебе на подмогу спецназ?
В этот раз у Джокера был большой пулемёт. Бэтмен только оглянулся вокруг, а дуло уже развернулось к двери, через которую он вошёл.
— Я один.
С недавних пор он редко сообщал полиции о Джокере: только если чьи-то жизни действительно были под угрозой. Он уже неплохо предсказывал, где Джокер скрывается, что планирует, и потому прибегал в тактике досрочного штурма, пока ситуация не накалилась до зданий, сровненных с землёй, и захвата заложников. Он помнил, что Джокер имел склонность быстро, крайне быстро убивать полицейских.
— Ну если только старикан, как ты… — бросил Джокер пулемёт и выхватил нож.
Они покатились по полу. Бэтмен был сильнее, но Джокеру не занимать было ловкости, улучив момент, он нанёс удар, и острая боль пронзила бицепс прежде, чем Брюс сумел выбить оружие из рук противника.
— Как дворецкий? — спросил Джокер, пытаясь выхватить другой нож. — Дряхлеет дальше?
— Я… отпустил его… на недельку. Он держится. А ты завёл… себе новую спутницу?
Он ударил Джокера лицом о пол, и ещё раз — на бетоне остался кровавый след.
— Нет, — Джокер выплюнул полный рот крови, и Брюс дал ему пару секунд отдышаться, а потом швырнул к дальней стене. — Женщины… чересчур… обременительны. А ты? У летучей мышки появилась подружка?
Бэтмен увернулся от ножа, летящего в лицо.
— Женщины, липнущие к Брюсу Уэйну… — Он выпустил лезвия из запястий, отгоняя Джокера от тайника с ножами. — Им нет дела… до свиданий с Бэтменом.
Перехватив руку Джокера прежде, чем тот успел ударить, он успел лишь удивиться, когда из кончика лезвия прыснул газ. Он закашлялся и отшатнулся от резкого запаха, и Джокер тоже отскочил в сторону, ухмылка на его лице стала ещё безобразнее от крови, прочертившей по выбеленному лицу алую полосу от разбитого носа и губ.
— А это, Летучий мой мышь, сделано на основе слезоточивого газа, — с торжеством сказал Джокер, пока Бэтмен задыхался, тщетно пытаясь (слишком поздно) прикрыть глаза и нос. — Сначала всё так же, но в отличие от привычных тебе освежающих, бодрящих ароматов, симптомы лишь ухудшаются, ухудшаются… Скоро, увы, ты не сможешь дышать, — захихикал он.
Он не соврал, пауз между кашлем и удушьем уже не хватало на глубокий вдох. Джокер ловко избегал его выпадов, фирменно хохотал, так знакомо, что больше не было тревожной дрожи по позвоночнику.
— Ничего так… Ты выиграл, Джокер, — неохотно, выталкивая каждое слово с трудом, признал Бэтмен. Голова кружилась, пора отступать к поместью (отстроенному заново года три как).
И уже пятнадцать секунд спустя он снова задыхался непонятным, пропитанным медикаментами газом: Джокер снисходительно пшикнул ему в лицо противоядием. Если бы перед Брюсом находился кто-то другой, действие можно было бы назвать заботливым. Джокер же, похоже, стремился попасть ему в глаза, хихикая каждый раз, когда ему удавалось и Брюс вздрагивал.
— Как рука?
Брюс на пробу подвигал ею. Адреналин приглушил большую часть боли, но теперь порез болел нестерпимо, удар оказался сильнее, чем подумалось. Но в любом случае подвижность сохранилась, так что он в свою очередь спросил:
— А твоё лицо?
Джокер задумчиво потрогал языком губу и усмехнулся, словно над шуткой, которую только они с Бэтменом и могли понять. В некотором роде так и было. Он показал зубы: в крови, но все на месте.
— Ты сломал мне нос.
Нос и правда был чуть набок, и Брюс потянулся рукой к лицу Джокера. Когда он вправлял кость, тот скривился от боли.
