Мои двери всегда для вас открыты. Выходите ©
“Кап-кап-кап”, PG, Бэтмэн\Джокер, POV Джокера, dark , ООС
Кап-кап-капКап-кап-кап.
Кровь. Кровь. Кровь.
Она капает с пальца какой-то женщины, с наманикюренных ногтей (ее рука изогнута так, что понять красоту этого живого портрета может только эстет, профессионал в коверканье чужих тел). Я хихикнул: если у нее был муж, то ему никогда больше не придется тратиться на дорогие шмотки и дурацкие краски для ногтей. Или ее муж тоже где-то здесь?..
Она капает с треснувшихся, валяющихся где-то в углу просторного зала очков, с правой дужки. Их владелец лежит под столом в луже крови. Где-то там, на стене, в произвольном порядке раскинулись куски мозга. С некоторой погрешностью относительно середины лба у трупа красуется маленькая, аккуратная дырка от пули. Никогда бы не подумал, что в голове так много крови. Что ее вообще ТАК много в человеческом теле. И почему я никогда не увлекался анатомией?..
Она капает с осколков окна: кажется, я кого-то хорошенько об это стекло приложил, оно и не выдержало. Точно: вот на полу рядом с окном кто-то лежит. Глядя на лицо, и не поймешь сразу: мужчина или женщина.
Кап-кап-кап.
На полу, привалившись к стене, сидит Бэтмэн и плачет. Великий, несгибаемый Бэтмэн плачет, закрыв лицо руками в перчатках. Мне невесело от этой картины, но и не больно. Я не знаю, как реагировать. Пытаюсь его успокоить:
-Ну, ладно тебе, Бэтс, люди мелочны и жестоки, они не достойны жизни.
-Не нам это решать, Джокер, не нам… - судорожный всхлип.
-Они все равно игрушки в руках Жизни и Смерти, - привожу следующий довод я.
-А ты считаешь себя ровней им? – удивление, смешанное со злостью.
“А что в этом такого? – хочу спросить я, но молчу. – Что такого в том, чтобы поиграть с ними? Если с ними все равно играют по-всякому, так разве им к этому привыкать?”
-Они не достойны жизни, - упрямо, начиная злиться, повторяю я.
-Но никто не заслужил и смерти, - возражает Мыш*, глядя на меня своими черными глазами. Во всяком случае, они сейчас такими казались, я никогда особо к цвету его глаз не присматривался, о более насущных вещах думалось. Например, чтобы этот спаситель Готэма не прервал меня в самый интересный момент (когда уже пора нажимать на кнопочку пульта от взрывчатки, заложенной под каким-нибудь зданием, для начала).
-Даже я? – вдруг с глупой наивностью поинтересовался я. Так неожиданно сорвалось с моих напомаженных губ. Что за глупый вопрос? Он ведь ненавидит меня, верно? Интересно, сколько килограммов ненависти может уместиться в человеке? Он ведь борец с преступностью, а преступников здесь просто пруд пруди. Он их всех ненавидит? Или так, мелкие букашки, даже пятнадцати минут его драгоценного времени не занимают? Наверное, я особенный, он уделил мне и тому, что я сделал, уже столько времени. И встречался он со мной в последнее время порядочное количество раз.
Он как-то удивленно посмотрел на меня и эхом отозвался:
-Даже ты.
И я удивленно замер, не в силах пошевелиться, ответить на это, даже рассмеяться.
Кап-кап-кап…
*мягкий знак ставится, если женский род. Именно в этом драббле мне захотелось поупираться на этот счет, простите))
“Падал прошлогодний снег”, Бэтмэн/Джокер, PG, romance
Почти новогодняя историяВ Готэме снова была зима. Ключевым словом здесь является “снова”. Снова и снова была зима.
Снова падал снег. Полагаю, говорить, какое здесь ключевое слово, необязательно.
Джокер ненавидел снег. И зиму он тоже ненавидел. Зима в Аркхэме была на удивление отвратительная. Сумасшедшим даже не давали самостоятельно украсить елку (было бы здорово сунуть под нее несколько петард или повесить на веточку пару динамитных шашек), а при виде позолоченных херувимчиков у клоуна едва не срабатывал рвотный рефлекс. И не надо пихать два пальца в рот (к тому же, проблематично, если брать в расчет “особое одеяние”).
Еда в Аркхэме тоже была отвратительная. От времени года это, к сожалению (а может, и к счастью), не зависело, но тем не менее…
В больнице для умалишенных по каким-то причинам, самим умалишенным неизвестным (впрочем, их никогда не посвящали в дела сего прекрасного заведения), не включали отопление. Смирительная рубашка являлась сомнительным одеялом в наиболее холодный период этого чертова времени года, поэтому засыпать приходилось под стук собственных зубов.
А еще в Аркхэме было ужасно скучно. Единственным развлечением был телевизор, но, чтобы нормально его посмотреть, нужно сначала побороться за пульт, а потом с сожалением выяснить, что ничего интересного по телевизору не показывают. Особенно зимой. Даже в новостях ничего приятного. Только, улыбаясь до ушей, говорят о предстоящем празднике, подготовке к нему, о каких-нибудь благотворительных фондах и знаменитостях, которые ради своей популярности вбахали в эти фонды немало денег.