— Зачем, Бэтси? Не думал, что тебе есть до меня дело.
На гриме остались грязные следы от пальцев Бэтмена, а на перчатках — белый след краски.
— Мне нужно пару недель, чтобы оправиться, — неохотно признал Брюс, когда они снова разошлись друг от друга. Меньше недели, чтобы вернуть полную подвижность руке после удара ножом, и значительно больше — вылечить отравление, проверить аллергическую реакцию и выяснить, что же это за новый газ.
В течение этого срока Джокеру ничто не помешает взяться за воплощение своих планов, а Брюс Уэйн уедет из города по делам (или устроит себе отпуск), чтобы избежать искушения выйти и играть за Бэтмена.
Джокер молчал, пока Бэтмен не пересёк половину пути до выбитой с пинка двери.
— Бэтс! Ещё увидимся.
И хотя насмешка в его голосе была почти унизительной, злиться Бэтмен уже не мог.
Он с нетерпением ждал следующей встречи.
Примечание:
* GCPD — Gotham City Police Department
Автор: остался анонимным
Переводчик: /Melissa/
Бета: Levian
E-mail переводчика: [email protected]
Герои (Пейринг): Бэтмен, Джокер
Рейтинг: PG-13
Размер: мини (2226 words)
Жанр: трагикомедия, AU
Дисклеймер: персонажи принадлежат DC и Нолану, фик — автору.
Разрешение на перевод: отсутствует; просьба не размещать перевод на других ресурсах без моего ведома
От переводчика: текст написан на англоязычный кинк-фест по заявке: «Джокер/Бэтмен. Никакого романса, никакого слеша. Только… дружба».
читать дальше
Сложно по-настоящему, искренне ненавидеть того, кого знаешь уже лет десять. Само собой, Бэтмен и не думал, что Джокера можно исправить, или сделать хорошим, или и вовсе… нормальным. Джокер был его личным наказанием, архи-наказанием — и опаснейшим преступником, который должен провести в Аркхэме всю оставшуюся жизнь. Но ненавидеть его как других врагов не получалось. Они ведь уже… Уже привыкли друг к другу.
А начиналось-то всё с мелочей.
Однажды парень из шайки Джокера захотел подстрелить своего босса, а Бэтмен изловил его прежде, чем тщательно рассчитанным планам суждено было осуществиться, — но ведь всех членов банды и без того разыскивала полиция, так почему бы и нет? Почему бы не сцапать его пораньше?
Или же одного выскочку, желавшего стать легендой преступного мира, вдруг нашли с улыбкой от уха до уха и картой Джокера меж зубов, а потом оказалось, что он уже наполовину осуществил план, целью которого была смерть Бэтмена (ну и выжженный наполовину город). Юные таланты со своими идиотскими планами так и норовили появиться из тёмного чрева Готэма.
Но ведь ничего необычного. Порой враги Бэтмена были врагами Джокера, а порой враги Джокера, так уж получалось, ненавидели и Бэтмена. Слишком много недоброжелателей скапливалось вокруг обоих, так нормальные люди коллекционируют марки или монеты; волей-неволей возникало некоторое пересечение интересов.
И ещё Бэтмен не был убийцей, а если бы он оставил Джокера в пылающем здании, зная, что все прихвостни удрали, это и стало бы убийством. Поэтому пришлось вытащить того из огня, оставить в одиночестве и дать (увы) ему возможность сбежать, пока сам Бэтмен проверял, нет ли в доме ещё кого-то. Человеческая жизнь была и будет человеческой жизнью — даже Джокер не заслуживал такой смерти.
Джокер же говорил, неоднократно говорил Бэтмену, что тот слишком забавен, чтобы его убивать.
Говорил задолго до того дня, когда наткнулся на израненного Бэтмена, лежащего без сознания после неудачной стычки с полицией. Как раз в то время у Бэтмена с GCPD* были особенно нежно-ненавидящие отношения. Так мало того, что Джокер оставил свою карту между щекой и маской, он ещё подкинул Бэтмена к больнице, в которой вскоре не протолкнуться было от полицейских, стремящихся того арестовать. И хотя Джокер скорее шутил, чем всерьёз спасал его, без медицинской помощи Бэтмен не смог бы так легко ускользнуть от преследования.
В восьмой год их взаимной вражды всё чересчур усложнилось. Джокер не переставал быть Джокером. Он убивал, устраивал погромы, ну и всячески затруднял жизнь честным жителям Готэма. А Брюс не переставал быть Бэтменом. Вычищал гниль продажности с улиц, сажал в тюрьму преступников — становился символом надежды.
Но когда — по прихоти дуры-удачи — полиция арестовала Брюса Уэйна по подозрению, что он Бэтмен (обвинение звучало столь же нелепо на утренних передовицах, как и в его голове; но в тюрьме-то он оставался), две ночи спустя Бэтмена видели на улицах: он накрыл сеть, занимающуюся контрабандой наркотиков, и отдал главарей под суд. Брюса освободили с нижайшими, крайне почтительными извинениями не только от мэра, но и от комиссара полиции, и от окружного прокурора в том числе.
После этого он получил по почте карту Джокера. Анализ не выявил на ней ни яда, ни ДНК Джокера или потенциальной жертвы, и Брюс прилепил её к боку монитора в своей пещере.
А однажды, намереваясь в очередной раз отдать Джокера и всю его банду под суд, Бэтмен вломился в его тайное логово и в ответ на предложение извиниться и пойти своей дорогой, рассмеялся и предложил заплатить за мебель, раз уж он разрушил её, как и планы. Вскоре четверо громил Джокера стонали от боли на полу, а тот не стал нападать дальше. Ещё года четыре назад они выяснили, что Бэтмен играючи размажет его по асфальту; настолько влёгкую, что Джокер дрался, только если в рукаве у него что-то оставалось, порой буквально. Так что всё прошло просто.
Непросто стало, когда во время своего пребывания в Аркхэме Джокер написал Брюсу Уэйну (а также мэру, в полицейский департамент и полудюжине знаменитостей и богачей Готэма) длинное бессвязное письмо с жалобами на незаконное использование электрошока, невыносимые условия жизни и неинтересную компанию.
Вскоре после того, как управляющий лечебницы ответил Брюсу Уэйну, что — хотя пожертвование, конечно, это тоже очень хорошо — порядки и условия жизни её обитателей не изменятся и что эти отбросы общества сами напросились… Вскоре после этого Джокер сбежал из Аркхэма.
Нетипично было, что сбежал только он, а охранники уверяли, что не видели снаружи никого, похожего на клоунов, которые обычно и вытаскивали Джокера. Ещё страннее было, что его искали две недели и так и не нашли, и не было слухов, что он по своему обыкновению вновь собирает банду. Да вдобавок, как правило, Джокеру нужно было около четырёх недель, чтобы подготовить побег, — в этот раз странным образом хватило двух.
Так что Бэтмен твёрдо пообещал набить морду Джокеру, где бы тот ни объявился, и слухи, что Джокер собрал достаточно приспешников и планирует взорвать город (ну или готовит массовый захват заложников) поползли только через месяц.
Джокер, к слову, никогда не угрожал разоблачить Бэтмена как Брюса Уэйна. Он угрожал изнасиловать и убить жену Бэтмена и его детей (которых, как они оба знали, у Брюса не было); не раз похищал Джима Гордона и его семью, и вот с ними-то не церемонился, в итоге добившись того, что первая жена Гордона подала на развод; и, само собой, убивал политиков одного за другим. Но никогда даже не намекнул, не шепнул кому-нибудь на ушко, что между Брюсом Уэйном, миллиардером, и Бэтменом, чудиком в маске, есть какая-то связь.