Выбравшись на свободу, Джокер, естественно, не собирался так просто попадаться в руки милых санитаров. И, надо сказать, весьма успешно избегал встреч с ними довольно долгое количество времени. Поэтому пережил на свободе не одну зиму и уже не раз видел снег.
По мнению Джокера, снег, выпавший в этом году, ничем не отличался от того, что выпал в прошлом. Все так же хрустит под ногами, все так же легко зачерпнуть горсть и превратить в маленький снежный шарик. Детские забавы…
Он пинает этот чертов снег, когда отовсюду слышится “Jingle bells”. Такое впечатление, что все это – часть старого, надоевшего фильма. Как “старая добрая традиция” – включить в первый день зимы эту кассету с фильмом и не выключать до начала весны. И каждый раз она будет заедать на этой идиотской, полной фальшивых жизнерадостных ноток песне про гребаные звенящие колокольчики.
Он скрипит зубами, когда слышит, как дети ноют, упрашивая купить им игрушку, а родители раздраженно отвечают, что у них еще будет время это сделать, а сейчас мама (папа) не взял(а) с собой деньги, и дочке (сыночку) придется потерпеть.
Ему, как сумасшедшему, вообще не полагается подарков, а у этих детишек наверняка целый шкаф забит этими дурацкими игрушками: поющими, мяукающими, мягкими и не очень… Он готов был подарить ребенку кое-что. Маленькую коробочку, в которой бы тикало что-то. А потом…
Но зимой он даже не хочет взрывать. Зимой, черт возьми, ему не хочется ничего из того, что он обычно так любил делать.
Однако именно этой зимой, сидя на крыше, одетый, поверх всего прочего, в плащ Бэтмэна, которым тот заботливо укрыл клоуна, он готов любить все. Саму зиму. Этот вроде бы прошлогодний снег. Предстоящий Новый Год. И даже Бэтси.
Кап-кап-капКап-кап-кап.
Кровь. Кровь. Кровь.
Она капает с пальца какой-то женщины, с наманикюренных ногтей (ее рука изогнута так, что понять красоту этого живого портрета может только эстет, профессионал в коверканье чужих тел). Я хихикнул: если у нее был муж, то ему никогда больше не придется тратиться на дорогие шмотки и дурацкие краски для ногтей. Или ее муж тоже где-то здесь?..
Она капает с треснувшихся, валяющихся где-то в углу просторного зала очков, с правой дужки. Их владелец лежит под столом в луже крови. Где-то там, на стене, в произвольном порядке раскинулись куски мозга. С некоторой погрешностью относительно середины лба у трупа красуется маленькая, аккуратная дырка от пули. Никогда бы не подумал, что в голове так много крови. Что ее вообще ТАК много в человеческом теле. И почему я никогда не увлекался анатомией?..
Она капает с осколков окна: кажется, я кого-то хорошенько об это стекло приложил, оно и не выдержало. Точно: вот на полу рядом с окном кто-то лежит. Глядя на лицо, и не поймешь сразу: мужчина или женщина.
Кап-кап-кап.
На полу, привалившись к стене, сидит Бэтмэн и плачет. Великий, несгибаемый Бэтмэн плачет, закрыв лицо руками в перчатках. Мне невесело от этой картины, но и не больно. Я не знаю, как реагировать. Пытаюсь его успокоить:
-Ну, ладно тебе, Бэтс, люди мелочны и жестоки, они не достойны жизни.
-Не нам это решать, Джокер, не нам… - судорожный всхлип.
-Они все равно игрушки в руках Жизни и Смерти, - привожу следующий довод я.
-А ты считаешь себя ровней им? – удивление, смешанное со злостью.
“А что в этом такого? – хочу спросить я, но молчу. – Что такого в том, чтобы поиграть с ними? Если с ними все равно играют по-всякому, так разве им к этому привыкать?”
-Они не достойны жизни, - упрямо, начиная злиться, повторяю я.
-Но никто не заслужил и смерти, - возражает Мыш*, глядя на меня своими черными глазами. Во всяком случае, они сейчас такими казались, я никогда особо к цвету его глаз не присматривался, о более насущных вещах думалось. Например, чтобы этот спаситель Готэма не прервал меня в самый интересный момент (когда уже пора нажимать на кнопочку пульта от взрывчатки, заложенной под каким-нибудь зданием, для начала).
-Даже я? – вдруг с глупой наивностью поинтересовался я. Так неожиданно сорвалось с моих напомаженных губ. Что за глупый вопрос? Он ведь ненавидит меня, верно? Интересно, сколько килограммов ненависти может уместиться в человеке? Он ведь борец с преступностью, а преступников здесь просто пруд пруди. Он их всех ненавидит? Или так, мелкие букашки, даже пятнадцати минут его драгоценного времени не занимают? Наверное, я особенный, он уделил мне и тому, что я сделал, уже столько времени. И встречался он со мной в последнее время порядочное количество раз.