Году к десятому Брюс уже не пытался объяснить своё отношение к Джокеру ни себе, ни другим — всё уже окончательно запуталось. Друзьями-то они точно не были. По факту они оставались заклятыми врагами, разве что было сложновато помнить об этом, когда полиция с большей охотой хотела пристрелить его, а не Джокера (даже если тот до сих пор тяготел к ножам и ничуть не стеснялся пустить их в ход). А те копы, что не стреляли в Бэтмена… Они были невероятно молоды. Эти офицеры, не сводящие с него глаз, ведь были ещё детьми, когда он впервые появился в Готэме. Они росли, взрослели, зная о нём, слушая о нём разговоры как о герое, а может, как о злодее, — Брюсу неуютно было осознавать это.
Альфред сказал, что всему виной одиночество.
Джокер сказал, что эти желторотики из GCPD, с их чистыми личиками, так и остались детьми, и играть с ними так же интересно, как наблюдать за сохнущей краской.
Харви ушёл. Ушла Рейчел. Ушёл Люциус (переехал из Готэма, хотя всегда готов был помочь с бронёй или новым устройством, но нынешний консультант Брюса со всем справлялся сам). Избирались новые мэры, он уже сбился со счёта; а кроме Джима Гордона ни один, хоть всех перебери, офицер не был с ним рядом, когда Пугало выпустил токсин страха в Нероуз или когда Джокер сжёг пол-лица Харви Дэнту.
Пугало ушёл. Пингвин ушёл. Ушёл Загадочник. Харли, которой Бэтмен с долей неуверенности приписывал отношения с Джокером (в мир криминала и жестокости она последовала за ним), год назад разорвала их и с той поры не появлялась в Готэме. В тот год Джокер отправил Брюсу Уэйну информацию о времени и месте, а когда Бэтмен добрался до заброшенного причала, предложил ему бутылку водки и понятнее некуда скомандовал: «Ничего не говори».
Если Бэтмен был одиночкой, то Джокер, должно быть, совсем одиноким.
И вот чем теперь это закончилось.
— Все твои головорезы без сознания, Джокер! — прорычал Бэтмен и бросил бэтаранг в замысловатую механическую… штуку, которую не мог вот так сходу опознать. Раскрашена она была в ярко-красное и зелёное и выглядела как гигантский робот, разве что ног было многовато.
Металл лязгнул о металл — и ничего не произошло.
— Бэтмен! А вот и ты, я уже заскучал без тебя! Всё ещё бежишь от закона, или наш Готэм любезно послал тебе на подмогу спецназ?
В этот раз у Джокера был большой пулемёт. Бэтмен только оглянулся вокруг, а дуло уже развернулось к двери, через которую он вошёл.
— Я один.
С недавних пор он редко сообщал полиции о Джокере: только если чьи-то жизни действительно были под угрозой. Он уже неплохо предсказывал, где Джокер скрывается, что планирует, и потому прибегал в тактике досрочного штурма, пока ситуация не накалилась до зданий, сровненных с землёй, и захвата заложников. Он помнил, что Джокер имел склонность быстро, крайне быстро убивать полицейских.
— Ну если только старикан, как ты… — бросил Джокер пулемёт и выхватил нож.
Они покатились по полу. Бэтмен был сильнее, но Джокеру не занимать было ловкости, улучив момент, он нанёс удар, и острая боль пронзила бицепс прежде, чем Брюс сумел выбить оружие из рук противника.
— Как дворецкий? — спросил Джокер, пытаясь выхватить другой нож. — Дряхлеет дальше?
— Я… отпустил его… на недельку. Он держится. А ты завёл… себе новую спутницу?
Он ударил Джокера лицом о пол, и ещё раз — на бетоне остался кровавый след.
— Нет, — Джокер выплюнул полный рот крови, и Брюс дал ему пару секунд отдышаться, а потом швырнул к дальней стене. — Женщины… чересчур… обременительны. А ты? У летучей мышки появилась подружка?
Бэтмен увернулся от ножа, летящего в лицо.
— Женщины, липнущие к Брюсу Уэйну… — Он выпустил лезвия из запястий, отгоняя Джокера от тайника с ножами. — Им нет дела… до свиданий с Бэтменом.
Перехватив руку Джокера прежде, чем тот успел ударить, он успел лишь удивиться, когда из кончика лезвия прыснул газ. Он закашлялся и отшатнулся от резкого запаха, и Джокер тоже отскочил в сторону, ухмылка на его лице стала ещё безобразнее от крови, прочертившей по выбеленному лицу алую полосу от разбитого носа и губ.
— А это, Летучий мой мышь, сделано на основе слезоточивого газа, — с торжеством сказал Джокер, пока Бэтмен задыхался, тщетно пытаясь (слишком поздно) прикрыть глаза и нос. — Сначала всё так же, но в отличие от привычных тебе освежающих, бодрящих ароматов, симптомы лишь ухудшаются, ухудшаются… Скоро, увы, ты не сможешь дышать, — захихикал он.
Он не соврал, пауз между кашлем и удушьем уже не хватало на глубокий вдох. Джокер ловко избегал его выпадов, фирменно хохотал, так знакомо, что больше не было тревожной дрожи по позвоночнику.
— Ничего так… Ты выиграл, Джокер, — неохотно, выталкивая каждое слово с трудом, признал Бэтмен. Голова кружилась, пора отступать к поместью (отстроенному заново года три как).
И уже пятнадцать секунд спустя он снова задыхался непонятным, пропитанным медикаментами газом: Джокер снисходительно пшикнул ему в лицо противоядием. Если бы перед Брюсом находился кто-то другой, действие можно было бы назвать заботливым. Джокер же, похоже, стремился попасть ему в глаза, хихикая каждый раз, когда ему удавалось и Брюс вздрагивал.
— Как рука?
Брюс на пробу подвигал ею. Адреналин приглушил большую часть боли, но теперь порез болел нестерпимо, удар оказался сильнее, чем подумалось. Но в любом случае подвижность сохранилась, так что он в свою очередь спросил:
— А твоё лицо?
Джокер задумчиво потрогал языком губу и усмехнулся, словно над шуткой, которую только они с Бэтменом и могли понять. В некотором роде так и было. Он показал зубы: в крови, но все на месте.
— Ты сломал мне нос.
Нос и правда был чуть набок, и Брюс потянулся рукой к лицу Джокера. Когда он вправлял кость, тот скривился от боли.
— Зачем, Бэтси? Не думал, что тебе есть до меня дело.
На гриме остались грязные следы от пальцев Бэтмена, а на перчатках — белый след краски.
— Мне нужно пару недель, чтобы оправиться, — неохотно признал Брюс, когда они снова разошлись друг от друга. Меньше недели, чтобы вернуть полную подвижность руке после удара ножом, и значительно больше — вылечить отравление, проверить аллергическую реакцию и выяснить, что же это за новый газ.
В течение этого срока Джокеру ничто не помешает взяться за воплощение своих планов, а Брюс Уэйн уедет из города по делам (или устроит себе отпуск), чтобы избежать искушения выйти и играть за Бэтмена.
Джокер молчал, пока Бэтмен не пересёк половину пути до выбитой с пинка двери.
— Бэтс! Ещё увидимся.
И хотя насмешка в его голосе была почти унизительной, злиться Бэтмен уже не мог.
Он с нетерпением ждал следующей встречи.
Примечание:
* GCPD — Gotham City Police Department
-
-
17.10.2012 в 04:50-
-
17.10.2012 в 07:56решила поделиться с общественностью, если она не против не совсем слешного содержимого )
-
-
17.10.2012 в 09:52-
-
18.10.2012 в 01:44Перепостить к себе не разрешите?
-
-
18.10.2012 в 22:34тоже не смогла мимо него пройти )
Daewen, спасибо
берите )
-
-
22.10.2012 в 07:47-
-
04.05.2013 в 00:39