Он как-то удивленно посмотрел на меня и эхом отозвался:
-Даже ты.
И я удивленно замер, не в силах пошевелиться, ответить на это, даже рассмеяться.
Кап-кап-кап…
*мягкий знак ставится, если женский род. Именно в этом драббле мне захотелось поупираться на этот счет, простите))
“Падал прошлогодний снег”, Бэтмэн/Джокер, PG, romance
Почти новогодняя историяВ Готэме снова была зима. Ключевым словом здесь является “снова”. Снова и снова была зима.
Снова падал снег. Полагаю, говорить, какое здесь ключевое слово, необязательно.
Джокер ненавидел снег. И зиму он тоже ненавидел. Зима в Аркхэме была на удивление отвратительная. Сумасшедшим даже не давали самостоятельно украсить елку (было бы здорово сунуть под нее несколько петард или повесить на веточку пару динамитных шашек), а при виде позолоченных херувимчиков у клоуна едва не срабатывал рвотный рефлекс. И не надо пихать два пальца в рот (к тому же, проблематично, если брать в расчет “особое одеяние”).
Еда в Аркхэме тоже была отвратительная. От времени года это, к сожалению (а может, и к счастью), не зависело, но тем не менее…
В больнице для умалишенных по каким-то причинам, самим умалишенным неизвестным (впрочем, их никогда не посвящали в дела сего прекрасного заведения), не включали отопление. Смирительная рубашка являлась сомнительным одеялом в наиболее холодный период этого чертова времени года, поэтому засыпать приходилось под стук собственных зубов.
А еще в Аркхэме было ужасно скучно. Единственным развлечением был телевизор, но, чтобы нормально его посмотреть, нужно сначала побороться за пульт, а потом с сожалением выяснить, что ничего интересного по телевизору не показывают. Особенно зимой. Даже в новостях ничего приятного. Только, улыбаясь до ушей, говорят о предстоящем празднике, подготовке к нему, о каких-нибудь благотворительных фондах и знаменитостях, которые ради своей популярности вбахали в эти фонды немало денег.
Выбравшись на свободу, Джокер, естественно, не собирался так просто попадаться в руки милых санитаров. И, надо сказать, весьма успешно избегал встреч с ними довольно долгое количество времени. Поэтому пережил на свободе не одну зиму и уже не раз видел снег.
По мнению Джокера, снег, выпавший в этом году, ничем не отличался от того, что выпал в прошлом. Все так же хрустит под ногами, все так же легко зачерпнуть горсть и превратить в маленький снежный шарик. Детские забавы…
Он пинает этот чертов снег, когда отовсюду слышится “Jingle bells”. Такое впечатление, что все это – часть старого, надоевшего фильма. Как “старая добрая традиция” – включить в первый день зимы эту кассету с фильмом и не выключать до начала весны. И каждый раз она будет заедать на этой идиотской, полной фальшивых жизнерадостных ноток песне про гребаные звенящие колокольчики.
Он скрипит зубами, когда слышит, как дети ноют, упрашивая купить им игрушку, а родители раздраженно отвечают, что у них еще будет время это сделать, а сейчас мама (папа) не взял(а) с собой деньги, и дочке (сыночку) придется потерпеть.
Ему, как сумасшедшему, вообще не полагается подарков, а у этих детишек наверняка целый шкаф забит этими дурацкими игрушками: поющими, мяукающими, мягкими и не очень… Он готов был подарить ребенку кое-что. Маленькую коробочку, в которой бы тикало что-то. А потом…
Но зимой он даже не хочет взрывать. Зимой, черт возьми, ему не хочется ничего из того, что он обычно так любил делать.
Однако именно этой зимой, сидя на крыше, одетый, поверх всего прочего, в плащ Бэтмэна, которым тот заботливо укрыл клоуна, он готов любить все. Саму зиму. Этот вроде бы прошлогодний снег. Предстоящий Новый Год. И даже Бэтси.
-
-
21.12.2009 в 01:07-
-
21.12.2009 в 01:15-
-
21.12.2009 в 02:15-
-
22.12.2009 в 14:41-
-
23.12.2009 в 13:07-
-
26.12.2009 в 00:21Сама не знаю, с чего вдруг про снег. Не люблю зиму, а тут вот... Но я рада, что понравилось)
Schlag
О, даже прослезиться!.. Слушайте, как приятно... *_____* Здорово, что это нашло такой отклик...
Parseltongue
Ну, счас, эксгибиционисты они, что ли: автору давать подсматривать? ^^
Кайса Фрин
Такая уж я порою крайне разная личность) Знаете, у меня даже появилось что-то похожее на традицию: писать сюда пару драбблов, причем один довольно жестокий, а второй - более мягкий и простой. И если Вам интересно наблюдать за подобным, то это чудесно, правда-правда)
-
-
01.01.2010 в 16:08-
-
05.01.2010 в 11:26*И сердце остановилось* Авторская интенция мне понятна и близка. Спасибо за эти милые рассказики.